Расстояние

С братом мы не были особо близки, но и не враждовали. Мне всегда казалось, что наше отчуждение – результат разницы в возрасте. Что бы ни говорили, но три года - это в определенный момент целая пропасть, расстояние, которое невозможно преодолеть. Я в детском саду, брат – уже школьник, я еще школьница, брат – уже студент. Жизнь в параллельных плоскостях с разными интересами и знакомыми. Если бы мы не были семьей, то наверняка бы никогда не узнали о существовании друг друга. Противоположные характеры не делали нас ближе. Брат любил компании, а я обожала коротать вечер с книгой и огромной кружкой горячего чая. Мне подобное положение вещей казалось естественным и не требующим какой-либо коррекции. Впрочем, я не навязывалась, не капризничала, не пыталась всеми способами привлечь его внимание, а брат не делал вид на людях, словно меня не знал. Всегда улыбался и подмигивал, мол, привет, Малая. Мне завидовали, точнее, завидовали популярности моего старшего брата. У нас были разные приоритеты, хотя я несколько завидовала брату: ему все давалось с какой-то удивительной легкостью. Он запросто получал хорошие оценки, хотя мог вечерами пропадать где-то с друзьями и не прикасаться к учебникам; брат был всеобщим любимцем, обладая каким-то удивительным по силе очарованием; он умел быть красноречивым и располагал к себе без особых на то усилий. Вкупе с красивой внешностью неудивительно, что он пользовался популярностью. Я же была истинным интровертом, застенчивым и робким, учеба требовала заметных усилий, которые я прилагала, чтобы поддерживать семейную марку. Ведь перед глазами всегда был пример в виде идеального брата. Однако он всегда был готов мне помочь, пусть я не просила, но только по причине того, что не хотела ему мешаться. Хотя я чувствовала, что брат относился ко мне с заботой, причем, она не была дежурной или вычурной. Его девушки, которых, однако, я видела крайне редко, ибо у брата не вошло в привычку водить их к нам домой, старались либо меня игнорировать, либо заискивали передо мной. Брат окончил школу и, что было вполне ожидаемо, поступил в местный университет. Я же готовилась к своему выпуску. И настоящей неожиданностью стало то, что в одиннадцатом классе у меня неожиданно появился парень. Если так можно было сказать. Мы с ним учились в параллельных классах, он предложил встречаться, а я как-то растерялась, поскольку не рассматривала себя как объект чьего-то романтического чувства. Некогда моя первая любовь умерла в моем сердце так же беззвучно, как и появилась, потому в такого рода отношениях я была полным профаном. Обижать отказом тоже не хотелось, потому мы договорились начать с обычной дружбы. Распространяться о том родителям я не стала, а брат сам быстро обо всем догадался. Причем, в него словно вселился бес: брат то и дело лукаво улыбался, смазанно шутил на тему перед папой с мамой и вообще вел себя как подросток, поставивший перед собой цель по-тихому извести свою младшую сестру. Я бросала на него недовольные взгляды, но он отвечал только самодовольной улыбкой. Впрочем, мой роман подошел к концу через месяц, так толком и не начавшись. Страдать, рыдая по ночам в подушку, особо не пришлось, ибо прежде, чем что-то потерять, нужно это что-то обрести. Однако брат снова обо всем догадался и даже попытался утешить, хотя в том я не особо нуждалась. Пусть и осталась обида после жалящих оправданий, что я оказалась не такой, какой меня себе представляли. Уточнять не стали, чем оставили больше вопросов, чем ответов. Брат тогда сел рядом, когда я смотрела телевизор в зале, удобно устроившись с ногами на диване и обхватив руками подушку, и обнял за плечи. И сказал только одно слово: «Прости». Мне показалось, что его замучила совесть, что он подшучивал надо мной, а моя история в результате не имела счастливого конца. В груди защемило, но без острой боли, разлилось теплом и отозвалось тихой радостью, что у меня есть такой хороший брат. Расстояние между нами неожиданно сократилось. А потом все стало меняться. Потихоньку, шаг за шагом. Потому эти перемены не стали заметны сразу. Однако брат стал проводить со мной больше времени, вытаскивал меня на прогулки и не слушал никаких возражений. хотя я пыталась отнекиваться и отказываться, ссылаясь на его друзей и, что немаловажно, на подруг. Вот только он был непреклонен. Родители умилялись, хотя было странно: мы с братом даже не дрались никогда, а наши отношения нельзя было назвать плохими, чтобы теперь радоваться, что они наконец-то наладились. Но каждую субботу брат всенепременно устраивал нам выход, как говорится, в свет. Зачастую меня принимали за девушку брата, что совсем его не смущало, он даже начинал подыгрывать, то прижимая меня к себе, то целуя в макушку, то говоря мне какую-то чепуху. - Да ладно, это же забавно, - только и отмахивался он на мои робкие протесты перестать валять дурака. Брат меня, конечно, не слушал. Тот день выдался каким-то тяжелым и был связан с очередным психологическим прессом на тему предстоящих экзаменов. Учителя словно сговорились на тему давить на выпускников все сильнее. Проверочные работы откровенно зачастили, а подготовка к ним выматывала с каждым разом все сильнее. Но за порогом родительского дома меня ждало новое испытание иного плана. Там я столкнулась с девушкой. Она смерила меня злым взглядом, который если бы мог, то оставил во мне зияющую дыру, больно задела плечом, едва слышно что-то прошипев, и поспешно выскочила за дверь. Я недоуменно смотрела ей вослед, собственно, на закрытую дверь, как в прихожую из комнаты вышел брат. - Привет, Малая, - с тихой и какой-то уставшей улыбкой произнес он. Я обернулась, чтобы ответить, но слова застряли где-то в горле. Я тут же смущенно опустила глаза, делая вид, что занята тем, чтобы снять обувь. Брат стоял в одних джинсах, слегка спущенных на бедрах. Не голый, конечно, но я не могла не смутиться. Вообще-то он в таком виде по квартире не расхаживал. Его отросшие светлые волосы были небрежно заколоты, как ни странно, моим «крабиком» на затылке. И вообще он напоминал полусонного не особо довольного жизнью кота, который вышел встречать вернувшуюся домой хозяйку. - Только ничего не спрашивай, - продолжил он, намекая на убежавшую девушку, хотя я и не собиралась. Я сняла куртку, повесила ее в прихожей и проскользнула в свою комнату. Было ужасно неловко перед братом за то, что стала свидетельницей последствий его ссоры с девушкой. Мне нужна была передышка. Небольшая. Потому я уселась на диван и откинула назад голову, прикрыв глаза. Мои проблемы, наверное, можно было считать мелочью в сравнении с чужими, но все же они оставались проблемами. Отчего-то перед финишем стало казаться, что я не справлюсь, несмотря на приложенные усилия. Разочаровать кого-то – мой самый большой страх с тех пор, как себя помню. Наверное, потому я так усиленно гналась за братом. А тот оказался легок на помине. Кроткий стук и в проеме между дверью и стеной показалась голова брата. - Пожалей, меня только что бросила девушка… - с наигранной жалостью выдал он. - Ты же сказал не спрашивать… - растерянно произнесла я, пытаясь переключиться с одного на другое, но получалось плохо. - А ты и не спрашивала. Я сам сказал, - он, осмелев, уверенно вошел в комнату и вытянулся на диване, вдруг пристроив голову мне на коленях. Я отметила, что футболку он все же на себя натянул. И на том спасибо. Но пока я откровенно не знала что делать и куда себя деть. - Просто посиди вот так, - посоветовал брат и прикрыл глаза. – Я имею право на минуту утешения. - Ну да, - поспешно согласилась я. Дальше мы молчали. Минут через десять мне показалось, что брат благополучно заснул. Правда, спихнуть его у меня бы просто не хватило совести. Оставалось только сидеть, ждать и слушать мерное тиканье часов на стене. - Знаешь… - тихо произнес брат, не открывая глаз. – Что-то не везет мне в любви. Я удивленно промолчала. Ему-то? Никогда бы не подумала. Он не выглядел несчастным, хотя факт того, что я просто плохая сестра, живущая в своем интровертном мирке, совсем не исключался. - Вот и сегодня меня бросили. Так что бери на себя ответственность. Смысл его слов не сразу до меня дошел. Точнее так и не дошел. - В плане? – осторожно переспросила я. Кажется, от постоянной нагрузки на мозг я начинала, как ни странно, тупеть. - В плане? – переспросил брат и приподнялся, глядя мне в глаза, такие же, как у него, серо-голубые. Вдруг на меня навалилось осознание того, как действительно мало я знала о брате: в его взгляде было что-то такое, что заставило меня буквально обомлеть, а сердце в груди замерло. Расстояние между нами не просто сократилось, оно исчезло. С подачи брата и без моего ведома. Я не заметила, не поняла вовремя, а меня не спросили. - Это карма такая. Я сказал твоему парню больше к тебе не приближаться, а теперь ты, сама того не зная, рушишь все мои отношения. И никак мне тебя из головы не вытравить. Я лишь удивленно смотрела на него и все больше хваталась за спасательную мысль, что вот-вот проснусь. Брат неожиданно приблизился и поцеловал. Точнее коснулся губами моих губ. С какой-то щемящей нежностью. Наверное, я должна была почувствовать отвращение, оттолкнуть и выплюнуть какие-нибудь жестокие слова, но я не смогла. Брат отстранился, мягко улыбнулся, внимательно наблюдая за моей реакцией: - Прости, не обещаю, что это не повторится.