Снова

В коридоре с грязными старыми обоями маленькой и неприметной квартиры в многоэтажке висит зеркало. Отражение в нем показывает девушку, которая поправляет на шее ярко-алую ленту, перевязанную бантом, затем одергивает широкую домашнюю футболку и поворачивает голову, смотря затуманенным взглядом куда-то сквозь дверь, которая ведет в крохотную комнатушку с принадлежностями для уборки. Девушка открывает эту самую дверь и начинает всё таким же взглядом выискивать что-то в темноте. Кажется, она совершенно не понимает, что ищет, да и зачем ей вообще понадобилась эта кладовка, когда все нормальные люди давно улеглись спать. Но тут глаза замечают то, что искали, и губы девушки искривляются в непонятной гримасе. Ее руки тянутся к искомому предмету, сжимаются на деревянной рукояти и тянут на себя, поднимая с пыльного пола, что не протирался, наверное, лет этак сто. Алиса берет в руки топор. Скользит взглядом по лезвию, давит на него пальцем. Кровь выступает незамедлительно, доказывая остроту топора; Алиса смеется. Смеется мрачно, громко, сильно запрокинув голову к потолку и чуть не выронив топор. Она берет его в обе руки, осматривает, пытается что-то в нем разглядеть. Зрачки расширены, широкая ухмылка на все лицо, взгляд немного безумен. Алиса перехватывает его поудобнее, поправляет ленту, выходит из квартиры. Лифт игнорируется: она бежит пешком, перепрыгивает ступени лестниц и едва слышно хихикает, что-то предвкушая. Подъездная дверь с домофоном распахивается, улица встречает девушку теплым ночным воздухом и парочкой точек-звезд на темном небе. Она раскидывает руки в стороны (топор, правда, в руке не удерживает) и вдыхает полные легкие свежего воздуха, широко улыбаясь. Затем поднимает орудие труда с грязного асфальта, выходит со двора и идёт далее по тротуару, внимательно смотря по сторонам. А там, впереди… А там идет кто-то ещё. Кажется, идет парень. Чуть выше Алисы; шаги его неторопливы и размерены – он о чем-то задумался? Алиса наклоняет голову вбок (концы алой ленты свисают) и слегка ускоряет шаг. Здесь нет ни одной живой души (кроме них двоих), все давно спят. Она приближается к нему и, улыбаясь легко и непринужденно, тянет парня за поворот, держа его за рукав. Он не понимает, не хочет идти, но идет. Будто что-то тянет за ней, будто внутри чей-то голос шепотом приказывает идти. И он подчиняется. Он идет за ней за поворот, потом ещё куда-то, кажется, это соседний квартал. Дальше, дальше, дальше, район маленьких и давно закрытых на ночь магазинчиков. Тупик. Он смотрит на голую старую стену, что преграждает путь, а, оборачиваясь, видит Алису. Она улыбается точно так же: легко и непринужденно, чуть склонив голову набок. Его взгляд притягивает лента, чьи концы свисают с шеи. Он тянет руку к одному из концов (Алиса слегка кивает), берет его между указательным и средним пальцами. Ключицы и шея девушки в крови. Отрубленная кисть падает на землю. Парень падает на колени, хватается здоровой рукой за обильно кровоточащий обрубок и… Район тонет в сумасшедшем крике. Алиса присаживается рядом на корточки, подносит руку к голове парня, слегка поглаживает волосы. Хватает его за шевелюру и бьет головой о землю. Один раз, второй, третий. Нос сломан, лоб разбит, лицо молодого человека заливает кровь, он начинает задыхаться. Она откидывает его так, что он лежит на спине, и проводит топором поперёк горла. Надрез совсем неглубокий, но красная вязкая жидкость начинает сочиться сквозь него без промедления. Парень хватается здоровой рукой за горло, болезненно хрипит, хочет остановить кровь. Алиса проводит так же и по бокам, из которых тоже тотчас начинает литься кровь. Молодой человек задыхается. Она смотрит на него, и в ее затуманенном взоре видна некая жалость, но и явное неудовлетворение. Лишь один крик – неужели болевой шок был такой сильный? Перестаралась. Она замахивается и одним ровным движением отрубает ему голову. Рука парня, которой он тщетно пытался остановить кровь, падает на землю. Голова откатывается куда-то за близлежащие мусорные баки. Алиса разворачивается и идет обратно. До многоэтажки она доходит абсолютно без проблем. По дороге ей никто больше не попадался, из окон жилых домов тоже никто не выглядывал. Она поднимается в свою съемную квартирку и первым делом вытирает топор старой тряпкой, предварительно намочив ее. Топор отправляется обратно в кладовку, тряпка летит в барабан стиральной машины. Футболка и домашние штаны до колен отправляются за тряпкой, лента бережно снимается и убирается в нижнюю полку тумбы, стоящей в коридоре. Включает машинку, надевает старую ночную рубашку и идет в кровать. Глаза ее закрыты с самого входа в дом. Она накрывается одеялом и засыпает сразу же, как только голова касается мягкой подушки. Солнце начинает восходить на небо, до будильника несколько часов. Будильник звонит точно вовремя. Алиса медленно открывает глаза, потягивается. Не выспалась, как всегда. Она встает, оставляя кровать не заправленной, и идет в ванную комнату. Выключает стиральную машину, достает мокрые вещи и отправляется вешать их на сушилку, что стоит на застекленном балконе. Но вряд ли она вспомнит, зачем их стирала. Потом возвращается в ванную: моет голову, умывается, чистит зубы. Выходит из ванной и идет на кухню. На завтрак решает пожарить себе яичницу, достает яйца, сковороду, включает маленький телевизор, стоящий на холодильнике. Новости. Девушка слушает их краем уха, да и включает для фона только. Но слова о том, что страшное убийство случилось этой ночью в соседнем квартале, заставляют ее прислушаться. «Этим утром на одной из улиц был найден парень с отрубленной кистью руки и головой, на боках у него были порезы. Части тела лежали рядом с трупом. Определенно, в этом квартале завелся маньяк, ведь это уже третий случай за две недели. Полиция ведет расследование и ищет убийцу…» Отрубленная кисть руки и голова. ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА. Да в этом квартале просто псих завелся! Алиса радуется, что живет не в том квартале, что не гуляет по ночам, а дома спит, как нормальные люди. В голове снова всплывает фото головы парня из телевизора, по спине пробегает стадо мурашек. Псих. Отвратительно. Яичница съедена. Алиса сушит мокрые волосы феном и, взглянув на часы, понимает, что если она провозится с головой ещё хотя бы чуть-чуть, то в университет непременно опоздает. И быстро надо одеваться. Колготки, лифчик, джинсы, рубашка, туфли на невысоком каблучке, легкая ветровка и шапка на ещё мокрые волосы (недолго заболеть, а за ночь поднялся прохладный ветер). Вот ей уже звонят подруги и спрашивают, где же она. Алиса бежит со всех ног и успевает как раз перед приходом преподавателя. Две пары прошли. Большой перерыв на обед. За обедом все обсуждают нового маньяка. Естественно, новости смотрит каждый. Все спрашивают о нем друг у друга. Люди, живущие в том квартале, говорят, что им ужасно страшно, что они стараются приходить домой засветло, когда на улице еще много народу. Другие радуются, что живут совершенно в другой стороне. Третьи боятся, что убийца может закончить в одном квартале и перейти на другой. Алиса же говорит, что будет теперь вся трястись от страха, когда будет проходить через тот квартал. После всех занятий девушка идет в библиотеку. Надо позаниматься – скоро экзамены, все-таки. Сидит за книгами, что-то выписывает, фотографирует на телефон то, что не успела записать в тетрадь. И не замечает, что уже почти стемнело. Домой она спешит, старается идти там, где народу побольше. В квартирку свою она, буквально говоря, влетает и сразу же захлопывает дверь, закрывая ее на все замки. Лучше уж перестраховаться. Не ужинает – пьет кофе, переписывая тексты книг с фотографий на телефоне. Вскоре решает, что на сегодня хватит. Снимает вещи с сушилки на балконе, умывается, надевает ночную рубашку и ложится спать. Темная ночь. Но вот она снова у зеркала, снова завязывает тот самый ярко-алый бант (что в пятнах засохшей крови). На ней опять та же футболка с теми же штанами, что ночью стирались. Взгляд снова затуманен, безумен, зрачки расширены. Она снова берёт в руки топор.