Заговор против короны

Возвращаясь с ночной охоты в задумчивости, Геральт частенько обнаруживал себя возле лагеря Роше, как будто ноги сами несли его сюда. Иногда он заглядывал. Иногда обходил по реке, держась ближе к борделю. После Флотзама между ним и Роше пролегла тень в форме огромного хряка - тень короля Хенсельта. Хорошего полководца. Лучшего полководца, как о нем говорил Роше. Ведьмак не смыслил в полководцах. Временами ему казалось, что, если он услышит еще хоть слово про горелую пизду (она же обугленная манда) чародейки Сабрины – его стошнит на монаршие сапоги. При этом Роше, поклонник полководческого таланта короля, мариновался под частоколом каэдвенского лагеря, источал «темерскую вонь» и точил кинжал, так и не получив у короля аудиенции, а Геральт с легким привкусом блевотины во рту входил в королевский шатер без доклада. Короли обзавелись дурной привычкой ему доверять. Не иначе виной тому кошачьи глаза и неподвижное лицо, по которому ничего нельзя прочесть о ведьмачьей преданности и о привкусе во рту. Роше бы пригодилось такое лицо. В то утро, когда улыбка Свистушки Зоси открыла для него ворота рая, Ведьмак не собирался навещать Роше. Он запер двери подземелья на засов изнутри и пыхтел, стаскивая с трупа Винсона Траута доспехи Зельткирка, прославленный символ отваги. Капля крови из разбитой губы прочертила дорожку и зависла на подбородке. Скула саднила. Пять трупов быстро остывали. Геральт ни на минуту не забывал, зачем он здесь, и как важно снять проклятие, чтобы вспомнить то, что он забыл. Хотел бы он сказать о своем прошлом, как Роше говорил о своем: - Поверь мне - там нет ничего, о чем можно пожалеть. И добавить, подумав: - Кроме матушки, пожалуй. У Геральта не было высоких идеалов, как у Роше. Поэтому Геральт не мог начать жизнь заново с любого места, как Роше. Геральт держался за свое прошлое, а оно ускользало от него каждое утро, стоило открыть глаза. В погоне за воспоминаниями он раз за разом заворачивал за угол и натыкался на глухую стену. Роше как-то сказал, что понимает, но Геральт услышал обратное. Слишком много внимания к любимому себе, слишком много вещей, о которых и рад бы забыть, да не выходит, слишком много шума из-за жизни, которая ничего не стоит. «Было бы паршиво проснуться утром и не вспомнить своих парней», - сказал Роше, стараясь быть вежливым. «Насри и разотри», - услышал Геральт. Возможно, Геральт услышал неправильно. Возможно, он несправедлив и говорит не с Роше, а с кем-то в своей собственной голове. У них с Верноном всегда были проблемы с пониманием, стоило сойти с проторенной дороги взаимных интересов и ступить в дебри личных отношений. Геральт обшарил карманы каэдвенцев, присвоив их жалкие орены, и тихо вышел на лестницу, ведущую наверх. Он спрятал оружие и неловко прижал символ отваги к животу, опасаясь, что шлюхи, заметив его, раскудахчутся. Он смотрел себе под ноги, словно это делало его невидимкой, и поднял глаза лишь очутившись наверху. Тайная лестница из убежища заговорщиков выходила прямиком на синие палатки лагеря Роше. Ветер радостно трепал полосатое знамя, речка-говнотечка несла свои зловонные воды под гору. Недобрые подозрения, мельтешившие в голове, как тараканы, и вызывавшие до того лишь смутное чувство злости, наконец, оформились. Правда проступила перед Ведьмаком со всей неумолимой очевидностью. - Вот холера, - сказал он вслух. В следующую секунду он зло сплюнул под ноги и, еще раз опасливо покосившись на шлюх, заторопился на тот берег. ~*~ У лагеря ему повстречался сирый последователь пророка Лебеды, возвращавшийся к каэдвенцам с довольной улыбкой и оттопыренным карманом дырявого рубища. - А тебя тронули притчи пророка Лебеды? – вежливо спросил он у Геральта вместо приветствия и прошел мимо, не задерживаясь. В лагере царила приподнятая атмосфера праздника. - Трупоеды вас не донимают? – бросил Ведьмак Шеридану или другому «парню Роше» с вечно закрытым лицом. - На что им? - ответил тот. - Мы пока не трупы. «Это ненадолго», - с горькой злостью подумал Ведьмак. - Дал Лебеде две сотни, чтобы пришел к нам в лагерь и прочитал парням проповедь про пса и арбуз, - сказал Роше, когда они остались одни в его шатре. – Очень смешно. Это вроде называется «театр». - Не совсем, - ответил Ведьмак. – Не знал, что ты любишь театр. - Почем мне знать? – Роше пожал плечами. – У Фольтеста при дворе были только шуты, а шуты – они как краснолюды. Первые десять минут ты смеешься. Потом тебя десять минут тошнит. Потом ты борешься с желанием их прикончить. Или не борешься. Роше выглядел дружелюбно, но бумаги на его столе были перевернуты чистой стороной вверх. - Как дела? – осторожно спросил Геральт. - Сам знаешь, какие мои дела, - небрежно ответил Роше. – Йорвет сам на суку не повесится. Убийца королей не бросится на меч. Никто не может сдохнуть без помощи Вернона Роше. Ведьмак усмехнулся. - Фольтесту это удалось. - Спасибо, что напомнил, - поморщился Роше. Ведьмак выждал, с интересом наблюдая за собеседником. Смерть Фольтеста, которой они не касались со времен допроса, всплыла в разговоре слишком неожиданно, и Геральт оказался не готов. - Чувствуешь себя виноватым? – догадался он. - Кто-то должен, так? Геральт знал, что Роше привязан к своему королю. Но еще он знал Роше. Тот был гордецом и имел неприятную привычку думать, что все в Темерии зависит именно от него. Ведьмак не стал дальше тянуть резину. - Несколько минут назад я грохнул Винсона Траута и четверых заговорщиков в подземелье башни, - он указал большим пальцем себе за спину. – Вон той. Они первые начали. Но, будь наоборот, я бы не стал извиняться. Роше выдержал короткую паузу, не отводя пристального взгляда от ведьмачьего лица. - Каких заговорщиков? – спросил он, помедлив. - А потом я вышел на воздух и уперся прямо в твой лагерь, - продолжил Ведьмак. – И думаю: «Дай навещу своего полосатого друга Вернона, спрошу его про заговор». Вот я и спрашиваю. - Какой заговор? – не меняя тона, спросил Роше. Ведьмак опустился на стул. Он медленно подался вперед и, упершись в колени, сцепил руки в замок. Какое-то время они сидели молча. Геральт рассматривал притоптанную землю под ногами. Роше держал руки перед собой на столе, как и тогда, во время допроса, когда они впервые как следует поговорили друг с другом. С глазу на глаз. - Когда ты врешь, Вернон, - начал Геральт неторопливо, - мне хочется плакать, как маленькой девочке. Он на секунду прервался. - Не потому, что мы такие близкие друзья, и твоя ложь ранит меня в самое сердце, - продолжил Ведьмак, - а потому, что ты самый дерьмовый лжец, которого я встречал. Роше фыркнул. - Ты ж ни хера не помнишь, - сказал он, постучав пальцем по столешнице. – Может, были и похуже. Проживи две тысячи лет - лжеца хуже Роше не найдешь. Начать с того, что, когда Роше врал или хотел замять тему, он поворачивался к собеседнику спиной и тараторил, дергая плечом. Обычно. Сегодня еще молодцом держался, не сводил с Геральта пронзительного взгляда. - Зачем? – спросил Ведьмак. – Думаешь, Хенсельт со дня на день попрет на Темерию? Он не может пересечь даже это поле с навозом. А там еще Саския и бунтовщики. - Я просто выполняю приказы, - заявил Роше. Ведьмак устало прикрыл глаза. Король Фольтест гнил в могиле. Насколько Геральт мог судить, после его смерти у Роше было так же туго с приказами, как при его жизни. Не было командиров. Был только Роше – не в меру инициативный солдат, который иногда в пылу какой-нибудь ссоры забывал свое звание. «Я – офицер темерской армии!» - кричал он тогда, выхватывая нож. – «А ты – сучий потрох, ебучий шлюший сын!». - Чьи приказы? – спросил Ведьмак, потерев переносицу. Роше ненадолго замялся. - После слов про приказы никто обычно не задает вопросов, - со смешком ответил он. – Ты первый. В начале знакомства казалось, что у Роше в жопе огромная палка. Еще бы! Темерия. Приказы. Сукины дети. Смерть скоя'таэлям. Слава королю. Темерия. Но говорить про приказы после стольких недель, проведенных бок о бок? Да он в отчаянии. Геральт слишком хорошо его узнал за это время, чтобы верить в приказы. - У тебя хотя бы есть план? Вернон и План. Еще одна незабвенная страница их совместных приключений. Роше всегда умел заполучить свежую карту или чертеж здания, как из-под земли. Затем Бьянка в образе проститутки пробиралась в стан врага, каждый раз говоря при этом: «Уж и не знаю, остались ли у меня те шмотки». Затем, согласно плану Роше, все члены отряда действовали по ситуации. Это напомнило Геральту о Лоредо. Дети блядей, поднявшиеся на войне, как на дрожжах, Лоредо и Роше возненавидели друг друга с первого взгляда, как две дворняги. Теперь было так же? С той лишь разницей, что Хенсельт – король, а не комендант сраного Флотзама? Геральт не был уверен, что Роше в полной мере осознает разницу. Или что это имеет для него значение, когда речь о Темерии. Или что патриотический пыл и личная ненависть не идут рука об руку в деле о заговоре против Хенсельта, как это было в деле о расправе над Бернардом Лоредо и его людьми. Как знать. Роше казался чересчур простым – настолько, что в этой простоте можно было хер себе сломать, пока доберешься до истины. - Это специальный отряд короля «Синие полоски», Геральт, - напомнил Роше. Его бодрый голос грубо вторгся в безрадостные мысли Ведьмака. – Мы не решаем задачи, которые можно спланировать. Как командир я должен объяснить своим людям цель и рассказать все, что им нужно знать, чтобы в тот самый момент они могли принять верное решение. Вот и все. - И где в армии найти таких самостоятельных людей? – без всякого интереса спросил Ведьмак. - С некоторыми я бил скоя'таэлей еще до армии, - охотно ответил Роше. – Других нашел на дороге или в скоя'таэльском плену, как Бьянку. Еще я ищу солдат с репутацией смельчаков и проблемами с дисциплиной. Мне много не надо. Ведьмак думал. Сжимал и разжимал кулак, глядя, как под кожей ходят костяшки. Великий символ отваги, доспех прославленного Зельткирка, валялся рядом на земле, как чьи-то рваные портки. - Это плохо кончится, Вернон, - сказал он затем. Роше молчал немного дольше обычного. - Всё всегда плохо кончается, Геральт, - ответил он. Когда Ведьмак уходил, волоча доспех героя, ему было тошно. Повинуясь безотчетному желанию снять с души камень или хотя бы пошутить, он развернулся к Роше у порога и сказал: - Будь я твоим папашей, Вернон, я бы все переделал. - Это строчка из какой-то песни? – со смехом донеслось ему вслед. Ведьмак ускорил шаг.