Per aspera ad astra

На работе Илью ждал приятный сюрприз - начальство похвалило его и повысило, хотя сам Илья ничем особенным в офисе не выделялся. Появилась мысль, что здесь не обошлось без помощи папы, но обида мало-помалу утихала, и возражать против повышения Мэд не стал. Знакомство с новой должностью, изучение кучи бумаг и прочие рабочие моменты отвлекли парня от ночного инцидента. А вечером он вернулся в пустую квартиру. О том, что Руслан вообще был вчера, говорило только отсутствие комплекта запасных ключей. Их Илья оставил Руслану на свой страх и риск, чтобы тот смог закрыть дверь, если вдруг куда-то соберется пойти. Усачев не оставил даже записки; Илья отметил этот факт с долей сожаления. Он, конечно, испугался такого неожиданного поворота своей жизни, испугался, что все может измениться, допускал мысль, что вообще зря предложил Руслану остаться, но сейчас он вдруг понял, насколько глупы были его страхи. И это вчерашнее признание. Легко ему, Усачеву, признаться другому мужчине в чувствах. А вот Илье это легким не казалось. Он не мог даже себе признаться, что чувствует к парню. Он же не гей. Он же нормальный. Ему же девушки нравятся. Просто был трудный период в жизни, просто он долго был один, просто Руслан оказался слишком необычным. Просто Илье приятно было с ним находиться. Все очень просто, и это невообразимо усложняло ситуацию. А еще Мэд почувствовал приближение того противного ощущения, которое дарит бесцельное ожидание. Какая ирония - после измены бывшей девушки влюбиться в проститутку. Похоже на апогей разочарования в верности людей как таковой. Но только это разочарование не подарило Илье потерю ревности. Он ревновал, и ничего не мог поделать с этим мерзким чувством. Где сейчас Руслан? Что он сейчас делает? Сидит ли он дома, или прямо сейчас исполняет прихоть какого-нибудь извращенца? Увидеть Руслана было просто необходимостью. Илье нужно было знать, что он сейчас не лежит под кем-то, не... черт, такие мысли не должны находиться в голове. Ревновать проститутку... Докатился. Сейчас Мэддисон больше всего ненавидел Хованского с его другом, которых черт дернул сделать Илье такой сюрприз. Илья всегда был убежден, что судьбы и всего прочего, что якобы было предписано кем-то там, не существует. Сейчас же он не знал, как иначе объяснить такое странное стечение обстоятельств. Телефон звонил уже битый час, но Илья не собирался отвечать. Плевать. Пусть звонят, кто бы там ни был. Пусть даже это начальство, и за молчание его завтра уволят. Все казалось таким глупым и таким неважным в сравнении с бурей, поглотившей Мэда. "Я влюбился," - тихо произносил он, прислушиваясь к своим ощущениям. Как будто примерял новое амплуа. "Я влюбился," - повторял Илья, и каждый раз говорить это было легче и легче. Действительно, признаться самому себе - самая сложная задача, которую когда-либо мог поставить перед собой человек. Телефон не умолкал, вынуждая все-таки обратить на него внимание. Звонил Хованский. Илья отчасти был рад этому звонку. Стоило только нажать на кнопку, как из динамика полился поток слов, из которого было сложного вырвать хотя бы одно понятное: проблемы с дикцией Юры делали свое дело. - Я влюбился, - громче, чем пару минут назад, произнес Илья. Хованский мгновенно замолчал, а Илья не знал, нужно ли что-то говорить еще. - Ну что ж, - первый пришел в себя Хован, - на всякий случай я тебя поздравлю. Надеюсь, это не тот педик? - Он самый, - осторожно ответил Мэд. - Охуеть, Илья. Просто охуеть. - Я не гей, если что, - на всякий случай добавил Илья. - Мне и девушки нравятся. - Да плевать я хотел на это все! Ты вообще отдаешь себе отчет, в кого тебя угораздило влюбиться? Он же сейчас поди трахается с кем-то, не иначе. И ты ничего с этим поделать не сможешь, это его работа. Пиздец, Илья. Влюбиться в гея-шлюху. Пиздец. - Он мне вчера сказал, что я ему нравлюсь. - А ты поди потек, как десятиклассница. И вообще, какого хера он вчера у тебя был? Илья молчал. - Ладно, похуй. Похуй-похуй. Я попробую переварить информацию, - Юра замолчал на несколько секунд. А затем снова разразился словесным поносом, но Мэд его уже не слушал. Вряд ли Хован скажет что-то дельное. Слова, сказанные другом, неплохо так задели Мэддисона, и теперь он ни о чем больше не мог думать, кроме как о работе этого парня. И о том, что он может делать прямо сейчас. Снова. - Слушай, Юр, мне и так сейчас паршиво, еще ты тут, - выдавил из себя Мэд, когда Юра наконец-то замолчал. - Может мне купить пивас и приехать, а? - Нет, не надо. Вдруг... - "придет Руслан" хотел сказать Илья, но слова застряли в горле. Вряд ли он придет. - Вдруг я усну. Устал очень, - закончил фразу Мэд, попрощался с другом и снова погрузился в свои мысли. Он даже пожалел, что отказался от общества Хованского - одиночество сжирало его с потрохами. Больше всего Илью бесило, что Руслан позволяет себе делать все, что ему захочется, - приходит, уходит, грубит, откровенно наглеет, но каждый раз оказывается прощенным. Не выдержав, Мэд залез на тот злополучный сайт и снова кинул заявку. Удивлению не было предела, когда он обнаружил, что заявка отклонена, так как профиль Руслана был удален. Всплывали картинки каких-то других парней, но они были Илье уже не интересны. Что-то теплое появилось в душе Мэда. Усачева не было рядом, он вообще был не известно где, но свою работу он оставил, и Илье показалось это хорошим знаком.