***
- Эй, Эзилриб! Старик поднимает голову с бумаг и протирает глаза. - Полдень через пять минут! Лайз замирает в недоумении. Спустя секунду он уже мчится к церкви так быстро, как только может. Он пробивается через толпу к дверям, где уже ждёт Отулисса, облачённая в белое. Он торопливо берёт её под руку и с ужасом замечает, что на белых перчатках невесты остаётся сажа и пятна от чернил. Но исправлять что либо уже поздно. Шаг - и на ковре остаются следы земли. Лайз ведёт невесту к алтарю. Шаг - и по залу проносятся возмущённые вздохи и перешёптывания. Шаг - и Лайзу в спину несутся слова, которые он, вопреки ожиданиям зрителей, прекрасно слышит. Неужели хоть на свадьбу этот грязный старикашка не мог приодеться? Ещё шаг - и Лайз слышит всхлип невесты, потому что её день не такой, каким должен быть. Вдох - и старый свитер мягко сползает на плечо. Шаг - и Лайз склоняется перед невестой. Он почти может слышать, как звучит её натянутая улыбка, как откликаются её натянутые нервы. Несколько быстрых шагов - и Лайз принимает подушку с кольцами, краем глаза замечая цепочку грязных следов на белом ковре и испачканные перчатки невесты, которые будут сниться ему ближайшие десять дней. Вдох - и сжатые зубы, потому что он с самого начала говорил, что всё испортит. Если бы Сумрак не улетел, если бы Король не приказал переписать очередные хроники....слишком много если. Но факт остаётся фактом: он говорил, что не стоит ему быть на свадьбе кем-то кроме зрителя, и он был прав. Отулисса у алтаря, улыбается, и на пальце у неё сверкает кольцо. Но свадьба испорчена.***
Лайз стоит в углу и смотрит на разноцветную толпу: светлейшие лица, светлейшие платья, светлейшие глаза. Но взгляды на него - недоверчивы, темны. И сам он тёмным пятном выделяется среди сверкающей свадебной белизны. Волосы торчат во все стороны, перепачканные руки скрыты вместо перчаток рукавами мятого нестиранного свитера. Его обходят стороной, стараясь не задеть даже краешком платья, и дамы гордо задирают головы, покрепче хватая кавалеров за руки. Иные шепчут что-то им на ухо, косясь на Лайза - неодобрительно, осуждающе. Лайз стоит в углу и смотрит на всё немигающим взором. Вновь звучит музыка, и Отулисса кладёт руку на плечо жениху, оставляя серый след на белом сюртуке. Лайз нервно приглаживает волосы и скрывается за дверью, незамеченный, пока пары кружат по залу. Шагает по опустевшей улице, устало смотрит на дорогу и слушает шум моря, слушает и слышит: ты всё же сам виноват, что согласился. Согласно кивает и снова зарывается в бумаги, бесконечные бумаги, свитки, перья и чернила, пачкаясь сильнее и пачкая всё вокруг, оставляя пятна на лице, пальцах, свитере и даже волосах. Последняя свеча гаснет, но лайз не обращает внимания и продолжает писать, продолжает делать то, что он уж точно не испортит. Лайз будет писать всю ночь, и сам не заметит, как заснёт уже под утро, опрокинув чернильницу себе на колени.***
К нему придут утром, и Лайз проснётся от того, что кто-то нежно протирает ему лицо платком, аккуратно стирая чернила и сажу. Старик медленно откроет глаза и встретится взглядом с Отулиссой, которая, заметив это, улыбнётся и обрамит руками усталое лицо. - Дурашка, неужто ты думал, что ты можешь нам что-то испортить? Лайз убирает её руки и мотает головой, пытаясь проснуться и понять - не спит ли он всё ещё. Но солнце бьёт в глаза, и на пороге маячит фигура Сорена, и Лайз смущённо потирает глаза, вновь пачкая лицо. И спустя минуту всё возвращается на круги своя, и Лайз, ругаясь и ворча на незванных гостей, выгоняет молодожёнов вон из своего жилища, шутливо дав ученику подзатыльник, усмехнувшись вчерашней невесте. Без пяти минут муж и жена уходят, довольные и счастливые, смеются и верят, что теперь всё будет хорошо. Смеются и знают, что теперь всё будет хорошо, потому что их самый мудрый наставник на свете тоже иногда переживает по пустякам, тоже иногда доводит себя глупенькими мыслями, но они есть друг у друга, а значит, не пропадут, никто из них. И все они повенчаны судьбою.