Смерть — это только начало

POV Дилан       Что меня действительно тревожит, так это моё будущие. День за днём я прокручиваю у себя в голове моменты чего-нибудь ужасного которые, конечно, связаны со мной. После того, как погибли мои родители, при чём у меня на глазах, я стал бояться смерти. На самом деле я не трус, как можно сначала посудить по моим вердиктам, я, так сказать, очень накрученный парень, который считает, будто скоро, вот-вот, умрёт… Единственное, что мне даёт уверенности, так это мой друг Логан и его девушка— Алекс, кстати, тоже моя подруга.       Иногда вместо уроков, разные группы учеников отводили проведать девушку, звавшую Шелли, которая уже три года лежит в коме. Нам много раз рассказывали про то, как она уснула глубоким сном и про то, какой подвиг она совершила для школы. История такова: три года назад в школе была открыта некая тайная комната, которую, как оказалось, открыл сам Волан-де-Морт, а если быть точным, то его подобие плоти. И, после открытия этой самой комнаты, ученики Хогвартса застывали в одной позе, будто стали ненадолго камнем. Странно, но эта девушка, Шелли, стала героем школы, заслонив собой маленького мальчика первого курса, которого ждала напасть Василиска — огромного змея, передвигавшийся по трубам школы, но главное то, что Шелли не превратилась в холодный труп, а просто упала без сознания. Даже после того, как всё кончилось, она не проснулась, даже виду не подала. По сей день к ней приходят — ученики, друзья, учителя, мифические существа… Никому неизвестно, когда именно она встанет с этой палаточной койки, но именно её поступок даёт нам надежду, силы. И мне тоже. — Слушай, я тут подумал, что если я подарю Алекс волшебный орех? — спросил у меня Логан, подстраиваясь справа от меня. — Я думаю, что ей понравится. — Хгм, — промычал я, пытаясь не засмеяться, но четно, моё лицо подавила широкая улыбка. — Ну, что? — продолжал друг, пытаясь не обращать на моё хихиканье, но когда его это довело, то он слегка пнул меня в плечо. — Чувак, я ведь серьёзно спрашиваю. Чего это ты ржёшь? — Ты серьёзно решил подарить Алекс волшебный орех? Правда? Она же девушка, которой нужны украшения, внимание, цветы, а не побрякушки, — пояснил я, ускоряю шаг, давая знак Логану, что немного отстаём от группы. — А что ты предлагаешь? Бриллианты? Мы всего год вместе, и это не особо важное событие. Другое дело, если бы это была годовщина свадьбы, вот тогда я бы подарил что-нибудь особенное, а сейчас я просто хочу её порадовать и показать, что мне не наплевать на неё, — изложил Лерман, опустив голову вниз. — У тебя нет денег? — Да, — ответил мой нелепый друг, сжимая губы в тонкую полоску. — Но ещё дело не совсем в этом. Я действительно дорожу нашими отношениями, и, собственно, как ты уже понял, я не знаю, что ей нравится, — он закатил глаза, проводя языком по левой стороне своей щеке. — Можешь у неё узнать? — Я? — удивился я, притормозив друга рукой. — Шутишь? И как ты себе это представляешь? «Эй, Алекс, скажи, что ты хочешь и можешь отвалить»? Я понятия не имею, как спрашивать у девчонок чего они хотят… — Ну, да, — вздохнул парень и следом почесал лоб, а потом добавил: — Не ты же бегаешь за девушками, а они за тобой. Ты на расхват, Дилан. — Ты же знаешь, что мне пока не нужны отношения… Особенно сейчас, — ответил я совершенно серьёзным голосом, что мне даже показалось, будто я ему нагрубил. — Гриффиндорцы, прошу за мной, — послышался голос миссис МакГонагал, который звучал чётко и уверенно. Она открыла дверь той самой комнаты, в которой лежит Шелли, протянув руку, приглашай войти. — Только поосторожнее, ребята. Прошу, никаких резких движений.       Мы вошли в комнату, которая на вид казалась маленькой, но уместилось, как оказалось. Двадцать четыре ученика, не считая учителя. Интерьер был довольно милым — кремовые стены, шкафчик, два кресла, свечи, витающие по потолку, два небольших столика и одноместная белая кровать, на которой лежала бедная девушка. Толпа учеников окружила Шелли, сделав что-то вроде полумесяца вокруг кровати. Сначала были громкие разговоры, смешки, встревоженные оханья и аханья, но потом одним мгновением все замолчали, словно по команде, и, стоя в тишине, все смотрели на русую девушку с шоком и сожаленьем, кроме меня. Мой взгляд означал ни злость, ни сочувствие, а только гордость. Неужели такая хрупкая, нежная и молодая девушка смогла пожертвовать собой ради другого? Я смотрел на неё и понимал, какая она храбрая и бесстрашная. История подтвердила мои ожидания, и, думаю, всех учеников, находящиеся в этой комнате. Она была бледной, будто долгое время пролежала в холодильнике, русые волосы аккуратно лежали на подушке и её плечах, давая некий блеск от свечей. Я осматривал каждую частичку её тело, и, вдруг, мне показалось, что её мизинец на левой руке слегка дрогнул. — Миссис МакГонагал, её мизинец… он дрогнул, — сказал я, не отрывая взгляда от девушки. — Боюсь вас огорчить, мистер О’Брайен, — начала учительница, медленно переводя глаза, то на Хенниг, то на меня. — Но она в коме почти четыре года, и за всё это время мы не наблюдали даже намёка на то, что она способна хотя бы глаза открыть. Может, вам показалось? — Не знаю. Возможно, Вы правы, — ответил я, закусывая нижнюю губу, стараясь скрыть выражение моего лица, которое показывало лишь разочарование.       Ещё минут двадцать мы стояли и слушали очередной рассказ учителя. Я не слушал… старался не слушать. Всё моё внимание было приковано к этой девушке, и, не переставая верить, знал, что мне не показалось. Вскоре, все постепенно начали покидать комнату, а я, будто угадил в болото и не мог сдвинуться, пока Логан не прервал мои мысли и не вернул на землю. — Дилан, — сказал он, броско положив руку на моё плечо. — Ты чего это? Ждёшь, пока она опять двинется? — Я точно уверен, что её палец сдвинулся. Я видел, — старался я убедить друга, но по его вздоху понял, что он не верит. — А это не может быть из-за твоих снов? — не отставал со своим допросом Логан. — Снова твои сумасшедшие выкидоны? — Намекаешь на то, что мне привиделось, как в кошмарах? — начал я, а следом развернулся лицом к Логану, и, судя по его мимике, он не на шутку насторожился. — Я говорю правду! Я своими глазами видел, как этот чёртов мизинец дёрнулся, и, не сочти за грубость, но ты не имеешь право так говорить. Я знаю, что иногда веду себя странно, но это не из забавы ради! Понимаешь? — уже чуть прикрикнул я. — Я спать не могу по ночам из-за того, что у меня перед глазами встаёт картина смерти моих родителей, которая время от времени оставляет дыру у меня в голове, которая с каждым разом становится всё больше и больше! — Ладно, чувак, ладно, — спокойным голосом ответил мне Логан, сделав большой вдох через нос. — Прости. Мне, конечно, не стоило тебе это говорить. Я верю тебе. Если ты утверждаешь, что эта девушка сделала невозможное, то я тебе верю. Я ведь твой друг, — на его лице постепенно наращивалась улыбка, подавая знак, что он не сердится на меня за то, что я накричал на него. POV Шелли       Я слышу разговор двух парней, и, очевидно, они беседуют обо мне. Почему я не смогла снова пошевелиться? Почему я не смогла снова подать знак на то, что я здесь, что я вас слышу, понимаю? Этот Дилан на столько уверен во мне, что мне даже кажется, будто я — его надежда, но на что? Я, конечно, слышала много рассказов обо мне, когда сюда приходили другие ученики школы, но не один из них не похож на Дилана. Пускай я его не видела, пускай я его не знаю, но я знаю, что верит мне. Верит, что я вот-вот плюну на всё и встану с этой койки. С радостью, но не я не смогу. Не выйдет.       Прошло около шести дней, после очередной экскурсии школьников в мои покои, и за всё это время, как мне показалось, Дилан навещал меня с радостью. Он рассказывал мне всё, что происходило с ним за день. Делился мыслями, рассказывал мне о том, как его домогались девушки с третьего курса, как он дурачится со своим другом — Лерманом, рассказал о своём прошлом, о своих несчастьях, обо всём… Я с огромным удовольствием это слушала, ибо за столько лет никто даже не пытался со мной поговорить. Жаль, что я не могу ему ответить. Я была для всех «экспонатом», который изо дня в день представляли разным людям. Раньше, когда я не знала Дилана, мне казалось, что это конец моему существованию, что лежать на этой кровати вечно, так это лучше выбрать смерть, чем такое. Сколько ещё я здесь пролежу? Дни, недели, годы... Я не страдалица и не мученица. Я просто хочу проснуться.