Ничего личного?

То, что происходило между ними, было за пределами симпатий и антипатий. Кто-то назвал бы это волчьими заигрываниями, кто-то – животной страстью. Они и сами не подбирали к своему взаимодействию какое бы то ни было четкое определение. Просто иногда встречались в додзё(1), молча сцепливались в яростном поединке, а потом – проводили не менее болезненную ночь в одной постели. Все было проще некуда. Хиджиката прикрывался рабочим псевдонимом «Найто Хаято», Сайто – откликался на быдловское «Дзиро-сволочь-такая». Один служил советником при втором главе маленькой, но очень гордой группировки, а другой – даже в куми-ин(2) не приписанный – благополучно вжился в роль правой руки и телохранителя печально известного Серизавы- кумичо(3). Это могло длиться вечно. Так они думали. Невинный секс без обязательств, невинные поединки ради оттачивания техники. А потом Хиджиката решил, что пора расширять сферы влияния, избавляться от препятствий на пути к власти и налаживать отношения с политиками. И третьим по счету шагом в его игре, развернувшейся на доске для сёги(4) размером в весь Кансай(5), стал заказ на ликвидацию Серизавы Камо... В ночь запланированного покушения лил дождь. Ледяной, режущий лицо не хуже заточки. Ему следовало позаботиться о том, чтобы Серизаву убрал наемник или «пуля»(6). Но вышло все иначе. Что ж, Шинсен-гуми частенько за глаза называли рассадником идеалистично настроенных идиотов. Вот и получилось, что избавляться от Серизавы отправились советник кумичо, начштаба и два силовика разной степени пригодности. В темноте, они затаились на заднем дворе штаба группировки Серизавы, стиснув зубы, ожидая отмашки: когда потухнет свет в окнах и все погрузятся в сон после долгой попойки. Время тянулось бесконечностью: немигающим взглядом уставившись в одну точку, Хиджиката считал секунды, мысленно прокручивая в уме, сумеет ли он побороть собственных демонов и отнять жизнь того, кто когда-то казался ему примером для подражания. Да, в молодости Серизава-кумичо был прекрасен: успел побыть шиханом(7) в собственном додзё, гармонично связался с националистскими радикалами, отсидел в связи с этим, сменил имя, сколотил группировку и поднялся до статуса Грозы всея Кансая. А потом – не менее гармонично спился, а то и тронулся умом. Оттого-то и открылась вакансия для храбреца, который отважился бы расправиться с ним. Спонсором выступал молодой депутат от префектуры Фукусима, Мацудайра Катамори. Он метил в премьер-министры и отчаянно желал выторговать себе желанное место ценой урегулирования вопросов национального масштаба. Вот и выторговался маленькой, но очень гордой группировке выгодный контракт. Власть над Кансаем в обмен на голову Серизавы Камо. И все бы было просто расчудесно, если бы Серизава не спонсировал додзё, которое держал кумичо Шинсен-гуми. А его советник – не спал с телохранителем Серизавы. Представляя себе, каково будет сцепиться с Сайто в настоящем поединке, Хиджиката ловил себя на том, что сердцебиение его ускоряется, а тело бросает в жар. Ведь Сайто был талантлив, о, почти так же талантлив, как его патрон. С ними двумя Хиджикате было не справиться даже при помощи его нынешних сопровождающих. Однако мысль о том, что смерть он мог принять с мечом в руках да от рук шикарного мечника – не одного, так другого – не могла не приводить в в восторг. Победа далась с трудом. И аукнулась Хиджикате порезанными боком и взрезанным плечом. Сайто в доме не оказалось – вероятно, его отправили куда-то с поручением. Значит, вскоре следовало ждать акта мести. И объяснений. Три раза советнику Шинсен-гуми нужно было пропороть тело Серизавы-кумичо своим мечом, чтобы тот, наконец, с усмешкой испустил дух. Чего и следовало ожидать от человека, который ожидал покушения, с ухмылкой попивая виски. Он даже и им, оторопевшим от такого приема, сначала предложил выпить. А на отказ – лишь ехидно хмыкнул и обнажил меч. Когда Тошизо попал домой, успело рассвести. Кровь просочилась сквозь бинты, стоило наклониться разуться, а голова вообще шла кругом от всего произошедшего накануне. Перед глазами мелькали темные всполохи – алые и черные чернильные пятна, превращавшиеся то в труп врага с отрубленной головой, то в победоносно улыбающуюся любовницу Серизавы, напоровшуюся на меч Хиджикаты, чтобы последовать вслед за любимым мужчиной. Он не ожидал, что ликвидация пройдет так сложно: морально и психологически. Он ведь и раньше убивал, даже получал временное отлучение от группировки, когда устроил резню, да еще и втянул в нее несовершеннолетнего воспитанника своего лучшего друга – сына тогдашнего оядзи(8), теперь занявшего его место. Упав на постель, Тошизо закрыл глаза ладонью, отгоняя прочь все мысли. Не хотелось думать о том, как примет произошедшее его молодой, неопытный кумичо, как оценит работу заказчик, наконец, что скажет ему Сайто. Должно быть, убьет? Какая, право, мелочь. После того, как умирающий Серизава-кумичо, харкая кровью, ухмылялся, крепко сжимая рукой его горло, уже ничего не было страшно. — Ну что, щенок, теперь-то ты стал демоном? — ехидно спросил Серизава, медленно разжимая пальцы. Это невозможно будет забыть. Никогда. Даже если он начнет принимать таблетки, от которых станет овощем. Подобные слова остаются выжженными на живую. Во рту как будто еще не успел рассосаться кисло-металлический привкус крови. Руки – о, руки Хиджикате казались по-прежнему грязными, в разводах крови, припорошенные чужим запахом смерти. Как забавно. Тошизо хотел этим всем показать, насколько он стал силен. А вышло – что показал сам себе, насколько он остался слаб. Пусть на его одежде поблескивал приманкой большего благополучия даймон Шинсен-гуми, он оставался мальчишкой из пригорода Токио, бывшим фармацевтом, бывшим хостом, бывшим чинпирой. Сайко-комон он был только на бумаге, не то, что расчетливый Яманами с его мягкой улыбкой затаившейся внутри гадины с ядовитыми клыками. Тошизо показалось, что отдаленно звякнул отпираемый замок. Отмычка? Или Кондо-сан, его драгоценный, неопытный оядзи с глазами идеалистичного юноши и лицом самурая из черно-белого кино, решил проверить, не сдох ли его лучший друг от переизбытка адреналина? Второе могло обернуться полной потерей лица. Странно. Шагов было не слышно совершенно. Настороженно приподнявшись, Хиджиката прислушался: слабый скрип досок выдавал, что гость в его квартире все-таки имелся. Двигавшийся так, чтобы показать, как близко он находится. Кисло растянув губы в улыбку, Тошизо мягко опустился головой на подушку: его пришли убивать? Допрашивать? Сто к одному, если это был Сайто. Больше никто из оставшихся в живых людей Серизавы не сработал бы так красиво и продуманно. Расчеты его не обманули: вскоре в дверном проеме неясно мелькнула темная тень. Сутулая, осунувшаяся. Как призрак проскользнул в комнату лучший силовик Мибуроши-гуми, шумно, но бережно поставил у стены меч в ножнах. И только потом безмолвно, как в трансе, стал в ногах у Хиджикаты, словно обличающий призрак. — Один вопрос, — перегар чувствовался даже с расстояния, и Тошизо невольно покривился, поднимая мутный взгляд на Сайто. — Оядзи умер достойно? Медленно сомкнув веки, Хиджиката холодно, отстраненно отозвался, словно всеми силами пытался отогнать от себя еще живой образ: — Да, как подобает. С мечом в руках, в честном бою. Он дважды задел меня, прежде, чем я достал его. Хиджикате не хотелось смотреть в глаза тому, кто в покойнике видел едва ли не замену отцу. Хотя он был уверен, что плакать Сайто не станет, было что-то зловещее в этом отсутствии агрессии. — Славно, — с тихим рычанием вынес вердикт Сайто, плавно перетекая вниз, перебираясь на постель и нависая над убийцей своего оядзи. — Если хочешь убить меня, подожди, пока я встану и возьму свой меч, — кисло пробормотал Тошизо, отмечая, как сдавленно стало в груди. Дыхание давалось через раз. Да и открыть глаза он заставил себя с трудом. — Идиот, — Сайто мрачно оборвал его размышления, ледяными пальцами сжимая горло Тошизо. Медленно, как кукла на шарнирах, переводя руку выше, он вдавил пальцы в самую глотку Хиджикате, вынуждая его запрокинуть голову: — Смотри мне в глаза. Его убил ты? Невесомо выдыхая носом, Тошизо одним дыханием произнес едва уловимое «да». Резкая боль заставила стиснуть зубы: сначала рука на его шее сжалась мертвой хваткой, потом – резко и пронзительно отозвалось занывшее плечо. Сайто со всей силы вдавил пальцы в порез, продирая ногтями бинты. — На меня смотри, — строго, негромко повторил Сайто, неспешно разжимая хватку. Еще мгновение – и он чуть отстранился, давая запаниковавшему Хиджикате отдышаться. Чтобы отобрать это сбивчивое дыхание резким рывком. Слишком это было знакомо, эти отпечатки крепких рук на запястье, эти укусы не глядя, но всенепременно до первой крови. Сегодня же Сайто был особенно жесток: казалось, что клыками он готов вырывать из Тошизо куски плоти. — Ты совсем сдурел, ебанутый?! — зарычал вмиг оживший Хиджиката, пытаясь отбиться от озверевшего телохранителя покойника-Серизавы. Слова не помогали: скрутить изможденного сложной битвой соперника было проще простого. Вот и уткнули Тошизо щекой в подушку, с остервенением вбиваясь в его тело так, будто ставили себе за цель пробить его насквозь. — Заткнись, — спокойно, пусть и с рычащими нотками ответил Сайто, продолжая крепко удерживать его обеими руками. В иных случаях эстетично выпирающие кости таза Сайто сейчас грозили Хиджикате появлением серьезных синяков на заднице. Отвратительный, влажный звук, с которым его как-то нехотя, пусть и зло, имели, возвещал еще и о том, что его все-таки успели слегка порвать... или же кровь, что заливала бок и ягодицы, разливалась из развороченной пальцами Сайто раны, старательно зашитой накануне? Бинты, которые обвивали широкой белой полосой талию Тошизо, сейчас походили на кровавое месиво: продранные ногтями, распотрошенные, они все-таки дали Сайто доступ к последнему привету от Серизавы-кумичо – глубокой резаной ране, рассекавшей бок Хиджикаты. Казалось бы, от боли и рассудок готов был помутиться: проваливаясь в вязкую, алую дымку, Тошизо грешным делом подумывал, что вот-вот да и доберется хищная тварь до его кишок, острыми, тонкими пальцами разбередив рану так, чтобы внутренности посыпались сами собой. От неприятного образа к горлу подступил комок. Нет уж... Стиснув зубы, Хиджиката стерпел: должно быть, Сайто тоже боролся с болью. Да вот не физической. Глаза позорно слезились от нестерпимой боли. Тело, еще не отошедшее от прошедшей ночи, отчаянно взывало к смерти. Но этого было мало. Ничтожно мало, чтобы убить. С глухим хрипением Сайто припал к его плечу, раздирая его зубами – и слава богам, что не до костей. Хотя угасающие потуги разума Хиджикаты оценить, чем аукнется такая месть, уверенно кричали о том, что, если он выживет, то, вполне вероятно, не сможет больше владеть мечом. Вяло опадая в руках озверевшего насильника, Тошизо язвительно хмыкнул: умереть так было бы позорно. Шумно дыша ему в затылок, обдавая и перегаром, и запахом свежей крови, Сайто резко, зло кончил, почти моментально отстраняясь. Расслабившись, Тошизо мог думать только о том, насколько серьезен урон и как долго ему еще остается жить. Было так глупо потерять все, к чему он шел с таким трудом, из-за нервного срыва приемного сына Серизавы... Неужели всему пришел такой неприятный, странный конец? Почти теряя сознание, Тошизо тяжело дышал, пытаясь пошевелить хотя бы пальцами рук. Как сквозь слепящую пелену он чувствовал, как кто-то срезает с него растрепанные бинты и даже отирает его ими. Потом – проблеск минимальной заботы был исчерпан. Сайто так же тихо ушел из комнаты, а вскоре загремел посудой на кухне. Хромая, на ходу прикрывшись подцепленным со стула юката, Хиджиката добрался до кухни, лелея мечту врезать неадекватному засранцу. Засранец, к слову, мирно себе нарезал мясо, следя за кипящей на медленном огне водой в кастрюле. — Какого хуя ты делаешь, долбанутый? — хрипло поинтересовался Тошизо, прижимаясь к стене. Ответ был непрошибаемо адекватным, убивающим своим спокойствием: — Варю собу(9). Жрать охота. Накрыв лицо ладонью, Хиджиката мрачно рассмеялся, поминая витиеватое ругательство. В ответ к нему пододвинули пепельницу и мобильный телефон, догадываясь, что тот захочет вызвать своего врача. — Я перекантуюсь у тебя, лады? У нас все оцеплено, сам понимаешь, — произнес Сайто, как будто интересовался о чем-то само собой разумеющемся. Прежде, чем Тошизо успел бросить в него что-нибудь из стоящего на столе, да потяжелее, бывший подчиненный Серизавы добил его: — Ваш оядзи лапушка, кстати. Познакомишь нас? *** На часах было почти восемь утра. Занавесками играл легкий сквозняк, волновавший тонкую ткань, а в комнате успело стать довольно холодно. Сбросив одеяло, Тошизо мрачно выбрался из постели, оглядывая пустую и холодную квартиру. Телефон еще молчал. Хороший знак. Медленно ступая по холодному полу, Хиджиката первым делом направился к переполненной пепельнице, где без труда нашел половину недотянутой перед сном сигареты: оставил к завтраку, зная, что будет нечем затянуться. Прижав фильтр клыком, он потянулся и задымил, пробираясь к кухне. Стоило позаботиться о себе и врубить кофеварку, пока он будет занят в ванной. Слишком много дел. Последние оформленные бумаги по присвоению территории, когда-то принадлежавшей Мибуроши-гуми, последние приготовления к открытому заявлению прав Шинсен-гуми на престиж крупнейшего криминального синдиката в Кансае. Власть так приятно грела руки, что Тошизо почти мог почувствовать ее наощупь. Когда в заметно более приподнятом настроении он уже направлялся за своим свежесваренным кофе, поправляя наскоро запахнутое юката, Тошизо заметил две странности: тянущийся с кухни крепкий запах чужих сигарет и бесцеремонный плеск, свидетельствовавший о том, что его кофе уже кто-то успел угоститься. Ну, естественно. Что и следовало ожидать. С оскорбленной мордой показываясь в дверном проеме, Хиджиката заглянул в комнату. За столом – как у себя дома – восседал Сайто, удовлетворенно потягивая то свой кофе, цветом похожий на нефть, то сигарету, небрежно зажатую в длинных пальцах. — Ты один? — не поворачиваясь к Тошизо, поинтересовался Сайто, делая глубокий глоток. — Ясен хуй, что один, если ты, сладив с отмычкой, не услышал женского визга, — саркастично отозвался Хиджиката, не спеша усаживаясь напротив. — Отлично. Есть разговор, — тон Сайто не обещал ничего приятного, слишком уж сухим и холодным он был. Отобрав чужую чашку, Тошизо тоже приложился к отвратительно горькому кофе: — Что-то серьезное? — Не то, чтобы, — Сайто усмехнулся, протягивая хозяину квартиры еще и свою сигарету. — Знаешь, я решил обменяться сакадзуки(10) с Исами. Глубоко и со вкусом затянувшись, Хиджиката глухо рассмеялся. Кажется, самое интересное только начиналось...