Жизнь на ладони

– Ты всё можешь, Миша! Всё! Отец указывает рукой, как бы ставя… не точку, нет. Многоточие. Словно говорит: лёд ждёт, иди. Миша сжимает на мгновенье ладонь, обтянутую перчаткой. Крепко. Уверенно. Кивает в ответ. Согласен. Лёд ждёт… и он… не прощает посторонних мыслей. Но у Миши их… нет. Стоит отвернуться от борта, отвлечься от внимательных, прицельных взглядов… как голова становится светлой и чистой… Не пустой. Нет. Просто… удивительно лёгкой… Конечно, он волнуется, нервничает… ещё как… Всё внутри наполнено томительным ожиданием… предвкушением… странно приятным нервным ознобом… сердцебиением, отдающимся пульсом во всём теле… каждый раз… каждый раз, как в первый… Он привычно проверяет себя, отрабатывает необходимые движения, настраивает тело имитацией прыжков… несколько секунд… и… всё… где-то здесь, приблизительно в центре катка… короткое мгновение начальной позы и тихого… еле слышного первого такта… Начало жизни… Миша взмахивает рукой, чувствуя приятную тяжесть зонта, гладкую, крепкую ручку в ладони… вглядывается в дождь над головой… сосредоточенно… немного… совсем немного ещё между «той» жизнью и «этой»… реальность пытается зацепить его когтями необходимых элементов… не отпускает… не сдаётся… и где-то в первом каскаде… он ещё помнит названия прыжков… и… то, что это вроде бы… да… Чемпионат Мира… Где-то там… всё это где-то там… далеко… Отдаляющимся эхом звучит стадион… гул голосов… жужжание камер… удары папкиной ладони по поверхности борта… всё заглушает музыка… Музыка и дождь… И здесь, под дождём Шербура… рвётся на части жизнь… горит, бьётся в сердце любовь… заполняет до самых краёв… собирается, сжимается пружиной разлуки… с каждым звуком сильней, больней, жарче… сжигает болью… пылает внутри… рвётся… рвётся… рвётся… И нет уже никакого зонта… отброшен… забыт… вымаран в памяти… и ливень бьёт в лицо в полную силу… и он должен… должен притупить боль… погасить пламя… вернуть иллюзию… хотя бы иллюзию… спокойствия… призрак былого счастья… тень сгоревшей надежды… Но… дождь бессилен… способен только спрятать слёзы… слёзы, которых… нет… ничего нет… только боль… и любовь… и жизнь… пульсирующая в такт ударам сердца… потокам, льющейся с неба воды… всполохам молнии… жизнь, собирающаяся на кончиках пальцев… вся… до последней капли… И срывающаяся с них… под оглушительный раскат грома… Умер… кажется, всё таки умер… Мгновение… Одна миллионная доля от него… Сотни тысяч часов… Он никогда не сможет привыкнуть… никогда… Сила вернувшейся эмоции оглушает, ослепляет, дезориентирует… посылает сигнал сумасшедшему сердцу – живой! Он поднимается со льда, и вместе с ним встаёт на ноги стадион. Тысячи людей. Кажется, он видит глаза каждого из них. Слышит, как бьются их сердца. И… прикладывает руку к своему… Спасибо! Спасибо, что живой! Спасибо!