Программа защиты неудачников

POV Никиты - Ника? Что происходит? Почему вы остановились? - выйдя из машины, спросил Степан. - Антон? Антон выходит из машины. Покинутым взглядом смотрит на меня. Бросает взгляд на машину отца. - Садись в машину, - спокойно сказал Антон. - Пап, все в порядке. - Как же, ты такой... разбитый. Что произошло? - не унимался его отец. - Антоша, - его мать выходит из машины, подходя к нам. - Милый, что такое? - Пап, я отвезу Нику домой и поеду к себе, - сообщил он отцу. Мать в недоумении смотрит на сына, переводит взгляд на меня, снова на сына. - Антон? Я с тобой говорю, - сказала его мать, когда Антон отвернулся от нее, намереваясь сесть в машину. - Ма, я когда-нибудь обижал тебя? - вдруг спросил он. - Хоть раз? Его родители явно удивленны. Мать качает головой. - Я ведь всегда был за тебя. Защищал перед всеми, даже если ты была не права. - Сынок, что произошло? - Почему? А? Почему ты так поступила? - Я не понимаю. О чем ты? - в голосе матери слышится тревога. Она обеспокоена. Мария хочет прикоснуться к сыну, но он отдергивает руку. - Скажи, меня не за что любить? Я не могу просто понравиться? - Да о чем ты толкуешь?! - гневаясь, спросила она. Степан, стоящий рядом со мной, подошел к жене, мягко обнимая ее за плечи. - Ты правда думаешь, что Ника со мной ради денег? Его мать выдохнула, повернувшись и окинув меня недовольным взглядом. Данилов хмыкнул. Но... почему он так сказал? Он ведь не поверил мне. Или это специально. - Как ты могла? Как? - Я ничего ей не сказала, - отмахнулась его мать. - Но ты намекнула... - Антон, - произнес я, подходя к нему. Он удивленно посмотрел на меня, вопросительно качая головой. - Я прошу, не нужно. Поедем домой, пожалуйста. Степан улыбнулся мне и благодарно кивнул. Данилов сел за руль, я рядом на пассажирское сиденье. Теперь нужно собраться с силами и сказать ему, что я не хочу расставаться. Я идиот. Я поспешил. И пусть я мало понимаю, почему так зависим от этого человека. Я все равно хочу быть с ним. - Помнишь, ты обещал мне сюрприз после свадьбы? - спросил я. Антон изумленно глянул на меня и, хмыкнув, кивнул. - Тогда поехали. Ехали мы в тишине. Я не знал, что говорить. А следовало ли? Нужно ли было? Я запутался. Не понимал сам себя. Почему мне вдруг стало так страшно отпустить Антона? Внутри все оборвалось. Это было ужасно. Такое было впервые. И, черт подери, это жесть как пугало. Я смотрел в окно, провожая взглядом ночные улицы. Порой бросал мимолетные взгляды на сосредоточенного на вождении Антона. Что теперь будет? Непонятно. Мы помиримся? Или Антон пошлет меня? Как-то не очень вышло. Ведь он поругался с матерью. Машина остановилась. Мы вышли из машины и также в молчании направились внутрь. Проехали в лифте. Антон открыл дверь, пропуская меня внутрь. Следовало ему зайти, как я буквально набросился на него, целуя. Было страшно, что он оттолкнет. Но Антон позволял себя целовать. Но не отвечал. Это удручало. Я прогладил по его плечам, снимая с него кашемировое пальто. Ну же, черт подери. Я сбросил с себя пальто, попутно замечая, что оставил сумку, цветы и приз в машине. Целую его в боковые области шеи (от ушей вниз) то легко пощипывая губами, то покусывая, провел кончиком языка вдоль боковых областей шеи. Медленно провел губами вокруг его уха, едва касаясь краешков ушей. Я почувствовал, как Данилов дрогнул от ласки. Поэтому я осторожно зажал мочку уха губами и слегка потянул на себя, ловя его удовлетворительный стон. Сняв с него пиджак, я вовлек его в поцелуй. Нежно зажал его нижнюю губу между своих губ и слегка потянул на себя, Данилов же проделал то же самое с моей верхней губой. Я углубил поцелуй, лаская его небо. - Не хочешь меня, - выдохнул я. - А по мне можно сказать, что я тебя не хочу? - томно спросил он, снимая с меня платье. И когда мы только успели оказаться в гостиной? - Знаешь, что меня злит? - М? - Я хочу тебя даже когда злюсь на тебя. - И сейчас злишься? - Чем сильнее злюсь, тем сильнее хочу. Антон раздевал меня. Черт и как мне теперь стереть макияж? Придется обычными влажными салфетками. Данилов, догадавшись, что мне нужно, достал несколько влажных салфеток и стал протирать ими мое лицо, аккуратно снял ресницы. Снял клипсы, браслеты и пока он ставил на подоконник, я снял парик и протянул ему, он повесил его на единственный стул. Подойдя ко мне, он нежно огладил мое лицо. А дальше... Произошедшее било по нервам. Он словно оголил все мои нервы. Я слишком чувственно ощущал каждый участок тела. Данилов целовал каждый участок тела, уделяя большее времени чувствительным зонам: шее, соскам, животу, ноги (от колен до бедер), позвоночник. Складывалось ощущение, что Данилов проходил курсы предварительных ласк. А то... то, что он сделал потом... выбило меня из равновесия и лишило последних связных мыслей. Я не понимаю, как он мог решиться на такое, но блять, до чего же это приятно. Этот чертов извращенец сделал мне... как он там выразился? Римминг... Это было нечто... То медленное вылизывание промежности и складки между ягодицами, не касаясь ануса, круговые движения в разном темпе, то быстро, то медленно, вибрирующие движения языков, восьмерки, зигзаги в области, прилегающей к анусу. Но убил, просто лишил чувств - движение языком внутрь в ритме обычных фрикций. За подобной лаской, последовал секс. Он вошел в меня и, не медля, стал вбиваться в меня. Я обхватил ногами его за талию, приближая его все ближе, чувствуя тело его тепло, кусая его плечо, стоная ему в шею. Я ловил его стоны, рычания и глупо улыбался. Это просто безумие. Но это безумие хочется повторять лишь с ним. - На чем ты экспериментировал на тот раз? - усмехнувшись, вопросил я? - Ни на чем. - Данилов, ты сегодня... ты меня удивил. - Ты про римминг? - Нет, я о твоих словах, которые ты сказал мне на улице. - Каких именно? - О том, как я могу думать, что ты сможешь без меня. Что ты каждую секунду думаешь обо мне и хочешь быть рядом. И то, что думаешь, что для меня наши отношения ничего не значат, - пояснил я. - Это не так. Просто... мне было так обидно. Я думал, что ты веришь мне, что понял, что я не хочу лгать тебе, иначе зачем я раскрыл тебе правду? - Прости. Но она ведь моя мать, - заметил Данилов, водя пальцем по моему животу. - Ты ведь не бросишь меня? - Ну, ты ведь не сможешь без меня, - усмехнулся я. Я положил голову Данилову на плечо, он заботливо укрыл нас. Все же он прав. Как бы я смог без него? - Билеты на последний ряд? Мы пришли фильм смотреть или целоваться? - Смотреть фильм и целоваться, - усмехнулся Антон, - но прежде мы покушаем. Данилов взял меня за руку, и мы направились к одной из кафешек внутри торгового центра. Как раз того самого, где мы как-то столкнулись, но Данилов как всегда уберег меня. Похоже, у него это входило в привычку, как у меня входило в привычку падать. Вот только сегодня утром он спас мою физиономию от встречи с отнюдь не мягким полом. А все потому что я умудрился выйти из ванной с мокрыми ногами. Данилов, как прЫнц (стилистическое выражение) оказался в нужном месте в нужное время и спас меня. Мы оставили тему расставания, поскольку, как выяснилось, она не нравилось ни мне, ни ему. Однако я все же заметил, что он переживает из-за матери. Не знаю, чем я тут могу помочь. Думаю, он сам может разобраться со своей матерью. Меня больше волновало то, что мои чувства к нему изменились. Они стали... более глубокие, что ли. Более проникновенные, отдающие ноткой нежности и трепета. Такое мной ощущалось впервые. Но чувство было приятное, от него хотелось улыбаться. Рядом с этим чудиком хотелось быть. - Что будешь? - Эм, - я задумался, беря в руки меню. Пролистал и остановился на бутербродах. - Я буду один средний с овощами и ветчиной, два горячих с сыром, помидором и острой ветчиной и вишневый сок. - Окей, - улыбнулся Данилов и, чмокнув меня в губы, пошел заказывать. Я заметил, что девушки, сидящие за соседним столиком, во все глаза смотрели на меня. Так и хотелось показать им язык. Потом они перевели взгляд на Данилова, который, стоя в очереди, болтал с какой-то девкой, и мне показалось, на их лицах появилась ехидно-довольная ухмылка «мол, выкусила». «Данилов, откатил свои яйца от этой швабры, иначе тебе уже нечем будет трахаться!» Быстро настрочил я, глядя, как Антон что-то сказал этой девушке и отошел. Умничка. А эти выдры будут знать, что я не одна из тупых девиц, у которых парни под носом гуляют, а они типа не замечают. Так ведь удобно. Чем они вообще руководствуются? Когда явно, что твой парень «левша». Он ходит налево. Это просто нужно признать, а они строят из себя тупых и слепых. - Вот, - Данилов положил поднос на стол. - А чего ты так взбесился? - поинтересовался он. - Кто она была? - Дочь маминой подруги. - И что ты ей сказал? - Что, поскольку ты ее не знаешь, тебе может не понравиться, что я с ней говорю. - То есть она думает, что я пиздец какая ревнивая? - решил уточнить я. - Нет, - усмехнулся он. - Она сказала, что тоже бы следила за таким... - Что, блять? - Дай договорить, - как-то грубо попросил Данилов, - она тоже следила бы за таким красивым парнем как я. - Ты давно в зеркало смотрелся? - Сегодня утром, забыл? - тихо ответил он. - Мы, кажется, вместе смотрели, помнишь? Я уткнулся в поднос и, взяв упаковку, открыл, используя влажные салфетки для рук. Отложив салфетку, я взялся за бутерброд. Забудешь, блин, такое. Чертов извращенец. Я исподтишка глянул на Данилова, который пакостно-довольно ухмылялся. Утром мы вместе оказались в ванной и... а там... зеркало... но суть не в зеркале, а в отражении. Я и он, обнимающий меня сзади. Я и он, целующий меня в шею. Я и он, дрочащий мне. Я и он, заставляющий меня смотреть на все это и рассказывать ему, как мы при этом выглядим. Я и он, снимающий нас обнимающихся на свой телефон. - По ходу тебе нравится, когда на тебе всякая шваль вешается, - заметил я. - Она нормальная. - Конечно, - я отпил вишневого сока, краем глаза заметив, что те девки все еще пялятся на нас. - Они меня уже бесят. - Кто? - Те крысы за столом. - Да что с тобой сегодня? - А с тобой что? Какого хрена они все пялятся... - я посмотрел на девок. Они пялятся на Антона. А меня это бесит. - Блять, они пялятся на тебя. - Расслабься. - Что? То есть тебе это нравится? - Мне нравится, когда на меня смотришь ты, - заметил Данилов. Я терпел. Мне хотелось подойти и треснуть тех девиц. Да как они вообще смеют? Чего это они так смотрят на него? Я просто утащил Данилова оттуда. Но на этом все только начиналось. Девки смотрели на Данилова, он провожал их взглядами, заглядывался на их ноги, задницы. Я даже пару раз глаза протер. Ну, мало ли, показалось. А вот ни хрена не показалось. Он действительно смотрит. Ну, ничего, он еще заплатит за это. Мы отсидели в кино, где я пресекал любые поползновения в мою сторону. А вот и ни фига. Не будет ничего, раз он заглядывается на девиц. После кино мы походили по магазинам, Данилов даже купил Нике сумку. После он отвез меня домой. На прощание он потянулся поцеловать меня, я отпрянул. Он лишь пожал плечами и уехал. - Привет. Картина меня ошеломила. Коэн спал на плече Шапиро. Ничего не понимаю. Я снял каблуки и, пройдя сел в кресло. Цветы положил на стол, как и сумки. - И что это значит? - тихо спросил я. - Да мы смотрели фильм, он уснул и во сне невольно положил голову мне на плечо. - Так ночью он не спал? - Ночью он ломал голову над делом Юдина. Ему кажется, что в деле есть какие-то несостыковки. - Да что тут может быть не так? Этот самый Юдин торгует наркотой, видимо, мужик, которого убили, тоже состоит в его цепочке. Он хочет выйти из игры или шантажирует Юдина, и тот велит его убить. Его убивают и все... - Юдин не связан с этим делом, - мы услышали тихий голос Влада. Он отнял голову от плеча и потянулся. - Я думаю, что Юдин - мелкий торговец. - С чего такие мысли? - У тебя засос на шее, - вместо ответа заявил Влад. - Прям так не маленький. Я взял телефон и, включив фронтальную камеру, посмотрел на свою шею. О боже! Я убью Данилова. Какого черта?! Хорошо, что в торговом центре я был в шарфе. Идиота кусок! - Так? - Смотри, я вел наблюдение с Юдиным и его людьми. Ничего. Мне, кажется, этот парень дал нам неправильную наводку. Специально, чтобы увести внимание от... - рассказывал Коэн, но я его перебил. - Настоящего преступника. - Именно, - подтвердил он. - Я расспросил знакомых, родных погибшего. Да и, как мы знали, он работал в банке. Что наводит на мысль, что, возможно, он работал с тем, кто заказал его. - А банк? Он ничего не говорит? Камеры наблюдения? - Да нет... Мы просмотрели всех его клиентов. Мы их проверили. Все чисты, - ответил Шапиро. - Если только один из них как-то не связан с погибшим. - То есть? - спросит Шапиро. - Ну, например, вы думаете, что это простой семьянин, но на деле он занимается делами этого самого преступника. И, возможно, наш погибший ничего не подозревает. Пока в какой-то момент дело не раскрывается. И тогда он решает шантажировать их. - А в его словах есть смысл, - заметил Коэн. - Я только не пойму, почему они все еще хотят найти тебя. Убийца в тюрьме. - Я думаю, что догадываюсь, - вдруг сказал Максим. - Они хотят найти Никиту, чтобы он... - Изменил показания, - вставил я. - Да, - согласился Максим. - Потому что тот из тюрьмы угрожает все рассказать полиции, если его не вытащат. - Тогда проще его убить, - заметил Влад. - Может у него есть «крыша». Может, они знают, что в случае его смерти вся правда всплывет. Возможно, он очень умно прячет всю инфу, - предположил я. - Тем не менее, пока вы не выясните, кто стоит за убийством, мне все еще опасно появляться. Я оставил ребят и, взяв свои вещи, пошел к себе. Сложно все. Я устал притворяться. Я хочу нормальной жизни подростка. Боюсь, когда-нибудь, меня раскроют. Боюсь за родителей. Боюсь за Антона. Идиот он. Я снял платье, парик и пошел в душ. Вода немного расслабила. Выйдя из душа, я направился в комнату. Трезвонил телефон. Данилов. А вот и не буду брать. Это будет моя месть. Не фиг был зариться на задницы баб. Я открыл общую тетрадь с записями и глянул, что нужно сделать. Составить план военных действий. Чего? Каких на фиг «военных действий»? Я полистал записи и понял, препод придумал войну и предложил каждому предложить свои военные тактики, действия. Послать всех на хрен. Вот моя тактика. Но после записи стоит слово «АВТОМАТ». По ходу решения этого задания светит мне автоматом. И кто может составить план военных действий? Да не знаю. Ладно, оставим. Что еще? Снова звонит. - Пошел на хуй, - сказал я. - Кто? - усмехнулся Шапиро. Я махнул рукой. - Как свадьба прошла? - Я поймал букет, - сообщил я. - Скажи, ты можешь составить мне план военных действий? - Я скажу, что самое лучшее не начинать войну, - заметил Максим. - Но могу помочь. - Как прекрасно, - я снял листки и вручил ему, - только не потеряй. - Окей, - он направился к двери. - Мать Данилова думает, что Ника с ним ради денег, - поделился я. Я знал, что не смогу сказать об этом родителям. - А он? - Сначала не поверил, мы поругались и чуть не расстались. Потом он поругался с ней. Но я не хочу этого. - Тогда докажи ей, что она не права. Возможно, ей будет сложно это признать, но когда она тебя узнает, признает свою ошибку. Если не тебе, но себе точно и изменит свое отношение, - посоветовал Максим и, улыбнувшись, вышел. Снова звонок. Вот достал. Не буду я брать и все тут. Пусть надрывает телефон. Я вновь принялся листать тетрадь. Нашел еще пару заданий, но с ними я сам справлюсь. Кое-что сделать по высшей математике, по русскому языку. Включил музыку и, сидя на кровати, решал пример по математике. Снова звонок. Пошел на хуй, Данилов. Что-то не сходится. Неправильно высчитал. Блин. Придется заново начинать. Так... что тут, блин, нужно... черт... Все мысли запутались. Диагонали... главные диагонали... элементы лежащих на треугольниках с гранью параллельной главной диагонали. Звонок. Значит, одиннадцать плюс двенадцать плюс три плюс... - Никит, - Максим протянул мне цветы. Я принял букет, вдыхая аромат и заглядывая в карточку: «Возьми телефон». И снова звонок. Я попросил положить цветы в вазу и снова занялся математикой. Под музыку решил все заданные примеры и сделал упражнения по русскому, прочел конспекты, сделал заметки. Когда я вышел из комнаты, увидел кухню, засыпанную букетами цветов. Данилов вообще спятил. Букеты просто лежали на столешнице. - Их просто некуда ставить. Звонок в дверь. Максим уже привычно пошел открывать дверь. - Скажи, пусть в следующий раз присылает с вазой, - крикнул я. - Слышали? - спросил Максим и закрыл дверь. - У этого парня что, в лексиконе нет слова «сдаться»? - Походу, - я отпил молока из пакета. И положил его обратно, уставился в недра холодильника думая, что же приготовить. Вытащил лук, морковку, капусту. Буду тушить капусту. Звонок. Игнор. Шинкую капусту. Чищу и режу лук. На терке натираю морковь. Жарю лук с морковью на масле. Капусту с лавровым листом, гвоздикой и душистым перцем отправляю тушиться. Снова звонок. Телефон и дверь. Полный игнор. Громче музыку и полный вперед. - Цветы с вазой, - усмехаясь, Максим поставил вазу с букетом на стол. Данилов идиот. Вот зачем? Столько денег на цветы потратил. Их уже некуда ставить. Вот не пипец, а. Снова звонок в дверь. Максим вновь открыл и появился с огромным пакетом. Он открыл и извлек оттуда вазы. Вот чокнутый. - Такими темпами я смогу открыть цветочный, - заявил Максим. - А что он сделал-то? - Пялился на задницы баб, - ответил я. И тут на улице завели шарманку. Никита, возьми телефон Это он, это он звонит Никита возьми телефон Это он (Потому что так бывает, если в первый раз влюблен) Серьезно? На улице танцуют парни и девушки, призывая меня ответить на его звонки. Они вновь и вновь повторяли эти слова. Телефон просто разрывался. А я уже и не знал, взять или нет. Я вернулся к готовке. Добавил к капусте зажарку и томатную пасту и перемешав накрыл крышкой. - Да? - Наконец-то! - Ты это хотел сказать? - Никит, ну что такое? Что я сделал? Ты еще в кино был странный. Я обидел тебя? - Данилов, а ты сам не заметил, да? - Нет. Ты из-за той подруги? Прости. Если хочешь, не буду я с ней общаться. - Данилов, ты чего такой покладистый? - Потому что я испугался. Отчего-то от этих слов на губах заиграла улыбка. Ему было страшно, что я снова решил его бросить. Это так мило... Я еще никому не был нужен так, как ему. Мой чокнутый. - Ты где? - У твоего дома. - Так заходи, - сказал я и повесил трубку. Данилов позвонил в дверь, я открыл, забирая из его рук лишь одну розу. Я улыбнулся ему, подставляя щеку для поцелуя. Антон чмокнул меня и прошел внутрь. Поздоровался с Максимом. Я оставил их и пошел накрывать на стол. Я долго думал об отношениях Максима и Влада. Мне кажется, проблемная фигура тут - Влад. Хотя я не могу понять, что же такого в их отношениях. Что произошло? Или может, не произошло? Но Максим... он ведь такой хороший, с ним легко общаться, легко довериться. Он простой и дружелюбный. А Влад... у него слишком сложный характер. Он какой-то замкнутый и будто сердитый на весь мир. Хорошо, что Данилов не такой. С Антоном я вообще ощущаю себя словно дома. Легко и непринужденно. Сейчас, наблюдая за ним, когда он улыбается, подмигивает мне, внимательно слушает Максима, внутри все теплеет и радуется. Он такой родной. И это так прекрасно. Влада никто тревожить не стал. Ужинали мы втроем. Антон и Максим восхваляли мою стряпню. Данилов даже заявил, что меня можно и в мужья брать. Идиота кусок. Потом разговор был неприятным, точнее об убийстве и причине моего маскарада. Данилов отчего-то попросил распечатку клиентов убитого. Я так и не понял, зачем. Максим сказал, что принесет их, поскольку все документы хранились на работе. - Как ты смотришь на то, что мы посмотрим... какой-нибудь фильм? - предложил Данилов, я кивнул. Мы ушли ко мне, оставив Максима. Данилов забрался ко мне на кровать и поманил меня к себе, я устроился рядом и включил фильм на планшете и, пододвинув столик для ноутбука, открыл его и нашел в поиске какую-то комедию. Данилов между делом лез ко мне целоваться. То вдруг он поцелует меня в шею, то в щеку, то сцепит наши пальцы в замок, то поцелует тыльную сторону ладони. Оказывается, вот как он может смотреть фильмы: целовать, хохотать до слез, возмущаться, обнимать меня, разговорами уводить от смысла фильма, заставляя меня раз за разом перематывать. - Хочу воды, - сказал я. Он вытянул губы, я быстро чмокнул его и, встав, направился на кухню. Увиденное заставило меня застывать в немом шоке. Ну, ни фига се! Вот это да!