***
- Как насчет пива сегодня вечером? – непринужденно спрашивает Наташа в самый разгар изнурительной тренировки. Тренировочный полигон уже изрядно потрепан, но Стив упрямо продолжает гонять команду до победного. Никаких поблажек. Даже для нее. - Романова, - рявкает он, умело скрывая удивление и смутную радость. – Все вопросы и предложения личного характера сможешь озвучить после тренировки. У нас тут опасный бой, если ты не заметила. Он указывает на жутко правдоподобную голограмму гигантского робота, и Наташа хмыкает, одаривая Кэпа стандартным насмешливым взглядом, мол, ворчи-ворчи, мне не страшно. На какой-то краткий миг Стив видит прежнюю Романову. И как только последняя голограмма повержена, он принимает приглашение Наташи.***
- За нашу новую команду, - произносит тост Наташа и поднимает перед собой бутылку из темного стекла. Стив повторяет ее жест. Легкий звон столкновения бутылок тонет в музыке. Небольшой бар на окраине — это то место, куда Стив никогда бы не пришел по собственной воле. Его мало интересуют подобные заведения, а Наташа, наоборот, очень уверенно чувствует себя здесь, словно является завсегдатаем подобных мест. Их стол располагается в самом углу, вдалеке от сцены, а высокие спинки диванов надежно закрывают их от чужих любопытных глаз. Почти конфиденциально. Сначала они сидят напротив друг друга, но из-за играющей музыки плохо слышат, о чем говорит собеседник, и в итоге Наташа пересаживается на его диван. - Готов выслушать мою грустную историю? – спрашивает она и делает большой глоток. - Именно для этого я здесь. Сегодня я побуду твоей жилеткой. - Тогда слушай, - Наташа откидывается на мягкую спинку дивана. – Меня бросили. Иногда такое случается. Стив ждет продолжения, но Наташа молчит, словно сказала все, что хотела. - И это все? - Все, - Наташа равнодушно смотрит вперед. – А что тут еще скажешь? - Не очень-то эмоционально. Разумеется, Стив не ждал слез или совсем уж душещипательных историй, но все же Наташа даже не пыталась открыться перед ним, а он считал, что в таких ситуациях людям нужно с кем-то поделиться своими тревогами. - Но правдиво. И банально до тошноты, - пожимает плечами Наташа. - Для той, кто так просто переживает расставания, ты слишком сильно замыкаешься в себе, - не выдерживает Стив, вспоминая то, как Наташа уходила в себя. - Не думал же ты, что я устрою сцену и показную панихиду своему разбитому сердцу? – поддевает его Наташа. – Я уже большая девочка и драмы остались в прошлом. - Конечно, не думал. Просто ты сама не своя… Стив не успевает договорить. - Ладно, хочешь честности? Да, мне плохо. И я чувствую себя брошенной и преданной. Полностью разбитой. Я была уверена в себе, думала, что все выйдет именно так, как я запланировала. Но я недооценила Брюса. Я не ожидала, что он так поступит со мной, - в голосе Наташи звенит обида. Вот теперь Стив видит, что они на верном пути. Ей надо выплеснуть скопившиеся негативные эмоции. Стив рассчитывает на то, что Наташа выговориться и ей станет немного легче, а он, как и говорил, побудет жилеткой, в которую можно поплакаться. - Он сделал это, чтобы защитить тебя, - Стив хочет поддержать Наташу и одновременно защитить Брюса от ее нападок. - Знаю. И это ужасно бесит. Стив крутит в руках бутылку, раздумывая над тем, стоит ли задавать вопрос, который так и вертится у него на языке. И решает, что все-таки стоит. - Почему Брюс? Наташа отпивает горчащий хмелем напиток, после чего разворачивается к Стиву, внимательно вглядываясь в его лицо. - Потому что я думала, что он пойдет за мной. Я решила, что мы подходим друг другу. Мне нужен был тот, с кем можно залечь на дно. Залечь на дно? Однажды она уже произносила эту фразу. - И ты соблазнила Брюса для того, чтобы было с кем бежать? – эта догадка совсем не нравится Стиву. - Честно? Да, это так. Но в свое оправдание скажу, что Брюс мне действительно нравится. Стив кивает. Он слабо разбирается в хитросплетениях отношений между мужчинами и женщинами. Особенно, когда дело касается такой непростой личности как Наташа. Невероятно сложно понять, что творится у нее на уме. Особенно такому простому парню как Стив. - Ты тоже ему очень нравишься. Это было очевидно каждому, - Стив все еще пытается подбодрить ее. - Видимо недостаточно, - с тоской бросает Наташа. - Такому монстру, как я, нужен был другой монстр. Но даже он отказался от меня. Стив не согласен с ней. - Брюс - не монстр. - Знаю, но он считает иначе. - И ты не монстр, - Стив колеблется несколько секунд, но все же неуверенно накрывает ее ладонь своей, словно этим жестом хочет доказать правдивость своих слов. – Зачем ты так говоришь? Наташа смотрит на его руку, а потом переводит взгляд на лицо Стива. В ее глазах колкая грусть, и Стиву кажется, что она что-то не договаривает. - Если бы ты был прав, все складывалось бы иначе, - качает головой Наташа.***
Бар остается далеко позади, и тишина улицы звенит в ушах. Стив не уверен, что его потуги помочь возымели хоть какой-то эффект, но ему кажется, что Наташа немного расслабилась. Должно быть с Брюсом ей было проще, чем со всеми остальными, ведь она считала, что они похожи. А вот со Стивом у них нет ничего общего. Но тогда почему они так часто оказываются вместе? Один на один. Они идут по мощенной безлюдной дороге, совершенно бездумно и бесцельно. Просто вперед. По бокам от дороги поднимаются высокие деревья. Какой-то старый парк. Стив никогда не бывал в этой части города. Фонари давно погасли, но ночь достаточно ясная, чтобы не испытывать дискомфорта. Теплый ветер ласкает кожу, перебирает волосы, а ночная свежесть окутывает этот малонаселенный район. Наташа останавливается, сгибает ногу в колене, поддевает указательным пальцем туфлю и снимает ее. Затем вторую. Разувшись, она осторожно встает на тонкий бордюр и разводит руки в стороны, словно канатоходец. Стив невольно улыбается и медленно следует рядом. Кончики ее пальцев иногда касаются его плеча. Такой странный вечер. В воздухе разлит запах леса и влажной земли. Наташа мечтательно улыбается, и Стив очень хочет взять ее за руку. Он видел такое в старом черно-белом фильме, правда там девушка шла по рельсам, но это совсем неважно. Кажется, Наташа читает его мысли. Она чуть отклоняется в его сторону, скользит по сильной руке и сжимает широкую ладонь. Она выпрямляется, и они продолжают идти вперед. Их пальцы крепко переплетены. Стив ведет Наташу, прекрасно зная, что ей не нужна его поддержка, но ему нравится эта иллюзия. Стив старается не удивляться. Это же Наташа. С ней не может быть иначе. - Тебе не холодно? - спрашивает он, искоса оглядывая босые стопы Наташи. - Нет, - с улыбкой отвечает она. – Ночь так прекрасна. Стив не может поспорить. Ночь действительно хороша. Вскоре бордюр заканчивается, и Наташа отпускает руку Стива. Она быстро обувается и благодарно улыбается. - Спасибо, что побыл со мной, - говорит она. - Всегда пожалуйста, - кивает Стив. Рыжие локоны обрамляют нежный овал лица, и Стив в который раз отмечает ее красоту. Он хочет верить, что разбитое сердце Наташи перестало кровоточить, хоть и понимает, что ничего толком не сделал, чтобы помочь ей. Теплый ветер шумит в кронах деревьев. - Ты такой красивый, - задумчиво протягивает Наташа, глядя на него снизу. Начинается. Снова ее штучки. И зачем? Опять включила коварную соблазнительницу. - Не надо этого, - останавливает Стив. – Тебе нравится Брюс. - Да, это так, - Наташа ничего не отрицает. – Просто с ним проще, чем с тобой. Стив хмурится, а Наташа сходит с дороги и углубляется в парк. - Пойдем, - зовет она за собой. Стив поджимает губы и думает послать все к дьяволу и уйти домой. Он не хочет усложнять, не хочет никого предавать, не хочет быть третьим лишним или запасным аэродромом. Но когда силуэт Наташи теряется среди деревьев, он все же идет следом. - Романова, - шипит он, стараясь отыскать среди деревьев знакомую фигуру. - Опять Романова? – она появляется, словно из неоткуда. - а совсем недавно была Наташей. Они стоят возле старого покосившегося от тяжести собственных ветвей дуба. Наташа подходит совсем близко, и Стиву кажется, что в темноте ее глаза светятся, как у хищницы. - Не понимаю, почему ты ведешь себя так, - выдыхает Стив. Он ведь правда совсем не понимает ее. Наташа не отвечает, а он не сопротивляется, когда она с силой толкает его, припечатывая спиной к стволу дерева. Стив чувствует шершавую кору сквозь тонкую ткань футболки. - Наташа, - успевает строго сказать он, прежде чем ее губы касаются его шеи. А дальше слова застревают в горле. Стив замирает, и со стороны это должно быть смотрится крайне глупо: взрослый сильный мужчина прижат к дереву хрупкой девушкой. - С тобой так сложно, - шепчет она, опаляя кожу горячим дыханием. Стив сглатывает ком в горле. - Прекрати, - его голос звучит глухо. - Не могу, - ее пальцы оглаживают его бедро, обтянутое грубой джинсовой тканью и замирают на ремне. Она просовывает пальцы в шлевки и тянет к себе. – Мне ведь почти удалось сбежать, - снова шепчет она, теперь уже на ухо Стиву. – Я не хотела портить тебе жизнь. А теперь испорчу. Ее зубы смыкаются на мочке, и Стиву кажется, что по телу пропустили заряд тока. По спине бежит холодок, а щеки горят огнем. Он ненавидит ее в этот момент. Ненавидит за то, что не может оттолкнуть. Он не хочет этого. Он воспитан иначе. Его бесит ее поведение, ее развязность, ее напор. Его злит ее красота и собственная привязанность, злит то, что он не может бороться с ней. Он почти сдался. Наташа целует собственнически и агрессивно. Стиву кажется, что после ее поцелуев у него останутся раны на губах. Он опускает руки на ее плечи, и хочет оттолкнуть, но так и не делает этого. Она настойчива, и Стив разжимает губы, позволяя ее языку проникнуть в свой рот. Он отвечает на поцелуй и изо всех сил зажмуривает глаза. Так сильно, что под веками расплывается жидкое золото. В голове шумит, сердце бьется отчаянно и быстро. Разве так он планировал закончить этот вечер? Еще час назад он был уверен, что контролирует ситуацию, а сейчас угодил в западню. И что Романова делает с ним? Лечит свое разбитое сердце? Узкая ладонь скользит по его шее, оглаживает линию роста волос и зарывается в короткие светлые волосы, крепко сжимает их, оттягивает. Стиву становится больно. Губы горят огнем. Острое возбуждение скручивает внутренности в узел. Он чувствует себя грязно, но не делает попыток прекратить это безумие. Наташа отстраняется первая. Медленно облизывает полные губы, словно собирает с них его вкус. Ее глаза лихорадочно блестят и она быстро произносит: - Поехали ко мне. Стив кивает и ненавидит ее и себя еще сильнее.***
Он мог не ехать к ней. Мог передумать по дороге, мог оттолкнуть ее тогда, когда она целовала его в темной прихожей своего дома. Он всегда мог уйти. Вместо этого он лежит на животе в чужой постели и чувствует ее острые зубы, которые оставляют горящие пламенем следы на его спине. Это больно. Наташа сидит на нем и кончики ее волос касаются истерзанной кожи. А это слишком приятно.Сплошные контрасты Горячий язык скользит по позвонкам, и тело Стива покрывается мурашками. Наташа прижимается к его спине обнаженной грудью и хрипло шепчет: - Хочешь знать, почему я выбрала Брюса? Нет. Стив уже ничего не хочет знать. Но он молчит, и, видимо, Наташа расценивает это как согласие. - Потому что я не могла поступить так с тобой. Ты такой чистый. Такой правильный. Это все равно, что запятнать ангела. Она приподнимается, тянет его за плечо, и Стив покорно переворачивается на спину. Теперь она сидит на его бедрах и болезненное возбуждение становится почти невыносимым. Она внимательно смотрит в его глаза, острые ноготки впиваются в гладкую кожу на его груди. - Вот сейчас, например. У тебя такой вид, - она проводит подушечками пальцев по красным полоскам, что оставили ее ногти, а потом касается его истерзанных губ. – И разве ты пошел бы со мной? Не думаю. Долг превыше всего. Ты словно атлант, что держит на своих плечах небесный свод, - она хрипло смеется. – За твоей спиной великие подвиги, а за моей тянется шлейф чужой боли, реки алой густой крови. Мне не отмыться. Я не могла быть рядом с тобой. Ты заслуживал лучшего. Я должна была уйти. Спрятаться. Но разве я могу контролировать хоть что-то? Едва ли. И вот ты здесь. Мы вместе. Стив чувствует себя жертвой, попавшей в лапы к пауку. Она плетет свою сеть, и он все больше увязает в ней. У него нет ни единого шанса выпутаться. Теперь он знает, почему ее называют Черной Вдовой. И даже сейчас он не отталкивает ее. Наташа накрывает его губы своими, и Стив окончательно сдается. Он сам переворачивает ее, подминает под себя, целует ее лицо. Двигает бедрами, ловит ртом ее судорожный вздох. Крепко сжимает тонкие запястья над ее головой, смотрит в искаженное страстью лицо и понимает, что теряет прежнего себя. Что-то ломается в нем со страшным треском, что-то остается далеко в прошлом – разбитое, неработающее, перемолотое в пыль. Сейчас он другой Стивен Роджерс. Ее сети крепко опутали его, и он думает, что в этом нет ничего плохого. Проще смириться. Простыни сбились и липнут к телу. Пальцы Наташи сжимают его ладонь. Он сжимает в ответ, сильно, почти до хруста в тонких костях. Стив чувствует какое-то странное ненормальное родство с этой женщиной, словно был с ней всегда. Он чувствует, что может помочь ей. - Я все-таки запятнала тебя, - тихо говорит Наташа. - Я позволил запятнать себя.