Дерри, не сдерживая горячих слёз, вскочил в седло. Всхрапнув, конь послушно пустился в галоп. Ветер ударил в лицо. Луч восходящего солнца, казалось, ослепил, и Дерри зажмурился, одновременно борясь с желанием оглянуться, как вдруг…
…острая боль пронзила его от макушки до кончиков пальцев. Ветер исчез. Вместо него в нос ударил затхлый запах. Дерри замутило.
Тело, оглушенное болью, потихоньку обретало чувства заново. Он понял, что сидит. Что ему холодно. Щёки влажные от слёз. Запястья тянет к полу. С огромным трудом Дерри разлепил веки. Темница, уже знакомая. Или ему так показалось. Чадящий факел в скобе на стене, приоткрытая дверь – похоже, тюремщики не сомневаются, что пленник никуда не денется. Пленник?..
Дерри потряс головой, словно силясь разогнать заполнивший её туман. Что произошло?.. И без того смутные воспоминания стягивала черная пелена. Тяжелые веки сомкнулись обратно. Их с Янко план раскрыли?.. Янко. Сердце болезненно сжалось, едва перед мысленным взором возник смеющийся цыган, сразу сменившийся фигуркой в распахнутом окне, раскинутыми руками, падением.
Или, может… мысли шевелились будто нехотя… может, ничего и не было вовсе? Вообще ничего? С самого начала? И его никуда не уводили из темницы…
– Малыш.
Дерри вздрогнул и распахнул глаза. Он не заметил, как рядом кто-то появился. Но перед ним стоял не кто иной, как Венцит Торентский. Он похлопывал рукоятью хлыста по раскрытой ладони.
– Малыш, – снова вкрадчиво позвал Дерини. – Смотри на меня.
Память услужливо вытолкнула на поверхность другого Венцита, точно так же нарочито медленно поглаживавшего хлыст. В той же темнице. Внезапное осознание прошлось лезвием ножа по измученному сознанию. Значит, это была иллюзия, обман, не воспоминание? Он всё это время просто пробыл в темнице, а то безумие… то, что ему приходилось делать – магическая ловушка для его души. Чтобы сломить и подчинить. Значит, всё было неправдой?.. От этой мысли в душе зародилось робкое облегчение. И странное, щемящее разочарование. Существовал ли тогда Янко вообще, или это был хитрый ход коварного Венцита, чтобы столкнуть пленника в пропасть греха? Значит, это всё страшный сон, кошмар, вызванный магией.
Ухмылка настоящего Венцита стала шире. Или…
– Это всё… это всё вы? – прохрипел Дерри, облизнув сухие губы. – Это всё ваша магия?
– Думаешь, всё было иллюзией? – Венцит иронично выгнул бровь. – О, малыш. Ты можешь молиться, чтобы это было так, но… хотя в чем-то ты однозначно прав, – хищно ухмыльнулся он. – Ваш триумфальный побег, – он хохотнул, – вот где была иллюзия. Кем вы себя возомнили, голубки, решив, что сможете обвести вокруг пальца меня? – Глаза Венцита угрожающе сузились.
– Что с Янко? – выпалил Дерри, дернувшись в оковах. Плевать на боль, угрозы: слова Венцита вселили в него парадоксальную надежду. С какого момента началась иллюзия? Сколько он пробыл без сознания? Неужели, Янко не…
– Как кстати ты вспомнил о своем любовничке, – произнес Венцит и громко хлопнул в ладоши.
В камеру вошли стражники. Они вздернули вяло сопротивлявшегося Дерри на ноги, затем натянули цепи через кольца в стене, так что он повис на раскинутых в стороны руках.
– Так тебе будет удобнее смотреть, малыш Дерри, – любезно пояснил Венцит, и гвинеддец содрогнулся от дурного предчувствия.
По следующему хлопку ладоней стражники втащили в камеру его. Как и на Дерри, на нем остались одни штаны. Босые ноги были сбиты. На смуглой коже запеклась кровь. Черные кудри спутались и падали на лицо.
Стражники точно так же вздернули бессознательного цыгана на цепях около противоположной стены.
– Отпустите его! – воскликнул Дерри, тщетно пытаясь вырваться из оков. – Отпустите!
Венцит недовольно цокнул языком.
– Если бы я мог, мой дорогой Дерри, если бы, – с притворным сожалением произнес чародей. – Янко, – позвал он цыгана. – Янко!
Дерри не знал, кто сильнее дернулся: Янко от удара хлыста, или он сам, ведь тихий стон прозвучал для него хуже крика.
Цыган медленно поднял лицо. Даже в тусклом свете факела было видно, что у него под глазами залегли тени. Янко будто бы лениво скосил глаза на Венцита и с презрением сплюнул под ноги.
Венцит покачал головой. Внешне он был абсолютно спокоен, но Дерри каким-то образом понимал, что глубоко внутри в нем клокочет ярость, граничащая с безумием.
– По-прежнему дерзок, – иронично заметил Венцит, подходя ближе. – Скажи, юный Дерри, тебе нравится его лицо? – вдруг поинтересовался Дерини, задрав выше подбородок цыгана рукоятью хлыста. Янко зло дернул головой. – Может, ему пойдет такое украшение, как, скажем… у Ридона?
– Н-не трогайте его, – чужим голосом проговорил Дерри. Он, как зачарованный, не мог отвести взгляда от черных, блестящих глаз Янко, смотревших теперь прямо на него. – Делайте что хотите со мной, но не трогайте его.
– Как благородно, – с издевкой бросил Венцит. – Думаешь, цыганское отродье способно оценить? Думаешь, он бы сделал то же самое для тебя?
Угольно-черные глаза Янко были непроницаемы. Дерри стиснул зубы. Даже если Янко его предаст, опасаясь жестокости Венцита, цыган уже слишком много сделал, чтобы Дерри мог молча смотреть, как его истязают.
– Плевать.
Венцит снова цокнул языком.
– Нет, малыш. Так не пойдет. Мне жаль, Янко, – повернулся он к цыгану, – что за всё это время ты так и не научил его как следует отвечать на вопросы хозяина. Придется тебя за это наказать.
Сунув хлыст за пояс, Дерини ловко схватил Янко за спутанные волосы и поднес к его лицу раскрытую ладонь. На ней медленно разгоралось ослепительно-золотое магическое пламя. Ладонь крепко прижалась к щеке цыгана, и ставшую вдруг тесной камеру заполнил крик боли. Дерри бессильно забился в цепях.
– Чудовище! – крикнул он. – Проклятое чудовище! Дьявол!
Венцит нарочито нехотя выпустил обмякшую жертву и оглянулся на Дерри.
– О, мой дорогой Дерри. Это целиком и полностью ваша вина.
Он повернулся обратно к Янко. Цыган еле заметно шевельнулся, приходя в себя. Венцит с издевательской притворной заботой убрал ему за ухо смоляную прядь. Дерри с ужасом уставился на покрасневшую и покрывшуюся волдырями щеку.
– Ты сдохнешь, дьявол, – выдохнул цыган, кривясь от мучений. – Сдохнешь, как пёс. Я вижу твою смерть!
Венцит угрожающе сощурился.
– Ты, видно, что-то путаешь, Янко. Подойди.
Сделав шаг назад, он щелкнул пальцами. Кандалы со звоном упали на пол. Цыган с трудом удержался на ногах.
– Смотри, юный Дерри. Так работает настоящая магия Дерини, а не то, чем занимается твой ненаглядный полукровка Морган. Впрочем, чуть позже ты испытаешь это и на себе. Янко, – Венцит медленно поднес руку к его лбу. Цыган попытался отпрянуть, но словно некая сила не позволила ему. – Иди сюда.
Янко медленно шагнул вперед, покоряясь чужой воле. Его била крупная дрожь.
– На колени.
Дерри до крови прикусил губу, видя, какая мука отразилась на лице Янко.
– Сопротивляешься? Любопытно, – протянул Венцит. – На колени, – повторил он.
Янко дернулся, но вновь устоял.
– Тебе будет очень и очень больно, глупый цыганский мальчишка, – вкрадчиво произнес Венцит.
– Янко, сделай, как он говорит. – Дерри услышал свой голос будто со стороны и вдруг осознал, что по его собственным щекам стекают ручейки слез.
Он готов был поклясться, что во взгляде Янко что-то изменилось. И цыган рухнул на колени как подкошенный. Словно вмиг отступил перед давящей на него силой.
– Благодарю, малыш, – широко усмехнулся Венцит. – Воистину, чувства открывают в смертных слабые места. А возлюбленные ранят сильнее всего. О, ты не знал? – притворно удивился чародей. – Что может быть хуже для гордого цыганского мальчишки, чем опуститься на колени?
Сердце Дерри пропустило удар, стоило ему осознать свою роль в этом маленьком представлении Венцита. Янко мог бы вытерпеть любую боль. Бог свидетель, сколько ему уже довелось вынести. Но когда Дерри взмолился, ибо не мог видеть его страданий, цыган послушал. Не мог не послушать. И только теперь Дерри понял, что натворил.
Янко стоял не шелохнувшись, низко опустив голову. Он даже каким-то чудом совладал с дрожью. А Дерри напротив, затрясся в оковах.
Он чуть было не упустил момент, когда в приоткрытую дверь скользнула черная тень.
– Хозяин, – услышал он знакомый голос.
Гвинеддец уставился на вошедшего. Тот был полностью, от макушки до пят, скрыт черной тканью. Лишь блестели из-под капюшона серые глаза. По кивку Венцита он сбросил плащ и предстал перед ними в знакомом красном одеянии. Но что-то было иным.
– Элиас? – выдохнул Дерри. – Что?..
– Ублюдок нас сдал, Шон, – бросил Янко, вскинув голову в сторону юноши.
Наложник, казалось, был готов броситься прочь из камеры, лишь бы убраться подальше от обжигающего ненавистью взгляда цыгана. Но остался на месте. Венцит небрежно приобнял его за тонкую талию.
– Крысёныш, – прошипел цыган.
Дерри растерянно переводил взгляд с Элиаса на Янко. Элиас предал их? Милый, застенчивый Элиас?.. Но едва тот торжествующе усмехнулся, Дерри осенило, что изменилось. Бывшие длинными волосы Элиаса теперь едва доставали до плеч. И он до боли стал напоминать... Янко. Почему?
Прежняя скромность исчезла без следа. Да, Элиасу было явно не по себе, ведь он смотрел сверху вниз на изуродованное лицо Янко и не мог не понимать, что это произошло по его вине. Но Дерри видел, что Элиас не испытывает ни малейшего сочувствия к товарищу. Но как же так?..
– Мальчики никогда не ладили. Извечные соперники, – со смешком пояснил Венцит. – Но, Янко… – деланно покачал головой он, глянув на жертву.
Дерри показалось, что в голосе чародея мелькнуло сожаление. Всего лишь показалось. Венцит вложил в руку изумленного Элиаса хлыст.
– Давай, – шепнул король Торента, легонько шлепнув юношу пониже спины. – Как ты мечтал.
Тот испуганно уставился на хозяина, а у Дерри перехватило дыхание. Элиас же не станет?
– Докажи, что достоин занять его место. Ты хотел – и я дарю тебе такую возможность.
– Элиас, не надо, ты же… – только успел выпалить Дерри, дернувшись вперед, как оцепенел под влиянием магии и беспомощно повис на цепях.
Хлыст просвистел в воздухе и звонко прошелся по обнаженной спине Янко. Цыган зажмурился, но не вздрогнул. За него это снова сделал Дерри. Удар словно пришелся ему по самому сердцу. Венцит прищурился.
– Я даже сделал тебя похожим на него. Докажи, что ты верен хозяину, – громче проговорил он. – И заменишь его полностью.
– Хозяин, я… – еле слышно начал наложник. – Прошу…
– Докажи, – холодно отрезал Венцит.
Элиас, кусая губы, занес хлыст вновь. От второго удара Янко заметно дрогнул, но все еще продолжал держать плечи прямо. И только Дерри видел, как он кривился от боли – Янко больше не прятал от него обезображенное ожогом лицо. Но цыган молчал. Ни стона, ни всхлипа.
– Прекрати, Элиас! – не выдержав, крикнул гвинеддец. – Хватит, прошу тебя!
Наложник, казалось, вот-вот расплачется.
– Цыгане не знают верности, а ты?.. – ухмыльнулся Венцит, упиваясь своей властью над всеми тремя молодыми людьми.
С каждым вкрадчивым словом в Дерри всё сильнее и сильнее разгоралась ненависть. О, если бы только в нем самом была хоть капля крови Дерини, он стер бы в порошок и Венцита, и Элиаса. Разрушил бы эти стены. Он бы сделал всё что угодно, лишь бы прекратить страдания Янко.
– Хватит, – резко бросил чародей. Вместо самодовольства на его лице на миг проступила злоба. – Ступай прочь.
Хлыст выпал из трясущихся рук наложника.
– Хозяин?.. – задыхаясь от страха перед господином, переспросил Элиас.
– Прочь! – рявкнул Венцит, и юноша испарился так же мгновенно, как и появился.
Обжигающая ненависть сменилась леденящим страхом. Дерри едва ли не физически ощущал гнев короля Торента. А его жестокость не знала границ.
– Подними, – процедил Венцит.
Янко против воли потянулся за хлыстом. Движения его были отрывистыми, он пытался бороться с тяготеющей над ним магией. Безуспешно.
– П-прошу, – язык еле ворочался, но Дерри упрямо глядел на Венцита. – Умоляю… ваше величество, – выдавил он, беспомощно наблюдая, как Дерини забирает хлыст у Янко. – Остановитесь! Накажите лучше меня!
Хищный взгляд замер на гвинеддце.
– Малыш. Поверь, у меня и так на тебя большие планы, – лениво протянул чародей, остановившись у цыгана за спиной. – Но сначала я вытяну все жилы из этой грязной, лживой шлюхи. Прямо у тебя на глазах.
Венцит толкнул Янко в плечо, и цыган рухнул вперед, едва успев подставить руки. Дерри открылась его иссеченная спина.
– Скажи, ты… его полюбил? – с издевкой поинтересовался чародей у Дерри. – Быстро же ты забыл о своем ненаглядном Моргане, малыш.
– Я не!.. – вскинулся было Дерри, но замолчал. Дерини и так знает все, даже самые потаенные мысли. А Янко… полюбил ли его Дерри? Опять пробудилось страшное воспоминание – Янко, летящий вниз, к острым камням. Нет, не воспоминание. Это была иллюзия. Но с какого момента она началась? Что было правдой, а что лишь внушением? Мысли неумолимо путались; голова начинала раскалываться.
– Не отвлекайся, малыш. – Венцит хмыкнул и сдернул с Янко штаны. Дрожа всем телом Янко против воли расставил ноги шире.
Дерри словно вынырнул из омута и, распахнув глаза, уставился на Венцита. Он же не станет?..
– Нравилось его брать? – промурлыкал чародей, нарочито ласково проводя хлыстом вдоль позвоночника жертвы. – Узкий, и не скажешь, что шлюха.
Казалось, Янко вот-вот зашевелится, начнет сопротивляться, поборется за себя. Но что мог противопоставить простой смертный чистокровному Дерини?
– Говорят, на цыганах всё заживает, как на собаках, – будто с искренним интересом произнес Венцит. – А, пёс?
В который раз Янко скривился от боли, едва не ткнувшись лицом в пол. Всё нутро Дерри сжалось при виде того, как Венцит, наклонившись, протолкнул хлыст в тело цыгана. Янко приглушенно застонал, стоило жесткой рукояти продвинуться глубже. Венцит торжествующе ухмыльнулся.
– Хватит, – прошептал Дерри. – Возьмите меня! – Цепи со звоном натянулись, но удержали.
– Уверен? – прищурился Венцит, не отрываясь от своего занятия.
– Молчи, – не поднимая головы, выдавил Янко в такт грубым толчкам, – дурень! Не смей!
Венцит расхохотался.
– Готов страдать и умереть за малыша, Янко? – Он резко двинул рукой, вызвав очередной стон боли. – Неужели цыганский ублюдок влюбился? Ладно сентиментальный юный рыцарь, но ты?
У Янко подкосились руки. Дерри мог поклясться, что различил отвратительный звук, с которым рукоять хлыста покинула тело цыгана. Венцит отбросил хлыст в сторону.
– А ведь малыш тоже хочет поразвлечься, даже сам просит, – промурлыкал чародей. – Правда, Дерри?
Он щелкнул пальцами. Кандалы соскользнули с запястий гвинеддца и с лязгом грохнулись на пол.
– Подойди, – велел Венцит.
Казалось, Дерри должен был остолбенеть от страха перед безжалостным мучителем, и он действительно оцепенел. Но только внутри. Негнущиеся ноги послушно сделали несколько шагов. Как бы Дерри не хотелось, как он не силился, он не мог противиться. Тело просто не принадлежало ему, выполняя прихоти Дерини.
Венцит грубо поддел тело Янко носком сапога, заставляя перевернуться на спину. У Дерри по коже пробежали мурашки от одной мысли, каково цыгану…
– Возьми его.
Дерри в ужасе распахнул глаза и уставился на чародея.
– В чем проблема, малыш? – сощурился Венцит. В его голосе послышались новые нотки. – Ты не раз его брал, и не утруждай себя ложью и не убеждай нас всех, что тебе не нравилось. Ты любил его трахать. Ты наслаждался.
Гвинеддец сглотнул вязкую слюну, осознавая: король Торента был возбужден. От него буквально веяло извращенным желанием. И в другой ситуации Дерри замутило бы от отвращения и ужаса, но подчиненное магией тело перенимало ощущения чародея.
Сознание, как птица в клетке, металось, запертое в послушном врагу теле. Сердце бешено колотилось. Гвинеддец медленно опустился на колени меж разведенных бедер цыгана. Сзади одобрительно хмыкнул Венцит. Дерри смотрел только на еле заметно вздымающуюся грудь Янко, на искаженное мукой, обожженное лицо. В то время как душа разрывалась от невыносимой боли, от всепоглощающей вины, плоть наливалась кровью, а руки сами собой стягивали штаны. Навалившись на беспомощного цыгана, он расслышал сдавленный всхлип. На то, как Венцит грубо вторгся в его собственное тело, Дерри даже не обратил внимания.
«Прости меня, Янко, прости», – хотел прошептать он, но с губ не срывалось ни звука. Дерини не оставил жертвам даже этого.
Он старался не думать, не чувствовать. Забыть, что творит. Забыть, кто он такой. Двигаясь в безумном ритме меж двух тел, как тогда, в их первую ночь в королевских покоях, он молился, чтобы эта ночь стала последней в его жизни.
______
Всё заполнял туман. Мутный, вязкий, сотканный из боли. Дерри с трудом приподнялся на дрожащих локтях. Глаза его были открыты, но он ничего не видел перед собой. Откуда-то до него донесся то ли стон, то ли всхлип. Дерри слепо зашарил руками по влажной соломе, но рядом никого не было. Двигаться казалось невозможным, тело немело, не слушалось, но он упрямо тянулся вперед. Ему показалось, кто-то неподалеку шевельнулся, и он попытался подползти ближе. Не сразу, но ему удалось, и ладонью он нащупал чью-то горячую руку. Кто это?..
Он замер, не помня толком ни кто он сам такой, ни, тем более, кто тот несчастный рядом. И эти мгновения оказались благословением. Но стоило туману самую малость отступить, как в щель скользнула мысль. А за ней ещё одна и ещё. Смазанные воспоминания заполнили голову, угрожая попросту разодрать его сознание на куски. Янко. Венцит. Янко… Что же он натворил?!
Он отчаянно зажмурился, силясь справиться с болью, но когда открыл глаза, то зрение вернулось. И это стало худшим наказанием, ведь он увидел прямо перед собой дрожащего друга. Нет, после всего он не смел больше звать его другом. Издевательский голос Венцита звучал словно наяву: «Скажи, ты… полюбил его?».
Зачарованный, Дерри кое-как стал на колени. Янко лихорадило ещё сильнее, чем тогда… когда это было? Он не помнил. Цыган беззвучно повторял что-то, но Дерри не мог ни расслышать, ни прочесть по губам. Он только смотрел на избитое, израненное, покрытое грязью, кровью и семенем тело. На обожженное магическим пламенем лицо – изуродованную левую половину и прекрасную правую. Он смотрел и понимал, что всё это только его вина. И осознание это разрывало остатки души на части.
Он потянулся убрать спутанные смоляные пряди, упавшие на ожог, и на его пальце тускло блеснуло серебряное кольцо. Обещание Янко. Где-то в рое мыслей назойливо крутились слова Венцита, он что-то говорил про кольцо, про магию, про… предательство.
– Шон, – раздался даже не голос – едва слышный шелест.
Дерри отпрянул, не смея отозваться.
– П-прости, прости, прости, – как заведенный повторял он, пусть даже не был уверен, слышит ли цыган. – Прости!
Венцит хотел сломить его душу? Что ж, чародей добился своего. Но пусть внутри Дерри заходился криком от боли, он потянулся, сам не понимая, зачем и как, к своему… другу, любовнику и бережно прижал его к себе.
Сколько времени они пролежали так, он не знал. Как очнулся один, он не помнил.
______
Год спустя
Ремут, прекрасная столица Гвинедда, готовился к празднику. Туда-сюда сновали по замку слуги, придворные не скрывали улыбок, даже в самом воздухе, казалось, витало что-то необычное, что заставляло всех радоваться. А за стенами замка простой люд вовсю гулял на заполнившей площадь ярмарке.
Келсон Халдейн отошел от окна и повернулся обратно к двум Дерини, Аларику Моргану и его ещё недавно невесте, а теперь уже жене, Риченде. Несмотря на праздничную атмосферу вокруг, все трое были обеспокоены.
– И мы ничего, совсем ничего не можем сделать, Морган? – спросил юный король. Вопрос он задавал уже в который раз. – Прошел год… а его всё ещё мучают призраки прошлого, – удрученно вздохнул он.
– К сожалению, мой принц, – произнес Морган. – Магия Дерини ему, боюсь, не поможет. Ведь именно она нанесла ему все эти раны. То, что он пережил в плену, и чары Венцита… Он просто не подпустит никого из нас. Даже меня.
– И никак?.. – начал Келсон, но сразу замолчал, когда леди Риченда – чистокровная Дерини – медленно покачала головой.
– Ваше величество, – произнесла она. – Он вряд ли выдержит ещё одно вторжение, каким бы незаметным и осторожным оно ни было. Мы можем только надеяться, что его исцелит время.
– Господь свидетель, я так отчаянно хочу ему помочь, – пробормотал юный король.
Дверь тихонько скрипнула, и на пороге возник Дерри.
– Ваше величество, милорд, миледи, – поклонился он всем присутствующим и улыбнулся. – Всё готово для прогулки.
– Спасибо, Дерри, – улыбнулся в ответ Келсон, но его серые глаза всё равно светились беспокойством за друга и подданного. – И ещё кое-что… – произнес он, и Дерри, готовый было уйти, посмотрел на него удивленно. – Я хочу, чтобы ты сопровождал нас. Тебе тоже не повредит оторваться от работы, так?
– Да, сир, благодарю, – просиял адъютант. – С удовольствием.
Но едва за ним закрылась дверь, Дерри глубоко вздохнул. Он невольно услышал разговор короля с Морганом и его женой. Они говорили о нем и его кошмарах. Дерри и сам был бы рад избавиться от них, раз за разом просыпаясь в холодном поту.
Он утопал в них, как в болоте, но когда выныривал из этого омута, то ничего не мог вспомнить. Только отголоски то ли снов, то ли воспоминаний. Обрывки фраз, чей-то смех. Кровь. Огонь. Стоны. Он не мог понять, это стоны удовольствия или боли. Они смешивались и утаскивали глубже, к самому дну его памяти, где всё ещё хранились остатки воспоминаний о плене у Венцита Торентского.
От одного имени его передернуло. Проклятый чародей был давно мертв, но Дерри носил в себе его призрак и не мог избавиться от него. Морган, его господин, стер большинство воспоминаний вместе с магией Венцита, но что-то осталось ему неподвластным. Оно накрепко въелось в сознание и ночь за ночью терзало Дерри. Он потер лоб и подумал, что уж лучше бы мучился от знания и вины, чем от тихого смеха и неуловимых движений, а чьих – сказать не мог, как не силился вспомнить. Он тряхнул головой и улыбнулся. Не время для печали, пора заняться делом.
На ярмарке продолжалось веселье. Замечая, что среди них прогуливается юный король с небольшой свитой, люди радостно приветствовали их. Дерри верной тенью следовал за Морганом и леди Ричендой. Туда-сюда носились дети с новенькими игрушками, парни ухлестывали за нарядными девушками, от обилия товаров на прилавках разбегались глаза…
– Хэй, позолоти ручку, красавец! – раздался низкий женский голос. – А я всё о судьбе твоей расскажу, о невесте будущей!
Дерри, сам не зная почему, вздрогнул, оборачиваясь. Неподалеку, перед сыном одного из придворных, стояла, уперев руки в бока, пестро разодетая цыганка. Парень ухмыльнулся, полез в кошель и действительно протянул ей монету. Дерри невольно скользнул взглядом по глубокому вырезу на платье цыганки, но сразу поспешил отвернуться. Заметив, что отстал от Моргана, он ускорил шаг.
Сквозь общий гул и крики торговцев, привлекавших внимание к своим прилавкам, доносилась задорная музыка. В центре площади люди образовали круг – а внутри танцевали цыгане, только кружились цветастые юбки женщин да мелькали красные рубахи мужчин. Как раз неподалеку от них, Дерри и нагнал Моргана с леди Ричендой.
– Ох, милорд, – выдохнул адъютант, улыбаясь, – я уже испугался, что потерял вас в этой толпе.
– Загляделся на какую-нибудь девицу, м? – добродушно поддел его герцог, но Дерри только хмыкнул.
По-настоящему он засмотрелся только теперь, когда его внимание привлекли пляски. На миг ему показалось, что в кругу мелькнуло знакомое лицо. И хотя откуда ему было знать кого-то из цыган, он всматривался в них, стараясь различить, кто же это. Особенно выделялся один. Кудрявый, стройный, гибкий, словно девушка. Но он так самозабвенно отдавался музыке и движению, что лица было не увидеть.
Музыка становилась громче, а танец быстрее и быстрее, как вдруг всё резко оборвалось и площадь заполнили хлопки и выкрики довольной публики. Круг оббежали детишки со шляпами в руках – туда сыпались монеты.
Дерри уже был готов следовать дальше, как тот цыган уставился прямо на него. Адъютант едва не отшатнулся от неожиданности. Левую щеку цыгана уродовал шрам от ожога. В груди что-то шевельнулось, но не отвращение.
– Дерри, – позвал его Морган. – Пойдем, – мягко произнес он, но Дерри растерянно понял, что глаза милорда стали холодными, жесткими. Даже леди Риченда удивленно взглянула на мужа, хотя она, чистокровная Дерини, могла почувствовать причины его недовольства.
– Шон! – раздался чей-то крик.
Дерри едва успел повернуться, как перед ним уже возник тот цыган. Он тяжело дышал то ли от плясок, то ли от волнения, что читалось на пусть обезображенном, но всё ещё прекрасном лице. В круге заводили новый танец, но он будто ничего не видел и не слышал.
– Шон, это ты?! – Чужие руки вцепились в его камзол, и Дерри оцепенел. Он вглядывался в казавшиеся чуть ли не родными черные глаза и… не узнавал. – Это правда ты?!
– Д-да, но… – осторожно выдавил он. Морган уже было шагнул к ним, но Дерри повернул в его сторону голову и медленно произнес: – Всё в порядке, милорд, я вас догоню.
Он чуть ли не физически чувствовал тревогу и странную злость Моргана, но герцог, поколебавшись, все же отошел.
– Жив, – выдохнул цыган. В черных глазах плескалась радость. – Живой, живехонький…
– Да, – снова оторопело согласился Дерри.
«…считай меня за старшего брата».
Он дернулся, хватаясь за вспыхнувшую болью голову. Снова этот смех, снова неуловимый звон бубенцов…
Очнулся он, когда цыган вытянул его на край площади, подальше от толпы.
– Что с тобой, милый? – обеспокоенно спросил он.
– Ничего, – Дерри опять потер лоб. Боль немного улеглась. – Я в порядке.
– Да где же в порядке, – проворчал цыган, тряхнул головой. Звон бубенцов. Не из сна. Настоящий. Как во сне.
Дерри уставился на цыгана, словно увидел призрака.
– Ай, плевать, что тут люди! – вдруг в сердцах бросил цыган и прижал Дерри к себе. Адъютант ощутил, как бешено колотится чужое сердце. Не призрак. Живой человек, из плоти и крови. Но кто?..
– Я прошу прощения, – едва шевеля языком, пробормотал он. – Но вы кто?
Цыган дернулся, как от удара, и в немом неверии уставился на Дерри. Он всё ещё сжимал плечи гвинеддца, будто был не в силах выпустить его из рук.
– Ты… милый, чай не признал Янко? – еле слышно проговорил цыган.
«…готов страдать и умереть за малыша, Янко?»
Сквозь вспышку боли, Дерри осознал, что знает это имя. Слышал его не раз и… сам повторял.
– Ай нэ-нэ, – покачал головой Янко. – Как же так, как же…
– Кто ты? – Дерри неосознанно протянул руку и коснулся левой щеки цыгана. Пальцы скользнули по шершавой, зарубцевавшейся коже, но Янко не шелохнулся. – Я… знаю тебя?
«Напоследок, ладно? На счастье?»
– Знаешь, милый… знал. Ох как знал, – прерывисто вздохнул Янко, накрыв его руку своей и прижав к щеке. – А то милорд твой был, так? – вдруг спросил он. – С ведьмой рыжей. Не уберег ты его. Не успел иль не решился? Но то на мою удачу выдалось, да не сошлось. Ай нэ-нэ… совсем ты Янко позабыл.
«…уйдет к ведьме, околдовала она его, да сам он об этом ещё не прознал».
«…судьба твоя, тебе решать, а моё дело – предупредить».
– Говорил брат, не стоит тебя искать, раны бередить, да разве ж я стану слушать?
«…младший сын вайды… цыганского барона, если тебе так будет понятней».
Янко всё говорил и говорил, причудливо, но так знакомо, а Дерри не мог отвести от него завороженного взгляда. Безликие голоса из снов медленно обретали лица, складывались в воспоминания, смутные, туманные, но…
– Янко?
