Человеку нужен человек

*** – Как уходишь?.. – омега удивлён, поражён и шокирован, ему еле хватает сил, чтобы задать вопрос. Его альфа даже не смотрит на него в ответ, а продолжает преспокойно собирать свои вещи в чемодан. – Чанёли, ты же шутишь, да?.. Это ведь просто глупая шутка?.. – парень-омега схватился за рукав чужого пиджака в попытке удержать альфу. – Чанни, прошу… Я… Я тебя люблю, Чанни, мы же с тобой детей хотели! Альфа вырвал руку из захвата тонких пальцев и хлопнул крышкой чемодана заполненного лишь наполовину. Он взял только самое необходимое, что будет не стыдно показать своему новому возлюбленному; остальное оставил здесь, в этой квартире. Эти вещи были такими же не нужными, старыми и почти забытыми как и этот омега. – Ой, Се, да прекрати уже! – Чанёль всё-таки не выдерживает и говорит то, что навсегда останется с Сехуном. – Ты же не думал что я на тебе женюсь и мы будем счастливы вместе, как мечтаете вы, глупые омежки?! Или думал? Что, правда?! – он посмотрел в чужие глаза полные слез со злобой и разочарованностью в слабости и глупости мечты О Сехуна, который сейчас не мог и двух слов связать. Чанёль засмеялся – он насмехался над его любовью. – Господи, как же ты меня достал! Ты понимаешь, что душишь меня, не даешь мне развиваться и стать тем, кем я всегда мечтал? – альфа взорвался громким криком. – Ты мешаешь мне! Вечные звонки, глупые смс, появление на моей работе с притащенными обедами. Мне уже надоело краснеть перед коллегами!.. Ты мешаешь мне жить, и я не желаю больше видеть в своей жизни! Понял? Пак Чанёль бесшумно покинул некогда уютную и такую любимую квартиру, в которой было столько счастья, столько любви, столько нажитых вместе эмоций и чувств. Сехун заплакал, невидящим взглядом провожая уходящую фигуру… Но потом он понял, что еще может успеть, что у него еще есть немного времени. Он вскочил с кровати и побежал за альфой, больше ориентируясь на шоколадный аромат чем на другие чувства. Глаза еще застилали горькие слезы, но он всё бежал за Чанёлем. Сехун остановился только когда увидел, как на другой стороне улицы его альфа подошёл к дорогой спортивной машине, у которой стоял мелкий, блядского вида омега, что тут же повис на его Чанёле. Сехун глубоко вдохнул и сорвался вперед, крича, что есть силы: – Чанёль! Чанёль! Подожди, Чан… – громкие автомобильные сигналы и визг тормозов оглушают и напрочь выбивают почву из под ног… Сехун больно ударяется затылком об асфальт, а внутри становится слишком горячо для такого промозглого дня. Теряя связь с реальностью он всё ещё видит своего Чанёля, который не сводит вожделенного взгляда с другого омеги и садится в чужую машину. Чанёль оставил его, отправляясь в лучшую жизнь, где не будет глупо-влюбленного О Сехуна, который достает, пристает и вечно опекает, зачем альфе такой омега? У Сехуна тяжелеют веки и последнее, что он выхватывает взглядом вид ласкового, влюбленного Чанёля, который взгляда не отводит от омеги за рулем, как проводит ладонью по его щеке и целует в висок. Чанёль погружен в другого, выбрав его и поставив в приоритет, он совсем не замечает лежащего на противоположной стороне дороги бледного и возможно, умирающего омегу, которого ещё недавно называл «любимым и родным». «Не уходи, любимый, прошу… Мы без тебя не сможем…». Последние беззвучно сказанные слова Сехуна, который продолжал умирать на сером, холодным асфальте… *** Спустя пять лет… – И что Вы мне предлагаете? – жёстко спросил высокий омега в стильном классическом костюме. Он стоял у окна и смотрел вниз на безумие, творящееся за окном – светящиеся тысячами мелких огоньков, гирлянды, снующие и спешащие по своим делам (скорее всего, за подарками) люди, и длиннющие пробки. – Мы встречались на прошлой неделе, и Вы были со всем согласны, так что изменилось сейчас? – всё еще ледяным тоном обращался с неприятным собеседником омега. – Ах, вот как! Значит, Вы пришли к выводу, что сотрудничество с «БёнИндастриш» будет более выгодным для Вас? – он зло усмехается, и почти прокусывает щеку изнутри. – Ну, что же, желаю Вам веселого Рождества, когда будете подписывать счета с тучей нолей, всего Вам доброго, мистер Ли! – он отбросил телефон на кожаный диван и попытался успокоиться. – Хани, вызови ко мне Джихуна и собери срочное совещание через полчаса в конференц-зале! – проговорил он в спикерфон стационарного аппарата усаживаясь в кресло напротив низкого столика в традиционном японском стиле. Совещание прошло в нервной обстановке: шеф был недоволен работой юриста и зама, которые получив разнос, побежали исправлять свои ошибки, а он сам уже приступил к переговорам с другим возможным компаньоном. Ему нужен этот чертов контракт, но чертова «БёнИндастриш» снова встала на пути! Ну, ничего, недолго им осталось, ох, недолго! *** Красивый и статный альфа по имени Ким Чонин приехал проведать своего кузена – Ким Минсока, который сообщил парню приятную новость. – Значит, ты наконец-таки, решился? Аллилуйя, хён! – альфа возвел взор к потолку и удовлетворенно вздернул кулаки. – Я уж думал что не дождусь от тебя чего-то подобного. – даже схлопотав подзатыльник, альфа не прекратил издеваться над влюбленным и счастливым хёном. – Твою мать, еще одно слово, Чонин, и я тебя убью! И вообще, чем стебаться над старшими, лучше бы и сам задумался о создании семьи – давно пора. Тебе уже… – «…двадцать шесть, ты с отличием окончил Оксфорд, перспективный бизнесмен с миллионами долларов на личном счету, а еще ты пользуешься популярностью у омег, бет, и даже альф – так чего тебе не хватает, Чонин? Или ты ждешь свою истинную пару? Ты серьезно?!» – заканчивает за родственника Чонин попутно отвечая на смс Чжиху. Альфа прилетел из Англии этим утром и хотел на пару дней зависнуть в старой квартире матери. А тут еще и мальчишник будущего мужа Минсока Лу Хана намечался. – Так, ладно, хён, у меня только пару часов, потом я собирался по магазинам. Давно пора сделать в маминой квартире ремонт. Поэтому, если ты мечтаешь пообедать с таким занятым мной, поторопись! – смывшись от полетевшей в него подушки, альфа выскочил из квартиры кузена. Минсок был старше Чонина на три года и был омегой. Восемь лет он встречался с обаятельным китайцем – Лу Ханем, который последние шесть лет все никак не мог дозваться омегу замуж. Когда же получилось семьи Ким и Лу стали готовиться к предстоящему торжеству с привычным им размахом. У Чонина заранее болела голова, ведь после свадьбы Минсока родня возьмет его за глотку, будет нудеть и сводить со всевозможными партнерами для успешного брака. Он жениться в ближайшее время не планировал. Ну, что там хорошего? Да ничего! Это всё равно как тебе снова десять лет, только теперь о своем любом шаге ты должен докладывать не родителям, а жене/мужу омеге. Вот на кой черт ему этот геморрой? Ему нравилась свобода выбора во всем: будь то ужин или фильм, и уж тем более – он в состоянии выбрать себе омегу сам. Да и потом, каким бы надменным и холодным альфа не выглядел, в душе он всегда знал, что женится только раз и проживет с этим человеком всю жизнь. За обедом между братьями протекала мирная беседа на общие темы, Минсок старался не касаться разговоров о своей свадьбе – голова уже пухла, а Чонин и слышать ничего не хотел об очередном свидании вслепую. – Да ладно тебе, это последний раз, обещаю! – клятвенно заверил Чонина старший, после получения люлей за рассказ о некой знакомой, которая между прочим, тоже одинока и совсем не против знакомства с Ким Чонином. – Чего тебе стоит сходить, ну? – Как же вы меня все достали, уже слов никаких нет! Чего мне это будет стоить, хён? Нервов, вот чего! Сколько можно повторять, что мне даром это не нужно? – очередной раз вспылил альфа. – Нет, ну серьезно. Вот скажи мне, на кой черт мне невеста? Что она может мне дать того, чего я не в состоянии сделать сам? – Тебе ответить честно или сразу двинуть по дурьей башке? Ладно, детей и бытовухи касаться не будем. – Примирительно выставил ладошки перед собой Минсок, прося таким образом младшего выслушать его до конца. – Знаешь, я никогда особо не понимал Ханя, но блин, его коронная фраза – «человеку нужен человек», смысл которой я понял гораздо позже, она правдивая. Ведь так оно и есть. Тебе нужен рядом любящий, понимающий, терпящий твои выходки и характер человек. И я сейчас говорю не о приготовленном ужине или стирке белья – со всем этим ты и сам вполне можешь справиться. Тебе нужна рядом любящая душа, чтобы тебя обнимали, когда ты устанешь после работы; чтобы целовали, когда хочется послать весь мир к черту; чтобы помогали найти выход из любой ситуации, понимаешь? – Чонин сглотнул комок навалившихся эмоций после пламенной речи омеги. Его хён говорил правильные вещи, жаль только, что они не встречались ни в одном из знакомых ему омег. Нет, у него были отношения, разные. Были и серьезные: два года назад, в Англии он встречался с милым омегой из Японии, Такеши, и по началу всё было замечательно. Парням не хотелось надолго расставаться, поэтому они быстро съехались в съемную квартиру. Всё было прекрасно ровно до того момента, когда Чонин случайно услышал разговор Такеши с другом по телефону. Омега сказал: «Чонин это – очередной альфач, который купился на мои домашние обеды. Ты знаешь, это даже скучно. Я-то думал, что он выстоит хотя бы подольше остальных, а тут – такой облом. – он мерзко хихикнул. – Он верит каждому моему слову, каждому стону, мне уже с ним совсем не интересно. Слишком уж он ручной!». Чонину хотелось вбежать в спальню и вытрясти из омеги всю душу, но он лишь прошел в гостиную, собрал свою документацию и тихо ушёл. Они не были истинными или идеальными друг для друга партнёрами, пусть тогда Чонин был ещё наивен и действительно верил людям. Сейчас он прекрасно понимал, что теперь его не поймать на искусственный смех, промелькнувшую обиду в голосе и уж тем более – слезы. Господи, как он ненавидел, когда омеги рыдали в его присутствии. Это было, пожалуй, единственным, за что он мог бы ударить их (чего, правда, не случалось), его бесило само хныканье, мокрые щеки и вой. – Кто на этот раз, хён? Очередная модель? – ухмыльнулся он кузену. Минсок замер подумав, что ему послышалось, но после ликующе вскинул кулачки вверх. – Так ты согласен! Господи, спасибо Тебе! Нет, на этот раз я не допущу прошлой оплошности, мелкий. И так, начнем с того, что ее зовут… *** – Какого черта? – удивился омега, замечая на постели мокрые пятна смазки. – Да твою же мать! – беспомощно простонал он. Течка. Нет, он знал, что она не покинет его вдруг в двадцать четыре года, просто эта была вне плана. С чем был связан сбой на две недели было не понятным. Делать нечего, парень поднялся и быстренько собрал белье с кровати, бросил в машинку и добавил порошка. Приняв душ и забив на завтрак – живот невыносимо крутило от боли, ему не хотелось чтобы его вырвало – запланирована важная встреча с поставщиками мебели в недавно отстроенное офисное здание. Проглотив несколько противных и горьких таблеток он закинул в портфель пузырьки с ними и принялся за сборы как по расписанию: укладка непослушных волос, идеально выглаженная белая рубашка, серый костюм и красивый фиолетовый галстук с рисунком, накинутое пальто песочного цвета, завершили образ кожаные туфли лимитированной коллекции John Lobb и любимый парфюм "Straight to Heaven" by Kilian. Сехун оглядел себя в зеркале в красивой резной раме, что было просто прислонено к стене прихожей, и удовлетворенно хмыкнул. Он был неотразим. И никакая течка тут не помеха. На улице была невероятно прекрасная погода, январь отчего-то радовал теплыми днями, и омега даже позволил себе улыбнуться пригревающему солнышку, перед тем как проскользнуть в салон своего Aston Martin Vanquish. Прохладная кожаная обивка приятно холодила разгоряченное тело даже сквозь ткань брюк что не могло не радовать. День определенно удастся, несмотря на мелкие внезапности. *** – Черт! – выругался Чонин, чем напугал без того вечно дерганную бабушку Гу с пятого этажа, что резво выскочила из лифта от ругающегося альфы к своему мини–куперу. – Извините! – громко крикнул он ей вслед, но та уже его не слышала. Он безбожно опаздывал на запланированный завтрак с семьей, время которого уже давно вышло, но Чжиху написала, что они ждут его хотя бы к обеду, за что он был готов расцеловать любимую мачеху в обе щеки. Черт бы побрал этого Лу Хана с его скучнейшим мальчишником в мире! Чонин изо всех сил старался забыть ужасный вечер: ни тебе стриптиза, ни тебе веселья, потому альфа так и напился. Было скучно и совсем без огонька: все друзья Ханя оказались либо уже женаты, либо помолвлены, либо с кем-то встречались. Свободными были только Чонин с Крисом, но и тот не выказывал желания оторваться по полной. Чонин был готов к загулу до самого утра, выпивке, танцам, да и жаркой ночке с незнакомой омегой, а тут такой облом. Пришлось самому себя развлекать, ведь тугодум шафер Лу Ханя – Крис Ву, просто снял бар. Что там было делать, как не пить? Именно так Чонин и поступил – нажрался как последняя свинья, и Ханю с Крисом пришлось везти его отключившегося домой. Чонин дал себе зарок, что больше никогда в своей жизни так не напьется, да и вообще пить перестанет. Ким спешил, как мог: скорый душ, быстрое расчесывание волос – на укладку времени не было, оделся со скоростью солдата в удобные джинсы и рубашку с кожанкой. Чуть не забыв про подарки, что привез родным из Европы (Сонхва же его попросту убьет – задушит в крепких объятиях нерадивого братца), он быстро похватал пакеты и спустился на парковку. Обрадовавшись, что отец настоял на том, чтобы парень взял одну из его машин (удобнее, чем на байке разъезжать, да и солиднее) альфа загрузил все пакеты и коробки на задние сиденья и сел за руль. Осмотрев огромный Cadillac Escalade, Чонин усмехнулся – да он мог бы жить в этой громадине, не то, что ездить! У отца так и осталась привычка к роскошным вещам, как его мать и Чжиху не старались ее из него выбить. Посмотрев на часы он понял, что успевает выпить по дороге кофе, чтобы взбодрится и выветрить остатки похмелье. Завтрак он благополучно пропустил, ведь знал что Чжиху приготовит его любимые блюда и будет ждать голодным. Припарковавшись у кофейни альфа было направился к стеклянным дверям входа, когда оттуда вышли двое омег: девушка и парень. Ким не обратил бы на них особого внимания - красивых людей много, но почувствовал аромат рома, который окружал высокого парня. Удивленно уставившись ему вслед Чонин увидел, как тот тепло попрощался с девушкой, которая чмокнула его в щеку и поспешила к припаркованной машине. Парень помахал ей и громко крикнул: – В следующий раз угощаю я, нуна! У Чонина прямо на душе потеплело от чужой улыбки. Высокий, стройный, вкусно пахнущий ромом и смородиной омега, который к тому же так красиво улыбается. Омега был полон невероятной красоты и какого-то притягательного магнетизма. Альфа сам не заметил как пошел следом за этим парнем; как шел по пятам след в след; как смотрел на уверенную осанку широкой спины; как облизывал губы, когда тонкие пальцы омеги то и дело отвечали на непрекращающиеся смс. Он что-то говорил принимая звонки, но теперь его тон был начальственным, от былого веселья и радости в голосе не осталось и следа. Это слегка расстроило Чонина – ему хотелось, чтобы омега не прекращал тепло улыбаться и быть немного милым. Чонин пропустил момент, когда оказался внутри прохладного здания и как прошел мимо ресепшена. Его задержала охрана – двое альф под два метра ростом, явно сидящие на протеинах. – Простите, но мы не можем пропустить Вас без пропуска, – вежливо проговорил один, кланяясь. Ким рассеянно кивнул. – Эй, Вы слышите меня? Вам что, плохо? Дже, попроси Хани принести ему воды. – чуть громче попросил он своего напарника, но Чонин только глупо тыкал пальцем в сторону закрывающегося лифта, который собирался забрать того милого омегу, спросил: – Кто это? Кто он? Прошу, ответьте! – охранники переглянулись и после недолгого молчания второй из них ответно спросил, недовольно скалясь, будучи наглее напарника: – А зачем Вам? Вы… Эй, ты! Ты же не сталкер, м? А то мы тебя сейчас быстро отучим, как за красивыми омегами следить! – он уже хрустел пальцами, сжимая и разжимая кулаки. – Воу-воу, чувак, успокойся, – примирительно выставил руки вперед Чонин. – Я просто… просто… – он огляделся в поисках помощи, которая пришла незамедлительно – Строительная компания «Бастион» – было красиво выведено на папке в руках проходящей девушки. – Мне нужна помощь по строительству, а советовали именно вашу компанию, вот я и здесь. Мне сказали, что для решения вопроса нужен вон тот парень, который только что уехал на лифте, ну тот: светленький, красивый такой и высокий, он еще ромом и смородиной пахнет. – альфы снова переглянулись, но после первый все же спросил, стараясь оставаться вежливым: – Генеральный директор Хан? – Чонин впитывал как губка, повторяя про себя: «Генеральный директор Хан». – Ну, да, кто же еще... Вот только не могу вспомнить, куда визитку подевал, а имени вспомнить всё никак не могу… Хан… Хан…Как же его, Хан… – он сделал крайне задумчивый вид, отчего Дже хмыкнул. – Имя у нашего генерального редкое, но очень красивое – Хан Сехун. А если нужно договориться о встрече, то боюсь, Вам придется поднапрячься, он встречается только с VIP-клиентами. Киму нестерпимо захотелось двинуть этого качка в глаз, а потом рассыпав отцовские миллионы перед ним дождем гордо прошествовать мимо, прямо к Хан Сехуну. Альфа улыбнулся своим глупым мыслям – он никогда не использовал родительские деньги для достижения целей, и сейчас не будет, но идея была неплохой, стоило ему только назвать свое имя. – Хм… спасибо за помощь, я пойду. – он старался быть вежливым до конца. Даже оказавшись на улице, альфа никак не мог отделаться от странной смеси рома и смородины – как омега мог выбрать именно этот запах? Почему именно ром? И какой его реальный, свой запах?.. До отчего дома он добрался без проблем. На крыльце встречали все: отец, мачеха (которую язык не поворачивался так называть) и любимая младшая сестренка. Сонхва тут же кинулась к брату, который сразу присел на одно колено, чтобы спустя мгновение она повисла на его шее: – Оппа! – проорало это чудо ему в ухо от радости. – Наконец-то ты приехал! Почему так долго? Или мне снова тебя стукнуть надо? – Чонин рассмеялся – эта могла и в глаз заехать твердым кулачком, и по ребрам двинуть локтем – сам же ее учил. – Мелкая, ты так выросла! Еще немного и оппу догонишь, да? Но ты всё равно остаешься моей любимой принцессой! – он раскачивал ее в своих сильных руках из стороны в сторону, и звонко целовал в румяные щечки, пока та счастливо хохотала. – Да уж, с твоей расторопностью стоило ждать тебя к обеду, а то и к ужину, – нарочито недовольно пробурчал отец. Чонин опустил девочку на землю, и перепрыгивая высокие ступеньки ловко очутился возле отца, а после крепко его обнял. – Я так скучал по вам! – отец похлопал его по спине, крепко обнимая сына, с которым они не виделись больше года. – Моя ненаглядная Чжиху, – он чмокнул улыбающуюся женщину в щечку, а та дала ему подзатыльник. – Йа, за что? – подскочил альфа. – За то, что не появлялся дома больше года, дурья ты башка, Ким Чонин! – парень поцеловал Чжиху в другую щеку. – Я прощен? – лукаво подмигивая улыбнулся он. – Я подумаю, – вздернув носик театрально обиделась она, но спустя пару мгновений приобняла его и повела в дом. Первой комнатой, где они задержались, конечно же оказалась столовая. – Вот, всё как ты любишь, – на глазах Чонина показались слезы. Отцу очень повезло с Чжиху. Чонин вспомнил, как ненавидел ее, двадцати–восьми летнюю медсестру первое время, ему тогда было едва ли больше одиннадцати. Мама умерла, когда ему было десять, а спустя год отец привел в их дом Чжиху, уже как свою невесту. И как ему прикажете реагировать? Конечно, он был настроен решительно против, ненавидел ее, строил козни и пытался выжить из дома. Чжиху же пыталась до него достучаться, объяснить, что не претендует на место его матери, что не заберет у него еще и любовь отца, что просто хочет быть его другом. Его мама – госпожа На Евон умерла от рака, который не давал ей нормально жить больше двух лет, всё это время именно Мин Чжиху была ее сиделкой. Кажется, мама сама выбрала именно эту девушку, и потом, когда Чонин принял-таки избранницу отца, ему казалось, что мать сама их благословила, чтобы девушка стала сыну хорошим другом, а мужу – верной женой. Но отец не женился на Чжиху пока Чонин не дал свое согласие, а после они еще долго не заводили детей – мачеха очень боялась реакции молодого пасынка-альфы на второго ребенка, вдруг он почувствует себя лишним? Другая бы на ее месте, как можно скорее родила, и не одного ребенка, чтобы укрепить свое положение в семье, а эта была совсем другой – другом Чонину, почти сестрой, у парня язык не поворачивался ее «мачехой» называть. Даже сейчас она все еще казалась ему девушкой: цветущая и красивая, которая никак не тянет на мать двадцати шестилетнего альфы. Когда ему было девятнадцать, и он постигал бизнес-управление в Оксфорде, отец, запинаясь, сообщил по телефону, что они ждут прибавления. Чонин был очень счастлив. А когда родилась малышка Сонхва – рад вдвойне, он всегда мечтал о младшей сестренке, и та отвечала ему взаимной большой любовью когда цапала за палец и засыпала на его руках, или пыталась вырвать с его головы клок волос. Сонни, как ее называл только Чонин, родилась бетой. Чонин до сих пор помнит как плакала бабушка Лина – она так мечтала об омеге. И только он удивлен не был, он знал, что такими боевыми омежки не рождаются, а потом он научил её драться, чтобы даже альфам задницу надрать могла. – Что решил по поводу работы? Когда приступишь? – спросил отец после сытного обеда, пока дамы примеряли подарки, привезенные Чонином из Англии – для Сонхва были привезены три платья и модный рюкзак, для Чжиху – красивый палантин и сумка из лимитированной коллекции Шанель. Господин Ким Дохван уже переложил сигары в подаренный сыном портсигар и прикурил антикварной зажигалкой. – Ты не против, если приступлю с понедельника? Я прилетел-то только вчера, да еще и у Лу-хёна был на мальчишнике, и не совсем пришел в себя. За пару дней я придумаю, что делать с ремонтом в маминой квартире. Кстати, ты не будешь против, если я предложу свои проекты? Я тут набросал кое-что за время стажировки и пока готовился к отъезду, вот, посмотри, – он протянул папку с набросками новой мебели. Отец внимательно всё изучил и похвалил его за прекрасные работы, даже пообещал, что через некоторое время можно целую серию придумать на основе чониновских разработок. – Всё-таки, хочешь жить в квартире Евон один? Уверен, что не хочешь жить с нами? – в голосе отца была неприкрытая обида, но Чонин принял решение и не собирался от него отказываться. Он всегда хотел жить в квартире, что осталась ему от матери, двух-этажная, с лоджией и милым балкончиком. Кажется, сейчас такие именуют "лофтами". Чонин с теплой улыбкой вспомнил, как мама рассказывала о своем детстве и юности, что прошли там, как она жила со своими родителями, до того, как ее отец стал зарабатывать миллионы, а после миллиарды. Бабушка Хаджин смеялась, рассказывая внуку, как его мать попросила в приданое только эту квартиру. – Ты же знаешь, что я всегда хотел жить там… Там шикарный вид на центральный парк; а старые половицы очень романтично скрипят по ночам; ну и встречать рассвет на старом балкончике мамы, – он мягко улыбается отцу и похлопывает по тыльной стороне ладони, – я буду там очень счастлив, я в этом уверен. – Да, мне кажется, что ты всегда считал своим домой именно ее, квартиру моей Евон, а не этот дом… – отец грустно улыбнулся. – В тебе так много от любимой Евон и так мало от меня – как мы с ней и хотели. Я загадывал, когда она была беременна тобой, чтобы ты взял большее ее черт и качеств, чем моих. Чтобы у тебя была такая же смуглая кожа, красивые, глубокие глаза и озорная улыбка… – отец сжал пальцы Чонина и тепло-тепло улыбнулся в ответ. – Ну, как вам? – в комнату ураганом влетела Сонни, в момент разгоняя грустные воспоминания. Девочка кружилась по кабинету отца, красуясь в нежно-голубом платьице и посылала старшему брату воздушные поцелуи, которые тот ловил и прижимал к щекам. Следом за дочерью в кабинет вошла Чжиху, с подносом сладостей и фарфоровой посуды. – Моя Сонни – самая красивая девочка в мире! – бета уселась на подлокотник кресла Чонина и чмокнула его в щеку: – А мой Чонин-оппа – самый лучший брат на свете! Спасибо! – Может, тогда, ты сходишь со своим самым лучшим оппой в парк аттракционов на выходных? – девочка радостно взвизгнула: – Ура! Мама, ты слышала, мы идем с оппой в парк! Ура! – Ты пойдешь, только если приготовишь уроки на понедельник в пятницу, понятно? – старалась быть строгой мать. – Вчера ты не делала потому что ждала Чонина, сегодня же даже в школу не пошла, потому что якобы помогала мне с готовкой, хотя ты больше мешала, чем помогала. – Неправда! Я помогла сделать тебе целых два салата, а больше я ничего не умею. Пап? – Сонхва сложила ладошки вместе и грустно посмотрела на отца. – То-то сегодня салаты были такими вкусными, оказывается моя Сонни их готовила, – Чонин чмокнул девочку в щечку и та снова расцвела. – Чжиху, правда, пусть сходят? Потом у Чонина не будет времени, со следующей недели он приступает к работе. – Так скоро? Ты не даешь Чонину даже отдохнуть! – она шлепнула мужа ладошкой по плечу. – Ну, вот куда твоя компания денется, если Чонин еще пару дней отдохнет, а? – Чонин улыбнулся и решил спасать отца: – Всё в порядке, я сам хочу поскорее приступить к работе, давно пора - до этого только магистратурой и стажировкой жил. Да и потом, отдохнуть я всегда успею, а у отца завал сейчас. – Ну, если только ты сам так захотел… Кстати, почему я не видела твоих вещей, Чонин-а? Пожил пару дней без нас, пора и честь знать, твоя комната готова. – вдруг спохватилась Чжиху. Чонин смутился. – Я как раз говорил папе, я не буду с вами жить. Все мои привезенные вещи в старой квартире мамы, сделаю небольшой ремонт и прикуплю новой мебели – и можно жить! – опережая вопросы мачехи, заверил он сразу всех. – Но… как же так? Твой дом здесь, милый. – альфа взял руки женщины в свои ладони. – Чжиху, ты же понимаешь, что мне пора строить личную жизнь, я даже кажется знаю, кто это будет, а живя с вами мне будет неудобно. – омега довольно улыбнулась. – Правда? Ура! Ты слышал, дорогой? Наш мальчик нашел свою второю половинку, это же просто прекрасно! Я, конечно, еще слишком молода для роли бабушки, но совсем не против милой омежки или маленького альфы, которому я привью вкус к простым, но красивым вещам, а еще… – омега замечталась, тогда как Сонхва перебила мать: – О, а я научу малыша или малышку драться, совсем как оппа научил меня! – бета захлопала в ладошки, а Дохван хрипло рассмеялся: – Зря ты сказал о возможной симпатии, сынок, теперь эти милые особы не слезут с тебя, пока ты не подаришь им малыша. – старший альфа потрепал сына по волосам. Чонин кивнул: – Если этот человек примет меня, обещаю, что буду стараться изо всех сил во благо продолжения рода семьи Ким! – все дружно засмеялись. *** – Айщ, да кто там? – пробурчал недовольный громким дверным звонком омега. Сехун бросил взгляд на висевшие в прихожей часы – половина второго ночи. Парень вымученно простонал, умоляя, чтобы незваный гость просто свалил, но кто его слушал? Он пообещал себе, что оторвет руку, а после и тот палец, что сейчас так усердно давил на звонок, едва откроет эту чертову дверь. – Вы хоть на время смотрели? – проорал омега, резко распахивая дверь. В нос тут же ударил аромат пачули и парень удивленно прохрипел: – Дядя Джимин? Джимин! – он кинулся обнимать мужчину. – Господи, Сехунни, не говори, что все еще спишь в этой пижаме! Я же подарил ту, с кружевами, а ты все никак не расстанешься с этими дурацкими медвежатами. – нарочито морщится старший омега, разглядывая любимого племянника. – И, может, ты уже впустишь меня в дом? – Ох, прости! Проходи скорее, – он втащил два огромных чемодана любимого дядюшки в прихожую, а после побежал проверять наличие любимого вина Джимина. – Да не бегай ты так, дитё великовозрастное! Ты же знаешь, я все свое ношу с собой, так что вино я привез, – он выудил из одного чемодана сразу три бутылки вина. Младший омега удивленно вскинул бровь. – Что? Я летаю на самолете компании, а так бы на таможне, меня попросту не пропустили. Давай, не тяни, неси уже бокалы, – Се хмыкнул, но выполнил дядин наказ. – За что пьем? – омеги удобно расположились на большом, мягком диване в гостиной. – Ну… у меня для тебя сразу несколько новостей… В общем, первая: я собираюсь жениться. Помнишь, я знакомил тебя с Престоном? – Престон, серьезно? Ты же сказал, что выйдешь за него только под дулом у виска, не меньше. – удивился Се. Дядя только махнул рукой. – Ну, я подумал, мне уже тридцать пять, ты меня внуками радовать не спешишь, а так как других родных у меня нет – все придется делать самому, как всегда. Да и потом, я недавно проходил обследование после очередной течки, и врач вынес вердикт – не рожу в ближайшие пару-тройку лет, вообще детей потом иметь не смогу. Вот я и задумался, ну а что? Престон давно меня сватает так сказать, да и принимает со всеми минусами, заботится обо мне всегда, а еще он очень красиво ухаживает. – он сделал глоток коллекционного вина и нежно улыбнулся, предавшись воспоминаниям. – Да, Хунни, я созрел для детей, представляешь? – младший тяжело сглотнул и кивнул, выпивая содержимое своего бокала залпом. Для него – это больная тема. Он и сам очень детей хочет… Всегда их хотел, и как можно больше, но потеряв однажды своего, еще не родившегося, омега сильно боялся. Сехун боялся повторения истории, да и врачи в один голос твердили ужасный диагноз, что у него скорее всего, детей и не будет... А тут и время не подходящее – у него еще есть незаконченное дело. – Я рад за тебя, дядя. Уже решили, где и когда будете проводить церемонию? – да, он был искренне рад за счастье старшего омеги. Хан Джимин, младший брат погибшего папи-омеги, с тех пор, как О Сехуну исполнилось шестнадцать, был его единственным родственником, и он желал дяде только добра и счастья. Мужчине давно пора заняться личной жизнью, не все же ему только проблемы Се решать. – Ну, мне хотелось бы простой церемонии. Поэтому я подумываю устроить все в загородном доме Престона, в Хэмптоне, что скажешь? – Се потрепал Джимина по руке, улыбаясь. – Ты же знаешь, что я думаю про все эти рестораны и пышные свадьбы, самое главное, чтобы молодожены были счастливы, а что, где и как – какая разница? Но я рад, что ты, наконец, обрел свое счастье! И я всячески тебе помогу с организацией, только скажи. – О, Хунни, спасибо тебе, милый! Но я не хочу тебя перегружать, у тебя и тут работы полно. Скоро будете новый проект реализовывать, когда тебе еще и со свадьбой моей возиться? Но ты просто обязан быть моим свидетелем. – Конечно, как же иначе! Я буду только рад. – Ах, да, милый, моя вторая новость касается как раз–таки, тебя, малыш, – мужчина лукаво подмигнул племяннику, на что, тот сразу же нахмурился – знает он эти подмигивания, улыбочки, все это может означать только одно. – Я недавно говорил с мистером Чхве, ты же знаешь, что нам нужны такие связи, так вот – его младший сын, Минхо только что вернулся со стажировки в Швейцарии, представляешь? Так вот… – «Он сексуальный, красивый, мужественный, высокий, образованный, а какая у него семья, Хунни! И главное, он холост, представляешь?» – копируя манеру речи и интонацию, договорил за него же Се. – Господи, когда же ты уже прекратишь сводить меня со всеми известными тебе холостыми альфами? Мы же договорились, еще тогда, пять лет назад, что ты не будешь приставать ко мне, что мне все это не нужно. И ты, черт возьми, дал мне слово! Ты согласился со всеми моими доводами, да ты сам таким же был – не желающим подпускать к себе альф, трудоголик и карьерист, а теперь, теперь ты… Ты же знаешь, что пока я не закончу начатое, я не смогу успокоиться и жить дальше!.. – он пытался восстановить сорванное дыхание, ведь говорил он торопясь, и проглатывая слова. Руки Джимина опустились на понурые плечи младшего. Дядя обнимал, прижимая к себе, любимого племянника. – Милый мой… Ты же понимаешь, столько времени прошло, пора забыть старые обиды… Да плюнь ты на весь свой план! Вспомни, кем и каким ты хотел быть. Я все еще помню милого мальчишку, твердившего, что будет снимать интересные репортажи. Что будет разъезжать по миру вместе с любимым парнем, а потом выйдет за него, родит ему троих детей. Я всё еще помню, как тогда светились твои глазки, сейчас ты похож на куклу–робота, которая запрограммирована только на работу и никому ненужную месть… Я хочу, чтобы ты был счастлив, понимаешь? Я хочу, чтобы у тебя было все, чего тебе сейчас очень не хватает: любовь, счастье, чтобы ты родил своему мужу детишек, жил в хорошем доме. Вот выйду я за Престона, кто тогда будет доставать тебя с устройством личной жизни? – он поцеловал племянника в макушку. – Я так люблю тебя, Се, ты же знаешь, что я желаю тебе только счастья. – Ты говоришь, совсем как Хевон-нуна, – простонал уныло младший. – Хевон здесь? Когда она вернулась? – Джимин улыбнулся, вспомнив лучшую подругу Сехуна в студенческие годы. – Она приехала, не предупреждая. Просто позвонила, как обычно, и приказала выйти к ней, ну ты же знаешь ее! Мы недолго просидели в кафе, и она тоже сказала мне, чтобы я оставил свои пустые попытки отомстить, и просто жил своей жизнью… Сказала, что нашла уже двоих кандидатов на мою руку и сердце, они друзья ее жениха, – улыбнулся Хун. – Она выходит замуж? Да неужели? Кто тот герой, что смог стерпеть ее строптивый характер? – улыбнулся по-доброму старший. – Не поверишь, их познакомили родители. Хевон сказала, что это лучшее, что ее отец сделал для нее в этой жизни, ну, ты же ее знаешь! Обещала прислать пригласительные для нас с тобой, но велела без спутников не приходить, – омеги рассмеялись над прихотью подруги Се. – Свадьба через два месяца, здесь в Сеуле. – Не уверен, что удастся вырваться из Вашингтона теперь. Ну, да ладно, решим это в свое время. Ну, так, ты согласен на свидание с младшим Чхве? Ну, скажи мне «Да», ну скажи, ты же меня любишь?! – он сделал милое лицо, и Се не смог отказать любимому дяде. – Ты – искусный шантажист! Ладно, я согласен, но обещай, что это будет в последний раз! – улыбнулся любимому родственнику Сехун. – Я подумаю, но не обещаю! – омеги смеясь обнялись. Сехун был счастлив столь внезапному приезду родственника, и они проговорили до самого утра, даже то, что уснули они ближе к четырем, а через два часа ему вставать на работу – не могло им помешать. *** – Ну, и сколько мне еще ждать, хён? – простонал в трубку Ким. Он притащился (в кои–то веки) вовремя на то самое свидание вслепую, а спутницы все не было. Альфа в который раз оглядел ресторан, и нахмурился, когда Минсок-хён стал просить подождать еще чуть–чуть. – Хён, твое «чуть–чуть» растянулось уже на двадцать три минуты. – Если ты уйдешь раньше, чем через час, я тебя убью, Чонин, клянусь! Я же просил тебя лишь об одной встрече, всего лишь об одном вечере. И потом, она – звезда, чего ты ожидал, что она прибежит к тебе в назначенное время? Я тебя умоляю, омеги вовсе не обязаны быть вовремя, они имеют право опоздать на свидание как минимум на час, и с вами, альфами, ничего не случится. – Чонину стало интересно, это предсвадебный мандраж, или хен уже в положении – и потому такой нервный? – Значит так, я жду ее еще семь минут, а после – с гордо поднятым подбородком сваливаю к вам. Нечестно было устраивать посиделки пока я тут торчу в ожидании твоей супер-модели, и вообще… – альфа замолк, как только его очередной взгляд на дверь, наткнулся на вошедшего парня: светлокожий, красивый, элегантно одетый Хан Сехун. – Я перезвоню, хён. – он отбросил смартфон на стол, не отрывая взгляда от высокой, стройной фигуры, что приближалась к его, блин, столику. Чонин тяжело сглотнул, когда услышал вопросительное: – Чхве Минхо? – омега облизал губы, в ожидании ответной реакции, а до Чонина дотянулся аромат туалетной воды с нотками рома, но его перебил природный аромат самого омеги – черная смородина. Ким поднялся из-за стола, слегка трясся головой, словно пытаясь уйти от такой приятной смеси ароматов, но он словно въелся, что очень смущало альфу. Сехун не отводил от него взгляда, с неприкрытым интересом разглядывая, и словно зачарованный, смотрел в темный, мутнеющий взгляд напротив, не произвольно облизывал внезапно обсохшие губы. Приятный и манящий запах дорогого рома окружал столь красивого альфу… Он пах лучше его любимого одеколона и омеге хотелось насытиться им, насытится вдоволь. – Сехун? Это я – Минхо, – как появился третий эти двое так и не поняли, только синхронно вздрогнули и обернулись в его сторону. Ким Чонин чертыхнулся про себя – аромат брусники окружил собой высокого, почти одинакового с ним роста, статного альфу, с выразительными и глубокими глазами. Черт, омега и подумать не мог, что будет против знакомства с таким красавцем! Ведь сейчас его привлек тот, кого он спутал с Минхо, этот альфа казался ему красивее и привлекательнее. Увидев этого альфу сейчас, впервые в жизни ему хотелось сказать "Спасибо" дяде и расцеловать его в щеки. Он же было обрадовался увидев этого сексуального и безумно красивого мужчину на чертовом свидании вслепую!.. – Привет! Прости, что не встретил тебя, отвлек срочный звонок по работе. Но теперь, я в полном твоем распоряжении, – Минхо тепло улыбнулся омеге и Чонин едва не простонал от досады. Нет, он всегда был в себе уверен, но, черт возьми, он и не думал о том имеет ли он право вмешиваться в жизнь этого омеги, который о его существовании и не подозревает? И потом, может он ищет своего истинного, единственного? А он, вмешавшись, испортит ему всю жизнь?.. Пока Чонин думал, омега пришел в себя первым. – О, привет… – растерянно пробормотал Сехун, и вновь перевел взгляд на Кима. – Извините, что подошел к Вам… Я просто перепутал, прошу прощения! – он поспешно поклонился и последовал за своим спутником – Минхо к заказанному столику. Последний трещал без умолку, что-то рассказывая и смеясь, а еще он старался часто-часто касаться омеги, как бы невзначай трогал его пальцы, пару раз даже хотел заправить за ухо выбившуюся прядь. И Сехун был бы зол, как обычно в таких ситуациях, но он пребывал в прострации – то и дело поглядывая через плечо Минхо на другого альфу. Он был невероятно красив, хорошо сложен, а еще он как–то странно смотрел на Сехуна – словно хотел что–то сказать… Се прикусил губу, когда увидел что тот подозвал официанта, и, расплатившись направился к выходу. У самой двери он обернулся и несколько мгновений просто смотрел Сехуну в глаза, не отрываясь, не двигаясь. Хун не слышал, что говорил Минхо, он даже не видел, как шевелятся его губы, или меняется лицо в улыбке, омега не мог оторвать взгляда от чониновского, всеми силами мира бы это сделать было невозможно… Секунда, альфа отводит взгляд, отворачивается и выходит в эту чертову дверь. Звуки вокруг снова появляются, стоило альфе покинуть его… –… и я говорю ему, что это просто не реально – построить такой высокий особняк, легче купить тогда уж отель, и жить в нем, а он… – Се удивленно хлопал ресницами, словно пытался сморгнуть наваждение. Он внимательно посмотрел на Чхве, и наконец, понял что сейчас ему самое время быть не здесь и не с ним. – Извини, прости, пожалуйста, ты правда хороший, интересный… Извини, я не могу, не могу! – протараторив изумленному альфе скороговоркой извинения, парень подорвался со стула. Он спешно достал портмоне, и некрасиво бросив несколько крупных купюр, побежал к выходу. На улице уже совсем стемнело и всюду зажглись вечерние огни большого города, а он все метался от дверей ресторана до парковки. Запах неумолимо исчезал именно на парковке, совсем рядом с оставленной самим Се машиной, и омега чертыхнулся. Ему никогда не везло. Никогда. – Мистер Хан, Вы забыли свое пальто, – он кивнул метрдотелю, пробурчал благодарность, и, взяв вещь, сел в свою машину. Он поспешил домой. Ему хотелось поскорее оказаться в своей постели, чтобы накрыться одеялом с головой и уснуть, чтобы не вспоминать до утра о горящем взоре темных зрачков… О темной коже красивого альфы, что пытался ему что–то сказать… *** Чонин провел всю последнюю неделю в раздумьях – стоит ли ему искать встречи с Хан Сехуном намеренно, и стоит ли найдя парня, сказать, что он понравился ему еще тем утром, у кафе, что ему безумно нравится сочетание их запахов вместе? А еще, что очень хочется поцеловать омегу и уткнуться в пульсирующую венку на шею, чтобы надышаться, нанюхаться, пропитаться ароматом черной смородины на всю жизнь… – Добрый вечер, господин Мун, – вежливо поздоровался альфа, встретив пожилого соседа – омегу, у мусоропровода. – О, Чонин! Так правду говорили наши старушки, ты вернулся. – он похлопал парня по спине. – Что, доволен, небось, что вернулся из своей Америки? – по–доброму улыбнулся мужчина. – Я был в Англии, – улыбнулся и поправил он соседа. – Слышал, Вы тоже переезжаете? – Да, дочка моя – Нари давно меня к себе, в Пусан зовет. Чего мне тут одному куковать, тем более без моего Вонсу… – пожилой омега грустно вздохнул. – А там семья, внуки. Да и шанс удачный представился – квартиру так выгодно выкупают. – Выкупают? А кто? Что хотят тут открывать? – удивился Чонин. Парень ничего об этом не слышал, хотя и заметил, что подъезд стал несколько пуст. – Одна строительная компания выкупает весь дом, наверняка, на этом месте построят очередной отель или торговый центр. Кажется, всем уже плевать, что когда–то здесь жила Ли Джина – известный хореограф традиционных танцев и Ким Ильджун – тот самый, что спроектировал нашу «Лунную радугу» на мосте Банпо! Что поделать – ваше поколение это уже совсем не ценит... – они поговорили еще немного, а после разошлись по квартирам. Поднявшись к себе Чонин вспомнил что по приезду, забрав письма из почтового ящика, даже не разобрал их, только оплатил все счета на квартал вперед. А после так вообще закрутился – приступил к работе в офисе отца, где были постоянные совещания и Совет Директоров – по поводу его назначения на должность генерального директора, завалы с заказами на их элитную мебель, времени вообще не хватало ни на что! Он приезжал домой, принимал душ и заваливался спать, тогда–то он и мог помечтать, представляя светлый образ Хан Сехуна. Разобрав конверты, он нашел там сразу несколько уведомлений – просьбы позвонить в две строительные компании – обе желают выкупить квартиру по высокой цене, не торопят с выездом. Хмыкнув на то, что он ни за что не продаст мамину квартиру, альфа все же решил посмотреть информацию об этих фирмах. Вскрыв первый конверт он не удивился слишком простому названию «БёнИндастриш» – компания принадлежала семье Бён, занимающейся строительством известных высоток по всему Сеулу еще с девяностых. Он помнил, как в документах компании его отца часто встречалось это название – она была крупным клиентом мебельной компании Ким. А вот второй заинтересовал альфу не на шутку, внутри красовался расписной лист, с красиво выведенным золотом «Бастион». Ким даже потер глаза – нет, так и было тут написано, и нет, ему не показалось! Черт, да это же компания, где работает Сехун. – Что делать, что делать, что делать?.. – прикусив фалангу большого пальца правой руки, парень расхаживал по кабинету взад–вперед. Не придумав ничего умнее, что утро вечера мудренее, альфа решил лечь пораньше спать. Только сон так и не шел к не перестающему думать, Чонину, который теперь понял – у Судьбы на них с Сехуном другие планы! Значит, не зря он мучился, вспоминая красивое, но слегка хмурое личико, и фигуру, а еще запах, которым хотелось насытиться… Почувствовав нарастающее возбуждение, альфа забрался в душевую кабинку и включил теплую воду. Альфа прикрыл веки – ему сейчас очень хотелось увидеть Сехуна, хотелось обнять его, целовать в наверняка сладкие губы… Чонин провел мокрой ладонью по члену, и простонал. Господи, как же ему хотелось этого омегу. *** – Что там со зданием в Синсадоне? – потер виски, порядком уставший омега. – Мы можем выиграть тендер, да или нет? – Думаю, проблем возникнуть не должно. – заверил его юрист. – Не волнуйся, этот проект мы не упустим! Да и к тому же, конкурируем с «БёнИндастриш» только мы, а у Бёнов сейчас неразбериха с компаньонами. – Я надеюсь, потому что иначе вообще все, что я делаю, не будет иметь никакого значения!.. – тихо пробормотал уставший омега. – Тендер пятнадцатого? – Да, послезавтра. – Хорошо, надеюсь, все выгорит! Так, на сегодня всё, иди, Джихун. Передавай привет Хемин и поцелуй за меня Хосока, – улыбнулся Сехун, вспомнив о милом малыше, сыне Джихуна и Хемин. С Джихуном Се дружил давно, они познакомились в Вашингтоне, учились в одном университете, только на разных факультетах. Совсем как с Хевон-нуной. – Он спрашивал про тебя буквально вчера, интересовался, почему ты не заходишь к нам. Мы с Хемин приглашаем тебя в гости, официально, раз уж просто так ты уже забыл дорогу к нашему дому, ждем тебя в пятницу, в семь. – Хорошо, обещаю приехать. – улыбнулся омега, уже придумывая, что бы купить маленькому альфе в подарок. Когда друг ушел и Се остался наедине со своими мыслями, он все не мог понять, что его так беспокоит – будущий тендер и возможность утереть нос «БёнИндастриш», или то, что он так и не смог найти того альфу? Ночами, когда дядя Джимин уже спал, омега ворочался в своей пустой и холодной постели, не имея возможности выбросить тот образ из головы, и запах рома преследовал повсюду. Теперь любимый парфюм приносил не только улыбку, но и воспоминания о красивом, сексуальном альфе, что встретился ему в тот злополучный вечер. *** Чонин с самого утра был на взводе, нервничал и не мог найти себе места. Подписывая новый контракт с новым итальянским рестораном и собирая совещание по поводу новых проектов, альфа в голове держал только одну мысль – как бы ему добиться внимания самого Хан Сехуна, минуя всяких менеджеров и юристов? И тогда, в его голове созрел план… *** Тендер на застройку нового пригородного района, и здания в районе Синсадоне – на месте старого здания, генеральный директор "Бастиона" мистер Хан Сехун выигрывает без труда, потому что «БёнИндастриш» не смогла участвовать без поддержки своих компаньонок отказались участвовать в нем. Тендер выигран и Сехун сейчас готов расцеловать любого, кто войдет в его кабинет, пока они с дядей Джимином праздновали победу. Но когда в кабинет вошла менеджер – Нана, он уже знал, что сейчас сообщат неприятную новость. – Как не хотят продавать? – удивился омега, глядя на притихшую сотрудницу. – Ты же еще вчера сказала, что договора подписаны?! – Подписали жители, жившие там всё это время, и почти все они уже выехали из здания, только вот... Один, последний жилец, не желает подписывать договор купли-продажи двух квартир, расположенных на третьем и четвертом этажах, требует Вашего личного присутствия, господин директор! – заплетаясь, проговорила девушка, не поднимая глаза на начальника. Он нервно облизал губы: победа еще не полная. – Номер квартиры, имя и контакты, – потребовал он и Нана протянула ему необходимую папку. Омега раскрыл ее: Ким Чонин, двадцать шесть лет, альфа, квартира–лофт, занимающая третий и четвёртый этажи во втором подъезде (в доме их всего два), общей площадью в 500 квадратным метров, досталась в наследство от покойной матери. Ну, что же, без этой квартиры он не сможет сделать там то что планировал уже давно. – Позвони и договорись о встрече с господином Ким, и вели Хани освободить мои встречи с поставщиками и VIP'ами во второй половине дня - займёшься ими вместе с господином Хан Джимином. Спустя полтора часа Сехун уже подъехал к нужному дому, который теперь принадлежал ему, то есть - почти принадлежал. Дом был достаточно старым, одна из первых построек пяти–этажных домов в данном районе, омега поднял взгляд на нужные окна и ему показалось что на четвертом этаже дрогнула штора. Списав такое поведение на странности личности альфы или разыгравшееся воображение, парень вошел в подъезд. Он поднялся по старой лестнице на третий этаж и позвонил в дверь. Через некоторое время послышались торопливые шаги, а после открылась и сама дверь. Первое, что отметил омега – так полюбившийся аромат рома, что ударил в нос, а после – торопливо пробежался по длинным ногам, обтянутым в классические брюки серого цвета; заглянул в отогнутый ворот белоснежной рубашки; и остановился на лице… Незнакомец из ресторана!.. У Сехуна отключился мозг, отказываясь работать в привычном ритме. Он видел и чувствовал только запах, прожигающий взгляд и смущенную улыбку на чужих полных губах. – Вы? Что Вы здесь делаете? – искренне удивился альфа. Омега вздрогнул от глубокого и спокойного голоса. Мысленно дав себе хорошую затрещину, омега слегка потряс головой, а после постарался нормально улыбнутся: – Вы – Ким Чонин? – альфа кивает. – Здравствуйте, я – Хан Сехун, генеральный директор строительной компании «Бастион», – низко поклонился. Альфа поклонился в ответ: – Ким Чонин, тот самый жилец, что не желает продавать свою квартиру, и по совместительству – директор компании «Уют–Дизайн», – Сехун почти не удивился, такой альфа не мог просто заглянуть тем вечером в ресторан. На какое-то мгновение омеге показалось, что в глазах напротив мелькнуло долгожданное облегчение. «Ох, Се, тебе только показалось!» – мысленно стукнув себе еще раз, он решил достичь цели своего приезда. – Ну, что ж, приятно познакомиться, мистер Ким. Если Вы не против, мы могли бы переговорить с Вами по поводу продажи квартиры. Наша компания предлагает Вам весьма выгодные условия... – Да Вы проходите, – перебил его альфа и осторожно ухватив за свободную ладонь втянул внутрь. Сехун хотел оглядеться вокруг, но альфа повел его на кухню. Он отпустил чужую бледную ладонь только у стола, и оба были слегка смущены. Кожу покалывало, там, где ее касался Ким Чонин, и Сехун сделал глубокий вдох - он почти забыл как это бывает. – Садитесь. Вы любите кофе? – Не то чтобы люблю, но против ничего не имею, – тихо проговорил омега всё ещё тайком оглядываясь. Кухня была не большой, но уютной; мебель и ремонт говорили о том, что здесь долгое время никто не жил. Обстановка была очень простой, о чем говорили обои и панели старого образца. Ремонтом тут не пахло уж лет десять, если не больше. – Итак… Вы хотели встретиться со мной, – прокашлявшись, начал разговор омега. Чонин кивнул. – Почему Вы захотели встретиться именно со мной? – Разве Вы – не генеральный директор? – Да, это я, – все еще не понимая ответил Се. – Ну, вот, значит, всё правильно. – А почему именно директор, а не менеджер или юрист? В чем разница? – В том, что мне нужно посмотреть в глаза человеку, который будет строить что-то на месте любимой квартиры моей мамы. Понимаешь… Можно же на «ты»? – дождавшись утвердительного кивка омеги, Чонин продолжает: – Так вот, эта квартира досталась мне от матери, после ее кончины, отец и Чжиху будут только рады, если я буду жить с ними, но мне совсем не хочется – только здесь я чувствую себя дома. Понимаешь? – он поставил кружку с кофе перед гостем, сам сел напротив. – Да, у каждого должно быть такое место. И признаться, мне нравится твоя квартира, – признался омега. – Но все же… Ты же продашь ее моей компании? – Ну… не буду обманывать, я еще не уверен. Но ты можешь меня убедить, у тебя будет время, – Сехун удивился, но промолчал. – Я просто… Я, правда, хочу быть уверен, что здесь не будет очередного… – Здесь не будет ни отеля, ни торгового центра, если ты об этом, - закончил за него омега. – Я могу доверить тебе Великую Тайну, Ким Чонин? – заговорщически спросил Сехун, альфа сглотнул вязкую слюну, увидев искорки азарта в глазах напротив. Чонин кивнул. – Конечно, я мог бы не говорить тебе о том, что хочу здесь построить, мог бы прикрыться корпоративной этикой и тайной бизнеса, но почему–то мне кажется, что я могу тебе открыться… Это здание я выкупаю лично для себя, хочу открыть что–то вроде… Например, на первом и вторых этажах магазин цветов и милое кафе. – А что будет на остальных пяти этажах? – альфе уж очень хотелось это узнать. Чонину нравился такой Сехун – улыбающийся, заинтересованный и такой открытый сейчас… – Не знаю, подумывал о галерее или детском центре, что-то вроде этого, что думаешь? – Думаю, идея неплохая. А последние этажи? – Последние? На двух последних я мечтаю объединить все квартиры в одну большую, чтобы здесь могла жить большая семья, с кучей детишек и может быть, даже дедушек и бабушек… – он мечтательно прикрыл глаза. – Хочешь большую семью? – улыбнулся альфа и Се быстро закивал, а после поспешно спохватился: – Это только планы, а там видно будет… Ну, так что, ты продашь мне свою квартиру? Без нее не выйдет всего этого… – Теперь, услышав твою идею, я думаю – может, мне самому выкупить это здание у твоей компании? – Но… Я… Что ты имеешь в виду? – Сехун хлопал глазами, отчего его реснички показались альфе еще длиннее. Пока омега приходил в себя Чонин продолжил: – У тебя будет время подумать, О Сехун. Совсем немного, но будет. А сейчас, не хочешь где–нибудь пообедать? Я засиживаюсь с отчетами, и уже забыл когда в последний раз ел... – Отчеты – мне это знакомо… И я тоже не успел сегодня поесть. – признался, немного подумав, парень. – Тогда почему мы еще здесь? – улыбнулся Чонин. Сехун предложил поехать в его любимое кафе, где готовят лучшую пиццу в городе, а еще пекут вкусные блинчики. Проводя время вместе оба чувствовали себя комфортно, Сехуну нравился милый и вежливый альфа, еще с той первой минуты их встречи в ресторане, а Чонин млел от улыбающегося омеги, что оказался разговорчивым и интересным парнем. Уже сейчас Чонин готов был ему не то что квартиру свою продать, но и душу вместе с сердцем подарить… – Скажи, а почему именно этот дом? Я уверен, что дело не во времени его постройки или районе, здесь что-то более личное, верно? – вдруг спросил Чонин Сехуна. Омега вмиг стал серьезным, от былой улыбки не осталось и следа, взгляд стал холодным и резким. – Разве имеет значение, почему именно этот дом? – грубовато ответил вопросом на вопрос он. Чонина даже покоробила его такая резкость и лед в голосе. – Меня вот интересует, зачем ты спросил, можешь ли ты его у меня же и перекупить? Ведь дело явно не только в квартире твоей матери, я прав? – Знаешь… Я просто… – Ты просто что? – холодный взгляд Сехуна мог выжечь дыры в темных глазах Чонина, но альфа не хотел ему признаваться, по крайней мере не сейчас - было слишком рано. – Давай, я назову истинную причину, тебе позже, идет? – Если ты хочешь услышать правду, то откровенность за откровенность, Ким Чонин. А сейчас, мне уже пора возвращаться в офис. И не думай, что ты один сможешь удержать меня от принятого плана – твоя квартира не решает исхода данной ситуации. Всего доброго, – Чонин не видел, как Сехун оставляет гладкие купюры на столе, как резко поднимается и как уходит от него. Альфа все это время только и думал, что могло заставить Сехуна измениться в раз, да еще и так неожиданно? Это словно было его второй личиной, той, что не видит никто. Но почему – то ее смог увидеть почти незнакомый ему Чонин. И эта вторая половина омеги ему совсем не понравилась! Сехун должен только улыбаться и быть счастливым, его нужно любить и лелеять, а не заставлять страдать!.. *** – Милый, мне вот интересно, почему ты не хочешь пригласить Минхо на званый ужин перед моей помолвкой? – вкрадчиво спросил Джимин. Сехун фыркнул: – Помнится, я просил тебя не лезть в мою личную жизнь, нет? – младший омега поправил галстук – бабочку ярко–красного цвета на воротнике белоснежной рубашке. Они с дядей устроили загул по магазинам, где тот решил выбрать наряд для помолвки, от чего решил не отказываться и Хун. – Знаешь, ты сильно изменился, Се… Так сильно, что порой мне становится страшно за тебя и твое будущее... Вот кто сможет полюбить тебя с таким поведением и неприкрытой злобой ко всем альфам?! – дядя отодвинул шторку и прошел к Се в примерочную. – Милый, ты не должен быть таким обозленным и одиноким, понимаешь? Черт возьми, как же часто у меня чешутся руки, чтобы найти этого чертового Пак… – Не смей произносить его имени! – слишком громко выкрикивает младший, отворачиваясь к стене, а после медленно и размеренно дышит на раз-два-три. – Прости, что был так резок! Просто я… Черт, ты не поверишь, как мне самому хочется войти к нему в офис, швырнуть в него чем-нибудь потяжелее, и показать ему себя, такого, каким я стал, какой я сейчас!.. – омега сжимает кулаки, и сдерживает слезы, он обещал себе, что больше никогда не заплачет из-за этой сволочи, и он должен сдержать свое же обещание. – А каким ты стал? Се, ты остался таким же – милым, добрым и хорошим, только постарался спрятать все это за маской безразличия и серьезности! Ты – самое лучшее, что есть в этом мире, и тебя может быть достоин только такой же альфа! – Джимин приобнял племянника за плечи. – Ты же знаешь, дядя, я не умею прощать!.. – горько выдохнул омега и коротко обняв родственника, он прихватил свои вещи и вышел. – Ты же знаешь, что Сэджун хотел бы именно этого для тебя – чтобы ты был счастлив и научился прощать, и отпускать ненужное из своей жизни! – он грустно посмотрел вслед Сехуну. – Мой маленький Хунни, тебе ещё столько нужно понять... *** О помолвке господина Хан Джимина – одного из преуспевающих строительных магнатов с господином Престоном Джонсоном, писали во всех светских хрониках, а фотографии красивой пары заполонили весь интернет. В своем недавнем интервью, господин Хан говорил о том, что после свадьбы он оставит бизнес в Корее своему племяннику – господину Хан Сехуну, молодому и амбициозному бизнесмену. Далее шла биография этого Сехуна, в которой говорилось, что он с отличием окончил университет, и зарекомендовал себя как профессионал. Упоминалось и о новом строительстве под его руководством, не было только фотографии. Пак Чанёль откинул корейский «Таймс» в сторону, дабы не видеть весь этот маразм. Альфа злился и очень сильно, ведь этот чертов Хан Сехун увел у него такую удачную сделку! Пак, точнее компания «БёнИндастриш», собиралась строить на месте того старого дома в Синсадоне, новый торговый центр, который по прогнозам Пака, мог стать одним из лучшим в стране, если не в Азии! А теперь, выясняется, что этот чёртов соперник – альфа еще и новый пригородный район застраивать будет? Черт, нужно немедленно с ним встретиться! Он, конечно, избегал подобных встреч, но чем черт не шутит! Имя этого альфы напомнило Чанёлю о милом пареньке, который его очень сильно любил, того, с кем альфа был по-настоящему счастлив, жаль, только, что тогда он этого не понимал и не ценил!.. – Папочка, – Чанёль повернул голову в сторону двери. Там застыл мальчишка четырех лет, милый омежка с круглыми глазками и пушистыми ресницами. – Ты не занят? – тоненьким голоском спросил малыш, альфа сразу же улыбнулся и протянул к нему руки. – Иди сюда, мой милый Кённи! – мальчик тут же побежал к отцу. Через секунду он был удобно усажен на высокие колени альфы, и обнимал отца. – Как прошел твой день, малыш? В саду было интересно? – Не-а как обычно. А как твой день прошел, папочка, доктор приходил? – малыш с волнением осматривает осунувшееся лицо любимого родителя, проводя ладошками по щекам, от чего отец тут же улыбнулся. – Приходил, малыш. – он поцеловал сына в щечку и тот сморщил носик от счастья. – И что сказал? – Сказал, что если мой любимый сынок Кённи не будет проводить ладошками по моим ножкам, то тогда я никогда не смогу больше бегать вместе с тобой… – альфа пытался скрыть истинное положение своих дел за яркой улыбкой. А малыш, воспринимая его слова всерьез, тут же принялся поглаживать ладошками по его коленям. – Вот так, папочка? – Чанёль кивнул и потрепал мальчишку по слегка волнистым волосам, которые достались ему от папы–омеги, и сделал вид что ему приятно. На деле – он не чувствовал ничего ниже пояса последние полгода. – И чем это вы тут занимаетесь? – противный охрипший голос резал уши и Чанёль поспешно вытер слезу с щеки, он не хотел, чтобы муж видел его таким – Я задал вопрос! – голос становился таким резким и слишком громким, что у Пака начинала болеть голова – сейчас начнется. – Доброе утро, папа, а я лечу папочку! – улыбался Кёнсу, обнимая Чанёля за шею и прижимаюсь к любящему отцу сильнее. – Утро? Какое утро, Пак Кёнсу? Нет, ты точно перенял тупизм этого альфы, сейчас половина пятого, какое утро, черт возьми? – Господи, как же он надоел Чанёлю, как и его вечные вопли и крики по поводу и без. Лучше бы просто свалил уже к своему любовничку, и оставил их с Кённи в покое. – Ну, ты же только встал, пап, значит, для тебя сейчас – утро, – да уж, против детской откровенности не попрешь, и старший омега смутившись отвернулся, а Чанёлю стало смешно – знал бы их сын, как он прав. – Кённи, иди к няне Ким, пусть она приготовит тебе поесть, хорошо? – А ты, папочка? Ты же тоже еще не ел, да? Меня же ждал, да? – мальчик соскользнул с его ног. Чанёль улыбнулся: – Я присоединюсь к тебе через пару минут, хорошо? – Кёнсу кивнул. Как только он исчезает из поля зрения, альфа поворачивает кресло к мужу. – Не говори таких слов при ребенке! – не выдерживает он. – Просто вали уже туда, откуда приперся в три утра, потаскуха! – прорычал альфа. – У тебя забыл спросить, калека! – он злобно пропыхтел и продолжил выплескивать свой гнев. – Если ты не забыл, это – мой дом, нищий среди нас это – ты! И если кто и свалит отсюда, так это – ты! Ты с первой нашей встречи, просто мечтал жениться на мне, вернее – на моих деньгах, ты спал и видел, как мой отец сделает тебя генеральным директором! Называешь меня шлюхой? А что, ты можешь удовлетворить меня сейчас? Ты – никому ненужный инвалид, который вылетит из этого дома, как только я пожелаю этого! Так что будь добр, заткнись и продолжай играть роль идеального мужа и отца – у тебя неплохо это получается. А сейчас мне пора, меня ждет Тао, который будет удовлетворять все мои желания до самого утра, – неприятно хмыкнув омега оставил мужа одного. «Да уж, Пак Чанёль, ты определенно промахнулся когда сделал ставку на деньги и «стерпится–слюбится» – горько хмыкнул альфа, вспоминая нежный шепот сладкого смородинового мальчика по утрам; и как тот готовил строго по рецептам кулинарных книг и ждал Чанёля с нетерпением, чтобы увидеть его реакцию на новое блюдо. Пак смотрел на своего сына – Кёнсу, и думал, что этот малыш мог быть их с Сехуном сыном, мальчик был такой же светленький, милый и нежный, как омега. Жаль, что мысли – не материальны... *** Сехун сидел в своем кабинете, сегодня он задержался допоздна – настенные часы показывали девять. Дядя Джимин улетел в Вашингтон – ему надо было к к свадьбе готовиться, а Сехуну вот никуда не надо. Нет, ему, конечно, хотелось вернуться в ту уютную квартиру, к ромовому альфе, чтобы еще раз просто услышать его голос, поговорить с ним как тогда. Но он понимал, что был слишком груб с ним, а просить прощения – те слова, что были по-настоящему нужными, он так и не научился их говорить. Прокручивая свои слова раз за разом, он всё больше убеждался что Чонин больше не захочет с ним говорить, и поэтому просто вздыхал, страдая от собственной глупости. – Хей, Се, я могу нас поздравить – последний жилец подписал контракт на продажу квартиры! – в кабинет ворвался Джехун, радостно смеясь. Ну, да, Сехун же премию пообещал тому, кто сообщит ему столь радостную весть. Но сейчас омега удивленно похлопал ресницами, уставившись на друга. – В смысле? – То и в смысле, что тот мужчина, Ким Чонин, подписал все документы на продажу нашей компании своей квартиры, так что, друг мой, поздравляю! – альфа подлетел к нему и выдернув из мягкого кресла обнял. – Ты победил эту гнусную компанию семейки Бён, и можешь строить теперь там все, что душа пожелает! – Се посмотрел на друга, и они в унисон расхохотались, кружась по комнате. – Ура! Я сделал это, сделал! Подожди-ка… – вдруг остановился омега, додумав мысль. – То есть… Как же так? Это ведь квартира его матери, и он хотел там жить, а теперь получается… – омега выглядел растерянным и в конец запутавшимся. – Да какая разница, Се? Главное, что теперь ты сможешь выполнить задуманное… – махнул рукой друг. – Нет-нет, подожди! Нет, он бы не стал так делать, если бы только не… Ох, блин, Джехун, сдашь за меня офис под охрану, хорошо? Мне надо идти, я должен, пока не поздно!.. – выпутываясь из кольца рук альфы омега спешно похватал пальто, портфель и ключи от машины с рабочего стола. Юрист смотрел на друга и не мог поверить – куда тот так спешил? В любом случае, шальная улыбка на губах Се нравилась ему больше безразличного выражения. Сехун давно не гнал на такой скорости машину, он спешил, спешил услышать всё из чужих уст. Знакомый подъезд, старая лестница и двадцать пять ступенек. На пролете третьего этажа омега замер, пытаясь восстановить дыхание и пригладить волосы. Нажав на звонок и не отпуская пальца с кнопки он все ждал, когда же альфа откроет эту чертову деревянную дверь и он сможет посмотреть ему в глаза. Спустя долгие и мучительные двадцать две секунды, дверь открылась и омегу тут же обдало ромом и жаром. Вдох–выдох, вдох–выдох, и: – Почему ты подписал документы? – взгляд напротив грустный и уставший. Альфа пожимает плечами: – Захотел, или нужны еще причины? – Чонин пытался быть безразличным и отстраненным. – Я просил, еще тогда – откровенность за откровенность. Неужели, так трудно признаться? Признаться, что ты влюбился еще тогда, когда я перепутал тебя с другим, ты же ТАК смотрел на меня… Или что когда мы просто говорили ни о чем, тебе понравилось сидеть со мной вот так… Или… – Нет. – Н–нет? – задыхаясь, повторил омега, вмиг перегорев. – Нет, в смысле... Так, давай-ка, заходи. Нам и в правду нужно о многом поговорить,– Чонин затащил омегу внутрь, закрыв дверь на замок. Сехун стоял к нему спиной, но даже так альфа чувствовал его отчаяние и обиду. Сехун стоял и прислушивался к себе, он что расстроился из-за того что альфа его не любит? «Черт, как был дураком, так и остался! Горбатого только могила исправит, Сехун…» – грустно подумал омега. Чонин развернул его и взяв за руку, повел в гостиную – здесь Сехун еще не был, да он нигде не был, кроме кухни. Альфа усадил его на диван и сам сел рядом. – Дело в том, Сехун, что я влюбился в тебя уже некоторое время назад. Нет, это не случилось при нашей встрече в ресторане и не когда ты пришел из-за квартиры, а немного раньше. – омега поднял на него глаза, в которых вновь загорелась маленькая надежда. – Это было солнечное, яркое утро, когда я, мучаясь от похмелья, заехал выпить кофе. Из кофейни тогда вышли двое омег: девушка и парень. Мое внимание приковал к себе именно парень: красивый, высокий, статный и почему-то пахнущий моим ромом. Ты пах так, Сехун, словно провел со мной много времени, ты пах моим природным ароматом. Это меня и привлекло по началу, но потом я пошел за тобой, вдыхал нашу с тобой смесь запахов - ром и смородина. Охрана твоей компании подсказала мне твое имя «Хан Сехун». Карие глаза омеги выдавали его удивление, а щечки вспыхнули и стали совсем розовые. Чонин не удержался и погладил их пальцами, кожа была очень нежной и тонкой, ему хотелось прикасаться к Сехуну еще и еще. Сехун и сам ластился к альфе и очень уж грустно вздохнул, когда альфа поспешил убрать руки от манящей кожи. – А потом сама Судьба столкнула нас вновь – ты ошибся в ресторане, и я тогда впервые в жизни пожалел, что я – Ким Чонин, а не кто–то там другой, ведь ты пришел тогда не ко мне, а к другому альфе… Ты тогда назвал свое имя «Хан Сехун», а у меня сердце замерло – так хотелось, чтобы ты тогда выбрал меня, не шел с тем альфой, даже не говорил с ним!.. Я долго думал, имею ли я право вмешиваться в твою жизнь, имею ли я право мешать тебе, может, ты уже нашел за это время своего истинного альфу и счастлив с ним, а тут я со своими ненужными чувствами… Но когда Судьба подкинула мне еще один шанс – я понял, больше так продолжатся не может, все это неспроста! Увидев конверт с названием твоей компании я позвонил и попросил о личной встрече именно с генеральным директором, и не с кем более, и ты приехал. Генеральный директор компании «Бастион» – Хан Сехун. Ты спрашиваешь, почему я согласился на продажу этой квартиры, хоть и не хотел этого? Втайне я мечтал, надеялся, и ждал, что ты придешь ко мне. Я знаю, что мы – не истинные, ведь я уже встретил его, но мы оказались совсем разными, ему не нужна была любовь, ему нужны были мои деньги, то, что я мог ему дать, но я все равно спрошу тебя – Сехун, ты будешь моим? Совсем–совсем моим, так, чтобы навсегда? – омега трепетал от его слов, но даже дрожа от волнения он смог высказаться: – Я очень–очень хочу этого… Чонин, я не имею права скрывать от тебя кое–что… Пять лет назад мне поставили диагноз, что я возможно никогда не смогу иметь детей. Сколько бы и где бы я не проходил обследованиё и не лечился, все доктора как один разводили руками – не смогли найти причину. Ты сможешь жить со мной не надеясь на потомство, осознаешь, что ты никогда не станешь отцом собственных детей? – из глаз омеги потекли слезы и Чонин больше не мог сдерживаться. Альфа крепко обнял Сехуна, покрывая его макушку и виски поцелуями. – Глупый–глупый Хан Сехун! Я полюбил тебя, даже ничего о тебе не зная, сходя с ума от твоего аромата, от твоей улыбки и сгорая от твоего взгляда, как я могу отказаться от тебя сейчас?! Я люблю тебя любого, и приму тебя любым, ты только будь со мной, и только моим… – Чонин… Чонин… – шептал как заклинание омега томно выдыхая в его губы. Вздохи тонули в поцелуях, которые слишком быстро распалили обоих и перешли в укусы. Сехун понятия не имел, как оказался на кровати Чонина, только тело помнит мягкие пальцы альфы и его губы везде… Альфа выцеловывал каждую клеточку его тела не упуская ни миллиметра. Омега рвано дышал, пытаясь хоть немного подавить стоны. Ему не было так хорошо очень давно! Господи, сколько же времени он упустил! – Потерпи, пожалуйста, – просит альфа, дыша Сехуну в шею, отчего хочется и прижаться к нему сильнее и оттолкнуть удерживая за волосы. Альфа аккуратно ввёл внутрь омеги сразу два пальца, и того выгибает дугой. Чонин в восторге от гибкости и вида омеги под ним – весь раскрасневшийся, волосы разметались по подушке, и черт возьми, будь он не ладен, если сейчас не чувствует влагу на своих пальцах. Да, это смазка! – Ты… Ты, Господи! Ты бесподобен, Сехун-а… – протянул томно альфа вынимая пальцы и облизывая их. У омеги от такой картины голова кругом, а волнующий и опьяняющий запах рома заполняет его до краев. – Что же ты со мной делаешь, Чонин-а… – простонал Се, хватаясь за руку Чонина, и снова ввёл в себя пальцы брюнета. Ким откровенно подвисает на некоторое время, смотря, как омега все резче насаживался на его пальцы, и стонал–стонал, кусая свои невозможные губы едва ли не до крови. Омега задыхается от его пальцев, что же будет, когда он возьмет его полностью? Альфа прорычал и сорвался, он вынул пальцы, слизав с них всю субстанцию. Сехун призывно развел ноги еще шире, из ануса вытекала прозрачная смазка, комната наполнилась смесью рома и черной смородины… Чонин врывается, а не входит, с размаху проходится по простате омеги, и Сехун кричал, кричал от приятной боли вперемешку с удовольствием, которого лишал себя так долго. Толчок, еще толчок, еще и еще… Оба мечтали, чтобы это не заканчивалось никогда!.. До разрядки жалкое количество времени и сил, когда Се принимает решение – вжимает кончающего Чонина за поясницу к себе сильнее, всхлипывая от нахлынувшего – альфа кончает глубоко и долго, после чего оба лежат задыхаясь от происходящего. Мелкие и крупные волны оргазмов раз за разом сотрясают тела, Чонин наклоняется ниже и переплетая пальцы их рук с омегой, долго целует парня под ним. Губы щиплет от укусов и открытых ранок – но все это ерунда по сравнению с удовольствием, что они испытывают, даже просто лежа рядом друг с другом, переплетаясь ногами и руками. – Это был лучший секс в моей жизни… – довольно мурчит омега, пока смуглые пальцы поглаживают его по позвонкам и бедрам. – О, нет, это был не просто секс, мой омега, это было лучшее занятие любовью в наших жизнях! – блаженно улыбается альфа, тут же припадая к распухшим губам Сехуна. Он довольно стонет, когда ладони Чонина сжимают половинки его попы, пока он сам сидит на альфе, целуя шею, оставляя метку за меткой – как принадлежность ему одного этого альфы. *** Все четыре дня, что пара провела в квартире альфы были лучшими для обоих. Сейчас Се с улыбкой наблюдал за плавными движениями полуголого Чонина, который был одет только в хлопковые брюки, что так выгодно обтягивали шикарный зад. – Позволь узнать, что ты делаешь? – спросил омега, когда Ким начал утаскивать его к себе, в центр комнаты, пока все вокруг заливала джазовая мелодия из колонок. – Танцую, не видно? – Чонин облизал губы и подмигнул. Сехун рассмеялся: – Больше похоже на соблазнение. – И, как, у меня получается? До чего мне уже удалось тебя соблазнить, м? – Я вот тут подумал, что на вот этом самом ковре у нас еще не было, или ты предпочитаешь стол на кухне? – омега тоже подмигнул и выждал, отсчитывая про себя: «Один, два, три…» – Ну, держись, Сехун, сейчас мы опробуем здесь все! – альфа закинул омегу на плечо и утащил на кухню. Чонину не хотелось отпускать Сехуна, но у того было с утра совещание, да и у него самого накопилось работы, пока они проводили в постели (и не только) страстные дни и ночи. Он сам вёл машину Се, хотел убедиться, что тот безопасно доберется до дома. Стоя у подъезда, он долго не хотел отпускать пропитавшегося его запахом омегу, который и сам к нему льнул. Прощальный поцелуй затянулся. – Обещай позвонить, как освободишься, – попросил он, в сотый раз, касаясь тонких губ. – Обещаю, – пробормотал разомлевший от ласк Сехун и сладко потянулся к полным губам, втягивая нижнюю половинку и слегка оттягивая. – Кажется, теперь, мне все время будет тебя мало. – признается Се и себе и Чонину. Ким улыбается, и прижимает к себе еще ближе, крепко обнимая и мягко целуя в лоб. – Я тебя никуда не отпущу от себя! А теперь иди, пока мы не застряли теперь уже в твоей квартире еще на несколько дней. Спокойной ночи, любимая смородинка! – И тебе, Чонин–а, – протянул Се и впорхнул в свой подъезд. *** Все совещание Се не мог выбросить из мыслей Чонина. Голого, улыбающегося, целующего его, обнимающего, шепчущего что–то сладкое и пошлое, готовящего к новому соитию, или прижимающего к холодному кафелю. Он везде видел Чонина. Сехун был счастлив и в тоже время не мог понять ни самого себя, ни вызванных альфой чувств. Что он чувствует к нему? Влюбленность? Привязанность? Любовь??? Когда все разошлись по своим рабочим местам, Се решил набрать Чонина, чтобы просто услышать его голос, а еще – назначить свидание этим же вечером. Ему нестерпимо хотелось увидеть того, что пах лучше всех его дорогущих одеколонов. – Простите, господин Хан, он буквально ворвался, и я… – Се отрывается от телефона, поднимает взгляд на секретаршу, а после на того, кто стоит рядом. То есть, сидит. В дверях его кабинета был злющий и в тоже время обмерший от неожиданности Пак Чанёль. Альфа сидит в инвалидном кресле и не может оторвать взгляда от омеги, что напротив него. Пак смотрит и не может понять – как такое возможно? Ведь… – Сехун? О Сехун? – хрипло спрашивает мужчина. – Как же так?.. – Сейчас я – Хан Сехун. – видит Бог, Сехун старался быть спокойным, говорить и выглядеть так же, но получалось ли? – Здравствуй, Чанёль. – сердце отбивало странные ритмы, но… это совсем не те, как тогда, когда они были вместе. – Я… Ты… Но как? – Чанёль, то и дело не мог собрать слова в нормальные предложения, и выговаривал так, словно и в правду увидел призрака. Да, О Сехун таковым для него и являлся. Ведь Пак считал его погибшим. Так сказали их старые друзья, когда после первой же измены мужа альфа искал Сехуна, такого любящего и родного, в надежде всё успеть вернуть. Альфа тогда плакал в тишине их с Бэкхёном холодной постели, вспоминая солнечного мальчика Сехуна, которого он оставил ради беспринципной стервы из богатой семьи. – Не важно. Не ожидал увидеть тебя… в таком состоянии, – пробормотал омега, рассматривая альфу перед собой, парень пытался разглядеть то, что ему сейчас совсем не нравилось в Чанёле. Но что? Да, Пак выглядел неважно, и был болен сейчас, но все равно – почему его сердце больше не бьется так быстро–быстро, как раньше? – В газетах не писали, что ты болен. – выдавил из себя Се. Пак слишком пренебрежительно махнул рукой, пытаясь показать, что это совсем не важно. Но Се знал альфу с шестнадцати лет, и он знал что тот всегда себя так ведет дабы казаться сильными и не унывающим. Но его, Хуна, не обманешь – в глазах Пака застыла грусть и тоска, а еще так было что–то не совсем ему понятное, но сейчас было не до этого. – Мистер Бён, отец Бэкхёна, предложил все скрыть. Раз ты здесь, и увел у меня сразу два проекта, то ты, наверняка, знаешь о том, что я вице – президент компании «БёнИндастриш». И если бы кто–то разнюхал, что я в таком состоянии последние полгода, то наши компаньоны давно бы забрали свою долю и кинули компанию на растерзание налоговикам. Но ты и это понимаешь, так что, мы с мистером Бёном решили скрыть сей факт, чтобы не подставлять компанию. Раз мы выяснили этот вопрос, может, ты ответишь мне – какого черта ты здесь делаешь и почему у тебя теперь другая фамилия? – негодующе вопрошал альфа. – Ты… Устраивайся поудобнее, в общем… Я пока велю нам приготовить кофе. – пригласил омега стараясь не смотреть лишний раз на Чанёля. Се отодвинул несколько стульев от стола, к стене, чтобы альфа мог поставить кресло там, где ему будет удобнее. Пак проехал на кресле поближе к столу, тогда как Се ненадолго вышел из кабинета, чтобы попросить Хани приготовить им кофе. Он специально дал время, тянул его, и они оба это понимали. Омега хотел успокоиться сам, и дать некоторое время лично для Чанёля. Когда Сехун вернулся, Пак уже сидел за столом, расправляя несуществующие складки на брюках. Омега сел в свое кресло, во главе стола, и наконец, посмотрел на альфу. Их взгляды встретились, и на некоторое время в кабинете воцарилось молчание, словно вакуум накрыл их обоих. – Итак, ты здесь, чтобы?.. – омега дал себе приказ выглядеть спокойным и сдержанным. – Ну, я–то приехал сюда, чтобы лично познакомиться с неким успешным, и как я думал, альфой, Хан Сехуном, а встретил тут тебя. Объяснишь мне, что происходит? – усмехнулся Пак. – Понятно. Хм, ну, что же, могу сказать, что пять лет назад, когда ты бросил нас, у меня был некий кризис… Приехал мой единственный родственник – я рассказывал тебе о нем, дядя Джимин, который открыл свою строительную фирму в Вашингтоне. Он предложил мне уехать с ним, и я согласился, терять больше было нечего, вот так я и стал Хан Сехуном – хотел стереть О Сехуна из самого себя. Кажется, у меня неплохо это вышло. – усмехнулся парень, не глядя на Пака. – Ты сделал это из–за того, что я оставил тебя? И почему ты сказал «нас»? – Для умного альфы, с отличием окончившим факультет бизнеса и управления, ты очень недогадлив, Чанёль, – вновь усмехается Се. – Я был беременный тогда. Два с половиной месяца, я узнал за несколько недель до того вечера, но ты… ты все время был на работе, приходил поздно, а моего изменившегося запаха даже не заметил. Я не успел тебе сказать, а когда захотел, ты объявил о своем уходе. Я, как последний дурак, побежал за тобой, ты наверное, и не заметил даже, да? – горькая усмешка не сходит с губ омеги. – А пока стоял на дороге, пытаясь докричаться до тебя, меня сбила машина. Очнулся уже на больничной койке. Как оказалось, врачи дозвонились дяде, и он успел прилететь раньше, чем я очнулся. Придя в себя, я даже не понял, что вообще произошло, а тут мне сказали, что мой ребенок… О Сехун умер в тот день, вместе с нашим малышом… – слезы катились из глаз, когда он говорил о их ребенке. Чанёль подъехал ближе к его креслу, насколько это позволял стол. – Почему ты не сказал мне, что ждешь ребенка?.. Прости меня! Я не знал… Я не знал… Прости меня… – шепча, как заведенный, альфа взял холодные ладони омеги в свои руки, словно делился теплом. Сехун вырвал руки, он не хотел даже касаться этого альфы! – А что ты мог знать, Чанёль, если ты только и думал о том, как соблазнить наследника семьи Бён, и как бы поскорее женится на нем? Ну, и как? Ты счастлив теперь, да? Как же я хотел… Господи… Знаешь, как долго я мечтал о вот этой встрече с тобой?! Как хотел посмотреть в твои глаза, и сказать все, что о тебе думаю! Как хотел рассказать, как валялся тогда, пять лет назад, на мокром асфальте, теряя нашего малыша, пока ты, сволочь, укатил с богатым омегой, ради которого и бросил меня!.. – по щекам катились слезы, а Чанёль переваривал услышанное, и не мог поверить – Сехун ждал их ребенка, был беременный, а он бросил их с малышом одних! И все ради чего? Денег, власти и блядского мужа в придачу?! Боги, какой же он идиот!.. – Спрашиваешь, почему я не сказал тебе о ребенке? А как бы я мог сказать тебе это, если ты заткнул меня, лишь одним «Ты мне не подходишь, Се, ты глупый, надоедливый, неужели, ты думал, что я женюсь на тебе?»? – прошипел парень. – Я побежал за тобой, но разве ты мог услышать мой слабый голос, когда не мог взгляда оторвать от Бэкхёна? Ты же ничего не видел тогда, Чанёль, ты был ослеплен тем, что ты хотел получить, благодаря женитьбе на нем! И как оно, Чанёль, оно того стоило, да? Ты счастлив? Ты получил место вице–президента в компании его отца, стал успешным и богатым, носишь дорогую одежду и пахнешь деньгами, ты ведь счастлив теперь, да? – он почти шептал, но Пак слышал его и прекрасно. – Счастлив, когда твой шлюховатый муж приходит под утро, и от него, наверняка, воняет другими альфами? Он меняет любовников как перчатки, а ты просто молчишь, ведь так? Боишься потерять деньги и власть, боишься вернуться в жизнь, где не будет всего этого, и ты готов терпеть, принимать не истинного омегу таким, какой он есть, так? Удивлен? – зло усмехнулся Сехун, глядя как темнеет лицо Чанёля все сильнее. – Весь Сеул об этом знает. Как ты после этого смотришь своему сыну в глаза, а, Чанёль? Не стыдно перед ним? Господи, как же я ненавижу тебя такого! Господи. В кого ты только превратился, посмотри на себя! – прокричал Сехун и посмотрел на сжавшегося, от услышанного, альфу, а после продолжил. – И видит Бог, я хотел отомстить тебе, забрав у тебя всё, что тебе дорого в этой жизни! Господи, как же я этого хотел!.. – он сорвался на новый всхлип. Некоторое время в комнате были слышны только всхлипы омеги, пока альфа не знал, что он мог сказать в свое оправдание, и имел ли право на это?! – Господи, каким же идиотом я был! Ты недостоин моей любви, недостоин моей мести, ты недостоин ни единой секунды с мыслью о тебе, Пак Чанёль! Ты недостоин быть в моей жизни вообще, так что… я отпускаю тебя, Чанёль, я больше не хочу страдать, изводя себя! Я хочу быть счастливым! Да, я сменил фамилию, чтобы потом, когда добьюсь успеха – встать перед тобой, гордо вздернув подбородок, показать, каким я стал, что твой уход не сломил меня, что я стал только сильнее!.. А сейчас смотрю на тебя, и понимаю, мне все равно – сейчас для меня важны только прикосновения и объятия мужчины, что шепчет так жарко и целует так горячо, кто показал мне, как может быть хорошо не только с истинным! Теперь я свободен от тебя, Чанёль, своих грустных мыслей, и прошлого!... А теперь уйди, пожалуйста из моего офиса и моей компании, и прошу, сделай все возможное, чтобы отныне наши пути больше не пересекались никогда! – Я знаю, что мне нет оправдания… Просто попытайся простить меня, Се, хотя бы попытайся… Прости за все, что было когда–то и за то, сколько боли я причинил тебе осознанно и нет, прости… – глухо пробормотал альфа, выезжая на кресле из кабинета. Уже находясь за дверью, он оглянулся, чтобы посмотреть на того, чью жизнь он когда-то сломал. Омега сейчас сотрясался от беззвучных рыданий, но Пак знал, что всё у него будет хорошо, потому что тем кто много страдал Бог обязательно пошлет хорошего и верного спутника жизни. Чанёль и сам мог бы быть им для Сехуна, если бы не выбрал когда-то деньги, на которые не купить ни счастья, ни любви... Всё, что у него сейчас есть самого ценного – это его сынишка Кёнсу, которого он постарается уберечь от таких разочарований жизни. *** – Сехун? – удивился Чонин, когда на пороге его квартиры оказался такой приятный, но неожиданный гость. – Что такое, хороший мой? – омега кинулся в его объятия и Ким едва успел захлопнуть дверь ногой. Он поднял дрожащего омегу на руки и понес в спальню. Теперь в этой комнате новая мебель, как и кровать – все привезли только сегодня. – Расскажешь мне, что случилось, любимый? – нежно шептал альфа, пока Сехун вцепившись в его футболку пальцами, всхлипывал и молчал. – Тебя кто–то обидел? Тебе что–то сделали? Кто это сделал? – он тревожился все больше от молчания парня. – Я должен был рассказать тебе об этом раньше… Прости меня, пожалуйста… – омега начал свой рассказ, все также не поднимая головы от груди Чонина. – …ты… Не бросай меня, Чонин–а, пожалуйста, не бросай… Умоляю, я так люблю тебя… Ты ворвался в мою жизнь так стремительно, так волнующе, я… я кажется, даже с Чанёлем такого не чувствовал… Не бросай меня, умоляю, Чонин–а… Сехун снова заплакал, от чего сердце альфы только еще больше заболело. Всё, что он только что рассказал ему, все, чем поделился – это многого стоило, он доверял Чонину теперь всего себя. И за это доверие он готов был убить любого, кто только к ним сунется! – Мой милый, глупый и любимый омежка. Ну вот с чего ты решил, что я оставлю тебя? С чего? – он приподнял любимое личико за подбородок. – Я же говорил, что люблю тебя! Как теперь, после встречи с тобой, смогу уснуть без твоей улыбки, или, проснувшись, не увидеть тебя рядом? Как я смогу сомкнуть глаза, не обняв тебя или не поцеловав? Глупенький и любимый… Я жить без тебя не смогу, и ни что в это мире не заставит меня оставить тебя! Слышишь меня? Слышишь? – Се кивает, еле заметно улыбаясь. – Ты – лучшее, что случилось со мной, Чонин–а… – успокоившись, закрывает глаза вымотанный Сехун. *** Несколько лет спустя. – Ну, вот, видишь вот это здание, малышка? – ласково спрашивает Чонин держа маленькую девочку на руках. Ребенок улыбается, и крепче держит отца за ладонь. – Все это – достанется тебе, когда ты станешь совсем взрослой, нравится? Твой любимый папа – Чонин подарит тебе его на совершеннолетие, идет? – девочка снова улыбается чему-то своему чем словам папочки. – Ты опять приучаешь нашу дочь к богатству? Сколько можно, Чонин? То оба дедушек вовсю стараются, теперь еще и ты! – вздыхая, спрашивает подошедший муж, придерживая свой большой живот. – Просто я хочу, чтобы наша Хасон–и привыкала к этому месту, вот и всё, – пытается выкрутиться альфа незаметно подмигивая малышке. Лицо девочки преображается – улыбается совсем как папочка – глазки превращаются в тонкие щелочки, а пухлые губки расплываются в улыбке. Боже, это лучшая версия ребенка, что похож сразу на обоих родителей! Чонин целует нежную щечку, потом лобик, и уже спустя несколько секунд малышка весело смеется, а после целует отца в ответ. – Моя любимая девочка! Моя красавица, солнышко мое! – щебечет альфа, млея от поцелуев дочери. Он осторожно передает малышку Сехуну, а после подхватывает его на руки – им же аж на четвертый этаж подниматься. Там, за старой дверью осталась квартира его матери. Они полностью отремонтировали ее и сохранили для себя, чтобы иметь возможность бывать здесь, когда им надоест загородная жизнь, или захотят побыть только вдвоем. Хотя, это спорно – ведь на нижних трех этажах скоро будут открыты: галерея, кафе, цветочный магазин и фото–студия. Пара наслаждается уединением в таком огромном здании, пока в квартире (как и мечтала об этом когда–то, мама Чонина) раздаются детский смех и беготня взрослых по пятам за малышкой. Сехун смотрит, как его муж уложив Хасон на их большую кровать и обложив с двух сторон подушками лежит рядом и наблюдает за девочкой. Альфа улыбается, постоянно ее целует и шепчет всякие нежности на ушко. Малышка улыбается во сне, и схватив папочку за палец, тянет на себя, Чонин аж зажмуривается от удовольствия и накрывает ее одеяльцем. – Знаешь, я всегда мечтал о заботливом муже – альфе, который будет счастлив только от того, что просто будет находится рядом с нами, любить нас и ценить… – тихо признается уже Ким Сехун, когда руки мужа укладываются на его круглый животик, а подбородок на плечо. – А я всегда хотел, чтобы мой омега был ласковым и любящим, – горячие губы целуют в оголившееся плечо омеги и Се тихо стонет. – Так, получается, у нас с тобой как в рекламе: «Мечты сбываются», а? – оба тихо смеются и омега разворачивается в кольце любимых рук. – Пусть так и будет, всегда-всегда. – он целомудренно чмокает альфу в губы. – Я так тебя люблю, Ким Чонин, ты даже представить себе не можешь! – он теснее прижимается к мужу и целует уже более страстно и долго. Альфа млеет от ласки любимого и опускается нежными, как крылья бабочки, поцелуями, ниже и ниже. Оказавшись на коленях, он целует живот своего омеги и долго говорит малышам, как они с папочкой ждут их появления, что он уже закончил ремонт в их будущей детской, которая будет рядом с комнатой их старшей сестрички Хасон. Он рассказывает малышам, как они провели день, а омега смотрит на темную макушку, на блестящие от счастья глаза, на шевелящиеся полные губы, и понимает простую истину: «Просто человеку нужен человек», он нашел своего пройдя немало трудностей. Помнит словно было прямо сейчас как удивлялись врачи после его анализов – никто не мог понять, как Сехун смог забеременеть, ведь больше пяти лет и он, и доктора считали, что после тяжелого выкидыша при большой потери крови он не сможет стать папой никогда. А тут – такое чудо! Помнит, как плакал от счастья Чонин, когда Се рассказал о своей беременности – в его день рождения, двенадцатого января. Помнит, как вопил от радости за племянника дядя Джимин, как прилетел на следующее же утро будучи сам в положении, чтобы лично их поздравить. Сехун помнит, как говорил уверенное «Да» первого марта два года назад, словно, это было вчера – как Чонин ставил метку и подставлял ответно свою шею. Сехун никогда не забудет, как счастливы они были, когда смогли впервые взять на руки свою малышку, как Сонхва светилась от гордости, давая имя их девочке – Хасон. Ким Хасон. Через три месяца они с Чонин вновь станут родителями, теперь уже двоих мальчишек, папа-свёкр – Дохван и дядя Джимин уже придумывают имена деткам, тогда как Се и Чонину все равно – лишь бы их дети были здоровыми и счастливыми, а остальное – ерунда. Сехун лишь на мгновение вспоминает, как читал скандальные новости о разводе Пак Чанёля и Бён Бэкхёна (последнего поймали папарацци с неким тренером по борьбе), и как Чанёль отсудил опеку над общим сыном – Кёнсу у мужа. Пак бы и компанию «БёнИндастриш» бросил, да только Бён–старший не отпустит талантливого руководителя. Мистер Бён оставляет руководство за Чанёлем, пока Кёнсу не исполнится восемнадцать. Но Сехун–то знает, что Пак готовит документы на открытие собственного бизнеса, но уже в Токио – подальше от семейки Бён. – Эй, Сехун-а, ты о чем задумался? – Чонин поднимается на ноги и обнимает мужа. Сехун ежится от резком смены температуры – на балконе прохладно, почти как на улице, тогда как Чонин – горячий как батарея. – Да ты совсем продрог, пойдем внутрь! – альфа утаскивает Се в квартиру, и они еще долго греются друг другом. ***