Созерцатель.

Лунный свет невольно поглощал комнату. На кровати два сердца бились в унисон. Ночь, но им не до сна. Двое молодых людей теряли голову и пребывали в состоянии эйфории. В жилах бушевала кровь, и казалось, они одни в мире, что только пара глаз напротив, существует в сей реальности. Теплота, что искрилась от них, перерастала в жар, который хотелось потушить. Пухленькие, сладкие, розоватые губы манили накинуться с разбега, не замечая малое расстояние. Стена, что стояла между ними ранее, будто рухнула, не оставив и следа. Но дошло ли до Сакуры то, что Какаши имел в виду её, когда раскрывал секрет своей любви? Нет. Об этом девушка даже не задумывалась, она во всем винила алкоголь и стресс преподавателя о неразделенной любви. Всматриваясь в сероватые глаза, юная леди находила для себя новые грани чувств. На неё еще никто так не смотрел. Опьяненные очи разглядывали каждую частичку лика девушки, с нежностью переходя от глаз до губ, от кончика носа до лба и наоборот. Смущалась ли она? Уже нет. Аромат, что исходил от учителя, прибавлял страсти. Гормоны просто переполняли этих двоих. Для девушки это было неким адреналином, который вызывал бурю эмоций, поглощающих разум. Сердце неистово, бешено вырывалось из груди в тот момент, когда юноша начинал гладить розовые локоны, пробираясь пальцами в копну волос, а после чего хватая их со всей силы и дергая вниз. Боль превращалась в сильное увлечение, создаваемое побуждениями инстинкта. Проще говоря, будь они простыми животными, их бы не пугали авторитеты или же мнение толпы, они бы давно приступили к той фазе, к которой все и склонялось. Но они люди и они умеют мыслить, что и мешает придти к смелым действиям. Мужчина восхищался грациозной дамой, которая прислонялась всем телом к его оголенным мышцам. Какаши чувствовал, как пульсирует грудь девушки, как учащается её дыхание, как одно его движение помутняет ей рассудок. Конечно, ему это нравилось. Ему нравилось доводить её до самого пика возбуждения. Каждый сон начинался именно с такой ноты. Но почему сегодня он уже не может держать себя в руках и позволяет намного больше, чем ранее? Почему её духи так строптиво увязались в носу и дурманят, как по-настоящему? Почему содержимое боксеров так напряжено, что, грубо говоря, пухнет от боли? Ведь раньше все было иначе. Хатаке думал, что рехнулся, и сновидения с каждым разом становятся все реалистичней. Пока мужчина обдумывал те или иные чувства, Сакура уже пыхтела, находясь на нем. Она терлась об юношу, создавая имитацию полового акта. Парень покраснел и неловко приложил указательный палец на её мягкие губы. - Тихо… - прошипел он. Зеленые глаза удивленно разглядывали миловидную мордашку напротив, которая сложила губы в трубочку. Мужская рука приземлилась на макушку с розовыми волосами и подтолкнула на встречу к желаемым устам. Легкое соприкосновение раздало агонию по всему телу. Их губы разомкнулись всего на секунду, посмотрев друг на друга, они резко слились в страстном и бушующем прикосновении. Какаши покусывал нижнюю губу дамы, чем заставлял девушку изрядно таять. В ответ Сакура залезала языком в его рот, и уже внутри происходил некий танец сплетающихся мышечных органов. Сливаясь в поцелуе, они не замечали пространства, не замечали криков за окном, не замечали, как тлеет тишина, превращаясь в один возбуждающий вдох и выдох. Девушка отпрянула от сладостных губ и примкнула к сильной мужской шее. Покусывая её и одновременно нежно целуя, она принуждала преподавателя от наплыва страсти хвататься за все женские прелести. Суровая рука мощно упала на мягкие и аппетитные ягодицы Харуно, которая чуть ли не облизывала мужские плечи. Хатаке сильно напрягся, ведь снова выходит не состыковочка. Раньше, в прежних снах, Сакура поддавалась всем ласкам, но сама при этом не вступала в бой, а тут девушка словно осмелела и сама напрашивалась на приятный процесс. Сероглазый сжал в своей руке пятую точку юной дамы, невольно залезая чуть дальше. Розововолосая приподнялась и снова получила прикосновение губ. Эти двое, их уже не было здесь, они летали где-то в космосе, пребывая в своей отдаленной галактике. Сейчас всё крутилось вокруг этой пары и ничего более. Самые лучшие сорта чувств собрались вместе, подливая масло в огонь, разгоревшийся внутри пламенных сердец. Харуно понимала, что когда они проснутся, то обоим будет стыдно. Она лишь молилась, чтобы Какаши не вспомнил ничего из этого, ведь иначе они не смогут общаться как учитель и ученица. Но пока амплуа преподавателя и студента растворились в темноте, пара начинала приступать к главным действиям. Сняв с себя красную майку Сакура осталась в черном кружевном бюстгальтере, из которого давались ясные очертания небольшой груди. Откинув красную вещь куда-то в неизвестность, страсть только накалялась, а мужчина уже трогал девушку за самые интимные места. Какаши снял с девушки розовую юбку, одновременно стянув и черные трусики, однородные бюстгальтеру. Наверное он и сам не ожидал такого поворота. Харуно приступила к бою, от чего парень был ошарашен. Но отдавать руководящую должность слабой и хрупкой девушке не в его правилах, и в итоге он перекатился снизу вверх и уже царил мускулистым телом над оголенной дамой. Взяв дело в свои руки, мужчина вошел в запретную глубь тела юной красавицы, от чего его сердце нервно пошатнулось от переизбытка наслаждения, и он будто прибыл в реальность. «Это не сон?» - Мужчина наблюдал за восторженным ликом прекрасной дамы, которая ранее мыслям не давала покоя, да и вовсе была под запретом. Что случилось с его принципами? Они в одну секунду рухнули, от чего Какаши чувствовал непреодолимую скорбь. Но в данный момент, пока он совершал одно и то же действие раз за разом, чем только вызывал у Сакуры приятную боль, ему оставалось надеяться, что все происходящее лишь плод его воображения. Зеленоглазая всячески извивалась под грубым наплывом мужского органа, который горячо впивался в женскую плоть. Юноше естественно все это было тоже не менее приятно, и он хотел поскорее закончить вкусную трапезу и перейти к водным процедурам, которые смогли бы дать понять, что реалистично, а что нет. Огромная спина молодого человека излилась потом, он ускорял процесс, учащая движения и силу, заключенную в них. Каждый её вздох он вдыхал в себя, ощущая сладкий аромат женских духов на языке. Она была на столько близко, на сколько нельзя было представить… Вот, последний рывок и все. Вулкан любви достиг извержения. Какаши еще лучше стал оценивать ситуацию, алкоголь испарился, а вот сон остался пребывать явью. Он лежал на хрупком женском теле, которое тяжело дышало. Придерживая рукой некую магму, которая не проникла в укромные места девушки, он, еле-еле встав, прихватив с собой боксеры, помчался в ванную комнату. Юная леди приподняла голову и заметила неплохой задний вид преподавателя. Только сейчас её осенило, что ведь они оба совершили непростительную ошибку, что он сейчас наверняка уже отрезвел и все прекрасно понял. Сакура нервно начала одеваться, ища по всей комнате свои вещи. Хатаке решил полностью окатиться еле теплой водой. Встав под душ, мужчина был погружен в пучину своих мыслей. Струи воды нелепо ползали по мускулистому телу, спускаясь все ниже. Для Какаши такой поступок был катастрофически неприемлемым. Всё, что он пытался удержать в себе, вырвалось за счет алкоголя. Как же он гнобил себя, как ненавидел. Он думал, что просто напросто изнасиловал бедную студентку, а та лишь не смогла сопротивляться груде мышц. Но ведь все было совершенно наоборот. Как же теперь смотреть в глаза той, которую любишь? Которой причинил боль? Мужчина обмотался полотенцем вокруг бедер и с легкостью вышел из парящей ванны. Он долго думал, что скажет Сакуре, но даже подготовленная речь не понадобилась. В комнате никого не было. Кровать была заправлена, как и при уходе на работу. Окно все так же открыто. Всё будто вернулось на круги своя. И Хатаке подумал: а может ему все почудилось? А это и впрямь был сон? Быть может, юноша изрядно выпил и прибывал в своём мирке, а когда дело дошло до душа, то тут-то он и очухался? Но тогда как объяснить половой акт? Да просто. Как говорится: рука в помощь! - Как хорошо, что это всего лишь моя фантазия разыгралась, – вздохнул учитель, – ведь она моя студентка, а я её преподаватель. Между нами не может быть ничего общего.