Вино

Кровь плещется в хрустальном бокале, наполненного до середины. Обветренные губы вновь припали к краю сосуда, мгновенными и рваными глотками осушая. Свирепый огонь с нотками сладости и горечи катится внутри горла, сжимая все трубочки своими тисками. Но он уже давно привык, поэтому эмоции, горевшие глубоко внутри него, никак не отразились на его лице. Бледное, в закатном свете оно кажется еще болезненней, чем есть, окрашивая и без того желтые пятна в такой же цвет. Прикрывает серые глаза, разразившись очередным сухим кашлем. От него бокал с вином трясется в дрожащей руке, едва не разлив содержимое. Только начало осени, а он уже успел где-то подхватить простуду, хотя и отрицал этот вариант, списывая на очередную усталость. И потому, никогда не слушая голос разума, он всегда идет гулять, только взглянув на часы – ровно семь. На улице была отличная погода – осенняя горечь с оттенками летней сладости: по закатному небу плыли облака, похожие на шерстку баранов, окрашенные в персиковые и золотистые цвета; листва на деревьях все еще была подобна изумруду, прогибалась и переливалась под легкими вздохами ветра. Знакомые тропинки замысловато петляют, но он никогда не ошибется в своем маршруте, ведь выучил его весь. Знакомый с самого детства парк, расположенный напротив его дома. Вышагивает по брусчатке, издавая глухой стук низким каблуком обуви. Попреки тому, что на улице было достаточно тепло, мужчина повязал вокруг своей нижней половины лица вязаный шарф, изредка в него кашляя, а сверху своей достаточно тонкой полосатой кофты надел легкую куртку на замке. Зная, что подобная погода бывает весьма обманчива, боится простудиться еще сильнее. Останавливается на перепутье двух дорог, прекрасно зная, куда какая ведет, выбирая между ними. В простом выборе человека есть определенный скрытый смысл, подтекст – судьбы не существует, если только воля, желание и решимость. Кидает почти безразличный взгляд на левую тропу и, вновь возобновив движение, планируя не останавливать его уже до самого дома, идет вперед. Не пройдя и сто шагов, но при всем этом не прекращая свой ход, видит чью-то одинокую фигуру, сидящую на одной из скамеек. Голова склонилась над книгой, черные и густые волосы спадают так, что закрывает лицо. Длинные и бледные пальцы переворачивают желтоватые страницы книги. Удивление застыло в его глазах. Неужели, кто-то действительно любит побыть в одиночестве, наедине с книгой или своими мыслями, находясь среди природы, когда на часах уже почти восемь? Девушка встрепенулась лишь тогда, когда он подходит слишком близко, для чего-то громче стуча низким каблуком. В ее глазах застыло то же удивление. Он моргнул, оторопело глядя на ее лицо – кожа были бледна и тонка, подобно крыльям мотылька. Настолько тонка, что можно было увидеть вены на ее открытой шее. Мягкие черты лица, никакой жесткости. Кудрявые волосы волнами спадали по плечам. Сейчас перед собой он видит лед – такой же хрупкий, прекрасный и неприкосновенно-холодный. В ее серых, как воды северных морей, глазах можно было увидеть настоящие осколки огромных ледников. Почему именно сейчас приходит на ум лишь вино? Потому что девушка перед ним – полная его противоположность. Виноград, вбирающий в себя теплые лучи солнца, оно игриво, оно яростно, как сам неудержимый огонь, катящийся по горлу. А она.. Дитя льдов и северных ветров, малютка, росшая среди вечной зимы. Прекрасна, как первый снег, великолепна, как песень вьюги. Развеяв наваждение, почему-то начал разговор. И так еще нелепо – со времени. Будто ему было сложно отодвинуть рукав куртки и поглядеть на часы. Девушка мило улыбнулась и поглядела на свои карманные часы. Так и случилось наше знакомство. Честно, я влюбился в этот лед в ее бездонных глазах. Не верю во влюбленность с первого взгляда? Забудьте, это магию невозможно понять – ей несколько тысяч лет. Хотя, дело не только в этом. Она была хороша собой, довольно-таки умна и эрудированна – как до книг, так и до жизни. Работает художницей, рисуя пейзажи и часто практикуясь на портретах людей. Признаться, он и не думал, что ему когда-нибудь так повезет в этой жизни, где лишь вино занимало первое место. Но есть так же и проблема: Лед очень не любит Огонь, так как последний не оставляет за собой ничего, даже испаряя оставшуюся воду. Просьба насчет того, чтобы бросить пить вино его вначале обескуражила. Не перечесть, сколько было просьб и слез, ругани и перемирий. Каждый раз клянется, что забудет, бросит, потушит огонь. Но каждый раз, даже несмотря на то, что бокал трясся в предательски дрожащих руках, он выпил снова и снова. Поздняя осень, а за окном идет дождь. Сильный ветер бьет в окна, пытаясь выбить все стекла. Около такого окна сидит он, одинок и угрюм. Она до сих пор не вернулась, застряв в своей мастерской за очередной картиной маслом. Апатия и сильный сухой кашель напали на него внезапно. Впервые устал от вина. Давно не возвращался к этой пагубной привычке, но иногда в порыве меланхолии ему хочется забывать и раствориться в этом табачной отраве. Расходится в очередном кашле, вызванным усилением болезни, а дешевые сигареты лишь подливали масла в огонь. А он все затягивает и затягивает с такой жадностью, провожая дым почти умоляющим взглядом, словно тот мог дать ему ответ на один главный вопрос: «Лед не существует без огня. Огонь не существует безо льда. Так почему же она так просто не может с этим ужиться?» Тишина квартиры не стала ему ответом. Лишь ветер жалобно выл под окном.