Сотни взорвавшихся Венер

Это обычный школьный день, один из тысячи, миллионов других, солнце светит так ярко, будто они живут на Венере. В коридорах и на улице, везде - чужой смех, неясный шепот и слепая влюбленность. Это весна, теплая, беспощадная, зеленая, она сводит с ума всех подростков. Для Сейджуро это все похоже на игру. Он касается других, улыбается им, помогает с чем-то: чужие щеки сильно алеют. Девушки смеются, на что-то надеются, их ресницы стыдливо опускаются вниз. – Ты так жесток, Акаши-кун, – замечает как-то Тетсуя, и Сейджуро слегка, быть может, снисходительно, быть может, виновато, улыбается ему. На поверхности Венеры сильный ветер, непроницаемые плотные тучи, и никто не знает, что за ними. За своей улыбкой, за сотней других выражений лица Акаши скрывает что-то, что не хочет показывать никому. Это что-то скребется, кричит внутри него, цветным глазом подглядывает в тонкую, незаметную щель. Сейджуро лишь пожимает плечами, откладывая в сторону школьную сумку. – Они сами виноваты, – смеется Аомине, сверкает зубами в широкой улыбке, подмигивает незнакомой проходящей мимо девчонке. Она краснеет, мило отводит взгляд, о чем-то хихикает с подругой. Говорят, что Венера – это чуть ли не близнец Земли, планета, донельзя похожая на нее по размерам. Эти сестрички очень близки, и сильно влияют друг на друга. Венера названа в честь богини любви, еще бы, это самая яркая и красивая звезда на их небосводе. – Но вы могли бы не поощрять их, – качает головой Шинтаро, хмурится, небрежно поправляет очки. Он смотрит на Акаши, – Действительно, хватит, – неодобрение цветными бликами сверкает в его глазах. Сейджуро касается его плеча, замечает чужую невольную дрожь. Щеки у Мидоримы горят, но он не отводит взгляд. – Ты прав, Мидорима-кун, – Акаши улыбается, наклоняя слегка голову, – Я больше не буду. Чужие зрачки расширены, кадык судорожно дергается. Шинтаро удивленно моргает. Сейджуро позволяет руке соскользнуть, небрежно коснувшись чужой ладони. Перебинтованные пальцы дергаются, будто хотят ее поймать. В зеленых глазах весна, и Акаши не может отвести от нее взгляд. Венера – очень жаркая планета, ее температура горячее, чем у остальных планет. На вечернем небосводе она сверкает ярче других звезд. Раньше у нее было несколько имен: Фосфорус, Геперус, Утренняя или Вечерняя звезда, Веспер и даже Люцифер. В этот день Акаши задерживается в школе допоздна, после тяжелого дня идет в одиночку домой. Вечер слишком хороший, чтобы наблюдать за ним из окна машины, и поэтому он отсылает водителя прочь. Он мерно вышагивает, закинув сумку за плечо, и смотрит на темнеющее небо. Чужие шаги раздаются за спиной – кто-то догоняет его. – Акаши? – закат в глазах Шинтаро сверкает тысячью красок. В них также есть тепло, и оно не имеет никакого отношения к заходящему солнцу, – Ты сегодня пешком? – Да. Проводишь меня, Мидорима? У Венеры сила притяжения немного меньше, чем на Земле; наверно, поэтому влюбленные люди словно парят. Они идут рядом, их руки соприкасаются порой, каждое из прикосновений пускает жар по всему телу. Акаши смотрит только вперед, Мидорима не отводит от него свой взгляд. Эти дни, быстрые, светлые, как солнечные лучи, незаметно скользят между пальцев. Этих дней – тысячи, миллионы, но их никогда не хватает, ими нельзя напиться. На Венере нет воды, там слишком жарко, она давно испарилась. В какой-то момент они не идут: Шинтаро стоит, слегка наклонившись. Акаши, напротив, привстав на носках, голова поднята вверх. Их губы соприкасаются, а глаза закрыты, под веками – сотни ярких Венер, взорвавшихся в нежности. Сейджуро очень тепло, он парит высоко над землей, а щемящее, цветное чувство где-то внутри разгоняет все темные тучи.