asian wallflower

♪♫♪♫ kuroiumi 黒い海 – passion       Таиланд — это сауна. Круглосуточная, круглогодичная. Только успев выйти из самолёта, я сразу же убеждаюсь в этом. Жара здесь на грани исступления. Чёлка противно прилипает ко лбу, и я стараюсь найти спасение в Гарри, который не забыл прихватить с собой веер, заранее зная, куда мы попадём. Его влажные кудри, небрежно разбросанные по макушке, так и просятся завязаться в тугой пучок, пока сам парень яро махает веером, заставляя улыбаться меня до боли в щеках.       Поселение в отель. Сладчайший голос Гарри, который я сравнил бы с пением райской птицы, пока он выкупает заранее забронированные билеты. Учтивость в каждом жесте, тайский английский, который, похоже, никого не смущает. Замедленность и снова замедленность. Здесь всё идёт своим чередом, никто никуда не спешит, все просто наслаждаются происходящим. Это не может не восхищать.       В номере свечи и благовония, цветочные гирлянды из жасмина и шафрана. Я так и знал, что Гарри заказал номер для молодожёнов. Улыбнувшись своей мысли, я медленно подхожу к младшему парню, утыкаясь носом ему в спину. Вздрогнул, слишком неожиданно, но слишком правильно. Гарри разворачивается ко мне лицом, не выпуская из объятий. — Луи, — лицо озаряет ангельская улыбка, за которую я готов продать свою душу, — тебе нравится? Слышу волнение в его голосе, которое он так тщательно пытается скрыть. Он слишком долго продумывал эту поездку, место, день и дату. Всё до мельчайших деталей. — Мне нравится всё, что делаешь ты, принцесса.       Тихий вздох, полный облегчения и удовольствия. Для меня приглашение, которое сносит мне голову, стоит мне только прикоснуться к алым губам, так отчаянно просящих поцелуя. Поцелуй терпкий, пропитанный самыми разными чувствами, вкладываю в него всю свою душу, чтобы он понял насколько сильно дорог мне, насколько сильно я люблю его. По телу пробегает приятная истома, а эйфория медленно, но уверенно проникает в кровь. Чувствую, как тело Гарри напрягается подо мной, отрываю взгляд и смотрю в зелёные омуты, в которых горит одно лишь желание. Медленно разрываю объятия, отчего вижу непонимание и разочарование в глазах напротив. — Не сейчас, Гарри. Ты же не хочешь пропустить самое интересное? — с ухмылкой смотрю на по-детски невинное лицо и пытаюсь вызвать хоть толику здравого смысла. — Мы же продолжим? — голос немного дрожит, а глаза всё также с верностью смотрят на меня, ожидая моего ответа. Как будто я могу отказать ему. — Конечно, — улыбаюсь самой искренней и яркой улыбкой, и Гарри отвечает улыбкой мне в ответ.       Вечером отлив. Растерянные морские звёзды кажутся инопланетянами, а мы одни во Вселенной. Вдоль Тихого океана группа аборигенов раскладывает снедь, зазывая проходящих мимо туристов. Чуть далее расположились парочки влюблённых, рисующих понятные только им рисунки на песке. Засматриваюсь на орхидеи. Они везде здесь: на шеях, в волосах аборигенов и туристов, на зданиях, в кокосовом супе, который я заказал себе. Но самая красивая орхидея — мой Гарри.       Местная жительница поведала нам, что этих цветов боятся злые духи, тогда я и купил своему мальчику небольшую орхидею, которая мирно покоится в его кудрях, прямо за ухом, что вызывает во мне бурю эмоций.       Сидя в ресторане, рассуждаем об обонянии, не замечая собственного насморка, и задаёмся вопросом: «Можно ли стать открытым?». Таким же, как и тайцы. Ливень из «здравствуйте», «спасибо огромное» и невероятных улыбок окружает нас. Многие бы сказали, что это лишь напускная искренность, но побывав здесь, все ваши сомнения испарятся в воздухе, полном благовоний и специфических запахов. Говорят, что запахи очеловечивают падших ангелов.       Шесть утра. Стоило огромных усилий, чтобы встать в такую рань и вырваться из колец огромных рук, обнимающих меня за талию. Моя цель — цветочный рынок. Гарри любит цветы, а ещё больше любит сюрпризы, мои особенно. Поэтому наплевав на свой сон, я спешу в flower market, где уже с утра царит спектакль, достойный сцены театра. Композиции, декораторы, растения, запахи и духи. Карнавал цветов очаровывает и пленит своей красотой. Даю себе слово, что приведу сюда Гарри, он будет в восторге.       После утреннего сюрприза тащу Гарри в храм. У входа в монастырь стоит торговая палатка с оранжевыми вёдрами. Внутри — продукты и предметы первой необходимости для монахов и живущих при храме. Повсюду статуэтки Будды, а рядом — толпы туристов, не перестающих удивляться увиденному. Мы стоим в одной из групп, переплетая пальцы. Впервые на нас не смотрят косо, тыкая пальцем, впервые за долгое время я хочу кричать о любви к парню, который внимательно слушает монаха, не переставая кивать головой в подтверждении его слов. Чувствую себя свободным и чертовски влюблённым.       В тени одной из скульптур, название которой я так и не запомнил, жду Гарри, который явно задерживается с группой туристов в саду фресок. Уже сто раз пожалел, что не пошёл вместе с ним. Рассматриваю всё, что окружает меня. Возле лестницы сидит молодая пара, обсуждая что-то на незнакомом языке, и явно что-то не буддийское. Мимо прошёл монах, читающий книгу. Отмечаю ещё одну небольшую фигурку в оранжевом одеянии, что подметает листья. Наверное, служитель храма. Вижу вдалеке кучерявую макушку и, уже не сдерживая себя, мчусь навстречу Гарри.       С поверхности воды храм выглядит намного рельефнее, и я невольно засматриваюсь видом, пока наша лодка медленно движется по каналу. Проезжаем мимо тайцев, которые тянутся к фотоаппаратам, чтобы сфотографировать нас. Инстинктивно прижимаюсь к Гарри, в голову лезут ненужные картины, это всё так напоминает прошлое. К горлу подступает ком, и я зажмуриваю глаза. Чувствую его руку на своей спине, мелкие поцелуи на щеке и лёгкое дыхание возле уха. — Они не знают нас, Лу. Мы для них просто белые парни, понимаешь? Посмотри, — Гарри нежно берёт меня за подбородок и поворачивает голову в сторону местного населения, — они фотографируют всех туристов.       Медленно расслабляюсь и оставшуюся часть поездки буквально лежу у Гарри на руках, не переводя взгляда с его точёного профиля. Пропускаю мимо ушей пару шуток по поводу того, что я спутал Гарри с Буддой или скульптурой Лао-Цзы. Для меня он мой мир, моя путеводная звезда, моя вселенная.

♪♫ The 1975- 102

      В парке Нонг-Нуч каждый вечер в небо запускают фонарики. Задыхаемся от изумления, наблюдая, как десятки людей собираются в сказочном саду и выпускают в небо частичку своего света. Повсюду щёлкают затворы фотоаппаратов, и, кажется, что люди соревнуются в друг с другом в количестве сделанных кадров. Не отвожу взгляд от фонариков, которые медленно, но уверенно приближаются к своим идеалам — звёздам. Эти светлые огоньки напоминают мне себя, а звёзды — Гарри. Знаю, что фонарики долетят до своей цели так, как сделал это я.       Пока все туристы идут в центр парка, я веду Гарри в сад бабочек. На лице невольно расцветает мечтательная улыбка при виде этих сказочных существ. В этом месте можно гулять среди пышных растений на ветвях, которых живут вышеупомянутые красавицы. Они порхают в воздухе, садятся на листья деревьев, на посетителей или лакомятся разложенными специально для них сладкими фруктами. С замиранием сердца смотрю на то, как Гарри радуется, словно ребёнок, когда на его кудрявый ореол садится бабочка, а затем ещё одна и ещё. Сад наполняет заливистый смех моего мальчика. Знаю, что ему щекотно. — Лу, ты должен почувствовать каково это, — Гарри смеётся и, трепетно снимая с себя бабочку, аккуратно подносит к моему носу, отчего я начинаю протестовать. Получаю лёгкий шлепок по заднице, отчего рот раскрывается от удивления, вызвав у Гарри лишь очередной приступ смеха. Я уже говорил, что не способен отказывать ему?       Сложив руки на груди, я наблюдаю за тем, как Гарри опускает бабочку на нос. — Задержи дыхание, не хочу, чтобы она так быстро улетела. — А если я задохнусь? — обиженно надуваю губы, отчего Гарри тут же льнёт к моим губам, захватывая их в плен. Вдыхаю уже такой любимый запах, резко прижимаю Гарри к себе с такой силой, кажется, будто он рассыплется. Целуемся так долго, что под конец уже не можем ровно дышать. Прижимаюсь лбом ко лбу Гарри, пытаюсь выровнять дыхание. Выходит плохо, но я всё равно рвано шепчу: — Бабочка улетела. — Знаю, — вторит Гарри шёпотом и притягивает меня ещё для одного поцелуя.       По джунглям зелёная песня жизни, горячий воздух плотнее песка. Это вначале, до приключения. Когда же мы оказались на слоне, джунгли преобразились. Покачиваясь, мы стали замечать все плоды и старания Будды, которые было трудно разглядеть с земли. Интересно наблюдать за тем, как в джунглях всё взаимосвязано между собой. Здесь дружат звери земли и звери неба. Здесь царит гармония. Два мира, два непохожих способа жизни, но одна планета.       В часе езды от этого места водопады, омываемые водой реки Квай. Священное место. Задаюсь вопросом: есть ли что-то не священное в Таиланде?       Для туристов выделен отдельный водоём, подальше от тайцев и монахов, которые часто наведываются на священные земли.       Визг Гарри под тёплыми струями воды забавляет меня. Подплываю к нему со спины и целую чувствительное место за ушком. Чувствую, как пробегают мурашки по коже младшего парня. Молчит, ждёт дальше моих действий. Ухмыляюсь и опускаю руки ему на бедра, очерчивая подушечками пальцев тазовые косточки. Слышу приглушённый вздох и опускаю руки на плавки Гарри, отчего слышу невнятное бормотание. Оттягиваю резинку, попутно оставляя мимолётные поцелуи на плечах. Переворачиваю его лицом к себе, не хочу пропустить ни одну эмоцию. Встречаюсь взглядом с зелёными глазами, прожигающими меня насквозь. Тянусь к ключицам и медленно провожу языком по косточкам, пробуя кончиком языка солоноватую кожу на вкус. Медленно, плавно. Шепчу в изгиб шеи комплименты, отчего Гарри смущается и смотрит на меня из-под опущенных век. Тянусь рукой до его плоти, он хрипит и дёргается подо мной. Бормочет что-то себе под нос, не сразу доходит смысл его слов. — Это священная земля, Лу… — не успевает договорить, ловлю его слова поцелуем, отчего Гарри глухо стонет мне в рот, когда мой язык вновь обводит его нёбо. Цепляется руками за плечи, ища опору, будто боится упасть. Разрывает поцелуй, чувствую, каких трудов ему это стоило. — Хочу… — всего одно слово, а мне уже сносит крышу. Быстро киваю, натягиваю на Гарри плавки и тащу его к тук-туку.

♪♫ Houses – Carrion

      Одно мгновение и Гарри лежит подо мной, обвив ноги вокруг моей талии. Удерживаюсь на руках, чтобы не наваливаться всем весом на своего мальчика, причиняя этим дискомфорт. Исследую его рот, посасывая язык. Он чуть сладковатый, от бутылки шампанского, которую мы опустошили, поднимаясь в номер. Пальцы Гарри проворно поддевают край моей майки и тянут вверх. Кидаю ненужную тряпку на пол, попутно избавляя Гарри от одежды. Им место на полу. Хазз вздрагивает, когда я медленно провожу пальцами по торсу, задевая чувствительные горошины подушечками. Тянет меня на себя, я падаю на податливое тело и впиваюсь в такие желанные губы. Мурлычет и издаёт невнятный звук, когда засасываю мочку уха. Пытаюсь присесть, но Гарри ещё сильнее прижимается ко мне бёдрами, желая получить хоть какое-то трение. — Сейчас, Луи, — бархатный голос звучит до неприличия искушающее.       Ловлю его подбородок, заставляя взглянуть мне в глаза. Его щёки горят, а зелёные глаза опускаются вниз на шорты, которые я не успел снять. — Хочу, — пушистые ресницы подрагивают, взгляд всё ещё опущен вниз. Стесняется? — Что? — не могу отказать себе в возможности подразнить Гарри даже в такие моменты. — Боже, Луи, ты просто невыносимый. Просто дай мне стянуть с тебя эти шорты.       Не дождавшись ответа, тянет руки к совершенно ненужному куску одежды, помогает мне избавиться него. Длинные пальцы опускаются ниже, исследуя контуры моего тела. Обводит пальцами венки, скользя обратно вверх, а потом вниз. Большим пальцем давит на головку, заставляя меня выгнуться в спине. Ещё одно проворное движение ловких пальцев, и я рычу в изгиб шеи Гарри. — Милый, дай мне подняться, — шепчу ему в губы. Он кивает, тянется за повторным поцелуем, и только тогда неохотно отлепляет от меня свои руки и тянусь к прикроватной тумбочке. Открываю маленький шкафчик и достаю небольшой тюбик. Давлюсь воздухом, когда я встречаюсь с Гарри взглядом. Зелени больше нет, только расширенные зрачки, с вызовом смотрящие на меня. Его плечи напряжены, сжаты, дрожат рябью. Поднимается вверх за поцелуем, но я лишь толкаю его на подушки, жадно прикасаясь губами к молочной коже. Касаюсь руками его волос, зарываюсь в них пальцами и чуть оттягиваю его кудри на себя, отчего Гарри утробно рычит. Опускаюсь губами до живота. Заставляя дышать его ещё чаще. Нахожу языком впадинку пупка, вылизываю её. Больше нет сил ждать, с громким звуком открываю заветную баночку, глаза Гарри резко распахиваются и в ожидании смотрят на меня. Горячие пальцы обжигает холодная жидкость. Сейчас всё на контрасте. Тела вповалку: из пекла в рай. Кидаю на него осторожный взгляд, вижу в глазах лишь вожделение.       Подготавливаю Гарри предельно осторожно, медленно. Его комфорт превыше всего. Внутри Хаззы очень тесно, очень жарко. Поочерёдно развожу пальцы в стороны, пытаюсь задеть желанную точку. Гарри уже без стеснения стонет во весь голос, цепляясь пальцами за простыню. Приподнимаю его бедра, вывожу на них незамысловатые зигзаги и, поддавшись немного вперёд, проникаю в него. Первые всхлипы и стоны. Стараюсь держать себя в руках и не дойти до звериного срыва. Завожу его ноги за спину, чтобы увеличить контакт и зайти на всю длину. Действую постепенно. Ещё один толчок, и я полностью внутри него. Из гортани вырывается рык, и я припадаю к любимому лицу. Прижимаюсь к Гарри лбом, и он распахивает глаза. Медленно начинаю двигаться, и из губ Гарри вырывается стон, и я не в силах больше сдерживать себя. Он стонет, прогибается в спине до хруста в костях, цепляется пальцами за всё, что встречает на своём пути: простынь, мои плечи, спина. В глазах застывают слёзы, путаясь в пушистых ресницах. Блаженно закрывает глаза и шепчет что-то невнятное. Каждый толчок отдаётся новым импульсом, а из гортани вырываются бессвязные рыки. — Луи, Луи, Луи, — повторяет моё имя, как мантру, — Боже, я скоро.       Его бёдра ещё с большим рвением движутся мне навстречу, так что я с трудом выдерживаю ритм, борясь с желанием жёстко вдавить Гарри в матрас. В один момент он становится безумно тесным, отчего тело покрывается роем мурашек. И, не выдержав такой тесноты и близости, я изливаюсь внутри Гарри.       Тело мучительно ломит, а голова готова взорваться от пережитого удовольствия. Распутываю наши тела и падаю возле Гарри, который что-то мурлычет себе под нос. Приближаюсь к нему, спутывая ноги и благодарно целую его в губы. Он лениво отвечает на поцелуй, после чего комочком сворачивается возле меня и утыкается носом в грудь. Спустя пару минут я слышу его размеренное дыхание. Никаких хрипов и стонов. Одно лишь блаженство. — Люблю тебя, Хазз, — шепчу в кудрявую макушку, укрывая нас шёлковым одеялом.       Таиланд — это место, где любовь царит в воздухе, а размеренная и спокойная жизнь лишь добавляет особую романтику. Таиланд лечит реанимированные сердца европейцев. И каждый, кто бывал здесь, это чувствовал.