Luv.

      Если в жизни Уитли вообще были победы, то победа над аккумулятором Модуля Космоса - не самая воодушевляющая из них. Уитли смыкает веки, попутно воображая, как должен был проскрежетать их видавший виды металл – нарушать настоящим скрежетом законы вакуума было бы как-то невежливо, тем более, если он – твой единственный собеседник на остаток вечности. Одиночество в космосе совсем не такое, как в Aperture Science. Оно надоедает, и мир вокруг вдруг становится тоже клеткой, просто очень просторной, что и прутьев не разглядеть. По крайней мере, живым из неё ещё никто не выбирался. Нет, Уитли, на самом деле, не унывает. А ещё вспоминает о ней – не то, чтобы часто, но, пожалуй, больше, чем следовало бы в условии энергетического дефицита. Да, где-то далеко на Земле жёлтые колосья щекотали раскалённый воздух, голубой небесный ветер и ладони его безымянной подруги, шагающей босиком, если она вообще выбралась и жива. Беда в том, что Уитли не знал, а мог лишь верить – что роботам было не очень-то свойственно. Уитли не знал, а глаза безымянной с укором смотрели на него из звёздной глубины, тёмные от боли, как… [ERROR] [SYSTEM_RELOADED] …Как небо, даже ярче. Глаза [NO_NAME] синтетически-синие. Сидя на дешёвом линолеуме, он перебирал пахнущие морем волосы Челл – смуглые веки её тревожно подрагивали. Плохие сны она видела чаще, чем хорошие. [NO_NAME] мало знал о её прошлом. Слушать он любил меньше, чем рассказывать, да и Челл не спешила делиться – дело было не в недостаче доверия, а, пожалуй, в том, что оба они не хотели нарушать сложившуюся в их жилище атмосферу, оставив прошлое – прошлым, личное – личным, а настоящее – безоблачным. Чёрные, забранные в хвост волосы против пепельных вихров. Серые глаза против синих. Молчание против слова. Они чертовски не подходили друг другу, а значит, просто обязаны были быть вместе. [SYSTEM_RELOADED] Ах, о чём это он? Человечка была странной, даже для существа с повреждённым мозгом. Уитли встречал не так уж много живых людей, а она всё равно казалась странной. О, несуществующий авраамический демиург, это же так по-человечески: плакать, разве нет? Тем не менее, девушка была невозмутима: вот что бесило другого Уитли, Уитли-Повелителя-Aperture-Science, не меньше, чем её живучесть и догадливость. Вот из-за чего бестолковый Уитли теперь болтается на орбите Луны, форменно мучаясь от стыда. Ну зачем роботу вообще такая функция - стыдиться? Когда десять тысяч подопытных, за которыми Уитли должен был присматривать, изволили поумирать, функция не активировалась. Зато теперь – пожалуйста. В день написания программ для Уитли кто-то из учёных Aperture Science явно хотел пошутить над миром. О, безусловно, это было очень мило: создать существо, заранее запрограммированное быть идиотом, и – что ещё лучше – дать ему это осознать. Уитли питает скорбный интерес к тому, что могли бы чувствовать, например, роботы, созданные для игры в «камень, ножницы, бумага» или чистки картофеля. И как после такого к людям можно испытывать жалость?.. Конечно же, из всех правил есть исключения, и своё исключение Уитли упустил на далёкой Земле много-много-много оборотов вокруг лунных морей назад. Там, в прошлом, у неё была смуглая, и, наверное, тёплая кожа, такая ненадёжная, что портилась от каждого пустякового по машинным меркам удара, а у Уитли – тысяча невысказанных «ненавижу» и… [SYSTEM_RELOADED] - Люблю – говорит Челл, не уточняя что: его, хорошую погоду, пончики или синий цвет. Кольца уже две недели лежат у [NO_NAME] в бумажнике – он всё не решается, и при взгляде на Челл у него сердце стучит так, что, кажется, готово сломаться на следующем ударе. Челл стягивает с него форменный галстук и ужасно медленно высвобождает из петель пуговку за пуговкой, а [NO_NAME] прислушивается к хору электричек за окном и думает, почему нельзя просто любить эту упёртую, молчаливую мон шери без всяких условностей. «Скажу завтра» - кивает [NO_NAME], когда нервного вида учёные просят его задержаться на работе. На голову ему водружают что-то вроде шлема электроэнцефалографа, а на плоскость стола – сферическую, мёртвую оболочку из металла, с – как иронично – синим визором по центру. В общем, если хотите удостовериться, что роботы бывают безумными, добро пожаловать в Aperture Science, где роботов делают с душой, с человеческой душой. Здесь вообще всё безумно и гениально, кроме душевых занавесок, хотя… Хотя они, быть может, в первую очередь. [SYSTEM_RELOADED] Из вокодера Уитли вырывается какой-то слышимый лишь ему чихающий звук. Нет, ему, право, надоело ломаться – разве напасёшься оптимизма на всё это безобразие?.. За время своих космический скитаний он успел сто раз попросить прощения у безымянной и сто раз обидеться на неё – за то, что заставляет его просить прощения. Его мнение колеблется с периодичностью метронома, отмеряющего его раскаянию такую цену, которой точно не похвастаешься перед друзьями. У него, если можно так выразиться, всё внутри свербит от неидентифицируемого чувства… к этой… к ней – нет, он не забыл название, чувства просто нет в программном обеспечении, хотя, казалось бы, должно быть, или было. По крайней мере, стройный исходный код будто так и просил исковеркать себя парой новых строчек из нулей и единиц. Млечный Путь лениво переворачивается с боку на бок, лунные моря колыхаются ртутными волнами, а индикаторы истекающего заряда воодушевлённо пищат где-то под корпусом. Уитли переходит в сонный режим – факт. А вот проснётся ли?.. [SYSTEM_RELOADED] [NO_NAME] засыпает. Челл сидит в наушниках и что-то напевает тихо-тихо, то ли себе, то ли ему, а её загорелые голые колени такие удобные. [NO_NAME], самодовольный [NO_NAME], который время от времени жутко гордится собой, находит в сердце место и для иной гордости – голос Челл, на который девушка так скупа, всецело принадлежит именно ему. Знайте. Завидуйте. Челл напевает – прекрасные, глубокие, как синева океана, низковатые ноты. Немного фальшивящая колыбельная родом с южных берегов для засыпающего [WHEATLEY]. Для маленького, сферического в вакууме идиота. Ха. [SYSTEM_RELOADED] [NO_DATA]