Свято место

POV Гарри Поттер Ночью я зачитался занятной книжечкой из блэковской библиотеки относительно того, почему родовые кольца могут изменить свой внешний вид. Оказывается, практически все такие кольца изготавливали гоблинские Мастера-артефакторы и они же закладывали в них способность изменяться в зависимости от силы будущего Главы рода. Если претендент на этот титул по силе превышает определенный предел, то внешний вид кольца просто подстраивается под его эстетические вкусы, тем самым сигнализируя хитрым гоблинам и заинтересованным лицам о появлении мага, с которым лучше не ссориться. Чего, интересно, поверенные так изумились? Неужто маги и впрямь в последние годы измельчали так, что кольца только у меня видоизменились? Я даже поднял свой зад и пошел что-нибудь поискать по этому поводу в родовых летописях Блэков. Нашел. Оказывается, по просьбе основателя рода в кольцо изначально был заложен такой предел, что его впервые со времен этого самого основателя перелезть удалось. А поттеровское кольцо, видимо, просто прицепом пошло, жаль, что летописи уже не почитаешь — сгорели вместе с особняком. Рано утром меня посетил Кингсли Шеклболт. Ну, как утром — в десять часов, то есть, я еще спал беспробудным сном, потому что, зачитавшись, лег в четыре. Когда я, сонный и встрепанный, спустился посмотреть, кто там вопит по каминной связи, он меня неприятно бодро поприветствовал и попросился войти. Пришлось впустить. Кинг меня обнял, посмотрел сочувственно, вероятно, решив, что мой слегка сонно-пришарашенный вид — это мое постоянное состояние, вежливо поинтересовался делами, здоровьем и, наконец, перешел к сути визита:  — Гарри, завтра состоится прием в Министерстве, будут награждать Героев последней битвы и ты, разумеется, приглашен в первую очередь. Тебе вручат самую почетную награду магической Британии — Орден Мерлина Первой Степени. Я надеюсь, ты сможешь посетить прием? Может, успокаивающих зелий выпьешь? Или что там тебе колдомедики советовали в таких важных случаях?  — Кинг, вы бы меня еще за час до церемонии пригласили! У меня даже мантии приличной нет. Конечно, я приду, я уже немножко натренировал выдержку и вполне смогу продержаться в обществе несколько часов без сюрпризов, потом, правда, несколько дней отдыхать надо. Совершенно искренняя речь. Какого Мордреда они меня предупреждают почти в последний момент? Думаю, что теперь можно и появиться на публике ненадолго, предусмотрев, разумеется, возможные пути отхода. Главное, не забыть Ситчера уведомить, что я решил иногда все же высовывать нос из прописанной мне полной изоляции.  — Гарри, твои волосы… ты что, в Наследие вступил? Что, мне почудилось, или в его голосе и правда прозвучали нотки укора? Надо бы пресечь все возможные претензии заранее.  — Вступил. И, кстати, я понятия не имел, что у меня может быть какое-то Наследие. Меня об этом совершенно никто не предупреждал и я поэтому вообще этой темой не интересовался, — так, побольше возмущения в голосе. — Ты не представляешь себе, чего я натерпелся в процессе, думал, что умираю, и не понимал из-за чего. Хорошо, хоть колдомедики мне все объяснили… Я еще и стал теперь Лорд Поттер-Блэк. А действительно, почему никто меня не предупреждал о Наследиях? Они могут пробудиться в любом достаточно сильном маге, у которого вообще в роду такое было. Про то, что я довольно силен, было понятно с самого детства, так почему никто ничего даже не упоминал? Думали, что Наследие не пробудилось с рождения, а до совершеннолетия мне не дожить? Сволочи. Но я не в том положении, чтобы слишком громко озвучивать претензии. После моей маленькой речи Кингсли выглядел смущенным, невнятно побурчал и откланялся, еще раз напомнив время начала церемонии. А мне теперь предстояло озаботиться моим внешним видом. *** На следующий день я был готов и одет еще за час до начала торжеств. Парадную мантию мне с поклоном вручил Кричер, как только услышал о приглашении на церемонию. Оказывается, фасон торжественной мантии Блэков не изменялся уже несколько сотен лет и ее строгий, немного архаичный вид только подчеркнет мой статус Главы рода. Домовик приготовил мне ванну с какими-то травянисто пахнущими настоями, лежать в ней было безумно приятно, вода мягко сияла магией, которая словно впитывалась в мою кожу, делая ее словно сияющей изнутри. Я долго крутился перед зеркалом, рассматривая себя: серая с черной геометрической вышивкой, чуть приталенная мантия с широкими рукавами-раструбами. Ее вообще-то полагается носить на голое тело, но я не решился на такой подвиг и надел ее поверх белой рубашки с воротником-стойкой и серых брюк. Черная рубашка и брюки, пожалуй, выглядели бы эффектнее, но я побоялся ассоциаций с Темным Лордом. Незачем впустую дразнить власти. Из волос Кричер мне соорудил прическу в виде высокого хвоста, заколотого черной и белой шпильками. Я впервые с момента принятия Наследия заплел не две косы и сейчас чувствовал себя немного неуютно. Последний штрих — мои фирменные очки с круглыми стеклами. Раньше я их носил, потому что плохо видел, а теперь, после того как Гатаври над ними немного поколдовал, я их ношу потому, что вижу слишком хорошо — с непривычки в местах, где сконцентрировано большое количество магических источников, я буду словно слепой. Постепенно я привыкну к этой особенности Наследия и моя новая способность уже не будет так мешать. Смотрясь в зеркало, я совершенно четко понимал, что раньше я счел бы такой внешний вид совершенно неприемлемым. Даже Драко Малфой не одевался столь претенциозно, а уж он был модник и выпендрежник со стажем, но сейчас меня все устраивало. Интуиция говорила, что именно так все и должно быть. Из камина в Министерстве я шагнул с совершенно царственным видом, умудрившись, для разнообразия, не споткнуться, не упасть и не испачкаться с ног до головы сажей. С моим появлением в уже довольно полном зале воцарилась пронзительная тишина, а затем все словно заговорили разом, обсуждая мое появление. Замелькали бесчисленные вспышки колдофото, но приближаться никто из прессы не стал. Несколько авроров в торжественных алых мантиях, видимо, специально ожидавших моего появления возле камина, подошли ко мне, стали на манер то ли охраны, то ли почетного караула и проводили к моему месту в первом ряду Зала, там уже сидели все те, кому предстояло получить награду на сегодняшнем торжестве. Следующие двадцать минут запомнились мне какими-то урывками. Все говорили разом, что-то спрашивали, по-моему, вообще не дожидаясь ответа, восхищались моим внешним видом, тормошили, лезли обниматься или хотя бы потрогать. Только Лонгботтом тихо пожал мне руку и поздравил с новым титулом и принятием Наследия. Рон и Гермиона тоже поздоровались, как-то робко улыбаясь, но тискаться не лезли, за что им большое спасибо, после Молли и Джинни Уизли у меня точно передозировка тактильных ощущений. Джинни то и дело цеплялась за мою руку и смотрела с какой-то жадностью, так, словно хотела облизать с ног до головы. Наконец, все расселись, Кингсли взошел на трибуну, произнес нудную речь, которую никто не слушал — все тихо переговаривались между собой. Потом он начал по одному вызывать к себе Героев для вручения наград — к несчастью, меня он решил приберечь напоследок и мне оставалось только сидеть и рассматривать награжденных и слушать их короткие благодарственные речи. Я сидел между уже выходившими на сцену Роном и Гермионой. Рон наклонился ко мне и тихо спросил:  — Ты в порядке, Гарри? Ты казался несчастным, когда на тебя все налетели и стали обнимать. Гермиона коснулась моей руки.  — Гарри, мы с Роном хотели бы придти к тебе завтра, поговорить на ТУ тему. Ты не будешь занят?  — Я буду ждать вас. Они синхронно улыбнулись. Рон опять ко мне склонился:  — Ты теперь так круто выглядишь, что к тебе и подойти страшно. Я слышал, как Шеклболт говорил родителям, что ты вступил в Наследие и стал Лордом. Боюсь только, что Джинни тоже это слышала… А она и до того на тебе была слегка повернутая, теперь же, после этого известия и твоего появления в таком роскошном виде, она совсем, по-моему, рехнулась. По крайней мере, глаз она с тебя не сводит, так что мы с Герми тебя спасли, посадив между нами. Цени, Гарри! Я невольно тихо рассмеялся.  — О, Рон, я очень вам благодарен. Что-то ты очень суров по отношению к своей сестренке. Рон чуть скривился.  — Я живу с ней в одном доме… Я очень ее люблю и все такое, но иногда она совершенно невыносима и… Зал вдруг взорвался овациями и Гермиона пихнула меня в плечо.  — Гарри, тебя на сцену вызвали, не слышал, что ли? Я и вправду не слышал, на меня уже стали посматривать с недоумением, пришлось быстро выходить. Кинг надел мне на шею ленту с Орденом и шепнул, пожимая руку, что с меня десятиминутная речь. Если он надеялся меня этим смутить, то надеялся он совершенно напрасно. Я встал за трибуну и начал говорить: сказал, как рад всех видеть, поблагодарил за оказанную честь, поскорбел о погибших, упомянул о важнейшей роли в победе этого мудака Снейпа, пусть земля ему будет пухом, еще разок напомнил о необходимости прощать, как раз в десять минут вложился. Потом нашел Шеклболта, сказал, что утомился от общества, попрощался со всеми издалека и отбыл по каминной сети домой. Такое количество людей вокруг меня сильно напрягало и я был рад оказаться в тишине дома, уже ставшего родным. *** Я стянул с себя Орден Мерлина и бросил его на стол. Я чертовски устал, но Рон и Герми, кажется, остались на моей стороне, а это, оказывается, приятно осознавать. Глаза пекло — очки, конечно, помогли делу, но я все равно видел часть магических нитей и аур, слишком велика была концентрация в Министерстве. Я их снял, прикрыл глаза и растянулся на диване. Перед внутренним взором замелькали картинки сегодняшнего выхода в свет: неприятно голодный взгляд Джинни — придется все же выяснить с ней отношения, она мне совершенно не интересна, удушающие объятия Молли — такая забота, на мой взгляд, чрезмерна, но не буду ее отталкивать — заботится, как умеет, гадящий по мелочам и пытающийся меня выставить недоумком Кингсли — тот, прежний, я наверняка начал бы стесняться и заикаться на публике и десятиминутная речь превратилась бы в пытку и для меня и для зрителей. Вообще-то Кинга можно понять, моя легкая дискредитация только подчеркнет его состоятельность, как лидера и грамотного политика. Может, он подумал, что если я вмешался в судьбу Малфоев, то стану вмешиваться дальше и в другие политические ситуации? Может, и стану, если решу, что дело стоит того. Но подсиживать в.и.о. Министра я точно не стану, прямая власть меня не привлекает. Я встал и пошел переодеваться в домашнюю одежду. До ужина еще есть время, значит, можно пойти в библиотеку и все-таки выяснить, что такое «негодный член рода», о котором упомянули гоблины, когда говорили о крестном. Рылся я по книгам и до ужина и после, находя, в основном, только невнятные упоминания. И нашел, наконец, уже заполночь. О-хо-хо, Сириус. Негодный член рода. Другими словами — безумец, идущий против родовой магии. В магических семьях все поддерживают друг друга и подчиняются Главе рода. Члены семьи могут ссориться между собой и спорить сколько угодно, но только, пока не заходит речь о родовом благе, тут все становятся единодушны. Выступления и бунты против Главы рода или Главы семьи, которые определяют всю внешнюю политику, редки, но возможны. Все маги совершенно разные и иногда Главой становится кто-то слабый, малодостойный или же кто-то, кто ведет род к ослаблению и вырождению. И никто не начинает противостоять воле рода в таком глубоком детстве, ведь уже в одиннадцать лет Сири, противопоставляя себя своей семье, пошел учиться на Гриффиндор. Такой ранний отказ от рода — первый признак безумия и «негодности». Именно поэтому его отлучили, как только он немного вырос и встал на ноги, но продолжали поддерживать и снабжать деньгами. Безумие вредило родовой магии, но родная кровь не давала полностью отречься от ребенка.