Return to forever

POV Чживон. - Я теперь официально знаком с ним, - широко улыбаясь во все тридцать два, я опустил поднос на стол, - Причем я даже ничего не делал, так обстоятельства сложились. - Не будь таким кретином, говори тише, - Чжинхван шикнул и помахал мне рукой, чтобы я быстрее занимал свое место напротив него и понизил громкость своего голоса. Он дождался, пока я, наконец, усядусь, и только тогда заговорил вновь, - Ну и, что это были за обстоятельства? - Ты не поверишь! Изредка прерываясь на то, чтобы откусить немного кимбапа, который сегодня у работников нашей столовой вышел особенно вкусным, я начал рассказывать своему другу обо всех событиях, что произошли вчера. От Чжинхвана я ничего не скрывал, потому что не мог не поделиться настолько важной для меня информацией, да и рассказывать некому было больше. Раньше я еще пытался отвлекаться, записывая все свои эмоции во всевозможные дневники, но очень часто забрасывал их, забывал, да и времени на эту писанину уходило слишком много. Рассказ вышел, как всегда, очень воодушевленным: я даже не мог постоянно контролировать громкость голоса, периодически сбиваясь на шепот. Чжинхван слушал уже с более спокойным и расслабленным лицом, в отличии от прошлого нашего разговора об этой семье, наверное, он окончательно решил не лезть в это дело, давая мне полную свободу действий. Когда я закончил, мы уже расправились с обедом и теперь направлялись в сторону нашего кабинета. - Это все здорово, конечно, - друг опустился на стул и начал неспешно выкладывать учебники на стол перед собой, - Но теперь ты пообещал. А я знаю, какой ты раздолбай, так что будь поосторожнее с собственным языком. - Яй, Чжинхван-а-а, не делай из меня человека с языком без костей, - я нахмурился и дружески пихнул парня в бок, положив школьную сумку на стол перед собой и опустив на нее голову. - А то это не так, - ехидно усмехнувшись, подметил Чжинхван, скашивая глаза в мою сторону. - Только если совсем немного, - тяжело выдохнув, отозвался откуда-то из-за сумки, - Но тут ситуация другая. Я понимаю, что болтать нельзя. - Вот и славно. К слову говоря... Я бы хотел сходить сегодня вместе с тобой в комнату, от которой дал тебе ключи, - Чжинхван отчего-то заговорил отстраненно, будто бы смущаясь, но, взглянув на его лицо, нельзя было обнаружить и тени смущения. - Зачем? - я вскинул брови и наконец-то выпрямил спину, садясь ровно. До начала занятий оставалось всего-ничего, так что пора было начинать готовиться. - Просто послушать, зачем еще? - фыркнув, отозвался друг, поднимаясь со своего места с приходом преподавателя. - Хех, я не против, приходи. Как только я отворил дверь в помещение, которое уже успел наречь "своим", и включил свет, Чжинхван осторожно прошел внутрь первым, с опаской озираясь по сторонам. Пускай это именно он дал мне ключи от этой комнаты, по его лицу мне стало ясно, что сам он здесь никогда не бывал. Само помещение "музыкальной" комнаты было скудно маленьким, не сравнимым даже ни с одной из комнат тетушки. Занятия музыкой были давно отменены, а комната полностью заброшена, интересно даже, почему все инструменты, что были свалены здесь в одну кучу, до сих пор не были проданы. Медленно обойдя каждый уголок комнаты, Чжинхван встал на ее середину, упер руки в бока и произнес только одно слово: - Свинарник. - А? - Тут так мерзко, вообще не понимаю, как ты тут занимаешься. - Меня устраивает... Ну, хлама немного вон в том углу, чуть-чуть пыльно, но мне не мешает... - начал было оправдываться я, но, встретившись взглядом с воинствующими глазами своего друга, я замер, стыдливо склоняя голову. Да, я не убирался здесь, когда пришел. Вообще ни разу. Да и никто не убирался - помещение заброшенное, склад, можно сказать, вот уборщица и не трогала его никогда. - Ну-ка, все занятия потом, сначала уборка, - Чжинхван был настроен решительно, поэтому я даже в спор ввязываться не стал, хотя очень хотелось. Друг взял ведро и пару тряпок, которые стояли в углу как должное, надеясь, что кто-то ими все-таки воспользуется и приберется здесь хотя бы немного. - Я чувствую себя нашкодившим младшеклассником, которого оставили мыть класс после уроков, - оперевшись о косяк двери, ведущей в мужской туалет, я лишь горестно вздохнул, наблюдая за тем, как друг споласкивает тряпки. - Не капай на мозги, ты уже давно должен был сделать это, - фыркнув, Чжинхван поставил ведро прямо в раковину, набирая воду. Видимо, уборка предстояла генеральная, и это удручало меня еще больше... Вернувшись обратно в класс, я вновь осмотрел кабинет и решил, что небольшая уборка здесь, все-таки, не помешает. В одном из углов возвышалась огромная куча, сваленных друг на друга инструментов, а на пианино и небольшом шкафу около него был настолько большой слой пыли, будто бы ее здесь не протирали с прошлого столетия. - Ты займись инструментами, я - всем остальным, - скомандовал Чжинхван, подталкивая меня в сторону той, казалось бы, не разбираемой горы. - Мы не управимся здесь до завтрашнего дня, - угрюмо пробурчал я, наклоняясь в попытке разъединить треугольник и гитару, неизвестно каким образом спутавшиеся настолько сильно, что распутать их мне не представлялось возможным. - Если будешь меньше ныть - справимся и за пару часов, приступай. Но Чжихнван ошибся. Здесь было настолько грязно, что через два часа я только сумел разгрести завал, а друг собрать большой пакет с мусором и вымыть половину комнаты. - Я не знаю, что тут делать, - обессиленно произнес я, падая на большой мягкий тряпичный мешок, который был здесь вместо кресла, - Места не хватит, чтобы все инструменты разложить. А скидывать их в одну кучу не хочется, я и так за ее разгребанием всю жизнь провел. Чжинхван выпрямился и стер со лба капельки пота, угрюмо осматривая меня, с ног до головы заставленного инструментами. Но через пару секунд в его голове будто бы что-то щелкнуло, (я уверен, что слышал щелчок!), и он, повеселев, приоткрыл дверь, неспешно направляясь в сторону туалета, чтобы сменить воду в ведре. - Здесь где-то должны быть какие-нибудь инструменты, поищи, мне нужен молоток и гвозди, - сказал он перед уходом и быстро скрылся за дверью, оставив меня недоумевать на тему того, зачем все эти вещи ему понадобились, да и где вообще я должен был их отыскать. Но почему-то я послушно поднялся и пошел шарить по углам в поисках, и, что самое удивительное, нашел все эти вещи почти сразу же. Видимо, здесь действительно можно было найти все, что душе угодно, ибо в этой комнате была самая настоящая свалка. Идея моего друга была очень проста. И в тоже время, она была настолько необычна, что позволяла нам сохранить уйму места, а еще - расставить все вещи по своим местам. Заключалась она в том, чтобы для каждого музыкального инструмента выделить место на стене, вбить в нее несколько гвоздей и просто повесить на них сам инструмент. Занятие это было не из легких, да и времени на него тоже ушло довольно много. Зато потом, поглядев на полученный результат, я пришел в восторг, ибо это был не только удобный и компактный способ убрать все вещи, это было еще и по-настоящему красиво, будто бы музыкальные инструменты заменяли картины на стенах, превращая ее в самую настоящую музыкальную страну. Правда, когда я озвучил эту мысль Чжинхвану, он назвал меня дибилом и приказал собирать вещи, ибо время было уже позднее, а и у меня, и у него еще были дела. Сегодняшний день должен был закончиться так же быстро, как и начался. Близилась середина осени, отчего на улице становилось пасмурнее с каждым днем. Проводить даже небольшое количество времени вне дома не хотелось, потому что небо извечно было затянуто свинцовыми облаками. Казалось, что уже через пару секунд начнется дождь, который в скором времени перерастет в самую настоящую грозу. Но дождь не начинался. Было сухо. Будто бы тяжелые тучи пока что копили в себе всю эту влагу, чтобы в конечном итоге обрушиться на наш город стеной ливня. - Я дома, - словно забывшись, оповестил я домашних, снимая обувь на пороге. Как и ожидалось, никто не вышел поприветствовать меня, если не считать дворецкого, который и открыл мне дверь. Мать была в зале, смотрела какой-то очередной сериал по телевизору, а отец был в своем кабинете. - Чживон, тебя хотел видеть отец, - не отрываясь от экрана ни на секунду, сообщила мне мама, впиваясь пальчиками с аккуратными свежим маникюром в обивку подлокотников для дивана - видимо, в сериале происходили слишком уж волнующие события. Я лишь коротко кивнул и направился в сторону кабинета отца, по дороге отправляя сумку в свою комнату. Как только за моей спиной закрылась тяжелая дубовая дверь, я понял, что разговор намечается не из простых. Фигура отца была темной, а когда он поднял голову и посмотрел на меня, то я почувствовал, как пол уходит из-под ног. - Чживон, - голос отца был хриплым, потому что он часто курил сигары дорогих марок. Я тоже как-то стянул у его одну, чтобы попробовать, но потом получил так, что пробовать вообще что-либо у меня исчезло всякое желание, - Подойди и сядь. Я сделал несколько шагов вперед ватными ногами, опускаясь на стул перед столом отца. Он все так же сидел, сгорбившись и уставившись на меня, как орел, готовый в любую секунду броситься на свою добычу. А я чувствовал себя подсудимым на допросе. - Ты поздно пришел сегодня, - начал отец издалека, постукивая пальцами по столу. Он всегда постукивал пальцами по столу, когда нервничал, хоть внешне и был абсолютно спокойным. - Я задержался, в школе были дополнительные занятия, - быстро соврал я. - Занятия, говоришь. Что же, я звонил сегодня в твою школу. Внутри меня, кажется, все похолодело, а душа ушла в пятки. Сейчас раскроется весь мой обман, и, черт возьми, стоить мне он будет слишком дорого. Опустив руки, я стиснул пальцами обивку стула, на котором сидел, и внимательно посмотрел в глаза отцу. - И мне сказали, что там нет никаких дополнительных занятий, - брови отца сошлись на переносице. Ну вот и все, моя жизнь была так коротка, - Но твоя преподавательница сказала, что сегодня ты помогал своему другу разбирать школьный кабинет. Я едва был способен хоть что-нибудь нормально соображать. Мой мозг отключился еще тогда, когда отец сказал, что звонил в школу. - Я понимаю, что ты пытаешься заслужить авторитет в глазах своих преподавателей и друзей, но врать мне при этом было необязательно. Ты понял, что я хотел сказать? Можешь идти. Я слабо кивнул на его вопрос и поднялся, едва ли не падая на пол из-за заплетающихся ног. Не знаю, как я вообще добрался до комнаты, не растянувшись где-то в коридоре, но я все-таки сделал это. Я был так близок к провалу, что практически чувствовал, как мерзкий страх разъедает меня изнутри. Наверное, я действительно все еще ребенок, раз настолько боюсь разговоров с отцом. Следующий день начался потоком сильного дождя, наконец-то стирающего невыносимый слой пыли с асфальта. Черные тучи полностью закрыли солнце, отчего на улице было намного темнее, ежели обычно. Утро немного не задалось, я опаздывал, отчего забыл взять зонт и едва ли не промок до нитки. Чжинхван снова назвал меня невнимательным дибилом, и у меня возникло чувство, что это слово скоро настолько ко мне приестся, что я буду его слышать чаще, чем "Доброе утро". До дома тетушки мне вновь пришлось бежать, так как иначе была большая вероятность, что я окончательно промокну. Поэтому на пороге ее дома я появился с рюкзаком над головой и частично промокшей рубашкой, чем поверг ее в глубокое негодование. - Чживон, ну как ты мог забыть зонт, на улице же такой ужас, - произнесла она, подавая мне горячий чай и вешая полотенце на шею. Посмотрев на напиток в своем стакане, я вдруг вспомнил, что тоже принес кое-что, отчего начал рыться в собственном рюкзаке. Выудив оттуда вафельный торт и несколько коробок с печеньем, я выставил все это на стол и приступил к вытиранию собственной головы, которая, к слову, все же сильно намокла. - Ох, не стоило, - увидев съестные подарки, тетушка приложила пальцы к губам, явно удивившись. - Это подарок, так что не вздумайте отказываться, - сразу отрезал я, улыбаясь и вешая полотенце на плечи. Лишняя влага все еще была на волосах, отчего-то совершенно не собираясь впитываться в полотенце, поэтому я оставил все, как есть. - Ты так промок, подожди в комнате, я сейчас поищу тебе одежду на смену, - произнесла преподавательница и так быстро скрылась в комнате Ханбина, что я даже не успел возразить. Пройдя за ней следом, я задержался около пианино, присаживаясь на стул подле него. На несколько мгновений стало тихо, а потом мне послышался приглушенный мужской голос: - Я хочу послушать, как он играет. - Нельзя. Женщина произнесла это так резко, что даже я удивился, вскинув брови. Затем я собрал всю волю в кулак и поднялся со своего места, осторожно заглядывая в комнату к этому парню и скрипом привлекая к себе всеобщее внимание. - Кхем, ну, это, если что, я не против, чтобы он послушал, - отчего-то поначалу я даже растерялся от такого внимательного взгляда на себе, но потом, выдохнув, я все же произнес то, что хотел, и поклонился, возвращаясь в комнату к пианино. Сегодняшнее занятие можно поистине назвать необычным и запоминающимся. Во-первых, оно было таковым оттого, что Ханбин присутствовал в комнате, пускай и сидел он чуть поодаль, за моей спиной. Но даже ей я чувствовал то, с каким вниманием он улавливает каждый звук. Во-вторых, сидел я в ханбиновской майке, которая была большая даже мне, ну а ему-то тем более. Видимо, его совсем не волнует, что носить, да это и не странно. Ну, а в-третьих, настроение тетушки было отчего-то очень расслабленным, и даже веселым. И от совокупности всех этих приятных мелочей на душе у меня становилось теплее даже в такую поганую погоду, а занятие пролетело снова так быстро, что я даже не заметил. - Тебе понравилось? - сыграв последний аккорд для закрепления, я развернулся лицом к Ханбину и заулыбался так широко, будто бы он мог видеть мою улыбку и улыбнулся бы в ответ. Но этот парень лишь сдержанно кивнул, не позволяя себе ни одной лишней эмоции на лице. - Чживон, ты должен знать, что я не отпущу тебя, пока твоя рубашка не высохнет, - с улыбкой сообщила тетушка из ванной, - Она уже почти сухая, так что подожди. Спорить было бесполезно, о моем здоровье в такую пасмурную погоду эта женщина решила заботиться, как родная мать. Поэтому я поднялся со своего места и неспешно подошел к ее "сыну", опускаясь рядом. - Ты когда-нибудь пробовал играть? - сам не ожидая от себя, вдруг спросил я. Ханбин повернулся ко мне лицом, выдавая такое выражение, что, если бы он видел, я бы точно подумал, что он смотрит на меня, как на дурака. Этот парень ничего не ответил, но лица не отвел, будто бы наблюдая за моими движениями полуприкрытыми мутными глазами. - Пойдем, попробуем, - я взял Ханбина за руку и поднялся, потянув его за собой. Но он почему-то заупрямился и отказался вставать и идти следом. - Мне мама не разрешает, - произнес он, но руку освободить пока не пытался. Я оглянулся и толкнул рукой входную дверь в комнату, прикрывая ее. - Она не увидит, пройдем. Ханбин нехотя поднялся и осторожно последовал за мной, стараясь не наткнуться ни на что. Я тоже следил за этим и, аккуратно усадив этого парня на стул перед пианино, встал позади. - Я не умею играть, - спустя пару секунд категорично изрек Ханбин, уже даже порываясь встать со своего места, но я положил руки ему на плечи, не позволяя этого сделать. - Ты даже не пробовал, - протянул я, наклоняясь и прижимаясь грудью к его спине. Руками я взял его запястья и положил на клавиши. Затем, я накрыл руками его руки и примостил голову на плече для удобства. И почему-то я не сразу заметил, как этот парень весь напрягся и перестал дышать, а его сердце, кажется, пропустило пару ударов. - Да ты не волнуйся, смотри, - произнес я и осторожно надавил на один из его пальцев, чтобы тот опустился на клавишу. Поначалу, каждое движение выполнялось очень неловко и неаккуратно, звуки шли вразброс, так как на некоторые клавиши Ханбин нажимал слишком сильно, а некоторых едва касался. Но уже вскоре мы оба привыкли к такой манере игры, отчего звуки выровнялись и стали больше похожи на настоящую мелодию. - А теперь сам,- я выпрямился и улыбнулся, бодро прошагав и усевшись рядом. А Ханбин, наоборот, кажется, совсем растерялся, поднимая руки в воздух и сильно напрягая пальцы. - Я не смогу, - в конечном итоге изрек он, опуская руки подле себя. - Яй, будешь так легко сдаваться - ничего действительно не выйдет, - я подхватил обе его руки и положил их на нужные клавиши, - Давай, сначала указательный, потом средний, мизинец и безымянный. К моему удивлению, Ханбин действительно без лишних слов повторил, что я сказал. Заметив это, я улыбнулся и продолжил называть пальцы, а он - нажимать ими на нужные клавиши. - Видишь, как здорово получается? Может, ты как Бетховен, гений без зрения? - не в силах стереть улыбки с лица, произнес я, - Главное, пробовать. Если попробуешь, то когда-нибудь получится. Ханбин вдруг замер, а затем слегка повернулся ко мне корпусом и протянул вперед руку. Взяв край моей майки и сжав его, парень тяжело вздохнул и опустил голову, произнося следующие слова так тихо, что приходилось напрягать слух, чтобы их хорошо расслышать. - Кто же ты такой? - Я Ким Чживон, ученик твоей тети. - Нет, черт... Ты общаешься со мной на равных, хотя твой достаток и мой очень отличаются, хотя твои физические данные и мои очень отличаются. - Пф, я что, должен делить людей по достатку и физическим данным? - Ты еще ребенок. - Пусть так, но мы, черт возьми, одинаковые. Ханбин вдруг резко поднял голову и нахмурился, будто бы заглядывая своим невидящим взглядом в самые глубины моей души. Я замер, а он отпустил мою майку и взял в ладони мое лицо, осторожно проводя по нему пальцами. Именно пальцы были глазами этого юнца, и я чувствовал, будто они проникают под кожу, изучающе роясь под ней, царапая ногтями в попытках выискать мое настоящее "я". - Я Ким Ханбин, - вторя мне, произнес в конечном итоге мой собеседник, - Человек без глаз, который понимает, что общаться нам не следует, ибо я - источник проблем. А ты кто такой, я не знаю. Я хотел было ответить, но меня прервал голос тетушки, оповещающий, что мои вещи наконец-то немного подсохли. Ханбин, услышав его, тут же поднялся на ноги и в два счета скрылся за дверями своей комнаты. А я так и остался растерянный сидеть на своем месте, негодующе осмысливая слова, которые мне только что сказал этот "человек без глаз". - Будь осторожнее, Чживон. Тебе точно не нужен зонт? На улице все еще льет, - обеспокоенная женщина стояла на пороге своего дома, в то время как я натягивал на ногу ботинок. - Нет, все в порядке, я живу совсем рядом, добегу, - с улыбкой отозвался я, наконец выпрямляясь и кивая в подтверждение своим словам. - Ну ладно, как знаешь. До скорого, Чживон. - До свидания. Как только я вышел из-под уютного навеса дома, то тут же почувствовал, как холодный ветер пробирает до костей, а дождь просачивается под кожу. Подняв голову навстречу ледяным каплям, я, кажется, полностью привел мысли в порядок, тряхнул головой, и поторопился за дом, мысленно располагая, где же именно должно располагаться окно Ханбина. Наконец-то отыскав его, я отыскал на земле маленькие камушки и запустил парочку в окно, дабы привлечь внимание хозяина комнаты. Прошла пара минут до того, как я увидел тень за шторами, а затем руку, осторожно ощупывающую ручку. Открыв окно, юноша не стал высовываться далеко, видимо, не хотел намочиться из-за дождя. - Я знаю, кто я! - крикнул я, дожидаясь, пока Ханбин сфокусируется на источнике звука, и только потом продолжая, - Я Ким Чживон! Я буду твоими глазами, потому что ты должен, нет, ты просто обязан увидеть тот мир, который находится за стенами твоей комнаты! Ведь он так прекрасен, и я покажу тебе его! Кажется, парень по ту сторону окна вздрогнул и крепко вцепился пальцами в подоконник. Так он простоял пару секунд, пока я пытался привести дыхание в норму и унять бешеное сердцебиение. А затем, проведя пальцами по лицу, будто бы стирая с него дождливую влагу, неизвестным образом попавшую внутрь комнаты, он закрыл окно, тут же зашторивая его. А я со всех ног бросился домой, ведь, если я не потороплюсь, то точно подхвачу простуду. Бессонница становилась плановым делом. Но в этот раз я думал лишь об улыбке этого человека, которую я все-таки смог разглядеть в сумерках. Когда-нибудь. Когда-нибудь, Ханбин, я покажу тебе весь мир, потому что ты этого достоин. Когда-нибудь.

Однажды мы вознесёмся вместе с этим ветром, сменяющим направление. Когда-нибудь мы будем счастливыми.