Кто-то ошибся - ты или я?

«There she stood in the doorway I heard the mission bell And I was thinking to myself «This could be heaven or this could be hell» Then she lit up a candle And she showed me the way»

POV Пелагея Прошло всего два дня, как Дима дал мне пару своих тетрадок, а я читала и не могла оторваться. Каждое его стихотворение, даже незаконченное, трогало какие-то струны в моей душе. Я узнавала своего молодого человека с новой стороны. Он одновременно был настоящим мужчиной и наивным мальчиком. И поэтому теперь я знала, что у Димы не только львиное сердце, но и добрая душа. Он заботился о людях, которые ему дороги, иногда забывая о себе. Но больше всего меня тронули стихи, посвященные Ляле. Эти строки были прекрасны и наполнены любовью, отчего мое сердце сжималось, читая его стихи. А иногда на глазах застывали слезы, когда я видела какие-то приписки. Чаще всего это было: «Моей единственной Ляле». В тот момент я думала, что не смогу не только быть лучше ее, но и даже заменить ее. С ней он был совсем другим. А со мной… Со мной остался мужчина, который боялся открыть свое сердце. Не пускал за свои кирпичные стены. Был вечер среды. Сегодня с утра Дима отвез меня на работу, сказав, что увидимся в четверг. И все. Никаких объяснений, как и почему. Будто этого и не нужно. Я промолчала. И стерпела. А вылилось все это в то, что уже несколько часов я ходила по дому, как зомби, и цитировала его стихи о Ляле. Мою душу рвало на части, и я никак не могла собрать себя во едино. В результате, я, недолго думая, поехала в ночной клуб. Я решила, что танцы и выпивка смогут успокоить меня. Да и заснуть я все равно не смогу. Где-то после третьего коктейля я перестала чувствовать и боль, и жалость к самой себе. Мне было весело. В это время в сумочке завибрировал мобильник. Я была уверена, что это мама и решила уже написать смс о том, как занята, но была удивлена, обнаружив, что звонил Дима. - Алло, - я попыталась перекричать музыку, пробираясь к туалетам, чтобы хоть что-то понять. - Где ты? – еле расслышала я голос мужчины. - Я веселюсь, - бодро сказала я. – А ты чем занимаешься? - Где ты? – мужчина строго повторил свой вопрос. - В клубе «Карма Бар», - переходя на такой же серьезный тон, ответила я. - С кем ты? Я молчала, думая о том положить трубку или нет. Что это за глупые вопросы? Что за разговор в виде допроса? - Пелагея, ты слышишь меня?! – вскрикнул Дима. - Да-да, - тоном провинившейся школьницы тут же ответила я. - Я у твоего дома вообще-то, - устало, как мне показалось, сказал мужчина. - Ясно, - растерявшись, прошептала я, не зная услышал ли он, а потом, мгновенно трезвея, предложила: – Я скоро приеду. Дождешься меня там? На том конце молчали. Я подумала, что связь прервалась, но, перезвонив, поняла, что Дима положил трубку и отключил телефон. Растерявшись, я не знала, что и думать, и, уже собираясь уходить, встретила замечательного вокалиста, да и вообще гениального музыканта – Кэша. Конечно же, я не смогла отказать и пошла выпить с ним по коктейльчику. Игорь – основатель группы «Слот» и, можно сказать, хороший знакомый нашего коллектива. Он сотрудничал с нами несколько раз, и человеком был замечательным. Крутым, задорным и очень оригинальным. Его черной юмор смешил меня до колик в животе. Вот и сейчас, забыв обо всем, мы стояли и обменивались всякими концертными фейлами. Конечно, его истории не шли ни в какое сравнение с моими: слишком они были язвительны. Но от этого мне было еще смешнее, да и уже пятый или шестой коктейль делал свое дело. И тут совершенно неожиданно среди кислотного микса мы услышали вокал Нуки и Кэша. Это была ремиксовая версия «Мертвых звезд». Удивленно переглянувшись, мы сначала рассмеялись, а потом я стала двигаться в ритм музыки. Я начала растворяться в потоке слов и нот. Мне было совершенно безразлично, что Игорь слишком уж тесно прижимался ко мне. Когда мне стало не по себе от его навязчивых объятий, я, сказав, что мне нехорошо, побежала на улицу. Почувствовав отрезвляющий ночной воздух, я вспомнила про Диму около моего дома. Оглядев парковку, я собралась сесть в такси, как меня схватили за локоть. Я уже догадывалась, кто это, поэтому не удивилась, обернувшись, увидев Игоря. - Мне уже домой пора. Да и устала я, - оправдываясь, сказала я музыканту. Он как-то странно посмотрел на меня, а потом сказал: - Ну, если пора, то пора. Улыбнувшись, мужчина притянул меня в свои медвежьи объятья. Мне стало неуютно жарко, словно все внутренности сжались. Я хотела зажмуриться, но смотрела вдаль, утыкаясь взглядом во вход клуба. Теперь мне хотелось закрыть глаза и никогда больше не открывать их. Там, на входе, стоял Дима собственной персоной. Он смотрел прямо мне в глаза, отчего по моей коже табунами забегали мурашки. Я неловко выбралась из объятий и думала, садиться в такси или нет. Сбегать от Димы? Подойти к нему первой и представить ему Кэша? В этот удачный для меня момент у Игоря зазвонил телефон, и он ушел обратно в клуб. Видимо, музыкант там был не один. Я не успела задуматься об этом, как обратила внимание, что Дима идет по направлению ко мне. Я, тяжко вздохнув, собираясь с силами, пошла ему навстречу. Стоя друг напротив друга, мы встретились глазами. Дима молчал, а я чувствовала, как в горле стоял комок из невыплаканных слез. Эти дни я провела в самокопании, постоянно спрашивая сама у себя: «Сможет ли Дима полюбить меня?». И ответ на этот вопрос знал только один человек. К сожалению, не я. Дима взял меня за руку и повел к машине. Я была как сомнамбула, боясь, что как только что-то скажу, то расплачусь или задам кучу ненужных вопросов. В машине играло радио, а мы ехали, как я полагала, к Диме домой. Хорошо, что хоть не ко мне. Значит, он не был сильно обижен. На половине пути у меня зазвонил мобильник. Это был Игорь. - Как добралась? - Все хорошо, я уже дома, - соврала я, выключая радио. – А ты как добрался? - Как всегда весело… Музыкант стал травить свои любимые байки, а я «агакала» в нужных местах, а сама же смотрела на Диму. Мужчина снизил скорость, и теперь мы плелись, как черепахи. Но самым странным был его взгляд. Он частенько поглядывал на меня вопрошающе. - Ладно, Игорь, я спать пойду. Завтра работаю с утра, - как можно милее попыталась закончить разговор я. - Хорошо, спокойной ночи. Еще встретимся, - сказал музыкант и повесил трубку. Я посмотрела на Диму и широко улыбнулась. Мужчина же, наоборот, сидел нахмурившись. - Дииииииииим, ну, что такое? Не сердись! Я только немного погуляла, - как с сердитым папочкой, говорила я с Димой. - Я не сержусь, - сказал, как отрезал мужчина. - Я вижу,- чуть ли не фыркнула я. Артист снова посмотрел этим своим странным взглядом, а я не выдержала: - Ну, да, выпила я немного, потанцевала. Нельзя что ли? - Можно. Особенно с крутыми мужиками-рокерами, - сказал Дима, даже не глядя на меня. - Он хороший знакомый. Мы работали вместе. - Я вижу, какие у вас хорошие, прям таки рабочие отношения, - я закатила глаза. – Обязательно со всеми так зажиматься? Я смотрела на него и чувствовала, как закипаю от злости: - Ты тоже не прочь с другими девушками поболтать. За Водяновой вообще чуть ли не попятам ходишь. - Кто? Я? – отвлекаясь от дороги, ошарашенно спросил Дима. - Ты! – вскрикнула я, тыча пальцем в мужчину. – Все ты! Одни беды от тебя. Теперь уже артист закатил глаза, и в машине застыла тишина. Я потянулась и включила радио, выключенное во время моего разговора по телефону. Запел голос Димы. Это была его старая песня. «На берегу неба». Я знала… Все знали, что эта песня посвящена Ляле. Меня всю передернуло. А Дима молчал. Казалось, он вообще не обратил внимания на свою же песню. Зато я слушала каждое слово, идущее из любящего сердца мужчины, которое мне так хотелось завоевать. Неожиданно даже для самой себя я вновь выключила радио. Дима наконец обратил на меня внимания, переводя взгляд то с меня, то на радио. - Я думал, ты любишь мои стихи, - ухмыльнулся мужчина. Что-то больно резануло по сердцу. Мне показалось, что сейчас на грудной клетке даже через пальто проявиться кровавое пятно, так сильно кровь неслась по венам. Также быстро и слезы заструились по моим глазам. - Ты сильно ее любил? – прошептала я свой вопрос. - Что? – не расслышал Дима. - Ты сильно любил Лялю? – повторила я громче, собирая всю силу воли в кулак. Несколько секунд мужчина неотрывно смотрел в мои глаза, и я уже стала бояться, что сейчас мы попадем в аварию. Но Дима отвернулся и опять уставился на ночную дорогу. Мы продолжали свой путь, а я твердо решила, что переночую у него сегодня, а завтра поеду к себе. Хоть от этого решения сердце жестоко сжалось, но… Так было нужно. Пролетело всего минут пять, как Дима свернул с шоссе на какую-то неприглядную тропинку. Мы ехали уже не домой, но я продолжала молчать, а мужчина вел машину дальше и остановился может минут через десять. Это была поляна, позади которой стоял лес. Мне стало не по себе от кромешной тьмы без единого фонаря. Дима заглушил мотор и вышел из машины. Я выбралась за ним. Мужчина стоял у своей дверцы и смотрел высоко в небо, на яркие звезды. Он был таким красивым посреди всего этого страшного мрака, что я чувствовала, как еще сильнее влюбляюсь в него. Хочу его. Я подошла к нему. Мне хотелось заглянуть в его глаза. В них была растерянность и грусть. Так мне показалось. Я также, как и Дима посмотрела в звёздное небо, ища ответ на собственные страхи. Я чувствовала, как мужчина смотрел на меня, пытаясь что-то сказать. Мои глаза вновь встретились с его. - Поль, да, я любил Лялю. Как..., - Дима замялся. - Да и ты своего бывшего мужа любила. - Любила, - подтвердила я. - Я не знаю, я ничего не знаю, - растерянно признался мужчина. В порыве Дима обнял меня, притянув к себе: - Я не хочу обещать тебе что-то, не будучи уверенным. Я не хочу врать тебе. Эти слова вырвали из моей души сомнения. И мне показалось, что я обрела какой-то внутренний покой. Он был со мной честен. Он не отвергал меня. У всех есть прошлое, но сейчас, пока, его настоящее - это я. Мысли кружились в голове, а я все молчала. Дима отстранился от меня. Он взял меня за руку и посмотрел прямо мне глаза, ища ответ. Мне показалось, мужчина ничего так и не понял, а потому, расстроенный, предложил сесть обратно в машину: - Очень холодно на улице стоять. Дима сразу же, как только я пристегнула ремень, потянулся заводить двигатель. Я аккуратно накрыла его руку своей ладонью: - Постой. Подожди немного. Мне очень хотелось дать надежду нашим отношениям, но я совершенно не знала, как это сделать. Мне так не хотелось уходить от Димы, что я свято верила, что у нас все еще будет. И тут меня словно осенило. Я достала телефон и стала искать кое-что в Интернете. Найдя минус совершенно великолепной песни, я включила его на полную громкость, а сама же запела: - And I am telling you I'm not going. You're the best man I'll ever know. There's no way I can ever go, No, no, no, no way, No, no, no, no way I'm livin' without you. Это был хит Уитни Хьюстон, в котором она признавалась в любви мужчине. И я чувствовала тоже самое к Диме. Я не хотела уходить от него и страдать. Мы можем попробовать, и я буду стараться. Бороться до конца. Дима смотрел на меня сияющими глазами до самого конца песни, а затем притянул к себе и страстно поцеловал. Я с не меньшей жаждой желания набросилась на мужчину. Мы целовались, как будто бы это последняя наша встреча. И от этой необузданности у меня сносило крышу. Я стала расстёгивать замок на куртке Димы. Он оторвался от моих губ, а затем пристально посмотрел на меня. Я встретила его взгляд и не собиралась прятаться или смущаться своего любимого человека. Расстегнув первую пуговицу на своем пальто, я прикусила губу. Дима улыбнулся и вновь поцеловал меня. Вскоре я уже сидела на его коленях. Попеременно мы то целовались, то стягивали друг с друга одежду, то просто обнимались. В тот момент, когда наши тела соединились, я почувствовала, что приняла правильное решение. Нужно всегда сражаться до последнего, а не убегать с поля боля, поджав хвост. POV Дима В четверг мы с Полей давали интервью для известного российского журнала. Большинство вопросов было либо о «Голосе», либо о моей личной жизни. Журналистка словно и не замечала Полю, сидящую рядом со мной. А мне хотелось прижать свою девушку к груди и нежно гладить по мягким волосам. Я как можно чаще упоминал, что шоу подарило мне лучший подарок в жизни – друга. Пелагею. И я не врал. Только не друга, а настоящую любящую меня женщину. Она потихоньку растапливала мое сердце, отчего мне постоянно хотелось быть рядом с ней. После интервью и весь остаток дня Поля была напряженная и молчаливая. Я не понимал, что происходило. И очень беспокоился за нее. Я сжимал ее ладошку в своей, согревая и даря уверенность. Но тут было что-то другое. Дело было не во мне. За ужином все выяснилось: наставница очень боялась за своих учеников. Завтра будут съемки. Завтра придется делать свой выбор. Я понимал ее, ведь самому было довольно нелегко рушить детские мечты, а эта нежная женщина даже на взрослом «Голосе» не могла сдержать эмоций, а тут дети… Весь вечер мы просидели у телевизора. Ее голова лежала на моих коленях, а мои руки рисовали незатейливые узоры по ее телу. Я ощущал мир и покой, поселившийся в душе, благодаря Поле. И мне тоже хотелось успокоить ее. Нежно поцеловав девушку в лоб, я встал и сходил за своим подарочным диском. Как только заиграла нужная мелодия, я присел рядом с Полей и протянул ей коробку. Она внимательно рассматривала альбом группы The Eagles «Hotel California» 1997 года, пока не наткнулась на маленькую открытку, вложенную внутрь. Открытка была простая: сиреневого цвета, с маленьким бантиков по середине. Аккуратно потянув за завязку, Поля смогла прочитать слова, исходившие из моего сердца: Люблю О, девочка моя, твои слова так скрытны, Но я в глазах твоих все тайны уловлю. Я твой подвижный стан, прямой и беззащитный, Так радостно-светло, так ласково люблю. Когда к твоей руке я тихо прикасаюсь, Заметила ли ты, – все переходит в сон? Тобою я давно безмолвно восхищаюсь, Девичеством твоим лучисто осенен. Пока – молчали мы, но раз мы были рядом. Ах, что-то и влекло, и отстраняло нас, И долго я смотрел любующимся взглядом В сиянье темное твоих лучистых глаз. И вдруг твой взор поймал, так нежно заблестевший, Как будто вся душа, дрожа, в него вошла, Но вмиг смутилась ты, стыдливо покрасневши, И вновь потухший взор поспешно отвела. О, девочка моя, мы связаны тем взглядом, Заметила ли ты, – все переходит в сон? Я навсегда хочу с тобой остаться рядом, Девичеством твоим лучисто осенен. Сегодня вечером, когда наш знак прощальный – Прикосновенье рук я ласково продлю, О, девочка, пойми, что я душой печальной Тебя и радостно, и ласково люблю. Внизу стояла подпись «От Вити». Поля подняла на меня свои лучезарные глаза, в которых блестели слезы. - Спасибо, - прошептала девушка. Она крепко обняла меня, и я даже услышал, как она всхлипнула. - Вообще-то это стих Виктора Гофмана, а не мой, - улыбнулся я. – Я никогда не смог бы сотворить такое чудо. Поля, дотрагиваясь до моей щеки, нежно посмотрела в мои глаза: - Ты и так уже сотворил чудо в моем сердце. Девушка ласково, но слишком мимолетно поцеловала меня. - Мой Витя, - у самых губ, улыбаясь, сказала Поля. Я сидел ошарашенный, не зная, как реагировать, но чувствовал внутри, как происходил переворот целой Вселенной. Сердце сжалось от того, как она произнесла мое имя. Кровь бешено неслась по венам, а мозг отключился. Я страстно поцеловал Полю, сжимая в своих объятиях, а потом поднимая на руки и собираясь отнести ее наверх, в нашу с ней кровать. Аккуратно уложив ее на простыни, я наклонился и у самых ее губ прошептал: - Ни о чем не волнуйся, малышка. Мы вновь слились в поцелуе, а где-то с первого этажа доносились слова уже в который раз проигрываемой песни: There she stood in the doorway I heard the mission bell And I was thinking to myself «This could be heaven or this could be hell» Then she lit up a candle And she showed me the way