Молочными красками

День у Наруто выдался насыщенным: две контрольные и три часа отработок прогулянных лекций. Эх, чего не сделаешь ради того, чтобы не попасть в топ лист «самых умных» студентов факультета. Он за четыре года обучения уже не раз метил в вершину списка на отчисление, но ему везло. На столько, что завистливый Инузука вечно вставлял ему палки в колеса и отравлял жизнь. Вот и отработки пришлось сдавать преподавателю устно, вместо того чтобы пойти в кино с милой одногруппницей Сакурой-чан. А все потому, что Киба наябедничал. Если бы он не открыл свой рот, Какаши так и не узнал бы о его пропусках. «Чертов собачник», - ругался Узумаки, придя домой. Он, выпотрошенный и иссушенный до нитки после трехчасовой беседы с профессором Хатаке, чувствовал себя маринованной селедкой в банке. Не хотелось ни есть, ни спать, ни гулять. Даже разговаривалось с трудом: язык казался распухшим и неповоротливым. Учихи не хватало. Не хватало до ломоты в пальцах, до дрожи в коленных суставах, до искусанных в кровь губ. Он привык, что Саске был всегда рядом. Такой хмурый, невыспавшийся, временами невыносимый, но родной, чуткий и самый добрый. Кто бы что ни говорил, Наруто был уверен, что у Саске самая щедрая и большая на свете душа, запихнутая в худощавое тело. Пожалуй, он был всем для него. И даже немного больше. Знакомы были, сколько Наруто себя помнил. Семьями с детсада общались, затем и в один класс пошли. Одиннадцать лет за одной партой, бок обок. Наруто помнил, как в крестики нолики играли, на партах шариковыми ручками рожицы рисовали, как функции строили по точкам, графики выводили ломанными. Как девчонок обсуждали, спорили, у кого грудь быстрее растет, кто из них девственности уже лишился, ну и об остальном таком неважном, подростковом. Помнил, как целоваться учились за школой, чтобы не опозориться перед теми самыми уже «не девочками». А потом просто целовались, уже для себя. Потому что нравилось и казалось естественным, таким правильным, что ли, будто не могло быть иначе. Когда Саске был рядом, мир для Наруто пестрил разноцветной акварелью. Матово, блестяще, маняще. Небо – лазурное, облака – молочные, а ворчливый старикан – смешной на самом деле и вовсе не страшный. Обложки журналов стали не глянцевыми, а гладкими на ощупь. Как и его волосы, к которым без конца хотелось прикасаться, провести пальцами по непослушным прядкам и заправить за ухо. Учиха был рядом всегда, сколько себя Наруто помнил. Они не были любовниками, не были и просто знакомыми. Они были единственными друг у друга друзьями. Друзьями, которые изредка целовались, ласкаясь языками. И по-прежнему обсуждали телочек. Точнее, обсуждал Саске, а Наруто лишь притворно головой кивал и во всем соглашался, хотя на самом деле ему уже и дела-то не было до фальшивых кукол, размалеванных не по годам. Он только многим позже понял, что Саске куда лучше любой девушки. И, безусловно, дороже. Притягательней. Обаятельней. Красивей. Сильнее. Умнее. Добрее. Любимей. Наруто не сразу понял, что это магнитное притяжение, сталкивающее их ежедневно, и есть его ипостась любви. Но когда понял, увы, Учиха был уже далеко. В соседнем городе, до которого четыре часа трястись в автобусе или долететь за полтора на машине. Просто выбранный Саске ВУЗ находился именно там. Они виделись, несомненно, раз в месяц, как минимум. Но для Наруто это было худшей пыткой. Он ведь привык, что Учиха всегда рядом, за соседским забором, мелькает макушкой в окнах напротив. Пяти метрам нечего противопоставить нескольким сотням километров. А разговор, когда можно утонуть в чарующем взгляде или мягко тронуть за плечо, не заменит искаженный сотовыми сетями голос. Телефон портит его, пачкает. У Саске прекрасный голос. Не высокий, но мягкий, без резких ноток. Словно из мелодии сотканный. И Наруто бы признался в своей любви. И был почти уверен, что Саске его не пошлет отказом. Да только не хотелось связывать по рукам и ногам и перекрывать воздух. Отношения на расстоянии – Наруто знал – провальны. И не из-за того, что временами близости не хватает трахательной, и ты идешь налево, нагло полагая, что никто не узнает, а потому что самого человека не хватает. Наруто быстро привыкал к хорошему. И решил, что не хочет встречаться с Саске раз в месяц, все остальное время – по телефону. Он хотел всего Саске, каждый день, в любом месте. И, справедливо, выжидал, когда же гребанный университет закончится. Когда они снова будут жить на одной улице. Когда можно не скучать неделями, воя от тоски. Когда можно без приглашения просто взять и прийти, в любой момент, когда захотелось. Блондин даже засыпал с мечтами о том, как они будут вдвоем вечность делить напополам… Веселая песенка заигравшего мобильника развеяла вспыхнувшее воображение. «Саске», - высвечивал дисплей, мерцая фотографией. - Помяни черта, - усмехнулся Наруто и поднял трубку. - Привет, придурок! Хули так редко звонишь? Ты там не помер еще? - игриво спросил Узумаки, покусывая ручку. И только Саске знал, что таким образом он просто интересуется как дела. На то ведь они лучшие друзья, чтобы читать между строк, особо не напрягаясь. - На твое счастье, даже и не собирался, - проворковал Учиха. И только Наруто мог понять, что тот попросту соскучился. - Ты что-то хотел, Саске? Или просто поболтать не с кем? - Не с кем, - ответил парень, - но я хотел. Ты обязан приехать в пятницу, - серьезней продолжил он. Наруто тут же напрягся, ощущая нехороший холодок по спине. И боязно, словно не хотел слышать ответ, спросил: - Зачем? Что-то случилось? - Ну, как сказать. Я женюсь. В эту пятницу, - равнодушно протянул Саске. А Наруто словно с небес за нитку выдернули. Всего каких-то два слова способны растоптать человеческие мечты, искрошить в пыль, развеять пеплом. «Я женюсь», - словно по сердцу ножом. Сначала острием, потом на открытую рану плашмя, с нажимом. Парень захлебывался молчанием и давился тишиной, разливающейся из динамика. Потом пришла точка самовоспламенения. Рвануло, искрясь и разлетаясь гневом: - Какого черта? – убито спросил он. Затем заорал, слыша свое эхо на том конце, но был не в силах остановиться: - Женишься? Да хуем тебе по лбу! Ты, блядь, даже не просветил меня, что у тебя кто-то появился. Ненавижу, Учиха! Дома сиди, понятно?! Наруто нажал на кнопку отбоя и со злостью кинул телефон в стену, вкладывая в удар все свое отчаяние. Крышка и батарейка разлетелись в разные стороны, сам мобильник глухо стукнулся о паркет и не подавал признаков жизни. А все потому, что Саске громко смеялся. Заразительно, жизнерадостно, шально. Над ним же смеялся. Это и злило больше всего. Наруто не был приложением в идеальной Учиховской жизни. Он тоже был человек. И он заставит Саске с этим считаться. Ключи от машины нашлись в обычном месте. Заведенный мотор ревел. И у него было полтора часа, чтобы обдумать, как лучше всего это провернуть и убить курицу, на которой Саске собрался жениться. Тьфу! *** Наруто разъяренно орал в трубке благим матом, когда Саске понял, что не может больше сдерживаться. Он так давно не смеялся! По правде, только Наруто мог заставить его губы растягиваться в улыбке. Только он мог вызвать в нем радость и смех. Наруто делал Саске живым. И ни одна баба не способна на такое. Учиха рассчитывал на ступор, рейд идиотских вопросов, но ярость – самая чистая эмоция, которую показал ему блондин. И, смеясь, Саске сказал: - С первым апреля, добе, - но, увы, короткие гудки уже раздавались в динамике. Учиха лишь пожал плечами и написал то же в смс, думая: «перебесится». И Наруто действительно перебесился. Но Саске не ожидал его увидеть на пороге своей съемной квартиры, спустя два часа, поздним вечером, плавно перетекавшим в ночь. - Где она? – рявкнул блондин с порога. - Кто? – сначала даже не понял Саске. Потом засмеялся вновь: - Это точно твой день, добе! - Где она, я тебя спрашиваю? Я ей все волосы повыдергиваю! – пообещал Наруто, проходя вглубь квартиры. Учиха осматривать территорию парню не мешал, лишь посмеивался, наблюдая со стороны. - Саске! Какого черта? – взмахнул руками Узумаки, на найдя искомого, - нахера тебе нужна какая-то баба? Нахера тебе вообще жениться? Забудь! У тебя ведь есть я! И я люблю тебя больше, чем какая-то размалеванная клуша! Саске резко смеяться перестал. Лишь шагнул ближе и, казалось, забыл как дышать: - Любишь? – шепотом, спросил он. В его голосе была неприкрытая интимная ласка, что нежила слух. - Люблю, - в забвении выдохнул Наруто прямо в приоткрытые губы и накрыл их своими, зависая на пару секунд в бесконечности. Господи! Он бы разделил с Саске вечность. Учиха, мазнув языком, нехотя оторвался и прозорливо спросил: - С первым апреля? - Чего? – непонимающе уставился на него Наруто. Но тут же с надрывом продолжил: - Я серьезно! Саске, не женись! А? Подожди, что ты сказал? - С первым… - Так это гребанная шутка? Ты не женишься? - Разве что только на тебе, - улыбнулся Учиха, шлепнув блондина по ягодице. - Фух, твою мать, - облегченно выдохнул блондин, обнимая его. – Это самая тупая твоя шутка. - Это моя самая лучшая шутка, - ответил парень, обнимая в ответ. – Я тоже тебя люблю, - прошептал Саске ему на ухо, прижимаясь ближе. И справедливо добавил: - Это уже не шутка. И Наруто поверил вновь, что они смогут разделить вечность.