В июне 2003-го

— Линдси, чёрт возьми! Вставай немедленно! — стучал в мою дверь отец. Я лениво потянулась и нехотя сползла с кровати. Какого хрена он орёт здесь? До будильника ещё пятнадцать минут. — Да не ори! Какого чёрта? Ещё даже будильник не прозвенел. — Всё равно вставай! Я не хочу будить тебя потом, когда ты уже проспишь! — отдалялся его голос от моей двери. Наконец-то он свалил. Почему я так грубо? Да потому что мой папа — редкостная скотина. Это не отец. После смерти мамы он будто с катушек слетел: без причины срывается на мне, придирается ко всему, может даже ударить, приводит шлюх каких-то, друзей, постоянно бухает, приходит домой далеко за полночь, требует от меня невозможного... Ему нужно только, чтоб я идеально училась. и не дай Бог я принесу тройку!Тогда мне ничего не поможет... Думаете, он для меня так старается? Конечно, нет. Папаше просто лень ходить в школу, когда его вызывают учителя побеседовать о моей успеваемости. И для таких сверхъестественных результатов он не делает ничего, абсолютно. Он, блять, даже на родительское собрание ни разу не явился. Туда постоянно ходила мама... Она умерла два года назад. К сожалению, рак ещё никого не щадил. Я была ещё маленькой, когда ей поставили этот страшный диагноз. Рак легких... Бесконечные химиотерапии, больницы, капельницы. Я слышала, как она каждую ночь плакала в подушку от нестерпимой боли, как кашляла кровью. Врачи продлевали её жизнь, как только могли. Она тоже сначала боролась, все мы боролись с этим. Мама радовалась каждой мелочи, пыталась жить, не обращая внимания на ужасные боли. С каждым месяцем она чахла, становилась слабее, её кожа бледнела. Ситуация была немного запущена, поэтому нельзя было полностью избавить её от опухоли. Мама настолько тщательно скрывала свои боли, свои страдания. А потом она сдалась... Смирилась. Это самое страшное... Она очень сильно похудела, через время уже не могла самостоятельно передвигаться, лежала под капельницами, задыхалась от удушливого кашля. Иногда к ней возвращались силы, но ненадолго. Врачи вообще запрещали приходить к ней. Папа начал пить, но всё равно не терял надежду. Он любил её, конечно же. Я к тому времени уже повзрослела и прекрасно осознавала, что происходит. Я каждый раз вздрагивала, когда звонил телефон. Ведь каждый звонок мог оказаться тем самым... Она умерла четвертого октября... На улице шёл такой сильный ливень, гремел гром, сверкала молния. Словом, разыгралась настоящая гроза. В доме раздался телефонный звонок, и папа взял трубку. Я только услышала, как он взвыл, и в эту же секунду что-то с грохотом полетело в стену. Я сразу же поняла, что случилось. Я опустошенно взглянула на её фотографию, взяла в руки, легла на кровать, крепко прижимая к себе рамку, и закрыла глаза. Только иногда вздрагивала, когда слышала, как папа крушит весь дом внизу. После её смерти жизнь пошла наперекосяк: отца выгнали с работы, каждый день он становился все раздражительнее и раздражительнее, сильно поседел, постарел будто лет на десять. В школе у меня тоже не ладилось. Мне даже пришлось перевестись в другую. И по сей день у меня вообще нет друзей. Нет, я не какая-то там овечка, которую вечно пиняют и унижают. Я просто хожу сама по себе, конечно, есть несколько уродов, которые задевают меня, могут оскорбить меня, высмеять неформальную внешность, но, в принципе, никто на меня просто не обращает внимания. И это радует. Я люблю одиночество - в нём мне комфортно. И, наверное, поэтому я все-таки очень хорошо учусь и прекрасно умею рисовать. Иногда меня даже просят что-то нарисовать, и я соглашаюсь. Почему бы и нет? Главное, что потом они сваливают из моей жизни так же быстро, как и появились. Я снова плюхнулась на кровать и ждала, когда прозвенит будильник. К сожалению, долго ждать не пришлось... Услышав противный рингтон мобильника, я нехотя поднялась, выключила его и поплелась в ванную. Классно, когда у тебя есть собственная ванная комната, дверь которой находится прямо в твоей спальне. Никто не тарабанит в дверь с криками наподобие "да когда ты, блять, уже оттуда вылезешь?!" Я быстро приняла прохладный душ, чтоб немного взбодриться. Затем замоталась в полотенце, вылезла с кабинки, ну, почистила зубы и так далее. Никому это все равно не интересно. Мой выбор в одежде ничем не отличался от обычного: белая футболка, чёрные шорты с металлической цепочкой, черная рубашка сверху, колготки в сеточку, поверх них черные чулки по колено и кеды. Я обожаю кеды! В них так удобно и легко ходить. Сняв с зеркала подвеску с железным крестом, я надела её, засегнув замок. У меня, к слову, пирсинг в губе и носу. Также по несколько проколов в ушах. Ярко-красные волосы ниже пояса. Все считают меня фриком, а мне плевать. Общество имеет свои идеалы, в которые я не вписываюсь. Ломать систему - моя жизненная позиция. В конце концов, это ведь моя жизнь, лишь мне решать, как я буду выглядеть, чем буду питаться, какое у меня будет хобби. Прогибаться под современное гнилое общество - самое противное, что может сделать человек, имеющий собственное мнение. Чем такие персонажи отличаются от чёртовых лицемеров? Надев на себя все, что нашла, я наспех сделала привычный макияж, взяла рюкзак и плеер и направилась вниз. Там сидел папа и пил кофе. — Опять ты вырядилась как шлюха, — с презрением взглянул он на меня. Я промолчала. Только лишь хмыкнула, повесив рюкзак на спинку стула, и пошла делать себе кофе. — Мог хотя бы раз сделать чашку кофе для родной дочери? — А не много ли хочешь? Не маленькая, сама прекрасно справляешься, — безразлично ответил он. — Да уж, отличный у меня отец, — вздёрнула я бровь, насыпая в кружку сахар. — Просто заткнись и молча занимайся своим делом. Я ухмыльнулась. Через пару минут кофе был готов, я взяла кружку и села за стол, напротив отца. Мда... Ну и лицо. Мне даже смотреть в его сторону не хочется. Неужели я и правда такая отвратительная дочь, что он так относится ко мне? — Я сегодня буду поздно, — подал он голос. — Снова много "работы"? — жестом показала я скобочки. — Ясно. — Хватит уже язвить! Могла бы просто промолчать. — Прости, что я не могу прочитать твои мысли. — А не пора бы тебе уже свалить в школу? — раздраженно взглянул на меня отец. — Я даже буду рада. Я встала со стула, взяла рюкзак и вышла из дома, хлопнув дверью. На улице начало сентября, тепло еще. Но по утрам бывает порой прохладно. Солнце уже во всю светило. Сунув наушники в уши, я поплелась по дороге в школу. Такие же подростки, как и я, дети тоже шли туда. Лица их от моего не отличались. Все, как один, плелись с кислыми минами. Однако мне было всё равно, ведь это меня не касается. А ещё после школы мне нужно валить на работу. Да-да, я работаю. Нужно же мне чем-то зарабатывать на жизнь. От папочки чёрта с два дождешься хоть каких то денег, вот и приходится подрабатывать в магазине. Я продаю всякие DVD и CD-R диски, пластинки и прочую дребедень. Там даже иногда бывает весело. Я работаю с одной девушкой, бывает, что её подменяет какой-то парень. Она вполне нормальная. С ней можно о чем-нибудь поговорить, пошутить. В остальном, я рисую, когда посетителей нет. В общем, как вы поняли, моя жизнь — сплошной отстой. Вдали уже виднелся "дом Сатаны". Так я ласково называю свою горячо любимую и обожаемую школу. Вход в неё уже наводит смятение. Огромное здание из красного кирпича и с множеством окон. Задний двор и небольшой стадион рядом. Там часто проводятся матчи по бейсболу и регби среди школ. Наши спортсмены, типа, самые мощные в городе. Я вошла в это забытое Богом здание. Долбанные первоклашки сбивают с ног. Я с неким отвращением на лице шла до своего шкафчика. Вот он, мой родименький... Какой у нас вообще первый урок? Ох, чёртова биология. Ненавижу этот урок. Ну, не столько урок, сколько учителя... Редкостная сучка, а не учительница. Во-первых, она молодая и тупая. Во-вторых, вы видели, как она одевается? Сомневаюсь, что шлюхи вообще такое носят. Она переплюнула всех старшеклассниц по длине юбки: она у нее короче всех в школе. И, мне кажется, вырезы на её блузке скоро достигнут пупка. Выложив в шкафчик все вещи, я взяла учебник по биологии, тетрадь, несколько ручек и блокнот, в котором рисую. Когда я закрыла шкафчик, меня кто-то окликнул: — Эй! Линз! Я обернулась и сразу же закатила глаза. Это Дерек — звезда всей нашей школы. Невъебенный спортсмен, красавчик, мажор, в общем, "первый парень на деревне". Он подошел ко мне, как назло, его шкафчик находился по соседству с моим. Этот идиот бесконечно задевает меня и бесит. — Привет, — ухмыляясь, облокотился он плечом об шкафчик. — Ага, чего надо? — как можно безразлично ответила я. — Да ничего. Просто поздоровался. — Что-то в лесу сдохло? Ты никогда со мной не здоровался. — Ой, да пошла ты, — отвернулся он и открыл свой шкафчик. Я цокнула и пошла в кабинет биологии. Ничего другого от этого парня не ожидала. Я зашла в кабинет, там уже сидело почти половина класса. Сев на свою последнюю парту, я положила все принадлежности на неё и молча смотрела в окно, подперев рукой подбородок. Учебный год только начался, а я уже заебалась. Весь урок мисс Уинстон рассказывала какую-то чепуху про молекулы, которую я не особо слушала. Также не раз она нагибалась, светя своей задницей, за "нечаянно" уроненным мелом. Одноклассницы переговаривались между собой об её очередной блузке. Долбанные "модницы". Было бы что обсуждать. Я весь урок рисовала в своем блокноте обычной ручкой. Вот какая-то абстракция, вот бабочка, силуэт... А ещё я замечала за собой, что у меня красивые, изящные пальцы. Возможно, это помогает мне так хорошо рисовать. Вдруг в дверь постучали. Мисс Уинстон взглянула на дверь и кинула короткое "войдите". В кабинет вошла наша директриса, а за ней — какая-то девушка. Весь класс уставился на них, не исключая и меня. — Здравствуйте, дети. Я хотела бы вам представить нашу новую ученицу, — положила она руку на плечо новенькой. — Это Хелена Браун. Теперь она будет учиться в вашем классе, будьте дружелюбны, пожалуйста. — Как прекрасно! - улыбнулась Уинстон. — Присаживайся к... — она осмотрела класс, — к Линдси, — указала она на последнюю парту. Ну нахуя? Новенькая скромно прошла весь класс и села рядом со мной. Все провожали её взглядом, а некоторые шептались. Мне пришлось даже немножко подвинуться. Я на это не подписывалась, не хочу соседей. — Всего хорошего, ребята, - сказала директриса и вышла из кабинета. Я украдкой взглянула на девушку. Она довольно-таки симпатичная: чёрные волосы по плечи, большие серые глаза, — красивое, к слову, сочетание — аккуратный нос, длинные густые ресницы и припухлые губы. А еще родинка на подбородке, чуть левее. Вообще, она небольшого роста, худенькая такая. Ну, короче, нормальная девушка, как по мне. Уинстон опять начала нести свой бред, а я продолжила рисовать. — У тебя красивые рисунки, — шепотом сказала новая соседка. Я посмотрела на нее и заметила её лёгкую улыбку. — Спасибо, — улыбнулась я краем губ. Она снова повернулась лицом к доске, продолжая улыбаться. Мне вдруг захотелось подружиться с ней. Даже не знаю, откуда взялась эта мысль. Я ни с кем никогда не общалась из нашего класса. Ну, а вдруг она хорошая?