Милый дом

- Видите, дорогой Ватсон, моя проницательность тоже имеет границы, - иронично произнёс Холмс, судя по звукам, взбираясь на деревянный ящик. - Я предупреждал. - Но всё же отправились со мной. - Вы предпочли бы остаться здесь в гордом одиночестве? - ядовито спросил я. Холмс промолчал. Я почувствовал укол совести - в самом деле, тащил он меня с собой, что ли? Здесь, конечно темно, но вокруг стеллажи с продуктами, а не сырые стены подвала. Дом Торрентов представлял собой большой лабиринт, и кладовая, куда нас занесло в бегстве от бессонной прислуги Джорджа Торрента, была наиболее удалённым помещением от предполагаемого преследователями пути бегства. Но едва звуки голосов вдали затихли, Холмс дёрнул ручку двери и негромко рассмеялся: - Кажется, Ватсон, мы сами себя загнали в ловушку. Вот так и получилось, что вместо того, чтобы мирно спать в своих постелях, мы с Холмсом пытались поудобнее устроиться между ящиков с провизией. Я был зол, впервые за довольно долгое время. Больное колено разнылось, а от смешения запахов мутило желудок. - От чего бы я сейчас точно не отказался, так это от бутылочки хорошего бренди, - наконец, нарушил молчание Холмс. – Но раз уж мы здесь заперты, по крайней мере, до утра, когда сыскной отряд полиции во главе с инспектором Лестрейдом придёт с ордером на арест этого негодяя, надо придумать, чем занять себя. Заснуть сейчас было бы большой неосторожностью. Я кивнул, забыв, что Холмс меня не видит. - И я предупредил миссис Хадсон о том, что мы вернёмся только к завтрашнему дню, - добавил он. Совершенно невольно, я подумал о Мэри. Если бы она была жива, то мы бы сидели сейчас на диване у камина, и говорили о простых вещах, которых мы с Холмсом в своих беседах никогда не касались. Впрочем, раз представился такой случай, грех им не воспользоваться. - Холмс, а почему бы вам не жениться? В ответ что-то упало на пол – видимо, от неожиданности Холмс выронил свою трубку. - Помнится, я говорил вам, что чувства противоречат разуму. А мой холодный ясный ум… - Да-да, способствует беспристрастной работе над делами. Но, Холмс, вы так противились моей женитьбе, - из темноты послышался скептический смешок. – Именно так! Мне кажется, тут замешано что-то другое. - Понятно, - Холмс, кажется, развеселился. – Вы решили, раз я отчаянный противник брака, да и самой любви, как таковой, то это связано с каким-то давним и серьёзным увлечением? Нет, мой дорогой Ватсон, я вас разочарую. Мы с Майкрофтом с детства отличались от сверстников не только выдающимися умственными способностями, но и рациональным взглядом на мир. В юношеские годы меня куда больше интересовало, например, сопоставление одних поступков людей другим. Да, Ватсон, я глубоко изучал психологию поведения, и потому успел рассмотреть и взвесить все минусы и плюсы романтических отношений. - На чьём примере? - На примере Майкрофта, конечно. Тут настала моя очередь удивляться. - Майкрофт был влюблён? Холмс фыркнул: - Не совсем. Я бы назвал это увлечением, достаточно сильным, чтобы потерять голову. - И что же случилось потом? Холмс заёрзал на месте, как будто ему стало вдруг неудобно сидеть. - Знаете, Ватсон, я никогда не думал, что буду говорить на эту тему. - Знаю, - улыбнулся я. – Но всё же? - Всё закончилось, - коротко ответил Холмс. – В один прекрасный день они просто разошлись в разные стороны и больше никогда не встречались. Как видите, ни на здоровье, ни на способностях Майкрофта это никак не отразилось. Продолжать расспросы было бессмысленно – во всём, что касалось чувств, Холмс был поразительно скуп на слова. Но всё же я решил рискнуть. - Майкрофт боялся скомпрометировать себя? Холмс едва слышно усмехнулся: - Безусловно. Но вы же не это хотели спросить, друг мой? - Да. Мне интересно, почему вы так рассказываете о романтическом увлечении вашего брата, будто стыдитесь этого. Холмс задумался. Спустя минуту он, наконец, ответил: - Я не стыжусь. Но английские законы никогда не признают и не примут такие отношения между мужчинами. Моё сердце бухнулось вниз, а лицо залила краска стыда. Тон Холмса ни на йоту не изменился, когда он рассказывал про брата, но меня покоробила собственная бестактность, с которой я вмешался в чужую жизнь. - Простите, - прохрипел я. - Всё в порядке, Ватсон, - отозвался Холмс всё тем же бесстрастным тоном. - Вам я могу доверить эту тайну. В конце концов, кому, как не вам знать, что такое – терять близкого человека? В кладовой вновь воцарилась тишина, но на этот раз её нарушил сам Холмс. - А ведь я вам солгал, Ватсон. - Что?! - Однажды я тоже чуть было не потерял близкого друга. - И кого же? - Вас, дорогой Ватсон, вас. На миг я решился дара речи. Холмс же неторопливо продолжил: - Вы правильно заметили, что я противился вашему браку. Как бы эгоцентрично это не звучало, но мне не просто хотелось вас отпускать. - А как же ясный ум, рациональные поступки? - Ладно, Ватсон, - Холмс вздохнул. – Признаюсь, впервые в жизни я пошёл наперекор своим принципам. Я просто прекратил общение с вами, потому что так было легче работать. Моя жизнь и без того поддаётся ежеминутным приключениям, а ставить вас в неловкое положение и просить о помощи, зная, что дома вас ждёт очаровательная супруга – нет, я предпочёл снять с ваших плеч этот груз. Что касается рассудительности и ума, то скажу вам прямо – вами целиком и полностью владеют чувства, и так было всегда. Я улыбнулся в темноту – Холмс, как всегда, был прав. - Разве это плохо? - Для вас – ничуть, - моментально ответил мой друг. – Но для меня это было бы непростительной ошибкой, так что в какой-то мере я даже благодарен миссис Ватсон за своевременное появление в вашей жизни. Она опьянила ваши мысли и отрезвила мой ум. - Если можно так выразиться, - заметил я. – Крепкие напитки и пристрастие к опиатам едва ли способствуют трезвости соображения. - Вы забываете, дорогой друг, что одурманивающие средства действуют на меня несколько иначе, чем на остальных. Я усмехнулся про себя. Холмс всегда любил подчёркивать свою индивидуальность – разумеется, в отношении остальных людей, но не меня. Или, может быть, я просто перестал замечать это. Жизнь с Холмсом носила характер субтропического климата на тихоокеанских островах. Порой наступало опасное затишье перед бурей – в такие дни мой друг был особо угрюм и дерзок. Несколько раз я даже давал себе слово съехать с нашей квартиры, но он словно чувствовал это, и немедленно заглаживал свою вину передо мной. Миссис Хадсон не раз говорила, что больше, чем гений Холмса, её восхищает только моё терпение по отношению к нему. - Ватсон, вы не спите? По правую руку от меня стоит стеллаж с винами, - Холмс переместился куда-то влево, оттуда послышалось слабое звяканье стекла. – У вас случайно не найдётся чего-нибудь острого при себе? Я ощупал карманы. Собираясь на дело, я положил в передний нагрудный карман складной ножик. Не ахти какое оружие, но в качестве штопора может послужить неплохой заменой. Спустя несколько минут, мы сидели бок о бок на длинном ящике у дальней стены и как какие-нибудь пьяницы распивали вино прямо из горлышек бутылок. - Терпковатый аромат, - заметил Холмс после очередного глотка. – Не совсем удачный букет, но всё же неплохо. - Да, - согласился я. Алкоголь притупил боль в колене, и я почувствовал себя немного лучше. - Жаль, нельзя выкурить трубку в дополнение к этому вкусу. - И слава богу. Хоть одна ночь пойдёт вам на пользу. Холмс рассмеялся: - Думаю, для пользы мне не хватает свежего воздуха. А ещё, боюсь, мы с вами лишились чудесного завтрака миссис Хадсон. Вы не голодны, Ватсон? - Нет, - чувствуя, что у меня уже слипаются веки, я решил снова поднять щекотливую тему – уж она точно не даст нам заснуть, да и темнота в совокупности с вином сейчас как раз кстати. Не представляю, как бы я мог смотреть в лицо человеку, спрашивая такие вещи. - Холмс, а вам самому не случалось кем-нибудь увлекаться так же… хм, как вашему брату? - Вижу, мой дорогой друг, вы не оставите эту тему в покое, - Холмс сделал ещё один глоток и продолжил. – В университете у меня был один близкий друг, но наши симпатии сходились лишь в одном – мы оба страстно любили отстраняться от внешнего мира. - Это он привил вам страсть к опиатам? - В некоторой мере, да. Он был урождённым ирландцем, имел буйный характер и прекрасное чувство юмора. Но, к сожалению, наши интересы здесь и расходились. Он тоже никогда не испытывал романтических привязанностей, но всё больше тяготел к преступным делам, пока однажды, много лет спустя, мне не пришлось собственноручно упечь его за решётку. Думаю, если бы я выбрал для себя путь преступника, в скором времени мы бы стали грозой всего Лондона. - Я об этом не раз думал, - признался я. – Что же заставило вас сделать выбор в сторону закона? Готов поспорить, что не справедливость и не добропорядочность. - Конечно, нет, - улыбнулся Холмс. – У меня была свобода действий и два примера перед глазами: мой брат, как образец хладнокровного и чистого разума, и мой друг, горячий сердцем и не управляющий собственными поступками. Второго, в конце концов, это и сгубило. - Он умер? - Да, спустя год после ареста. Мы молча сделали ещё по глотку. В этот момент мне ужасно захотелось увидеть лицо своего друга – хмурился он или задумчиво глядел в сторону? Но Холмс как будто отстранился, и я решил не прерывать его размышлений. - Знаете, Ватсон, - наконец произнёс он. – Я думаю, нам нужно взять отпуск от всех этих дел. - Я давно… - Да-да, вы предупреждали, я знаю. Но в этот раз я предлагаю именно отдохнуть от всей этой городской пыли и проблем. В графстве Суссекс есть одна деревушка, мы могли бы снять там дом. Может, дело было в вине, но мне почему-то послышались странные нотки в его голосе. - Холмс, в чём дело? Я же знаю, вас не манит красота природы, вы же и дня не сможете там отдохнуть спокойно. Холмс помедлил с ответом. - Картину будет скрашивать ваше общество, которого мне так не хватало все эти месяцы. В конце концов, вам тоже не помешает свежий воздух. Я молча согласился с ним, но всё же подозрение никуда не исчезло. О чём же так старательно умалчивал мой друг? - Кроме того, ваша практика ничуть не пострадает от того, что вы уедете на пару недель. Я не утерпел: - Холмс, вы что-то скрываете. Он вздохнул. - У меня есть серьёзное намерение увезти вас отсюда, пока с вами ничего не произошло. - Со мной всё в порядке. Мне было тяжело после смерти Мэри, но после переезда… - В этом и дело. - В чём? - Ватсон, друг мой, вы бываете наивнее сельской девушки. Может, оно и к лучшему, но мне совершенно не хочется, что бы вы пали жертвой слухов. - Каких слухов? - О нас с вами, - насмешливо ответил Холмс. Секунду я соображал, что он имеет в виду, и тут до меня дошло. - Вы шутите! - Милый Ватсон, во время своих расследований мне не раз приходилось быть свидетелем бесед весьма разных представителей общества Лондона. И поверьте, я не шучу. - Холмс, но это же абсурд! - Принимая во внимание обстоятельства, при которых нам приписывают эти слухи, я совершенно с вами согласен. Общественное мнение меня не волнует, но вы – другое дело. Родственникам вашей бывшей жены совершенно не обязательно знать, что говорят за их спинами о нашем сожительстве. Я задумался. За последние два года я наработал отличную практику, и после смерти Мэри вполне мог позволить себе собственный дом и нанять экономку. Но мне это и в голову не приходило. Одновременно я гнал от себя другую мысль – я не мог себе представить, что буду жить где-то, кроме как на Бейкер-стрит. И уютная квартирка, и заботливая хозяйка – это только крохотная часть того самого чувства, которое наполняет меня каждый раз, когда я переступаю порог дома. Всё дело в моём соседе. Без Холмса этот дом был бы так же пуст, как и тысячи остальных домов в Лондоне. Вечера без игры на скрипке, без долгих разговоров у камина, без его шуточек и ежедневных посещений клиентов с новыми загадочными историями… Я понял, что имел в виду Холмс, когда я говорил о своей женитьбе. Задумавшись, я наклонился слишком низко вперёд и чуть было не потерял равновесие, но в этот момент меня удержала рука моего друга. - Как вы узнали, что я упаду? - Прочёл ваши мысли, - Холмс невесело усмехнулся. – Сейчас уже около трёх часов. Продержимся ещё час – и до утра сон исчезнет. В этот момент у меня не было и мысли о сне. Я приложился к горлышку и тремя огромными глотками допил содержимое бутылки. - Ого, Ватсон! – присвистнул Холмс. В голове снова помутилось. Пить вино на голодный желудок… «Да, Джон, тебе и правда пора отдохнуть», - подумал я. Холмс, между тем, продолжил наощупь продвигаться вдоль полок. - Так, коробки, коробки… Ватсон, так что вы скажете насчёт моего предложения? - Согласен с вами, нам обоим не помешает отдохнуть. Но если дела обстоят так, как вы говорите, то разве не станет хуже, если мы уедем из города вдвоём? - Мы сошлёмся на то, что нас пригласили расследовать очередное дело. Всё одно лучше, чем находиться под прицелом внимания всех знакомых. Поверьте, Ватсон, нервы расшатываются очень быстро. Мне ли было этого не знать. Но вино уже ударило мне в голову, и я неожиданно задал совсем не тот вопрос: - А вы допускаете, Холмс, что эти слухи могли бы быть правдой? Раздался шум, и затем звук падения – видно, Холмс запнулся об одну из коробок, стоящих на полу. - Уже второй раз за ночь вам удаётся меня неожиданно сбить с толку. На вас всегда так действует вино? - По правде говоря, мне ни разу не приходилось выпивать столько за раз. Но вы так и не ответили. - Знаю, - угрюмо отозвался Холмс. Неожиданно я понял, что мне это очень важно знать, не желая задумываться о причинах этого знания. Но Холмс молчал. Я уже было решился повторно задать вопрос, но тут он ответил: - Вы ведь знаете, Ватсон, что кроме вас друзей у меня нет. - Как и у меня, кроме вас. Холмс продолжил, стараясь говорить прежним тоном, но я заметил горечь в его словах: - Так уж получилось, что мне не суждено жениться. Единственная женщина, которая могла быть в моей жизни, вызывает у меня только восхищение. - Ирэн Адлер. - Да. Я ждал, что проснётся что-то, что давно дремлет во мне. Но мой ум оказался хитрее, и всё закончилось быстрее, чем я успел понять. Но вы, Ватсон, стали частью моей жизни, едва ли не большей её частью. Я много думал об этом. Так что, вот ответ, который вам был так нужен – я слишком дорожу вами, чтобы потерять нас обоих, и мой ум никогда не даст этого сделать. Откровенность, с которой Холмс открыл свои истинные мысли, поразила меня больше, чем сам смысл сказанного. Значит, он давно думал о том, чего мне раньше и в голову прийти не могло. Но сейчас же пришло. Или это опять только вино? - Светает, - заметил Холмс. Я посмотрел на слабую полоску света под дверью, но вместо радости пришло сожаление. В мыслях всё встало с ног на голову, и я бы сейчас предпочёл, чтобы ночь не кончалась никогда. В этот момент мне на плечо легла рука Холмса – он пробирался обратно на своё место. - Я огорчил вас, мой друг? - Ничуть, - сразу ответил я. – Просто мне неловко за то, что я вас поставил перед таким вопросом. - Знаете, Ватсон, - Холмс похлопал меня по руке. – Рано или поздно, этот вопрос встал бы перед вами. Просто потому что вы не лишены возможности чувствовать. - Как и вы. - Я предпочитаю заглушать это голосом рассудка. Меня осенила последняя безумная мысль, навеянная остатками вина. - Тогда скажите мне, Холмс, - повернулся я к нему. – Что ваш рассудок подсказывает сейчас? Холмс, кажется, смутился: - Что вино было слишком крепким. Я придвинулся чуть ближе. Скоро темнота совсем отступит, а вместе с утром придёт и спасение во главе с Лестрейдом. Дом постепенно пробуждался. Осталось ещё немного времени. - Ватсон, мы не можем… - Я прошу вас, - мне казалось, я вижу его лицо перед собой. – Скажите, всего только раз. Он колебался. - Холмс, я прошу… - Хорошо, - наконец, сдался он, обдавая меня тёплой волной своего дыхания. – Я. Вас. Люблю. Его холодные пальцы переплелись с моими, и в этот момент я понял, что такое вечность. - Вот и всё, - сказал Холмс, когда ручка двери, скрипнув, повернулась, и кладовую залил яркий солнечный свет. Щурясь, мы вышли из нашего укрытия, и Холмс шутливо поклонился инспектору Лестрейду. - Видите, инспектор, я обещал вам, что не попадусь, и не попался. - Да уж, - саркастически усмехнулся Лестрейд.- Пока мы проводили облаву на государственного преступника, вы здесь неплохо отдохнули. И Ватсона с собой захватили! Я улыбнулся и посмотрел в окно. Два полисмена в этот момент как раз сажали в полицейский кэб Джорджа Торрента. - Как же вы узнали, где нас искать? – спросил я инспектора. - Ваш друг предупредил меня, что ночью совершит несанкционированное вторжение, правда, я взял с него слово, что если он будет пойман на месте преступления, то по закону сядет в тюрьму, и я лично об этом позабочусь. - Так что, Ватсон, - продолжил Холмс, закуривая свою трубку. - Можно сказать, я сознательно запер нас с вами в этой кладовке. - Вы были знакомы с планировкой дома?! - Естественно. Правда, я никак не ожидал, что замок на этой двери окажется таким строптивым. Его просто заклинило. Но всё же я сдержал слово и вам, Лестрейд, на этот раз не придётся упекать меня за решётку. - У меня есть рыбка покрупнее, - кивнул инспектор в сторону окна. – Всего хорошего, джентльмены, мне пора возвращаться в Скотланд-Ярд. Помахав нам на прощание, он сел в кэб и уехал. - Всё-таки я не понимаю, Холмс, - спросил я, когда мы поднимались по широкой лестнице в личный кабинет мистера Торрента. – Если вы знали, что так случится, почему вы сразу не предупредили меня? - Я всегда предполагаю, что может произойти нечто подобное, но в данном случае пренебрег своими сомнениями, - он остановился посреди лестницы и кинул на меня свой проницательный взгляд. - Кроме того, Ватсон, вы не подумали о том, что это тоже могло быть спланировано? И, насвистывая под нос какую-то мелодию, продолжил подниматься по ступеням.