Бессонница

Тихий осторожный стук сломал ночную тишину, и, не дожидаясь ответа, Вальдес проскользнул в комнату к пленнику. — Не спите, адмирал цур зее? — он тихо прикрыл дверь и запер ее. — Это от посторонних, не хочу, чтобы нам помешали. И не думайте притворяться спящим. Я все чую. И слышу, ваше сердце стучит не так, как должно у спящего. Вальдес тихой звериной походкой скользнул к кровати и, решив, что двигать кресло будет слишком громко, просто сел на пол. — Не делайте неправильных выводов, адмирал, — он улыбнулся во весь рот. Улыбка не была доброй, но не было в ней и оскала звериных зубов. Олаф Кальдмеер смотрел на него с усталостью и безразличием обреченного человека и молчал. — Ладно, давайте начнем с простых вещей, — пожал плечами Вальдес и отвернулся к окну, за которым над темными крышами домов, над ветвями высоких деревьев, в иссиня-черном небе без единой звезды горела, переливаясь из белого в желтый, а из желтого в красный, луна, грозившая стать полной уже следующей ночью. — Я вас не трону, и дело даже не в попытке изобразить благородный жест, просто мне это неинтересно. И уж точно не так. Кальдмеер смотрел молча и, похоже, совсем не верил, но его светлые глаза в темноте отсвечивали желтым, напоминая о том, что он тоже не до конца человек. И что завтра, в полнолуние, ему станет либо сильно лучше, либо сильно хуже. — Сказать по правде, я удивлен, — Вальдес резко перешел на веселый тон, как будто рассказывал интересную историю другу. — Не ожидал, что вы такой же, и уж точно не ожидал, что вы можете быть омегой, — он фыркнул, словно сказал самую страшную глупость, какую только возможно. — Это у альф обычно стремление к власти, к тому, чтобы создать себе «стаю», взять в подчинение как можно больше людей и руководить ими. Иногда у бет… Но вы удивительны, — Вальдес обернулся к Кальдмееру и тепло улыбнулся ему. — Я бы мог пошутить о том что вы шли к своему званию через постель. Но единственный альфа в высших кругах вашей страны, какого могу вспомнить, это милейший Бе-ме, но вы не пара. Это слишком заметно. Да и альфа бы не бросил своего омегу. Другие альфы или беты, если и есть, то явно не на высоких постах, так что именно для продвижения по службе не сильно бы могли помочь. Значит, вы действительно всего добились сами. Может, ответите что-нибудь? Как вас не заметили? Вы что-то пьете или едите? Не поверю, что вы не встречали ни одного альфу за свою жизнь. От вас не исходит ничьего запаха, кроме вашего собственного. Как вы с этим справлялись? Вальдес смотрел прямо в глаза, требуя ответа. Он и так много говорил, теперь ему нужен был ответ. И он его увидел. Кальдмеер приоткрыл рот и показал клыки. Длинные, белые, острые. Таких Вальдес даже у Альмейды в припадках ярости не видел. Кальдмеер спрятал клыки, оставив просто человеческие зубы, а потом закрыл рот. Он был еще слишком слаб, и даже такое простое действие далось ему тяжело. Он устало прикрыл глаза. — Ого… — тихо откликнулся Вальдес. — Чувствую, многим не повезло. — Не так уж и многим, — тихо ответил Кальдмеер. — И вы правы, был отвар… — Дайте рецепт лекарю — он приготовит, — Вальдес встал и потянулся, словно со сна или, наоборот, желая оказаться поскорее в теплой постели. — Какие бы мысли ни бродили в вашей голове по поводу сложившейся ситуации, я не рад омеге в своем доме, так что предпочел бы, чтобы вы «глушили» запах. Кто бы что ни говорил, я предпочитаю быть в своем уме, а не терять голову от одной только близости омеги. Мне не нравятся эти инстинкты, но, признаюсь, я восхищен вами. Никогда бы не подумал, что омега может пойти на флот или в армию. Долгие переходы или плавания, вы могли встретить кого угодно и вы знали, какими могли быть последствия. — Меня бы ничто не остановило, — Кальдмеер приподнялся, опираясь на подушки. — Никто и ничто. — О, я вам верю, — согласно кивнул Вальдес. — Только лягте, пожалуйста, обратно, иначе вас придется укладывать мне, а я не хочу проверять, что во мне сильнее — инстинкты или человеческая воля. Кальдмеер кивнул и аккуратно лег. — Вы мой гость. В тюрьму я вас посадить не дам, перевести куда-либо — тоже, — Вальдес подошел к двери и отпер ее. — Так что — просто переживите это полнолуние. Он ушел, остановившись не слишком далеко от двери, чтобы слышать, как успокаивается стук чужого сердца, становится ровнее. Олаф Кальдмеер наконец-то уснул.