Убыточный

Каждый божий день старшеклассник Ким Чонин матерно обещал себе, что после школы приляжет поспать всего лишь на тридцать минуточек и каждый раз он трехэтажно врал, причем снова сам себе, продрыхнув до самого вечера и катастрофически опаздывая на баскетбольную тренировку.И сегодняшний вечер не был исключением. Срываясь с кровати, словно подорванный на мине, он в ускоренном темпе оделся, роняя все на своем пути (прощай, мамина любимая ваза, ты была нам дорога), и, взвалив на плечо сумку с баскетбольной формой, выбежал из дома. Стремительно направляясь на тренировку, Чонин вдруг вспомнил, что забыл взять воду. И, разрываясь между чувством вины перед тренером и чувством жажды, второе чувство одержало победу, потому что, как гласит старая избитая рекламная фраза: "Имидж ничто - жажда все!", а в кимовском варианте эта фраза звучала как "Лучше быть опаздывающим мудаком, напившимся воды из бутылки с минеральной водой, чем быть опаздывающим мудаком, напившимся воды из-под крана". Поэтому он решил затариться в первом попавшемся на пути супермаркете. Узрев небольшой магазинчик, он рванул к нему. Войдя и бросив свою сумку прям у входа, Чонин стал искать полки с водой. Обогнув стеллаж со всевозможными сладостями, он неожиданно и радостно для себя нашел стеллаж с минералкой. Схватив первую попавшуюся бутылку не газированной минеральной воды, Чонин собирался ударить по найкам, но краем уха уловил сочный мат, лившийся неподалеку. В паре метров от него, на небольшой стремяночке, миловидный паренек выставлял разноцветные бутылочки с водицей. Чонин не мог оторвать от него взгляд: маленький, миленький и трогательный, особенно трогательный, потому что потрогать его хотелось особенно сильно. Он хмурил брови и смачно щибалил всех и вся по чем зря, пытаясь поставить бутылку воды на дальний край верхней полки, хоть парень и стоял на стремянке, но длины его коротких ручонок не хватало до края стеллажа. Все это неимоверно забавляло Чонина и, обхватив свою бутылку воды руками и приложив ее к лицу, он, дыша через раз и улыбаясь, как блаженный, смотрел на юношу перед собой. А так как пялился на него он непозволительно долго, то этот факт не мог не заметить и сам объект воздыхания. Паренек повернулся к Чонину и увидев его дебильно-влюбленный взгляд пролепетал: - Нет, только не снова! Ну, не-е-т!.. - быстро спустившись со стремянки, юноша поспешил скрыться в складских помещениях, оставив Чонина, обнимающего бутылку воды, наедине со своими мыслями. - Какой милашка! - тихо проговорил Чонин и, наверное, продолжил бы мечтательно пялиться на стремянку, если бы не зазвонивший в его кармане телефон. Чонин тут же достал мобильный и, увидев знакомый номер, тяжело выдохнул, прежде чем ответить. - Ехэт, сучилище! Ты опять на "тридцать минуточек" к кровати прикладывался?! - верещал в трубку его друг детства и игрок той же баскетбольной команды, что и Чонин, О Сехун. - Ну, во-первых: я не с училища, а со школы, а во-вторых: да... - повеселев, а после пригорюнившись, ответил Ким. - Твое тупое чувство юмора делает мне боль, Ким Чмонин, а наш тренер сделает больно тебе, если ты не притащишь наконец свой чмошный черный зад на тренировку, - вздыхая, сказал Сехун и положил трубку, обрезая тем самым все попытки Чонина возразить ему. - Херов ехэтчик. Когда-нибудь я отохорачу тебя за твои слова так, что ты кроме баблл-ти ничем питаться не сможешь, - тихо проговорил Чонин и нехотя поплелся к кассе расплатиться, а потом так же нехотя поплелся на тренировку. Тренер его конечно же отчитал, но Киму было наплевать, потому что его мысли продолжал заполнять тот самый паренек со стремянкой. Чонину было интересно, почему тот малыш, который, возможно, был даже немного младше него, привлек его внимание, ведь Чонин не тащился по подросткам, совсем... И вот с этого момента следует рассказать о нашем Киме более подробно. Дело в том, что Чонин относился к тому небольшому количеству молодых людей, которые не интересовались одногодками, а залипали на людей постарше. Научным словом такой феномен называется "геронтофилия" и Чонин был еще тем геронтофилом. В десять лет Чонин понял, что ему-таки нравятся парни, а в четырнадцать, когда он запал на отца своего друга, что ему нравятся парни постарше. И Чонину тогда крупно повезло, что отец Сехуна (да-да, именно папе его лучшего друга не повезло в тот день)тогда не дал огласке тот случай, когда наш маленький Ким попросил мистера О осмотреть и пощупать его потвердевшую писю в штанах, а всего лишь ограничился запретом никогда больше не приходить к ним домой или в противном случае он отрежет его писю к хренам собачьим. И с тех пор Чонин придумывает нелепые отмазки для сохранения в целости своей пипирки, отказываясь приходить в гости к Сехуну, который никогда не узнает причину его отказа, иначе... ну, вы, в курсе. После неудачной влюбленности в папу друга была неудачная влюбленность в взрослого хореографа, из-за которого Чонин прозанимался танцами два года, но хореограф хоть и увлекался парнями, но садиться в тюрьму за растление несовершеннолетних не собирался. Поэтому с танцами Чонин завязал. Насовсем. Но Ким недолго унывал, потому что вскоре появился учитель французских поцелуев, а точнее учитель французского языка и, надо отметить, языком он владел на отлично - Чонин оценил. А вот комитет по защите прав несовершеннолетних не оценил его пылкости и учителя упекли за решетку. А Чонину так нравилось, как учитель вылизывал его ушную раковину, передергивая ему при этом... Оправившись от своей потери, Чонин перевелся в другую школу и в его жизни появилась влюбленность в баскетбольного тренера, от которого в горле становилось сухо, а в штанах - тесно. И вот уже год Чонин играл в баскетбол и дрочил на этого поджарого женатого тридцатилетнего мужика с упругой задницей и длинными волосатыми ногами. Все бабы в школе (и один припадочный Чонин) были его. Но тренеру нравились милые девочки, с которыми он был бы не прочь изменить жене и на которых он неоднократно подрюкивал. И к сожалению ни бабищи-учителки, ни Чонин в эти критерии не вписывались. Но Чонин, в глубине души, все-таки надеялся, до сегодняшнего вечера, но после встречи с пареньком из супермаркета все это потеряло всякий смысл... И, уйдя с тренировки, за ненадобностью, миная крики когда-то любимого тренера, Чонин продолжал думать о том мальчике. Как так получилось, что его увлечения дали сбой?.. Думая о "сбое" своего организма, Чонин, добравшись до дома, прилег на кровать и уснул. На следующий день в школе его мысли все так же были наполнены тем пареньком, а личное пространство было потеряно из-за назойливого О Сехуна, который на правах лучшего друга пытался вытрясти из него правду и, кажется, душу, но Чонин молчал, пялился в одну точку и никак не реагировал на то, что Се тряс его за плечи и громко ехэтил в ухо. И Чонин решил вечером, после уроков, обязательно зайти в тот супермаркет - наведаться к милашке. Но вдруг передумал, потому что ждать до вечера это слишком долго. Схватив портфель, он рванул с урока, даже не дожидаясь его окончания. Учитель что-то кричал ему вслед, но единственное, что ему хотелось, так это увидеть того паренька. Добравшись до супермаркета, Чонин быстро вошел и обошел весь зал, но того милашку так и не нашел. Тогда он решил поинтересоваться у девушки на кассе, где его пропажа. Но проблема в том, что Чонин не знал имени того паренька. Поэтому он просто решил описать его: - Здравствуйте. Я ищу одного парня, но не знаю как его зовут. Он невысокого роста, темноволосый, очень милый, с пухлыми сексуальными губами. А еще он красиво ругается матом, - добавил Чонин и залился румянцем. - Все черты указывают на До Кенсу. Особенно последняя, - сказала кассир и засмеялась. - Но оппы Кенсу сейчас нет. Он будет только вечером, часам к шести. - Да? Ну ладно... - Чонин заметно взгрустнул, но, прикинув, что, скорей всего, Кенсу (какое красивое имя!) сейчас на занятиях и освободится только вечером, улыбнулся и направился домой. Каких-то четыре часа он все же сможет подождать. И, выходя из магазина, Чонин думал о том что девушка явно набивала себе цену, называя малыша Кенсу "оппой", ведь выглядела она лет на двадцать пять и скорее всего была ему нуной. По приходу домой у Кима была еще целая куча времени, поэтому он, естественно, решил не тратить эту кучу даром и прилечь на тридцать минуточек. Тридцать минуточек, как обычно, растянулись на несколько часов и, когда Чонин разлепил веки, на часах было ровно шесть вечера. Он тут же вскочил с кровати, стянул помятую школьную форму ( не идти же на встречу к новой любви в школьной мятой одежонке!) и напялил первую попавшуюся майку и джинсы. Чонин был весьма хорош собой и он знал об этом, поэтому не парился над выбором одежды. Закончив свой шикарный незамысловатый наряд кислотными найками, Ким незамедлительно ударил по ним в сторону нужного супермаркета. Через каких-то несколько минут он был уже на месте и находился в статусе активного поиска Кенсу. Кенсу нашелся у полок с молочными коктейлями и Чонин вновь заумилялся, наблюдая, как он выставляет и материт маленькие тетрапаки с молоком. Но поумиляться этим мелким он сможет и потом, а в данный момент нужно действовать, то есть подкатывать к Кенсу свои шоколадные яйца знакомиться. - Привет, Кенсу. Давай знакомиться. Меня Чонин зовут, - как можно более томно проговорил Ким. В ответ Кен окинул его пренебрежительным взглядом ( кажется он вспомнил его!) и выдал: - Знаешь, в этом месяце мой график знакомств с малолетками забит до отказа. Поэтому приходи-ка ты в никогдадцатом месяце, числа никогдадцатого, возможно, тогда и познакомимся, - все это Кенсу сказал довольно холодным тоном, а после отвернулся от Чонина, продолжая свою работу и делая вид, что Ким пустое место. Чонина ловко отшили, но он не привык отступать и если уж что-то или кто-то ему понравился, то он будет принадлежать ему. Кенсу придется с ним пообщаться, как бы ему этого не хотелось. Недолго думая (потому что долго думать вредно) Чонин подошел к стеллажу с шоколадками и схватил самую дорогую. Повертел ее в руках, а затем засунул в задний карман своих джинс. Навернул пару кругов по магазину и довольно медленно направился к выходу. Чонин ожидал, что его тут же окликнут или вызовут полицию, но ничего подобного не произошло и ему спокойно разрешили украсть шоколад. Он стоял у входа с ворованной шоколадкой и все еще надеялся, что за ним побегут и схватят, но зря. Этот факт неимоверно взбесил Чонина и он ворвался в магазин с гневными криками в адрес Кенсу: - Эй, я украл шоколадку и меня никто не задержал за это, - тыкал он сладостью в лицо Кену, все еще выставляющему молочный товар. - Ну, значит, она была тебе жизненно необходима, а денег у тебя не было. Ты ведь маленький еще совсем. Вон, даже молоко на губах не обсохло, - сказав это, Кенсу открыл клубничный молочный коктейль и ливанул немного на губы Чонина. - Так что оставь шоколадку себе - я угощаю, - Кен подмигнул и заржал. - Ах, так! Ну, ладно тогда! - вытерев лицо, ответил Чонин и завернул за угол. Кенсу чисто из интереса проследовал за Кимом и, как оказалось, не зря. А тому только это и нужно было, потому что это представление было исключительно для Кенсу. -Кенсу-я, а угости тогда меня и этой минералкой, а то так пить хочется, - пролепетал Чонин, поворачиваясь к Кену и показывая ему большую бутылку минеральной воды, которую он тут же открыл и принялся жадно пить. Вдоволь напившись, Чонин стал сетовать на то, что в магазине как-то душно и ему нужно срочно освежиться. Именно поэтому все оставшееся содержимое бутылки он вылил на себя. Тонкие струйки воды эротично стекали с его волос, а насквозь промокшая белая майка ну очень сексуально облепила поджарое мальчишеское тело, нарочито выявляя бесстыдно торчащие соски. Все, кто наблюдал эту картину водой маслом, потеряли челюсти, а Кенсу терял терпение. Опять не долго думая и наблюдая свой фееричный успех у всех работников магазина, Чонин схватил пачку с маленькими зефиринками и стал подкидывать их к потолку со словами : "Смотрите, снег идет! На улице лето, а здесь идет снег. Кенсу - это судьба. Нам суждено быть вместе!".* И после этого момента терпение Кенсу было окончательно потеряно. Он рьяно схватил Чонина за руку и потащил в свой кабинет. - Слушай сюда, малолетний засранец! Если я еще раз увижу тебя в этом магазине, я лично вызову полицейских и отдам тебя в их грубые и надежные руки. И не смей, мать твою, мне тыкать! Я серьезный половозрелый мужик тридцати лет отроду! И я директор этого магазина!- Кенсу сорвался на крик, дабы подавить борзоту малолеточного. - Ты серьезно? Тебе тридцать? - Тебе паспорт показать? - Но ты так молодо выглядишь! - удивлению Чонина не было предела. - Ну не повезло мне с внешностью. Потому что выглядеть молодо - это не всегда плюс. Ведь сраные тинейджеры видят во мне одногодку и повсеместно подкатывают ко мне. - Ну тогда понятно, почему я запал на тебя, - говорил вслух Чонин, рассуждая о своем личном. - А я то думал у меня сбой, - Ким громко засмеялся. - Что ты несешь? Ты что под кайфом? Но Чонин его не слушал и продолжал смеяться. И нарадовавшись, он вдруг стал совсем серьезным и сказал: - Ты мне очень нравишься, хен, поэтому я от тебя не отстану! - Ты мне угрожаешь? - Просто предупреждаю, - приподняв и опустив плечи, ответил Чонин. - Схватил свою задницу в руки и пошел отсюда. - А как хватать, хен? Вот так? Или вот так? - Чонин повернулся спиной к Кенсу, сжимая в ладонях свои ягодицы. - Пошел в-о-о-о-н! - взбешенный Кенсу вопил на весь магазин. А довольный Чонин походкой от бедра, направился в сторону дома, разрабатывать план дальнейшего доставания-завоевания Кенсу, ведь теперь, зная его возраст, этот хен для него воистину идеален и его ни в коем случае нельзя упустить. План Чонина был прост и дерзок, как утренний стояк: нужно постоянно маячить перед глазами Кенсу-хена и тогда он сдастся и упадет в объятия Чонина. Нет, ну он должен сдастся, иначе упадет Чонин, причем лицом в грязь. Ким приперся навестить хена на следующий день после уроков и "тридцати минуточек". Он зашел в магазин в приподнятом настроении и сразу же направился к овощно-фруктовому отделу. Чонин точно знал, что ему нужно, а именно: большущий банан и побольше покупателей-зрителей. Найдя нужный банан, он приложил его к уху и стал разговаривать по нему, как по телефону: - Алло, мам, прости, что долго не поднимал трубку - был занят. Но сейчас я хочу рассказать тебе одну очень важную новость: я встретил замечательного парня. Он такой красивый, мам. И он старше меня, но это только плюс. Ты мне не веришь!? Но это правда, мам. Сейчас я найду кого-нибудь и он подтвердит мои слова, - Чонин повернулся к тетке, стоявшей недалеко от него, и приложив банан к ее уху, попросил рассказать его маме о том, какой красивый парень - директор магазина. Женщина посмотрела на Чонина, как на сумасшедшего, и поспешила уйти от него подальше. Вдруг сумасшествие заразно... Чонин повел плечами, сказав "ну, ладно" и подошел к следующей жертве - девушке. Но та послала его куда подальше и сама же туда и направилась. Женщины такие непоследовательные. И, несмотря на оскорбления и смех в свой адрес, Чонин продолжал подходить к покупателям, но те разбегались от него, как тараканы от дихлофоса. И, когда все жертвы подались в бегство, Чонин пошел искать Кенсу. Но Кенсу сам его нашел с криками: " Ты хоть понимаешь, что приносишь мне убытки?" - Какие убытки, хен?! Я просто выбирал себе банан, которым бы ты меня угостил. Но, если тебе принципиально, то я заплачу, - Чонин стал рыться в карманах в поисках мелочи. - Ты мне зубы не заговаривай, прекрасно знаешь, что я не это имею в виду. Почему все покупатели разбежались? - Ну-у-у... У них появились очень срочные дела. Очень, - Чонин округлил глаза и кивнул головой в качестве подтверждения своих слов. - Ну, понятно... У тебя сейчас тоже появятся о-о-о-чень срочные дела и ты полетишь на них благодаря моему волшебному пенделю, - Кенсу схватил Кима за шиворот и потащил к выходу. Открыв дверь, он волшебно вытолкнул его пенделем с капельками магии на своем ботинке и захлопнул за ним дверь. - И, чтобы духу здесь больше твоего не было, - высунувшись наружу, прокричал Кен и снова скрылся в недрах магазина. А Чонин в ответ улыбался и ждал следующей встречи. На следующий день Чонин оккупировал овощной отдел любимого супермаркета в поисках идеального помидора. Он хватал каждый помидор и, подсунув его под нос какой-нибудь покупательнице, спрашивал на каких помидорах удобнее учиться целоваться. Все снова сбегали, а Кенсу со словами "сука убыточная" выкидывал его из магазина. После помидоров пришла очередь огурцов... Тема с огурцами была куда щепетильнее и Чонин мог конкретно огрести от своих жертв, но любовь к хену стоила побоев. И в этот раз Ким брал разнокалиберные огурцы и спрашивал у покупательниц как по их мнению войдет ли в него данный огурец или нет. И за такие вот вопросики ему действительно прилетело пару раз сумкой по голове, но Чонину терять нечего - мозгов-то все равно нет. А после ему прилетело еще и от Кенсу и по обыкновению он был вышвырнут из магазина пинком под зад. А на следующий день он вернулся с новой приколюхой. Направление было все то же - овощно-фруктовый отдел, только теперь под его прицел попала стойка с нанизанными на нее рулончиками полиэтиленовых пакетов. Отмотав от двух рулонов с пакетиками по паре метров, Ким намотал их на свои запястья и сел на пол. Ну а дальше началось бесплатное выступление: - Люди добрые, спасите-помогите! Полиэтиленовые мудаки взяли меня в заложники и сказали, что не отпустят, пока меня не поцелует директор магазина - До Кенсу. Помогите, люди добрые, найдите мистера До пока не поздно! Глядя на эту полиэтиленовую вакханалию,стремительно приближающуюся к пределам шизофрении, кто-то хотел вызвать для Чонина санитаров. И находился бы наш сорванец в комнате с желтыми стенами, но его спас Кенсу, вовремя утащивший его в свой кабинет. Все эти шалости Чонина переходили границы и Кенсу не мог подобрать слова, чтобы как-то утихомирить его пыл. Он просто стоял и освобождал запястья Чонина от полиэтиленовых похитителей, в то время как Чонин говорил о том, что любит пакетики и что на самом деле они его друзья. Выслушав весь поток чониновской словесной диареи, Кенсу собрался с мыслями и заговорил: - Послушай меня, убыточный. Я не люблю людей. Вообще! Ни стариков, ни молодых, ни детей. Им всем постоянно что-то нужно. Они подходят ко мне, вечно что-то выпытывают, иногда плюют в душу, и хорошо, что только в душу, и уходят. Толи дело кот: придешь с работы, покормишь его и он благодарно будет мурлыкать у тебя под боком всю ночь. И никаких тебе расспросов - только мурлыканье, - Кенсу и сам не знал зачем рассказал про кота, ведь его у него не было, потому что из-за плотного рабочего графика бедное животное откинуло бы свои когтистые лапы с голодухи, прежде чем дождалось хозяина. Но, видимо, Кенсу уж очень хотелось домашнего питомца, вот он про него и ляпнул. - В общем, ты мне не нравишься сейчас и не понравишься потом, что бы ты не вытворял. И мне бы очень хотелось, чтобы ты больше сюда не приходил. Слушая Кенсу, Чонин умолк и по окончании его речи хотел было что-то сказать, но промолчал. Он выглядел очень серьезным и не сказав ни слова он ушел. И пришел на следующий день только для того, чтобы сказать следующее: - Знаешь, хен, я не хочу больше быть для тебя убогим или убыточным, как ты обычно говоришь, поэтому я сейчас уйду и больше никогда тебя не потревожу, - в глазах Чонина не было намеков на шутку, только неподдельная грусть. - Ну, конечно. Ври больше! Завтра, как всегда, придешь отравлять мое существование, - Кенсу прыснул на заявление Чонина. Тот же развернулся и медленно вышел из супермаркета. Но ни на следующий, ни на последующий день его не было. Кенсу даже не верилось, что его личный кошмар закончился и можно спокойно работать без убыточного. Но почему-то Кенсу все-таки огорчался, когда кто-то из покупателей к нему подходил и это оказывался не Чонин. И руки почему-то предательски дрожали, когда Кен выставлял товар на полки... Прошло целых три дня. Спокойных "безубыточных" три дня и это безумно бесило Кенсу. Он по малейшему поводу срывался на работников и даже на покупателей и, казалось, сходил с ума. В половине двенадцатого ночи Кенсу закрыл магазин и попрощавшись с сотрудниками, поехал домой. Настроение было ни к черту ( и, главное, не понятно из-за чего!), поэтому Кену хотелось поскорее залезть под одеяло и уснуть. Но до сна ему было еще очень далеко, потому что на коврике под своей дверью, сжавшегося в клубочек и обхватившего свои колени, он увидел сидящего полуголого Чонина. Дождавшись наконец Кенсу, тот тут же выпрямился и жалобно мяукнул. Он выглядел таким беззащитным, таким потерянным и, черт бы его побрал, безумно сексуальным котенком. Именно котенком, потому что на нем был костюм этого животного. Ну, как костюм? Ободок с черными меховыми ушками, черная ленточка с колокольчиком на шее, черные меховые шорты с длинным хвостом и черные меховые лапки с розовыми подушечками на руках и ногах - вот, собственно, и весь костюм. Можно было сказать, что Чонин был больше раздет, чем одет и этот факт не мог не вскружить голову Кенсу. Он, словно изголодавшийся по мясу зверь, готов был наброситься на тонсэна. - Мать твою за ногу, Чонин, ты хоть представляешь, что ты наделал!? - срываясь на крик и рывком открывая дрожащими руками свою дверь, впихивая в квартиру Кима, верещал Кенсу. - А если бы кто-то нашел тебя до меня и выебал бы!? - продолжил Кен, прижимая Чонина к стене. - Мне не важно, что меня посадят за растление малолетнего, но я хочу тебя здесь и сейчас. Хочу жестко вытрахать из тебя твою малолетнюю душу за все твои проделки, чтобы ты запомнил это надолго, - это были последние слова Кена, после чего он за волосы притянул к себе Чонина и властно подмял его губы своими. Он впился в него так, что у мелкого потемнело в глазах и началось кислородное голодание. Кенсу же подумал, что Чонин пока еще слишком молод, чтобы умирать и оставил ненадолго в покое его многострадальные губы. И пока Чонин пытался отдышаться, отщипывая ртом кусочки кислорода, Кенсу пробовал на зуб его сочное молодое тело, оставляя следы своих зубов и ногтей на шее, груди и животе. Кенсу настолько был увлечен своим занятием, что совершенно не слышал, что Чонин начал плакать. И когда он нагнулся к чониновскому паху, намереваясь сорвать с него шорты, почувствовал как одна слезинка упала на его щеку. Кенсу тут же отстранился и посмотрел в лицо младшему. - Ты чего, мелкий? - Кен настолько был ошарашен, что все его возбуждение спало на нет. - Понимаешь, - всхлипывая, начал Чонин, - я не думал, что все так пойдет... Ты ведь всегда так холоден со мной... Максимум чего я от тебя ожидал... - Чонин подтер вытекшие сопли и шмыгнул носом, - ...так это поцелуй... а ты... ты меня сейчас порвать готов. Я не хочу так, хен, - Чонин смотрел на Кенсу с мольбой и слезами в глазах. - Это мой первый раз, хен. - Я не понял, ты сейчас динамо решил включить? Соскочить хочешь, мелкий уебок? - искорки гнева заплясали в глазах Кенсу. - Заводил меня все эти дни, вертя своим охеренным задом в тех чертовых скинни! - (Кажется, Кенсу сделал Чонину комплимент.) - А я ведь не слепой! Я - взрослый мужик со своими потребностями. Места себе не находил! И даже вывих правого запястья заработал! - чем именно он занимался, вывихнув запястье, Кенсу расскажет Чонину потом, наверное, а может и нет. Пока Кенсу выплескивал из себя обиду и досаду, слезы Чонина высохли от такой неожиданности. И сейчас он готов был успокаивать хена лишь бы тот не разревелся с горя. - Нет, хен, я не хочу соскочить! Я пришел сюда с намерением отдаться тебе, правда, я не думал, что все получится... Но я хочу, чтобы первый раз запомнился мне нежностью, а не жестокостью. Люби меня нежно, хен. - Пожалуй, ты прав. Мой первый раз был отвратительным. Так пусть хоть твой первый раз будет ярким. Итак, давай сначала... Кенсу приподнялся на носочки и едва ощутимо коснулся губ Чонина. Пробуя на вкус губы тонсэна, Кен боялся теперь насладится им слишком быстро, поэтому целовал его тягуче медленно. Так же медленно и осторожно он взял его за руку и потянул к кровати. И без всяких сопротивлений Чонин оказался распластанным на широкой кровати, а Кенсу нависал над ним. Он изнемогал от желания: ему хотелось и тут укусить и там поцеловать и здесь потрогать, и в конце концов поскорее растрахать эту узкую дырочку, но он обещал Чонину, а потому просто пожирал его глазами. Но это длилось недолго, ибо Кенсу уж очень хотелось Чонина и он в очередной раз напал на его губы. Опомнившись, Кен оторвался от его уст, немного сдвинул ленточку на его шее (которая очень хорошо акцентировала внимание на чониновских пухлых губах) и взялся выцеловывать шейку, давая тем самым пацану отдышаться. Поцелуи были очень нежными и манящими, что не могло не понравится младшему и он прикрыл глаза от удовольствия. Затем Кенсу спустился чуть ниже и прихватил губами один из маленьких розовых сосков. А после обвел вокруг соска язычком, отчего Чонин выгнулся ему навстречу со словами "еще". Кенсу поласкал и второй сосок. И, заметив, что Чонин не слабо возбудился, стал спускаться поцелуями все ниже и ниже. Меховые шорты оказались ужасно некстати и Кенсу незамедлительно стащил их с Чонина. И в тот момент Кен ожидал увидеть под этими шортами что угодно: облегающие боксеры или вовсе отсутствие оных, но увидеть на младшем черные сетчатые стринги было вне всяких ожиданий. Потому что, мать его, на нем махонькие сетчатые стринги, из-под кромки которых виднеется налитая кровью головка члена, а из-под узких краев в промежности виднелись набухшие яички. Это выглядело чертовски сексуально и возбуждающе для Кенсу. Всю эту красоту хотелось попробовать на вкус и Кен размашисто провел языком от яичек до головки и обратно. Чонину казалось, что от таких действий он увидит звездочки и улетит от оргазма, но ужасные стринги давили в области промежности. Ему хотелось, чтоб хен поскорее снял их с него, но хен и не думал этого делать, ведь, кажется, нашел новый фетиш. Он продолжал лизать член Чонина через стринги, поочередно засасывая то его головку, то яички. Чонин вот-вот готов был кончить, но чего-то ему не хватало. Тогда Кен решил ввести в него один палец и простимулировать простату. И тут Кенсу наконец-то увидел, что в Чонине до сих пор находится тот самый длинный пушистый хвост, конец которого являлся анальной пробкой. Кенсу надавил на пробку, видимо, задевая простату, и Чонин увидел-таки звезды, изливаясь себе на живот. Мысль о том, что в Чонине инородный предмет возбудила Кенсу не на шутку и он перевернул мелкого на живот, приподняв его бедра и любуясь его хвостиком, ну, и всем остальным, конечно же. Кенсу смотрел на этого котенка и понимал, что коты никогда еще не выглядели так эротично. Кен был словно в раю. И, растрогавшись прелестными видами младшего, он стал хаотично целовать все что видел: поясницу, ягодицы, бедра. Затем аккуратно отодвинул ниточку стрингов и стал проводить языком вокруг анальной пробки. Чонину было неимоверно хорошо - даже стринги ему уже не мешали. И единственное, чего не доставало для счастья, так это того, чтоб Кенсу наконец заменил пробку своим членом. Но просить об этом хена ему было не с руки, потому как до этого сам попросил его не спешить и быть нежным... А Кен только того и ждал, когда же мелкий сам попросит его оттрахать. И тогда он решил продолжить пытку в виде вылизывания шикарной попки младшего. И останавливаясь лишь на мгновение он шептал: "Попроси меня. Ты ведь хочешь, чтоб я тебя взял? Попроси", а после продолжал исцеловывание попки. А смелому Чонину с подвешенным языком, почему-то было стыдно произнести такое и он лишь поскуливал от желания. Но долго так продолжаться не могло, потому что Кен стал потрахивать его этой пробкой, вынимая и заталкивая ее обратно, и тогда Чонин наконец прошептал: "Возьми меня, хен". - Ты что-то сказал? Мне плохо слышно, - оторвавшись от задницы тонсэна игриво ответил Кен. - Возьми меня, мать твою. Выеби наконец. Хочу тебя... до одури... - осипшим голосом кричал Чонин. А Кен, достигнув желаемого, улыбнулся и, в предвкушении сладенького, вытащил из младшего злосчастную анальную пробку. Растянутая дырочка требовала скорейшего заполнения и, смочив слюной свой стоячий колом член, Кен незамедлительно вошел в Чонина. Такого кайфа Кенсу не ощущал давно, а Чонин так и вовсе никогда - анальная пробка с горячим пульсирующим членом в сравнение не идет. И Чонину хотелось кричать от восторга, когда Кен стал вбиваться в него, но младший боялся его испугать: мало ли, старший с испугу перестанет втрахивать его в матрац!? Чонин не смог бы перенести такую оплошность. А еще Чонину безумно хотелось одной ладонью вцепиться в простынь, а второй ласкать себя в такт кеновским фрикциям, но на его руках ( как и на ногах) все еще были надеты меховые лапы, которые хен запретил снимать. Поэтому единственное, что он мог, так это вцепиться зубами в подушку. А Кенсу продолжал вбиваться в младшего, крепко обхватив его за бедра. По распирающим и очень приятным ощущениям, Чонин чувствовал, что хен скоро кончит, а ему хотелось вместе с ним, поэтому он тихо прошептал: - Хен... подрочи мне. Молю... Кенсу знал, что эту просьбу-мольбу нужно выполнить незамедлительно, ведь без стимуляции мелкий не кончит, а потому разорвал так полюбившиеся ему стриги и обхватил ладонью желающий ласки член Чонина. Младший был безумно благодарен хену за это и спустя несколько движений на его члене, излился в руку старшего. Кенсу кончил следом и, не выходя из мелкого, завалился на него передохнуть. Им понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и Кенсу хотел было вздремнуть, но Чонин вдруг начал: - Хен, а чем это ты занимался все эти три дня, что вывихнул правое запястье? Сонливость Кенсу как-то вдруг улетучилась и он готов был залиться краской вспоминая, что он делал, думая о Чонине... хотя нет, не готов. - Да столько товара нужно было заказать, из-за чего я очень много кликал по левой кнопке мыши. Вот и заработал вывих. - Ты меня совсем за дурака держишь? Думаешь я не понял, что ты эти три дня дрочил на меня!? - Чонин ехидно улыбался. - Я тоже на тебя дрочил все эти дни. - Фу, Чонин... - Кен нарочито скривился. - Почему это "фу"? У тебя, значит, не "фу", а у меня "фу"!? - Потому что ты меня соблазнял, а потом пропал и мне было одиноко... А у тебя больная фантазия и ты наверняка думал о чем-то извращенном! - Чонин хотел возразить хену, но тот продолжил: - Кстати, а где тебя носило все эти три дня? - Думаешь легко было собрать весь этот костюм кошака!? В инете заказывать не вариант, потому что по закону жанра припрется чувак из доставки с надписью "Секс-шоп" и я обязательно спалюсь перед родителями или друзьями. Поэтому я сделал поддельное удостоверение личности и таскался по всем Секс-шопам города сам. Шорты и хвост было тяжелее всего найти. - Понятно, - мягко улыбаясь, ответил Кен. - А как ты вообще додумался нацепить костюм кота? - Ну ты сказал тогда, что, как сожители, тебя устраивают только коты. Вот я и понял, что либо стану котом, либо не видать мне тебя. - А адрес как мой узнал? - Да у кассирши вашей спросил. Сказал, что хочу тебе отправить по почте личные извинения. Вот и отправил, - они оба улыбнулись, ведь извинения пришлись им обоим по вкусу. Они долго еще болтали о всяком и Чонин между делом рассказал, что любит парней "постарше". А Кенсу слушал его, улыбался, но еще не был готов признаться не то что Чонину, но и сам себе, о том, что его привлекают "младшенькие" и, что тогда при первой их встрече, слова: "Нет, только не снова!" были сказаны в знак того, что Кенсу не хотел вновь влюбляться в парня младше себя. Но Чонин единственный в своем роде и Кен все-таки попал в его сети. И, если Чонин - геронтофил, то Кенсу в какой-то степени педофил, то есть они те еще извращенцы, идеально подходящие друг другу. Размышляя о разном, они и сами не заметили как уснули. Утром, а точнее в обед, Чонин проснулся первым и, подперев щеку рукой, любовался хеном, а Кенсу проснулся от того, что Чонин на него пялился. - Привет, киса, - нежно проговорил Кен. - Привет, хен. Знаешь, ты такой красивый! - в глазах Чонина плясали сердечки. И я решил, что, когда вырасту, я тебя тоже трахать буду! - Я тебе вырасту! - Кен шутливо отвесил Чонину подзатыльник. - Ты уже и так на десять сантиметров выше меня! - Да я не в том смысле, хен. Я имел в виду, что, когда повзрослею, то тоже хочу быть сверху. - Ну, когда повзрослеешь, тогда и посмотрим, - Кенсу лениво потягивался. - Хорошо. А сейчас я схожу в душ, а то весь липкий, - Чонин на ходу скидывал с себя последние атрибуты кошачьего костюма и побежал в душ, после того как Кенсу пару раз объяснил ему, где находится душевая. - Мелкий, тебе тут какой-то "Херов ехэтчик" звонит, - прокричал Кенсу, услышав зазвонивший чониновский мобильный, выпавший из меховой кошачьей лапы ( той самой, что является частью костюма). - Пошли его на хуй, - высунувшись из душевой, прокричал Чонин. - Я плохо на тебя влияю, но мне нравится ход твоих мыслей, - промурлыкал Кен и принял вызов от Сехуна. - Ал... - не успел договорить Кен, ибо был прерван наглым образом. - Чертов Чмонин, где носит твою черную задницу? Быстро тащись в школу! - командовал Сехун. - И тебе "привет", мелкий, - промурлыкал Кен. - Че? Кто это? - Ебарь Чонина. Ты уж будь добр и прикрой его зад в школе, пока я покрываю его зад здесь. Пока, - Кенсу сбросил вызов не дав охреневшему Сехуну сказать что-либо. - Давно мечтал так сделать. - Ну что там? - спросил Чонин, вернувшись из душа. - Я сказал твоему другу, что я твой ебарь, - положив руки под голову и ехидно улыбаясь, ответил Кен. - Ты что натворил!? Теперь ведь вся школа будет знать, что я чья-то сучка... - Я могу поискать тебе новую школу, поближе к моему дому. А после уроков буду забирать тебя на машине. - А если я получу плохую оценку ты будешь наказывать меня на заднем сидении своей машины? - В целях воспитания - можно. - Но твоя машина окажется такой крохотной, что мои длинные ноги будут торчать из задних окон, когда ты будешь втрахивать меня в кожаное сидение. - Э, мелкий, ты что дораму снимаешь!? Моя машина не настолько мала, а твои ноги не настолько длинные. - Ах, так!? Мои ноги не длинные? - Чонин запрыгнул на кровать, нависая над хеном и показывая ему все, чем наградила его природа. - Разве они не длинные!? - очерчивая ладонями изгибы своих стройных ног, продолжал спрашивать младший. - Длинные-длинные! - Кенсу тут же признал свою неправоту. - И в следующий раз на этих длинных ногах я хочу видеть черные сетчатые чулки, - Кен нежно провел рукой по ноге младшего. - Но, хен, чулки - это так по-бабски, - надул губы Чонин. - Трусы можешь не надевать, - не слушал его Кенсу и продолжил говорить. - Для того, чтобы я сразу смог сделать вот так, - Кен притянул к себе Чонина, устраивая его пах на уровне своего лица, и накрыл губами его член. - Хотя, если не хочешь минет, чулки не надевай, - отстраняя от себя младшего и отворачиваясь от него, сказал вдруг Кен. - Нет-нет, ты что!? Я обожаю чулки! Чулки - это прям мое! - затараторил Чонин. Улыбнувшись, Кенсу снова притянул к себе младшего. А потом было море секса и водопад ласк. А бедный Сехун загибался в догадках по поводу того, кто же покрывает черный зад его лучшего друга... *У корейцев есть такое поверье, что, если на первом свидании влюбленных пойдет первый снег, они предназначены друг другу судьбой.