Люди ещё больший яд, чем алкоголь или табак.
***
У Клариссы донельзя прокуренный голос, мертвенно холодные руки и недопитый стакан виски в баре Нового Орлеана; у Фрэнка промокшая насквозь одежда, покрасневшие от легкого мороза щеки и почти сделанное предложение Хейзел Левеск. Их разделяют лишь пустое сидение самолета, никому ненужный социальный статус и неудавшиеся родственные связи. Она сидит смирно, нацепив на себя громоздкие, местами потрепанные, наушники, и крутит в руках запечатанную пачку от сигарет со знакомой этикеткой: «Курить — здоровью вредить!». Если маркетологи считают, что такое предупреждение cможет остановить ее, да и вообще любого от еще одной затяжки, то они очень ошибаются — такой поганый сленг Кларисса не слышала даже в шестом классе на ежегодном уроке здоровья. — Ломка? — тихо спрашивает Фрэнк, замечая скрытую нервозность в движениях Ла Ру. Та лишь фыркает, да поворачивает голову в сторону собеседника. — Недотрах? — внезапно парирует Кларисса, убирая пачку сигарет в карман своей толстовки. «Вот и поговорили», — разочарованно думает Чжан, оборачиваясь к иллюминатору: яркими огнями Новый Орлеан говорил им «пока». Фрэнк надеется, что вернется еще сюда по работе; Кларисса знает, что все-таки допьет тот стакан. А ей уже двадцать шесть. Она все также любит ставить ультиматумы и грубить при всяком удобном случае. А ему еще двадцать четыре. Он все также не научился понимать ее. — Ладно, Чжан, — хрипло произносит Ла Ру, пододвигаясь к парню вплотную. Она почти касается своими вишневыми губами мочки его уха, а Фрэнк сдавленно выдыхает, чувствуя, как к замерзшим щекам приливает кровь. Клариссе до жути, до коликов в животе нравится его смущать. — Признаю, я тоже немного скучала. Фрэнк вроде бы понимает, к чему все должно прийти, когда улавливает обжигающее дыхание на своей шее. Оно опаляет, одурманивает и пробуждает в Чжане странные чувства. В любом случае, измена с сестрой, пускай даже сводной, не считается.***
Ты можешь убежать от обстоятельств и людей, Но никогда не убежишь от своих мыслей и чувств.