Весь мир

Когда закрываешь глаза — мир исчезает. Так должно быть. Так обычно бывает. Но не всегда. У Эйджи — не всегда. Когда Ойши его целует, и Эйджи закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на этом моменте, весь мир все еще здесь. Ну и что, что для Эйджи мир — это Ойши. В теннисе синхронизация ощущалась как единство мыслей с напарником, точное чистое знание его следующего движения. В теннисе во время синхронизации не нужно оглядываться или разговаривать, можно просто играть так, как будто вместо двоих на корте существует один человек. Это потом они обнаружили, что во время поцелуев синхронизация настигает тоже, только иначе. Что уже не просто мысли партнера, его чувства, все его существо осознается продолжением тебя самого. И превращает и без того восхитительные ощущения в настоящую магию. После первой, случайной синхронизации, они уже делали это сознательно — и постоянно. Отказаться от этого было невозможно. Поэтому, когда Эйджи закрывает глаза и чувствует губы Ойши, он чувствует всего Ойши, вместе с его безграничной нежностью и любовью. Он чувствует руки Ойши на пояснице и запускает ладони Ойши в волосы — потому что тому этого сейчас так хочется. И поцелуй затягивается, и у Эйджи не остается других желаний, он чувствует, что сливается с Ойши, и это — прекрасно. Они не замечают деталей, которые могли бы мешать. Так, они никогда не могут вспомнить, как раздевались, как будто раздражающей одежды и не существовало вовсе. Нет неловкостей в движениях, недоговоренности, неудобства. Все происходит одновременно и именно так, как нужно. Вот Ойши кладет руку на возбужденный член Эйджи и дразнит легкими, почти невесомыми движениями, но Эйджи хотелось именно этого, и сейчас все его постыдные фантазии — открытая книга для Ойши. Осознание этого разжигает страсть, потому что вслед за собственными желаниями Эйджи чувствует желания Ойши. Он обхватывает Ойши за шею, принимает в себя его член — медленно, Ойши закусывает губу и постанывает от удовольствия. Эйджи движется так неторопливо, как только может, и за закрытыми веками видит весь мир. Кончают они всегда одновременно, в долгой вспышке наслаждения сливаясь воедино так, как не могут слиться больше никогда. Потом они остаются в синхронизации еще на какое-то время, и этого достаточно, чтобы подумать о самом важном. Мысли обретают форму и складываются в слова: «Я люблю тебя». Они не говорят об этом вслух и засыпают. Утром синхронизации нет, и Эйджи чувствует почти физическую боль и разочарование, жгущее изнутри одиночество и безысходную тоску. Он ненавидит просыпаться, но уже через мгновение теплая рука Ойши прикасается к его плечу и звучит голос: — Что насчет завтрака? И Эйджи думает, что, может быть, в синхронизации слова и не нужны, но для того, чтобы его мир всегда оставался с ним, говорить — необходимо.