***
— Стоп! Нет! Это всё не то! Слышите?! Не то! — грозно кричит в рупор режиссёр. Рави чётко слышит, как вся съёмочная группа испускает обречённый вздох. Злополучный кадр с чёртовым рожком уже прилично поплывшего мороженого, как назло, совершенно не хотел получаться. Уже никто не знал, что с этим делать. Лампы жарили нещадно, и Рави чувствовал, как ткань футболки противно липнет к спине. Хёку же, казалось, было всё ни по чём. Он сучил ногами над полом и пребывал в самом лучшем расположении духа несмотря на множество неудачных кадров. — О, хён, я тут хотел спросить..! — макнэ отмирает совершенно внезапно, дергаясь в сторону Воншика, абсолютно забыв про мороженое. Подтаявший пломбир прилетает точно в лицо блондину. — Ой… — еле уловимый писк со стороны Хёка. — Мелкий! — рычит Рави. — Прости! Прости! Я правда не специально! Прости! — Хёк сжимается до микроскопических размеров под прожигающим взглядом Воншика и пытается быстро стереть десерт с кожи. — Вот! Вот что нам надо! — все вздрагивают от внезапного восклицания со стороны и устремляют свои взоры на слишком перевозбужденного режиссёра. — Стилиста на площадку! Протрите его и давайте повторим! Рави плохо понимает, что происходит. Просто мороженое прилетает ему в лицо второй раз. — Стоп! Снято! — снова напрягающий слуховые перепонки возглас, и все дружно выдыхают — последняя на сегодня сцена наконец-то домучена. Санхёк светится ещё сильнее, и будто ни капли усталости. Воншик овощем шатается по площадке, пытаясь найти салфетки, чтобы окончательно избавиться от остатков сладкой жижи. — Хён! — розовое пятно пролетает мимо, чуть притормаживая около рэпера. — У тебя тут… — Санхёк быстро касается кончиками пальцев щеки, мажет ими до губ, стирая лакомство с кожи. Рави клинит, когда младший отправляет измазанные пальцы себе в рот и через пару секунд выпускает с совершенно неприличным причмокиванием. Хёк довольно лыбится и исчезает в толпе людей так же быстро и неуловимо, как и появился.***
Воншик всю жизнь пытался убедить себя, что любые перемены, не важно хорошие или плохие, так или иначе приведут его к чему-то полезному и хорошему, помогут набраться нужного опыта и стать сильнее. Перемены в Санхёке определенно не ведут ни к чему хорошему. Рави никак не может привыкнуть к изменениям, которые произошли с их макнэ, поэтому постоянное "мелкий", очень часто слетающее с губ, до дрожи бесит Хёка. Статус макнэ, несомненно, даёт некоторые преимущества, но иногда всё же становится ощутимой занозой в заднице.***
— Мелкий, шевели поршнями! Фильм вот-вот начнётся! — басит Рави на всю общагу. Диван и пол быстро занимаются остальными мемберами, но Воншик предусмотрительно занимает место, не давая даже особо пронырливой лиде сесть рядом с собой. Вечерние (семейные — весёлое улюлюканье Хакёна) просмотры фильмов стали чем-то вроде маленькой традиции редких выходных дней. Зал, кухня, да что уж там, все уголки пристанища пропитывалась запахами свежеприготовленного попкорна и чипсов. Парни гудели и пытались как можно быстрее занять самые удобные места на диване или на полу. На этот раз по телевизору показывали какой-то свежий фильм ужасов, который нахваливали и критики, и зрители. Санхёк быстро влетел в комнату, скользя всё ещё влажными после душа ногами по полу, и рухнул на свободное рядом с Рави место, благодарно улыбаясь. К середине фильма дожили только сильнейшие — чересчур впечатлительный Кен умчался в свою комнату минут через двадцать после начала. Эн кричал и верещал громче всех, вздрагивая на самых напряжённых моментах. Хонбин просто молча жался к спокойному Тэгуну, которому, кажется, всё было ни по чём. Воншик пытался держать себя в руках, хотя иногда ему действительно было немного не по себе: фильм и правда оказался довольно качественным и хорошо отснятым. Одному лишь Хёку не сиделось спокойно. Весь его вид говорил о том, что фильм был очень скучным. Парень успел вздремнуть на плече у Рави, пару раз напугать Хакёна и достать Хонбина, словив за это болезненный пинок от Лео вместе с ядовитым: "Эй, Воншик, придержи своего переростка!". Рави услужливо делает вид, что ничего такого не слышал, лишь двигает надувшегося Санхёка ближе к себе, продолжая дальше пялиться в экран. Рэпер поздно понимает, что зря он всё это затеял. С самого начала зря, ведь этот мелкий дьяволёнок та ещё хитрая жопа. И как работают шестерёнки в его голове мало кому известно. Холодные пальцы слишком внезапно касаются оголенного колена. Воншик чувствует, как от места соприкосновения отходит волна мурашек наравне с едва ощутимым разрядом тока. Боковым зрением старший подмечает для себя идеально ровный профиль макнэ, который выглядит немного устрашающе в тусклом свете, исходящем от экрана. — Мелкий, ты что делаешь?! — тихо шипит Рави и почему-то не может шевельнуться, а уж тем более отбросить ледяную ладонь прочь. Хёк остаётся настолько не подвижен, что ни один мускул не дёргается на его лице. — Мел… — У меня есть имя, — слишком интимно и вкрадчиво говорит Санхёк на самое ухо, тем самым резко перебивая блондина, и медленно ведет пальцами вверх по ноге, до нижнего края домашних шорт, внезапно усиливая хватку. Воншик давится воздухом и подпрыгивает на месте, привлекая внимание остальных. Лео с Хонбином странно косятся, но кажется не замечают лежащую немного не там руку самого младшего члена их дружного коллектива. Хёк остается непоколебим и спокоен. Он лишь устраивается поудобнее, кладя голову на плечо Воншика и перемещая ладонь на внутреннюю часть бедра, оставляя старшего сидеть в полном недоумении и напряжении до самого конца фильма.***
Жизнь воспитала в Хёке хамелеона. Умелого такого, хитрого, с очень полезной способностью подстраиваться под любую обстановку и находить пользу даже, казалось бы, в самой бесполезной вещице. Актёрство — мастерская игра на основе быстрой смены масок и исполосованных вдоль и поперёк людей. Санхёк знал их слабые места, знал куда надо надавить, чтобы получить необходимое. Но когда в один прекрасный момент на пути ему встречается Воншик, Хёк впервые спотыкается. Он не может понять, какой на самом деле их главный рэпер, что он из себя представляет. Да и так ли он прост на самом деле или такой же мастер менять маски, как и Хан? Рави стал одной из самой сложных загадок, которые когда-либо попадались Санхёку.***
Воншику определённо нравился концепт их нового камбэка. Хотя, лучше бы, конечно, стоило культурно промолчать про этот самый новый концепт, потому что если начать говорить — цензуры не хватит. Но всё же их с Хёком песня прочно засела в голове и в плеере вместе с образом внезапно быстро повзрослевшего макнэ. Рави был правильным парнем и всегда старался запихнуть не те мысли в самые далёкие чертоги своего разума. Самоконтроль был одной из его лучших положительных черт. Но Воншик честно не понимает, какого чёрта здесь происходит. Когда их мелкий и незрелый Хёк превратился в такое? Фанатки визжат — им определённо нравится образ взрослого элегантного макнэ. Рави ощущает себя малолетним фаплом и быстро уходит со сцены. — Сегодня был аншлаг, да, хён? — Санхёк радуется и едва ли не скачет по гримёрной. Рави закатывает глаза и падает на мягкий диван, расплываясь по нему лужицей. В ушах всё ещё слышны отзвуки громких аплодисментов и крики толпы. Выступления всегда слишком изматывали. Не столько физически, сколько эмоционально, но поскольку одно зависело от второго, Воншик превращался в выжатую амёбу и был мало на что способен. Макнэ ещё минут с пять излучает огромные порции энергии, бьющей через край, и принимается раздеваться. Он что-то бурчит про синтетику и зудящую кожу. — Рави… — мученически тянет гласные Санхёк, вырывая рэпера из лёгкой дрёмы. Воншик пытается сфокусировать размытое изображение в виде странно извернувшегося Хёка, который… пытался почесать себе спину..? Брови блондина ползут вверх, отображая тем самым степень удивления старшего. — Эээ? Хёк? — Воншик начинает забавно заикаться и вжимается в диван. — Хён, она зудит! Это невозможно терпеть! — макнэ гнусит, напоминая маленького ребёнка. Он изворачивается как только может, пытаясь дотянутся до лопаток и других труднодоступных мест. Рави окидывает его скептическим взглядом и наконец сдаётся, не выдержав мучений Санхёка. — Ладно, мелкий, иди сюда, — выдыхает Воншик и ловит краем уха звук очень похожий на недовольное цыканье. Хёк плюхается рядом и неловко елозит на кожаной поверхности дивана. Рави в нерешительности смотрит на бледную кожу спины, которую кое-где покрывают тонкие красноватые следы от ногтей. — Лопатки? — Ага, — выдыхает макнэ, придвигаясь ближе к блондину. Воншик колеблется пару секунд, но потом всё же сдается и прикасается пальцами к коже. Хёку кажется, что он попал в рай, потому что плавные линии сменялись едва ощутимом нажимом коротких ногтей. Рави заворожено наблюдает за плавным изгибом позвоночника, за Санхёком, который пытается подстроиться под движения чужих рук, и ловит тихие, едва уловимые стоны. — О, да… Спасибо, — Хёк широко улыбается, тем самым напоминая самого довольного в мире кота, и натягивает на тело свою футболку. — Пошли, хён, машина, наверное, уже подъехала. — Вот же чёртова Лолита! — Воншик следит за дефилирующим к двери макнэ и тихо матерится себе под нос, прикрывая подушкой нехилый стояк.***
Комичность ситуации заставляет нервно дёргаться левый глаз. Из-за кучи мыслей, которая бомбит почти ежедневно, Рави вылетает с рабочей колеи, путается в танцах и видит во всём некий подвох. А также мало спит и шарахается от Санхёка, как от тифозного, потому что тот меняет свою личность за доли секунды: тут он делает эгьё перед Хакёном, а потом щипает за задницу проходящего Воншика. Причём все эти смены масок замечает только блондин, ибо для всех остальных мемберов Хёк остаётся милым маленьким макнэ. Рави не знает, когда успел упустить эту тонкую нить взаимопонимания, на секунду выпадая из реальности, пытаясь понять, с каких это пор Санхёк стал для него пуленепробиваемой стеной. Но, кажется, они всегда были на какой-то странной стадии развития отношений. И даже если раньше парни хоть как-то пытались восстановить шаткое равновесие, то сейчас Рави думал, что сходит с ума. Воншик правда пытался перекинуть всю вину на внезапно разбушевавшиеся гормоны их макнэ, на недосып, ну, или, чего уж греха таить, на собственный недотрах при очень стройных ножках Санхёка. А Хёк пока что спокойно щеголял по дому в коротеньких шортах, случайно залетал в ванную, когда там мылся старший, нагибался раком в самые неподходящие моменты, совершенно неприлично ел банан или сосал чупа-чупс. Да он даже воду пил как-то не по-человечески! В общем, совершенно бессовестно испытывал на блондине все прелести провокаций. Рави стойко держался из последних сил, каждый раз закрывая глаза и повторяя себе, что ему кажется, ведь это же их Санхёк, мелкий милый и очень настырный макнэ. Подозрительный взгляд лидера, направленный в сторону Рави, и гиенящий за углом Джехван ни чуть не способствовали улучшению обстановки.***
Вечер застаёт Воншика врасплох. Он смутно помнит, чем занимался весь день. Завтрак — Хёк, подкравшийся сзади и захвативший в плен мимолётных объятий, тренировки в зале — Хёк без майки, интервью на радио — Хёк, строящий глазки. Рави поздно осознаёт, что все его воспоминания прошедших дней, включая сегодняшний, медленно и верно стекаются к Санхёку. В общежитии подозрительно спокойно. Из зала доносится едва уловимое бормотание телевизора — это, должно быть, Тэгун, который, как и Рави, отказался от позднего похода в кино. Воншик противно шаркает тапочками по полу в прихожей: великая лень, помешавшая включить свет. Он замирает, слыша копошение, доносившееся со стороны комнаты макнэ, который также остался дома. Рави понимает, что становится параноидальным сумасшедшим, слыша в каждом шорохе что-то недоброе. Но едва он отворачивается и продолжает свой путь, как на него налетает вышеупомянутый Санхёк и вдавливает в стену прихожей. Вот уж чего-чего, а быть зажатым макнэ в тёмном коридоре Рави никак не ожидал. — Хёк, ты чего?! — Рави осекается на полуслове: в тусклом свете, исходящем из зала, он замечает, что Санхёк выглядит потрепанным и слегка бледным. Макнэ ведёт кончиком носа вниз по шее и едва ощутимо целует адамово яблоко. — Мелкий… — будто бы предостерегающе хрипит Рави, пытаясь вырваться из прочной хватки. — Санхёк. Меня зовут Хан Санхёк, — шепчет Хёк, болезненно прикусывая кожу на шее. Рави тихо стонет и отворачивается, пряча порозовевшие щёки. Макнэ мажет губами по скулам, шее, линии челюсти, касается кончиками пальцев острых ключиц и впадинки между ними. Он трётся о старшего, скуля и изнывая от желания, ведь такое железное терпение и выдержка, как у Рави, есть не у всех. — Пожалуйста, хён, — рвано выдыхает макнэ в самые губы, болезненно сжимая запястья Рави дрожащими пальцами и наваливаясь на него всем телом. Воншик чувствует жар и непозволительную близость такого желанного чужого тела, от чего ему срывает все тормоза, и, глухо рыча, он хватает Санхёка за бёдра, подкидывая вверх и заставляя тем самым обвить свою талию ногами. Хёк довольно выдыхает, запуская пальцы в жестковатые белые пряди и запрокидывает голову назад, открывая Воншику обзор на длинную шею, давая понять, что старший может делать всё, что захочет. Тот сразу сечёт фишку и оставляет яркий засос на бледной коже. Хёк сдавленно стонет, стараясь не привлекать внимания задремавшего Лео. Рави с ноги распахивает дверь и вносит Санхёка в темноту небольшой комнатки, сразу укладывая младшего на кровать, нависая сверху. Хёк не отпускает, лишь прижимает блондина ближе к себе. Их языки сталкиваются в нетерпеливом поцелуе, которого Хёк ждал долгие месяцы. Ему невыносимо хорошо и жарко. Он чувствует как кончик чужого языка скользит по нёбу, нижнему ряду зубов и сплетается с его собственным. Рави дышит тяжело, проходится ладонью по выпирающему бугорку и скользит пальцами под чужую футболку. Хёк вздрагивает и подается навстречу чужим прикосновениям. — Хён, — стонет Санхёк, изнывая от желания, когда кончик чужого языка проходится по ключице. Воншик рычит и срывает с макнэ последние предметы одежды. Кожа сразу же покрывается мурашками от соприкосновения с холодным воздухом. Рави прокладывает дорожку из поцелуев вниз по животу и неожиданно проводит кончиком языка по головке, а потом касается её губами. Санхёк дёргается и цепляется за простынь, как за спасательный круг. Воншик вбирает член на всю длину, наблюдая за реакцией Санхёка. Тот сладко стонет, больно сжимая пальцами волосы рэпера. Хёк тянет Рави на себя, и они снова сталкиваются губами. Блондин водит ладонью по стволу вверх-вниз слегка надавливая. Макнэ запрокидывает голову и захлёбывается громкими стонами. Хёка ощутимо потряхивает, и Воншик чувствует как тот обмякает. Старший оттирает от Санхёка сперму его же футболкой и вытаскивает из-под него одеяло. Макнэ хватает Рави за талию и прижимает к себе, молча давая понять, что простой недоперепихон, который частично усмирил его пыл, не всё, чего он добивался от Воншика. — Да знаю я, мелкий ты провокатор, — улыбается куда-то в район шеи Хёка рэпер, укутывая себя и его одеялом.