«М»

Когда рождался ещё один новый человек, у него на запястье появлялась родинка, из которой в скором времени должно было сформироваться имя родственной души. У Йена тоже появилась такая родинка, как и у всех. Он не знал случаев, когда она не появлялась. Фиона, его старшая сестра, рассказывала ему, как его родинка болела, — нельзя было в то время сказать, как именно она болела — малыш постоянно расчесывал её чуть ли не до крови. Тогда у Йена была большая буква «М» и он знал, что вскоре прибавятся другие буквы, которые составят имя и фамилию его лучшего друга. Микки Милкович был одной большой проблемой Сауз Сайда уже в свои пять лет. Нет, он не бил щенят, не крал у других детей мороженое, он просто всегда злился. Например, Йену купили велосипед, — зеленого цвета, как брюшко у болотной мухи — и Микки всегда садился на заднее сидение и каждый раз бубнил, что Йен плохо держал руль. Чаще всего он толкал и ставил подножки тем, кто обижал Йена. Чаще всего это были ребята со двора и Лип, старший брат Йена. Когда вся семья Галлагеров пила у бассейна лимонад, Микки постоянно к ним заглядывал, и Йен угощал его лимонадом с мятой. Микки не любил мяту, постоянно вынимал её листочки, без стеснения погружая пальцы в лимонад, и бросал их в бассейн. Йен с Липом любили сооружать из стульев и старых одеял крепость, обороняя её от монстра-Микки. Лип тогда говорил Фионе, что с Йеном было интересно играть. Когда Йен пошёл в школу, Микки зачем-то приходил к нему на занятия, прогуливая свои. Он засыпал на соседней парте, подложив руки под голову, и Йену всегда очень хотелось провести ладонью по тёмным волосам Микки, но он боялся того потревожить. Тогда у Йена была единственная большая буква «М» и он знал, что с этой буквы начиналось имя большой проблемы всего Сауз Сайда. В четырнадцать лет Йен начал за собой замечать, что разглядывал Микки. Смотрел на него, когда тот валялся на кровати Йена, дымя в потолок, рассуждая об озоновом слое или о размере груди Карен Джексон. Голубые глаза Микки были такими прозрачно-чистыми, что Йен иногда представлял, какими они станут, если тот заплачет. Может, они потемнеют или, наоборот, станут ещё светлее оттого, что слёзы смоют этот нежный цвет. Тогда у Йена была единственная большая буква «М», и он влюбился. Микки курил и предлагал пострелять по банкам из-под пива. Глаза становились ещё прозрачнее и холоднее. Они взрослели, подумал Йен спустя год, когда трахал в подсобке Кэша. Они отдалялись, подумал Йен, когда Карен Джексон взяла у него в рот под столом. Йен не любил уроки истории. Поэтому он либо что-то черкал в своей тетради, либо смотрел, как спал Микки. Как же Йену хотелось залезть пятерней в его густые чёрные волосы, слегка потянуть и провезти ногтями по загривку. Когда Йен решил прикоснуться к голове спящего Микки, он понял, что ладонь погружалась в холодную массу из ничего. В глазах Микки можно было увидеть карты походов Наполеона и Александра Македонского. Сквозь глаза. Её звали Мэнди. Тогда у Йена была большая буква «М», но уже не единственная, и он больше не верил. Бывает, ты любишь человека, а любит ли он тебя — ты не знаешь. Бывает, ты любишь человека, а его не существует. Йен не любил мяту. Лип говорил Фионе, что с Йеном было интересно играть, потому что у того было хорошее воображение. У Мэнди должен был быть ещё один старший брат, но в младенчестве он не справился с какой-то инфекцией. Мэнди Милкович была очень похожа на Микки. Когда Мэнди плакала, её нежный цвет глаз смывался от слёз, становясь ещё светлее. Тогда у Йена было написано «Мэнди Милкович» и он знал, что родственные души существуют, но иногда не те.