***
Ночь. Бескрайний мегаполис, раскинувшийся на берегу Тихого океана, уже давно утонул в ее объятиях, оживая миллионами огней и сливаясь своим ритмом жизни с мелодиями рока и непредсказуемой стихией волн, морских и людских, с первыми — разбивающимися о камни, и другими — рушащими все мыслимые преграды и границы безрассудства перед порывом души, по крайней мере, до рассвета. Пока на небе луна, а тени скрывают твое лицо, существует лишь здесь и сейчас, а будущее теряет ценность вплоть до прихода утренней дымки и робких благоразумных лучей солнца. Ночь же принадлежит только вам, только искренности и тайне. Кажется, что она не имеет королей и королев. Вы все являетесь ими для Своей ночи. Но это не так. Луна — предвестник их власти. Власти вампиров, и только им благоволит. Из парка близ океана неспешно вышла высокая брюнетка в кожаной изящной куртке и черных джинсах. На первый взгляд абсолютно неприметная, симпатичная девчушка, коих по шумным улицам Нью-Йорка спешило куда-то пруд пруди, но что-то случайный прохожий в ней находил особенное, неизменно провожая взглядом так и не обернувшуюся царицу. Может, дело было в дорогих духах или гордой походке, может, в шарме и хищной грации оброненного ею непринужденного жеста. Она почти никогда не оборачивалась. Но, когда это все же случалось, от нее уходили лишь посмертно и преждевременно. Набережная. Мерцание затерявшихся в облаках небоскребов отражалось размытой палитрой на мокром от дождя камне бульвара и водной глади. В воздухе разливается игра хрупкой скрипки и фортепиано. На площади, освещенной множеством ажурных фонарей под старину, было очень многолюдно. Завлекали всюду яркими красками аттракционы, бутики и рестораны, играли разномастные спектакли под открытым небом актеры. Девушка сидела в уютном ресторанчике на берегу, покачивая в руках бокал с благородным вином и без особого интереса наблюдая за тем, что творилось вокруг. Музыка стихла на миг, и вскоре вновь заиграл на сцене молодой скрипач. Нечто трогательное, нежное. Мелодия чем-то нравилась ей, на время захватывала своими плавными переливами и нежностью, грустью воспоминаний эпохи, в которую были написаны ноты, резкой сменой настроения и тональности. Но вскоре скрипка стихала, сменившись чем-то веселым. Непрошенная слеза скатилась по щеке, но тут же была стерта быстрым движением. Снова. Не первый раз ноги сами несли ее сюда, и каждый день что-то не позволяло уйти раньше времени. Раньше, чем увидит его улыбку. И это пугало больше всего. Мадмуазель встала, небрежно бросив на столик несколько купюр. Отойдя к выходу, пальцем поманила к себе талантливого музыканта, чествовавшего что-то в кругу друзей. Не сомневаясь ни на миг. Он заслужил. Темноволосый юноша замер на мгновение, вернув ей улыбку. Блеск знакомых зеленых глаз, где промелькнуло узнавание, радость и свет во взгляде. Заслужил?.. Он направился к ней, но девушка поспешила раствориться в толпе, чтобы мелькнуть у самого парка снова. Парень, удивившись, последовал за незнакомкой. Все-таки не место леди ночью одной в парке. Шум толпы немного утих в тени деревьев, но еще не растворился в звуках клочка природы. Она возникла будто из воздуха прямо перед ним, одарив улыбкой. — О, приветствую, мисс! С вами все в порядке? — юноша спросил это немного растерянно, но твердо. — Может, вам нужна помощь? — Пожалуй, да! Только не смей бежать, это уже не забавляет, — пожала плечами она, покачав ему пальцем. Зрачки на миг расширились, но, впрочем, музыкант и не думал звать на помощь или пытаться уйти. Глаза незнакомки потемнели, в отдаленном свете фонаря блеснули удлиненные клыки. — Кто ты на самом деле? — ни страха, ни растерянности, лишь тихий вопрос. — Кэтрин, — так же тихо, на ухо, шелестом ночи. — За что?.. — За то, что мелодия оказалась из моей оперы, — клыки вонзились в тонкую кожу, кровь тонкой струйкой скользнула по его шее. Несколько минут, а жизнь алой лентой покидала его, возможно, безвозвратно. Безжизненное тело упало к ее ногам, недавно искрящиеся зеленые очи погасли навеки. Простил бы за это? Вряд ли. Больше никто не услышит его игры, его смех, не заглянет в глаза цвета молодой травы. И всему виной ее боль, ее крест. Она снова вышла из парка, медленно бредя по набережной, вдоль бесконечной игры огней. Взгляд упал на зеркальную витрину очередного ателье. Вокруг раздавались смех и радостные вскрики, оживленные разговоры, но все это вечно проходило мимо жизни девушки. Вампирша коснулась своего отражения, задумчиво склонив голову к плечу. — За что?.. И чем же ты лучше тех, от кого бежала?.. Да, Катерина. Наверное, тебя и вправду больше нет. А стоило ли?.. Хрупкое стекло осыпалось тысячей мерцающих осколков на камень площади, а о той, чей лик отражался в нем мгновеньем ранее, напоминал лишь легкий ветерок и тень у злополучного ресторана. Кэтрин скользнула пальцами по контуру скрипки.***
Легкий бриз гулял в зеленых кронах парка, подхватывал с ухоженных тропинок потухшие листья, кружа их в танце. Парень, лежащий средь липовой аллеи, резко открыл глаза, обрамленные темной сетью вен, устремив взор в предрассветное небо. С набережной все так же доносились легкие мотивы песен, ветер взъерошил темные волосы, а взгляд упал на лежащую возле скамьи скрипку…