***
Я буквально не чувствовала своих ног. Вот уже вторую ночь мне приходится идти пешком, что-бы подальше зайти в степь и скрытся там, опуститься на дно ямы, окунуться в непроглядную темноту. С каждой минутой я ощущала почти непреодолимый упадок сил, но я осознавала, что остановиться на пол пути к свободе я просто не могу. Сейчас со мной только вера и еще... Остап, он просто не среагировал на мои отговорки относительно его побега со мной позапрошлой ночью. Когда я была уже за рекой, в плавнях ко мне начала приближаться человеческая фигура и ожидая, что меня сейчас схватят мне хватило ума лишь на то, что бы исподтишка спрятаться в ближайших комышах. Но тут человек заговорил знакомым голосом, в котором я узнала Остапа. С того времени он сопровождает меня везде и все время норовит облегчить мне ношу, но я не хочу от него зависеть, надеюсь, имея первую же возможность я скроюсь и пойду искать свою нить судьбы.***
В степи колышутся травы. Неумолимый ветер заставляет их прогибаться своим тонким станом под грубым напором воздуха, некоторые- гнутся, но не ламаются, но есть и такие, которые уже не первый порыв лежат на земле. Проводя параллель я узреваю в этих тонких соломинках себя, причем начинаю подбирать свой образ с уже надтрестнутых, почти павших духом травинок. Если бы кто-то сейчас глянул на меня, то увидел бы лишь измученую длительными страданиями девушку, с пересохшими глазами и исхудавшым от недоедания лицом. Наши и так скудные запасы продовольствия даже раньше составляли лишь малую часть среднестатистического рациона человека, а сейчас- просто не о чем говорить. Последний кусок зачерствевшего и едва пригодного для употребления хлеба Остап разделил поровну, за что я ему очень благодарна. Мое предвзятое к нему отношение постепенно угасает и пока его место занимает лишь пустота, ничего другого.***
Три дня подряд мы скрывались в неглубокой, но пригодной для укрытия от всяких невзгод, включая дозорных, балке. Там было мокро, сыро и ужасно холодно. Последней ночью я почувствовала жар, будто в моем теле зажгли огонь из тысячи факелов, которые обжыгали изнутри. Наверное я все еще могу говорить только благодаря Остапу. Он постоянно находится возле меня, помогает подвестись. Когда я ему поставила прямолинейный вопрос: "Зачем ты это делаешь? Мы же с тобой даже не разговариваем.",- его ответ затронул меня до глубини чувств: "я знаю, что за прекрасным лицом скрывается не менее прекрасная душа. Ты меня бы не бросила!- как никогда уверенно ответил он. Мой голос откатился в самые отдаленные глубины человеческого сознания. Я не то что бы не хотела, скорее не могла сказать ничего. Мои губы не шевельнулись, дабы из них вылетело хоть слово. Я ждала чего-то, хотя понимала, что эти ожидания не имеют под собою никакого основания. Мне неожиданно поплохело и пришлось лечь хотя бы для того, чтобы не потерять сознания. Мне было холодно. Меня трясло и морозило и веки казались тяжелыми как никогда. В тот момент даже самый твердый в мире камень сослужил бы мне за самую мягкую подушку, а даже самий крохотный уголек за теплое пламя вечернего камина. К пещере приближались дозорные и, я, впрочем как и мой верный мне друг абсолютно не могли предсказать дальнейшего развития событий. Наверное Остап был склонен думать о нашем нещасливом конце. Он подошел, сел подле меня и просто обнял. Мое тело горело, но я все равно чувствовала его теплое, согревающее даже мое ,обычно ко всему хладнокровное, серце дыхание. Я просто была ему благодарна за все: за то что не покинул меня в таком тяжелом состоянии, за помощь и человеческое отношение. Я правда не знала почему он ко мне так благосклонен, но его я не забуду никогда. Сейчас я понимала, что не променяла бы Остапа ни на что, даже на такую дорогую моему духу свободу.