Выжившие

— Дивайт! Мой старинный друг! — Ах, Нелот, дружище! Я-то думал, тебя там Хермеус Мора сжевал. — Не будем о грустном. Ты привез его? — Да. Знаешь, скольких трудов мне стоило дотащить эту тушу до Солстхейма? Если бы не мое мастерство, я бы давно бросил ее догнивать в Корпрусариуме. А где же твой обещанный сюрприз? — Как я и обещал, Дивайт. Он здесь. Давай-ка сведем голубков вместе. Они подкатили друг к другу два больших кокона и, благоразумно отойдя, вскрыли их. Из почти шарообразного кокона, обсыпанного пеплом, вывалилась чудовищная фигура. На двемеритовых паучьих ногах с трудом помещался огромный живот, покрытый язвами. Еще более странно смотрелась поверх него маленькая бородатая голова с острыми ушами. Любой нормальный человек или мер на месте Дивайта Фира давно забросал бы урода камнями, но старик Телванни был достаточно умен, чтобы сохранить ему жизнь. Ибо это был Ягрум Багарн, последний живой двемер Нирна. Второй кокон, припорошенный снегом, раскрывшись, выпустил на свет высокого и широкоплечего эльфа. В древних эльфийских доспехах, со снежно-белыми волосами и одухотворенным лицом, он походил скорее на ожившую статую, чем на настоящего мера. Нелоту стоило больших трудов достать это сокровище, но теперь у него тоже был ценный экспонат в коллекции, чтобы не давать Дивайту слишком большого превосходства. Ибо это был Гелебор, последний снежный эльф Нирна. Фалмер и двемер таращились друг на друга около минуты. Затем Гелебор бросился к Ягруму и затряс его за жирные плечи. — Ах ты, мразь! — прорычал он, забыв о благообразном облике рыцаря-паладина Аури-Эля. — Как я мечтал найти хоть одного гнома и плюнуть ему в лицо! — За что, позвольте узнать? — меланхолично осведомился глубинный эльф. — Не знаешь? Разве тебе не известно о том, что твоя раса расплачивалась за издевательство над моими сородичами, которых превратила в зверей? — Как любопытно. — Любопытно?! — Снежный эльф был в ярости. — Любопытно?! Вы все знали! Но даже боги не смогли сдержаться и обратили вас в прах, еретики! — Да что ты знаешь о богах? — вспыхнул Ягрум. — Вы так боялись их, что предпочли самоубийство. Вы сами погубили себя. Снежные дураки. — Я не оставлю тебя в живых! — Гелебор вытащил из ножен меч и хотел было пронзить больного двемера насквозь, но Дивайт точным заклинанием выбил оружие у него из рук. Меры древности впервые заметили присутствие наблюдателей, удивленно покосившись на них. — Никаких убийств, — строго погрозил пальцем старый Телванни. — А то упрячу обратно в коконы. — Мне все равно, — упавшим голосом отозвался Ягрум. — Мое жалкое существование не скрасит даже присутствие этого фалмерского отродья. — Боги нарочно оставили тебя в живых, — мстительно улыбался снежный эльф, — чтобы ты видел погибель своего народа и оставался жалким бесформенным чудовищем! — Ну и чем ты лучше меня? Гелебор дрогнул. — Может, мне удастся заразить тебя корпрусом, чтобы и ты стал таким же бесформенным чудовищем? — Никаких заражений! — запротестовал Нелот и обратился к другу: — Дивайт, корпрус ведь очень заразен? — Очень. Но, если этот твой фалмер… — Снежный эльф, — машинально поправил Гелебор. — …прожил столько лет, значит, его чаша сия может и миновать. — Я не хочу рисковать. Иначе как мы будем отличать твоего уродца от моего? «Уродцы» покосились на них с удивлением. Пафоса встречи давно исчезнувших рас маги Телванни явно не чувствовали. — Ладно, так и быть. Пусть пока отдохнут друг от друга. Нам с тобой еще столько надо обсудить… * * * Двемер и фалмер сидели в клетках друг напротив друга. Ягрум вяло постукивал толстыми пальцами по металлическим прутьям. — Ты и весь твой народ… — слабым, почти не слышным голосом бормотал Гелебор, — на вас обрушилась кара богов… — Наивный идиот, — мрачно отозвался глубинный эльф. — Боги только смеются над всеми вами и над вашей исступленной верой. — Я проломил бы тебе голову, если бы не… — Нельзя, — заученно повторил двемер. — Дивайт Фир охраняет меня от чужих посягательств. — И тихо прибавил: — Старый подонок… — Я все слышу! — оскорбленно отозвался маг Телванни. — Мог бы и воздержаться от таких словечек, больная развалина! Эльфы с содроганием обернулись и увидели двух данмеров, преспокойно наблюдающих за ними. — В клетках держать их все же надежнее, — заметил Нелот. — Несмотря на возраст, они все еще буйные. — Вы… будете все время наблюдать за нами? — осторожно поинтересовался снежный эльф. — Знал бы ты, как это интересно! Последний двемер и последний фалмер — не каждый день такое увидишь! Как все-таки хорошо, Дивайт, что мы с тобой умеем находить такие редкие экземпляры. — О, и не говори. Может, и последнего айлейда когда-нибудь найдем. У тебя есть что-нибудь выпить? — Да. Чай из собачьего корня. — Как всегда!.. Древние эльфы молча смотрели на них, смутно надеясь, что когда-нибудь два старика-извращенца тоже будут сидеть в таких клетках. * * * Ночью данмеры все же проваливались в сон, оставляя пленников в одиночестве. Компания друг друга уже казалась тем лучшей, чем общество чокнутых волшебников. — Эй, — вяло пробормотал Ягрум, — а почему ты не стал слепым уродом, как твои сородичи? — Благая земля защитила наш орден от вырождения. Жаль, что Преданные сами напали на нас и уничтожили почти всех. Если бы мы с Виртуром не сбежали от них, то тоже погибли бы. Но и Виртур теперь мертв. Я остался один. — Помог тебе твой Аури-Эль? Воцарилось молчание. — А ты, — слабым голосом отозвался Гелебор, — почему ты остался в живых, когда все твои сородичи обратились в прах? — Я был во Внешних мирах, когда все случилось. Вернувшись, я не нашел никого. Я долгие века странствовал по Тамриэлю, искал живых, но обзавелся только корпрусом и полоумным хозяином. — Ну, и спасли тебя разум и логика, которым вы поклонялись? Двемер не ответил, только покрепче ухватился пальцами за прутья клетки. — Я не хочу такой жизни, — тихо произнес снежный эльф. — Я не хочу быть игрушкой в руках этих мерзавцев. И олицетворением исчезнувшей расы. — Придется, — вздохнул Ягрум безо всякого сарказма. — Телванни любят представления. А что может быть лучше, чем Тональный Архитектор двемеров против фалмерского рыцаря-паладина? То еще зрелище. Я еще удивляюсь, как они не приводят сюда публику и не берут с нее деньги за просмотр. — Древние сказания говорили, — пробормотал Гелебор, — что воин, если все его войско пало, не имеет права сам лишить себя жизни. Боги уготовили ему иную судьбу. — Ваши боги — мерзавцы, вот что я скажу. Что они с нами сделали? — Откровенно говоря, вы сами лезли в тайны, к которым нельзя прикасаться… — Нет ничего запретного. — Сказал гном, вся раса которого исчезла из-за собственной жадности до знания. — А вы побоялись довести дело до конца, и люди смяли вас, как клочок бумаги. Снежный эльф сжал губы в тонкую линию. — Зачем все это? — прошептал он. — Зачем я не умер в той битве с Преданными? Зачем я дожил до этого дня? — Согласен, — эхом отозвался двемер. — Глупо было жить так долго. — Мне? — Нам. Оба замолчали, зная, что это — правда. * * * — Кажется, даже гном начинает тощать, — с сожалением заметил Дивайт Фир, внимательно разглядывая свой любимый экспонат сквозь прутья клетки и швыряя в него исцеляющее заклинание. — Аппетит, что ли, у них падает? — Наверняка климат Солстхейма делает свое дело. Или, может, им просто скучно друг с другом. — Им? Скучно? Не смеши меня, Нелот. — Но ведь они даже не разговаривают. Раньше, бывало, чуть не в волосы друг другу вцепятся, а теперь и смотреть не на что. — Это только умным мерам вроде нас с тобой всегда найдется о чем поговорить. Ягруму корпрус давно разъел мозги, а чем думает твой фалмер, я и предположить боюсь. — Не знаю, но мне с ними скучно. Пойдем-ка лучше обшарим двемерские руины, Дивайт. Мне уже тошно смотреть на эти скучающие морды. — И то верно. Данмеры ушли, в качестве эксперимента оставив клетки открытыми. Двемер и фалмер посмотрели на открытые дверцы, на то, что лежало за ними. Синхронно вздохнули и отвернулись, отойдя в самый угол своих клеток. Гелебор закрыл лицо руками и затрясся в беззвучных рыданиях. Ягрум только сложил руки на животе — они никак не могли сомкнуться — опустил голову и вздохнул. В свободе больше не было никакого смысла.