weird boys and money

Чонин никогда ранее не обращал внимание на тех людей, с которыми учится. Университет казался ему местом, в котором он должен отбывать свое наказание длиною в несколько лет, потому что семья полностью может обеспечить будущее парня одним щелчком. Однако, посещать пары все же приходилось, и если Ким на них появлялся, то просто старался отвлечь себя изучением последних новостей в социальных сетях. Преподавателя он не слушал, да и не помнил, как он выглядит, потому что взгляд Чонина постоянно устремлен явно не на него. Так почему он должен знать всех согруппников поименно? Брюнет запомнил только одного паренька за свою чрезвычайную странность. В школах дети издеваются и насмехаются над такими, да и в университете поменялось мало что: в лицо ему ничего не говорят, а за спиной активно пускают разной дикости сплетни. Лухань (кажется, так его звали) всегда носил один и тот же мешковатый «уродливый» свитер, изодранные джинсы и потертую обувь. За последнее время он совсем не менял одежду. Чонин думал, что из-за ее неимения. На пары Хань приходил с синяками и следами от кровоподтеков на лице. На лекциях сидел тихо, записывая за преподавателем, а на перерывах периодически разговаривал сам с собой, причудливо закатывая глаза, ковыряя руки и утыкаясь лбом в учебник. Самостоятельно он мог разве что подняться со стула. За пределами аудитории постоянно врезался во что-то или кого-то, зарабатывая новые травмы. На контакт Лухань никогда ни с кем не шел. Да никто и не хотел. Ким иногда размышлял об этом пареньке, приходя к выводу, что тот здоров. Просто беден – и морально, и материально. Зато красив. По-мальчишески. Хань имел аккуратные и мягкие черты лица. - Привет, - осторожное касание плеча пробуждает Чонина от своих мыслей. Рядом стоит именно он. Лу. Такой же, как и каждый день: измученный, побитый, тихий. Ким по-странному расслаблен. - Да? -Ты не мог бы одолжить мне немного денег? На обед, - хрипит Лухань, цепляясь тонкими пальцами за край парты Чонина. Видно, ему привычно. Ким верит, что китайцу и вправду нужно поесть, однако в голову закрадываются совершенно неожиданные мысли. Сам Хань никуда не спешит. Он ждет. Обессиленно присаживается на край стула, бросая на корейца самый расстроенный взгляд из всех, которые он когда-либо встречал. Возможно, мальчишка не ел несколько дней. По крайней мере, так он выглядит. У Чонина есть деньги, и он решает, что может дать даже больше, чем понадобиться Луханю, чтобы приобрести еду. Гораздо больше. Но Ким не сделает это просто так, потому что любопытство берет верх над щедростью. Чонин приманивает Ханя пальцем, дабы тот наклонился ближе. - Я могу дать столько, чтобы в ближайшее время ты не нуждался в деньгах вообще. Но тебе придется сделать кое-что для меня. Согласен? – брюнет усмехается, наблюдая за чужим недоумевающим взглядом. Кажется, Лухань слегка напуган. - Мне не нужно, но… - мальчишка запинается, - Что ты хочешь? Чонин мысленно поздравляет себя с ожидаемой победой. Он загнал Луханя в клетку как какое-то животное, заставив его разбираться в своих принципах. И тот выбрал выигрышный для Кима вариант. К счастью, брюнет ни на секунду не сомневается в том, что собирается осуществлять у себя дома, где позже появится Хань: хоть раз в жизни он должен отдаться тем желаниям, о которых мог думать только глубоко в своих мыслях. Китаец, такой чистый и невинный внутри, и такой грязный снаружи, что готов продаться за деньги, будет весь в распоряжении Чонина. Почему он не выбрал кого-то другого? Потому что Кима до твердого стояка возбуждает чужая беспомощность, бедность, странность. Через минуту Лухань уже уходит с адресом Чонина в руках. У последнего не возникает ни одной мысли о том, что он мог сделать что-то неправильно. * Вечером от Чонина пахнет одеколоном гораздо крепче, чем обычно. Чистая белая рубашка и кожаные штаны, которые он сам себе обещал не замарать. Бутылку вина он приготовил лишь для себя, потому что знает – Лухань к алкоголю даже не притронется. Нет, Ким не собирается быть нежным или аккуратным. Ему хочется порвать китайца, выбить из него крики, слезы, но он не позволит рвать на себе одежду. Сегодня подчиняться будут ему. Хань жмется к краю чужой кровати. Совсем не привыкший, он вновь напоминает запуганного зверя, но у них есть договор. И Чонин не собирается отпускать странного мальчишку просто так. Он ведет ладонями по худощавым бедрам вверх, задирая края свитера и обнажая живот. Лу нервничает, трясется, боится. Ему страшно, и это видно, но он старается держаться. И такое послушание еще больше заводит Кима. Об острые ребра вот-вот можно поцарапаться, однако Чонин продолжает исследовать чужое тело и дальше. Задевает ногтями соски, после чего с уст Луханя слетает тихий стон. Это все чертовски банально, но заставляет Кима опрокинуть китайца на кровать и стащить с него свитер, мгновенно расстегивая джинсы и только лишь спуская их до колен. Хань лежит перед ним в унизительной позе: в одних трусах, сдвигая коленки и безнадежно всхлипывая. Пока он не проронил ни слова – знает, что нужно соблюдать правила. Чонин же спокойно привстает с кровати, чтобы достать то, что он приготовил на сегодняшний вечер. Ради всего этого ему пришлось лишний раз выходить из дома, шляясь по ближайшему секс-шопу в какой-то забытой дыре. Но результатом он доволен, и настроен опробовать все это на одном Лухане. Грубые руки Чонина сжимают кожаную плетку, пальцами на ощупь изучая материал. Он демонстративно откладывает ее в сторону, давая Ханю понять, что ему никуда не деться от удовлетворения чужих желаний. Кореец вновь нависает над мальчишкой, теперь преграждая ему путь руками. Внутри брюнета разрастается жаркий огонь желания и возбуждения, который напоминает о том, как прекрасен будет Лу, если отнять у него все силы, заставить кричать, плакать. Ким опускает широкие ладони на чужие ягодицы, рывком стаскивая боксы. Лухань моментально краснеет и кусает губы, чтобы сдержать позорные стоны: он уже возбужден от прикосновений больших рук к его худому телу и готов повиноваться. Чонин крепко обхватывает руками задницу и царапает ногтями по коже до покраснения, после проходясь легким шлепком. Хань наконец зашевелился: метаться из стороны в сторону ему не позволяют руки корейца, что удерживают его на месте, он извивается под парнем, в немом стоне откинув голову назад. Брюнету остается только усмехнуться подобному зрелищу, потому что Лу находится даже не на пике оргазма, но уже получает волны мурашек и напряжения по телу из-за горячих ладоней. Значит, дальше будет только лучше. Чонин обхватывает чужую талию, и, не встречая сопротивления от млеющего и покрасневшего Луханя, переворачивает его на живот. Хоть он и не обдумывал подобное, но в голове проскальзывает мысль о том, что неплохо было бы связать покрепче ханевы руки. Китаец вновь не произносит ни слова, однако Чонин чувствует его внутреннее волнение. Руки связаны крепко, и блондин периодически ерзает, умудряясь вставать на колени и выпячивать задницу вверх. Он знатно возбужден, кажется, еще пару прикосновений – и кончит. Но Ким собирается максимально растянуть удовольствие, пока не дотрагиваясь руками до нежного тела. Чонин наконец вновь берет в руки плетку из грубой кожи, и, не задерживаясь на лишних мыслях, хлещет так, что раздается громкий рассекающий звук, в одно мгновенье удовлетворяя извращенные пристрастия Кима. После одного удара на ягодице остался алый след, и после того, как резко вскрикнуть, Лухань еще долго мычит от смешения боли и удовольствия. За этим следуют еще два удара, и Чонин делает перерыв на пару секунд, дабы насладиться всхлипывающими стонами. Сразу, как только блондин затихает, он подается задом вверх, наконец смелея и прося корейца «еще». Такая картина доставляет темноволосому целый океан наслаждения. Он начинает хлестать по алой коже сильнее, с неисчерпаемой и огромной силой, добиваясь следов крови на ягодицах. То, что сам Чонин чист, полностью одет и имеет такую власть над обнаженным, покрытым свежими следами крови от плетки Луханем, доставляет кучу приятных ощущений. Киму тесно в брюках, а чужая дырка так и напрашивается на член, но брюнет решает осуществить план до конца. Блондин нервно и напряженно сглатывает, когда перед его лицом оказывается внушительных размеров фаллоимитатор. Его руки еще не развязаны, а задница по-прежнему горит от ударов, и это отметает возможность выбора. Мальчишка разочарованно и одновременно похотливо стонет, мокрыми губами обхватив головку фаллоса. Ему хочется сгореть от стыда, потому что перед ним находится Чонин, который свободной рукой сминает ягодицы, доставляя Ханю мимолетную дозу боли, которая, как и принято, превращается в возбуждение. Китаец раньше никогда не брал в рот членов. Более того – он был девственником. Поэтому и мог только метаться в удовольствии под шлепками Чонина, на вид такого опытного и чересчур сексуального. Хоть они с Луханем и одногодки, кореец выглядел гораздо мужественнее и взрослее. Когда тот предстал перед блондином в рубашке, через которую можно было проглядеть контуры подкаченного тела, парень, даже не войдя в квартиру, уже думал о том, чтобы отдаться ему сразу же. Влажный рот опускается ниже и насаживается на искусственную силиконовую головку. Чонин смотрит затуманенно, прямо в глаза, молча желая, чтобы Хань продолжал. Китаец заглатывает игрушку наполовину и чувствует, что неопытность дает о себе знать: Лухань кашляет, выпуская изо рта фаллоимитатор. Прекращать нельзя – взгляд Кима становится в разы похотливее, он сжимает ягодицы все сильнее, опускается пальцами к дырке, лаская кожу вокруг. Сперва Лу подается задницей назад, желая нарваться на чониновы пальцы, но вовремя вспоминает, что этого надо заслужить. Мысленно собрав всю свою смелость и отбросив к чертям стеснительность, он начинает тщательно вылизывать искусственный член, играть с языком, выделяя как можно больше слюны. Блондин закрывает глаза и представляет размер чужого налитого кровью члена, то, как его вгоняют мальчишке в рот, и движения тут же становятся быстрее, охотнее. Девственный парень за несколько мгновений превращается в развратную шлюху, которая хочет, чтобы ей вставили. Кореец расплывается в довольной ухмылке. Он вынимает вылизанную и мокрую игрушку изо рта блондина. - Хочешь, чтобы я вставил ее тебе? – хрипло и томно спрашивает Чонин, наклоняясь к чужому уху и замечая кивок, - А ты этого заслужил? Лу выстанывает тихое «да», ерзая от нетерпения. Он хочет горячего члена, но не игрушку. Хотя понимает, что иначе желанного не добиться - нужно быть послушным. Мокрый от слюней фаллос вгоняют в чужой зад, и китаец слезно вскрикивает, хрипя и кусая губы до крови. Боль долго не проходит, блондин готов метаться в агонии раздирающих ощущений, пока на лице Кима красуется хитрая улыбка. Он не ждет, пока Лухань привыкнет, и почти сразу же вставляет силиконовый член глубже, тут же начиная трахать им в быстром темпе. Хань снова кричит, но только уже от горячего и пламенного наслаждения. Вскоре он окончательно привыкает и сам насаживается задом на игрушку, заставив Чонина ускорить и без того сумасшедший темп. Брюнет доволен, и, видя это, китаец одним взглядом просит парня войти в него или хотя бы подрочить, потому что возбуждение действительно на пределе – Лухань сдерживается долго, как только может. Ким же по-прежнему чист. И Лу, пользуясь возможностью, тянется и накрывает ладонью чужой член через ткань брюк, пальцами лаская возбуждение. Это служит последним сигналом для Чонина – он тут же срывается. Брюнет вынимает игрушку из растраханной дырки, слушая обнадеженные стоны. Сам кореец уже рычит сквозь возбуждение, и, не снимая рубашки, расстегивает ширинку и стягивает брюки с нижним бельем. Лухань видит красивый, больших размеров колом стоящий член, и сглатывает: сейчас ему хочется, чтобы его имели без остановки. Когда широкая ладонь вновь ложится на луханеву задницу, он нетерпеливо ерзает, желая, чтобы на его просьбу как можно скорее обратили внимание. Чонин обхватывает руками тонкую талию и сразу входит наполовину в растянутый зад. Он выделяет несколько мгновений не для того, чтобы китаец свыкся с горячей плотью, а для того, чтобы вдоволь наслушаться всхлипов со стонами. - Давай уже, - подает тихий голос блондин, - Черт возьми. Такая просьба почему-то несказанно радует Кима, и он начинает с медленного темпа. Каждый толчок достаточно сильный, и каждый раз он выбивает из Луханя громкие крики. Чонин ускоряется, увеличивая и силу. Когда он задевает простату, Лу уже млеет и судорожно обхватывает свой возбужденный член, надрачивая в такт чужим движениям. На заднице остались следы крови от самых сильных ударов плетью, и брюнет намеренно царапает их, потому что знает – сейчас даже невыносимая боль станет удовольствием. Через несколько мгновений парень уже бешено трахает парня, словно зверь, стонет в наслаждении, когда мнет в ладонях ягодицы, шлепает его, доходя до запредельной скорости. - Гребаный Ким Чонин, - выдыхает Хань, когда кончает после жесткой дрочки и чересчур горячего траха. Семя пачкает его руку, и в этот же момент Ким изливается в него с громким рыком, что заставляет Лу обессиленно рухнуть на живот. - Я знал, что тебе понравится. Но просто так свалить из квартиры я тебе не позволю. Ты, наверное, уже понял, - заявляет Ким. После такого секса Лухань наконец полностью расслабляется, и вся его развратность куда-то испаряется. - Денег не надо. Но ты обязан предоставить мне душ и ночевку у тебя, - лениво тянет Лу, утыкаясь носом в грудь Чонина, - И рубашку мне свою отдашь. Свитер износился, а больше у меня ничего и нет. Кореец прикусывает губу, выделяя на размышление несколько секунд. - К черту. Я забираю тебя себе.