Folie A Deux

      Они часто ссорятся. По пустякам и не очень. Но это свойственно всем парам, которые благополучно прошли первую стадию отношений – время, когда доверие друг к другу так шатко, новоприобретенное счастье кажется слишком нереальным, чтобы быть правдой, и когда каждая из сторон втихомолку терзается вопросами «а зачем я ему?», «как долго мы будем вместе?», «любит ли он меня так же сильно, как я его?», но боится озвучить их, чтобы не выглядеть глупо и не выдавать своей мучительной ревности и страха - и перешли на вторую. Теперь они не так робки, они знают больше, умеют больше, они более уверены в себе и в своем партнере, но это не мешает им закатывать скандалы из-за каждого косого взгляда, брошенного кем-то из двоих «налево». Разница с первой фазой в том, что теперь они имеют право – да, они это чувствуют – они имеют право требовать. «Ты мой, и ты не будешь этого делать, потому что я так сказал» - вот так в обобщенном виде можно описать примерный характер их претензий. Когда претензии не удовлетворяются, наступает война. Если сравнивать с тем, как они вели себя, обидевшись друг на друга, в самом начале их отношений, это одновременно и лучше, и хуже. Лучше тем, что в прямой конфронтации как нельзя лучше выясняются причины такого или иного поведения партнера. Хуже… ну, это ясное дело. Разбитые в ходе выяснения отношений вещи и подбитые части тела – не самое лучшее, что может приключиться с молодой влюбленной парой. Да, влюбленной. Как бы там ни было, эти два идиота чертовски сильно любят друг друга. Настолько же сильно, насколько боятся потерять это чувство. А для того, чтобы сохранить его в целости и сохранности, втайне от чужих завистливых глаз и загребущих лап, нужно сделать что? Правильно, приковать к себе партнера по рукам и по ногам стальными цепями и таскать за собой, чтобы быть уверенным, что в твое отсутствие никто не позарится на его божественную тушку. Но даже когда он с тобой, это еще не значит, что можно расслабляться – враги только этого и ждут! Обязательно цепляйтесь за свою любовь всеми конечностями, лапайте на публике, показывая, что он твой и только твой, получайте за это оплеухи, дуйтесь и, приехав домой, снова разжигайте священный факел войны. Но, на самом деле, когда они не ссорятся, Брендон и Райан довольно счастливые молодые люди, богатые, успешные, знаменитые, красивые, желанные для величайшего множества девушек и парней… Вся беда-то в том, что из-за всего из-за этого тишь да гладь в их доме – на самом деле у них две квартиры, россовская и уриевская, но они почему-то предпочитают жилище Ури, может, потому, что оно просторнее – длится… ну, не очень долгое время. А что с них взять, молодые, горячие, темперамент еще тот, им только повод дай поцапаться! А секс после ссоры, как известно, отличается особой страстностью. Вот и на этот раз они лежат, потные, еще трясущиеся от сильного оргазма, и пытаются восстановить дыхание. Вокруг них – первозданный хаос: стулья перевернуты, на полу валяются осколки совсем недавно купленных чашек из китайского фарфора, полки все выдернуты в непонятном порыве Райана, который, вполне может быть, искал холодное оружие… а может и нет, не будем вас слишком пугать. А, да, они на кухне, и, так как единственная небольшая кушетка небрежно опрокинута набок благодаря невероятной силище уриевской, нетрудно догадаться, что наши голубки-воины расположились прямо на обеденном столе. Райан на спине, в руке у него зачем-то зажата пластиковая ложка, а длинные, совершенно незагорелые ноги обвиты вокруг талии Брендона. Тот без сил лежит на своем парне, сверкая аппетитной голой задницей, джинсы болтаются где-то на уровне лодыжек. Он до сих пор в Ри, и тому спустя минуту это начинает причинять дискомфорт. - Брен… - хрипло выдыхает Райан, скользя носом по вспотевшему виску Ури. Тот отзывается бессвязным мычанием, но не спешит шевелиться. – Это было здорово, но, правда, может, ты уже… уберешь эту штуку из меня? Две секунды понадобилось Брендону, чтобы понять, что именно имеет в виду его партнер под «этой штукой». - Это мой член! – немножко обиженно заявляет он, выскальзывая из Райана. Райан издает облегченный вздох, который Ури не может проигнорировать. – И чего ты развздыхался? Что, не понравилось? С ним лучше? Вот мы и подошли к причине, по которой, собственно, и произошла вся ссора. - Брен, не начинай, - Райан садится на столе и перебрасывает ногу на ногу, с обреченным видом наблюдая за тем, как его бойфренд нелепо прыгает на одной ноге, пытаясь натянуть обратно на влажное тело удивительно узкие брюки. Это не так-то легко. - Я… не… начинаю… - пыхтит Брендон, - мы… просто… еще… не закончили… На лице худого парня с темно-русыми волосами, элегантно расположившегося на столе, появляется недоуменное выражение. Он окидывает взглядом разгромленную кухню, опускает глаза на свои голые ноги, широким жестом обводит окружающую обстановку и спрашивает: - И что это тогда было? Не конец? - Мм… - на секунду задумывается Брен, - это… это была интермедия. Райан закатывает глаза и издает что-то вроде недоверчивого «Ха!», прежде чем спрыгнуть на пол и бесстыже продефилировать в сторону двери, где, по идее, должны были остаться лежать его вещи. Хм, трусы, ну и то хорошо. Он быстренько натягивает их, чуть подпрыгнув, и лениво взмахивает челкой, при этом вид у него – ну о-о-очень развратный. Брендону, очевидно, в голову приходит та же мысль – он чуть ли не рычит, надвигаясь грозной горой еще не особо развившейся мускулатуры прямо на безмятежно упершего руки в бока парня. - Ты даже не извинился! – обвиняющее восклицает он, ткнув пальцем в белую россовскую грудь. - А вот и враки, я извинился! – запальчиво отвечает тот. - Ага! – подскакивает Брендон и торжествующе скалится. – Значит, признаешь-таки, что совесть нечиста? А говорил: «Ой, все не так, ты все опошляя-я-яешь…» Звонкая пощечина, которую Росс отвешивает другу, выходит не такой слабой, как изначально предполагалось. На удивленно-сконфуженной мордочке почти голого парня появляется выражение «Уп-с…», а на лице Ури, тем временем, начинает наливаться сочной красной краской отпечаток ладони гитариста, руки которого, как оказалось, созданы не только для музыки и секса. - Просто… эмм… - Райан начинает пятиться назад, внезапно поняв, что Ури, возможно, и не качок, но рядом с тщедушным Ри он кажется супер-силачом, - Ты… у меня не такой писклявый голос! Ты же знаешь, я очень трепетно отношусь к нему… - К кому – к нему? – сузившиеся почти черные глаза Брендона не предвещают ничего хорошего. - К голосу! – и что бы он там ни говорил, голос у него сейчас писклявее, чем у мышонка. - А ко мне?.. \- И-и к тебе… Брендон вдруг останавливается. Райан, от удивления, тоже. - Тогда что это? – палец вокалиста аки перст истины взмывает и указывает на алеющую щеку как на доказательство вины. - Что? - Что? - Что? - Вот так трепетно ты ко мне относишься?! – взрывается, наконец, Брен. – «Боже, как я тебя люблю, на, сука, по морде»?! - Я этого не говорил! - Тогда что?? - Что?? - Я первый спросил! Стон отчаяния вырывается из груди Росса. Он прячет лицо в ладонях и еще раз стонет, мотая головой из стороны в сторону. Черт. Что-то не так. Брен начинает беспокоиться и осторожно тыкает его в бок: - Эй, ты чего? Райан опускает руки, поднимая глаза на друга, и все, что в них видно – безысходность и усталость. - Ну что тебе надо, а? – жалобно вопрошает Ри. – Что еще тебе надо, Бден? Оу. Росс не так уж часто называет его этим детским прозвищем. Брен задумывается. А что, собственно, ему надо? А! Точно. Вспомнил. - Вентц… - только и произносит он, когда бойфренд прерывает его, даже не дав докончить предложение. - Сколько раз можно повторять, это глупо, ревновать меня к Вентцу – или Вентца ко мне, что ты там делаешь – он же наш друг и помощник! Ты идиот? Если бы не Пит, где бы мы были сейчас? - Я это уже сто раз слышал! - Так какого хрена ты продолжаешь тогда спрашивать?? Я не понимаю тебя, Брендон! Больше всего на свете Райану хочется вопить, крушить все подряд, потом выбить этому придурку, которого он почему-то любит, парочку зубов и, улюлюкая, выбежать из дома в одних трусах и улететь куда-нибудь на другую часть материка. Но ему нужно быть терпеливым. Должен же кто-то поддерживать хоть какой-то порядок в их отношениях? Дай Ури волю, они бы постоянно только и делали, что дрались и трахались как кролики, скорее всего, даже без перерыва. На Брендона жалко смотреть. Он такой милый, грустный, и обиженный всем миром, что прямо обнять и плакать. Его плечи чуть ссутулились, губы горестно поджаты, в глазах застыло столь ненавистное Райаном выражение «я-тебя-люблю-а-ты-меня-нет». Ох, Росс так долго не может. Ну не может и все тут. - Брен… - грубовато зовет он, потом откашливается и произносит уже гораздо мягче, - Брендон, посмотри на меня?.. Тот, пару раз грустно хлопнув ресницами, поднимает на него глаза, и это нечестно, что Брендон так похож на брошенного щенка, Райан просто физически не может обижать зверушек! - Давай покончим с этим, ладно? Судя по тому, как мгновенно наполняются влагой огромные карие глаза Ури, парень понял его совершенно неверно. - Нет-нет-нет! – беспорядочно машет руками Росс. – Я имел в виду, покончим с этой дурацкой историей с Вентцом, идет? Я заверяю тебя в миллионный раз, мы с ним видимся так часто только потому, что… как это объяснить… мы же лирики, понимаешь? У нас одна страсть, одно безумие на двоих, и благодаря этому мы понимаем друг друга лучше, чем кто-либо другой! И порой… Питу и мне бывает нужен чей-то совет, совет кого-то, кто знает, какой подвид тараканов водится у нас в голове, Брен, понимаешь, о чем я? - Да, - обреченным тоном подтверждает тот, - Пит понимает тебя лучше, чем я. - Еб твою мать! – Райану совсем не идет материться, он же весь такой воспитанный, утонченный, возвышенный, ах!… но иначе выразиться сейчас он просто не может. – Я не это хотел сказать! Я и Пит, мы… у нас одинаковый диагноз. Считай это как… ну, знаешь, когда люди болеют раком, они ходят на семинары разные, встречи с такими же больными, так? Ури кивает, и его глаза уже не такие бесконечно печальные. - Вот и у нас с Питом так же! Мы знаем, как можно помочь друг другу с тем или другим, как сделать так, чтобы пришло вдохновение, или выразить свои мысли более точно… - Ри задумчиво кусает губу, погружаясь в свои мысли, из которых его выводит мягкое прикосновение теплых пальцев к его все еще голой груди. Он с надеждой вскидывает глаза и встречается взглядом с немножко смущенным, но уже не грустным, и тем более не злым Брендоном. - Я… - неуверенно произносит тот, затем прочищает горло, - я думаю, что понял. - О, Брен… - Райан застывает в смешной полураскинувшейся позе а-ля «птица в полете», когда Ури останавливает его предупреждающим жестом. - Я думаю, что понял. Но еще не смирился, и вряд ли смирюсь. Так что, прошу тебя – если хочешь облегчить нам обоим жизнь, не уходи к Питу в час ночи по первому же звонку, оставив меня одного. Договорились? Слова парня звучат на удивление зрело и продуманно – Райан сужает глаза, размышляя над ними, и приходит к выводу, что Брендон, в принципе, прав! - А как можно тогда уходить? – решает он уточнить – ну, на всякий случай. - Желательно, никогда, - черт, Брен никогда не умел держать язык за зубами и всегда выпаливал первое, что приходило на ум. Над этим нужно хорошенько поработать. – То есть, я хотел сказать, пореже. И не ночью. И не возвращаться только через сутки. И не обжиматься с ним по темным уголкам клубов. - Я не обжимался! – возмущенно прерывает его Росс. - А вот и обжимался! - Вовсе нет! - Вовсе да! - Нет! - Да! «Это бессмысленно», - безнадежно думает Райан. Все бессмысленно, они никогда не перейдут на третью стадию, к нормальным, человеческим доверительным отношениям, и всегда будут грызться, портить друг другу кровь и решать споры только с помощью секса. Потому что другие, цивилизованные методы с этим неандертальцем не работают! Упрется как баран и все тут! - Слушай, Брендон… - со вздохом начинает он… но, очевидно, у них на самом деле плохая привычка – прерывать друг друга на самом интересном месте. Притянув Росса к себе, Брен требовательно прижимается губами к его рту, и у того мгновенно вылетает из головы, что он, вообще-то, устал от бесконечных перепалок и собирается идти спать. Какой к черту сон, когда можно заняться чем-то гораздо более интересным… Позднее, через пятнадцать минут, лежа все на том же столе, Райан водит припухшими губами по шее Брендона и сыто размышляет о том, что, кажется, насчет недовольств по поводу «второй фазы отношений» он погорячился – секс в качестве примирения очень даже неплохая вещь. - Брен… - Мм?.. - Это конец… - ЧТО?? - … или интермедия?