Именно Вик

“Я не хочу больше чувствовать себя так, будто меня тоже изнасиловали. Что бы ни было необходимо сделать, чтобы мы могли забыть об этом, сделай это!” Эхо слов жены гудело у него голове. Дэвид стиснул зубы. Он стоял, наклонившись вперед, упираясь одной рукой в оштукатуренную стену, ладонью другой с силой растирая лицо. На мгновение он закрыл глаза, пытаясь утихомирить рвущийся наружу рвотный позыв. “Никакой жалости, только сострадание”, - сказал он изнасилованной женщине в допросной комнате. Но при просмотре записей камеры видеонаблюдения в памяти всплыло все то, что он безуспешно пытался в ней похоронить. И Дэвида скрутило в туалете, где его задыхающегося, исступленно дергающего стягивающий горло воротник рубашки и застал Вик. Как назло, это был именно Вик. Каким-то чудом Вик умудрился отбуксировать его наружу, и вывести из участка, не привлекая лишнего внимания. Вик усадил его в машину, предложил отвезти домой или рассказать, в чем дело, но Дэвид не хотел ни ехать домой, ни разговаривать. Вик был сама забота, снова и снова спрашивал его, как он себя чувствует, и нет ли чего-либо, что он, Вик, мог бы для него сделать. Дэвид не имел ни малейшего представления, что конкретно Вику было известно, но был уверен – кое о чем тот догадывается. Асеведа был осторожным и умным капитаном, стратегом, умевшим сохранить невозмутимое лицо даже при очень больших проблемах. Он совершенно точно не был тем, кого может без повода развезти в общественном сортире. - Это как-то связано с твоей женой? С Авророй? Она же приходила недавно. Что-то случилось дома? Боже, что-то с твоей дочерью...? – выспрашивал Вик, поглядывая на своего бывшего капитана, скрючившегося на соседнем сиденье. Выудить из Дэвида информацию было для него чем-то вроде игры. Они оба это знали. - Нет... Нет! – к Дэвиду вернулся голос. Он постепенно приходил в себя, но все еще был не в состоянии взглянуть Вику в глаза. Вик нахмурился. Он еще несколько минут прикапывался с вопросами, но, так и не добившись больше ни одного ответа, нацепил на нос очки и сконцентрировался на дороге. - Выпусти меня здесь, – неожиданно произнес Дэвид. - Планируешь идти пешком через полгорода? - А куда ты собрался меня везти? – Дэвид впервые посмотрел на Вика, с тех пор как они вышли из участка, и лицо его было твердым и непроницаемым. – Ко мне. Выпьем по стаканчику или по два. По-моему, тебе нужно что-нибудь покрепче пива, – непринужденно предложил Вик. Когда он хотел, из-под его твердой скорлупы выглядывал настоящий обольститель. Сил спорить у Дэвида не было. Асеведа слыхал о разводе Вика, но не знал, где тот в настоящее время живет. Маленькая квартира производила впечатление холостяцкой норы, прагматично обставленной – ни безделушек, ни фотографий, зато одежда на полу и под диваном. Также были видны следы пребывания в квартире старшей дочери Вика. Вик указал Дэвиду на диван, а сам отправился на кухню за стаканами и виски. Дэвиду казалось, что он тонет в диванных подушках. Он устало потер глаза, чувствуя себя так, как будто не спал несколько дней. Они не чокались, просто выпили. Дэвид – большими глотками, Вик – не сводя с необычного гостя любопытных глаз. Он уже несколько месяцев предполагал, что дело нечисто. Жена Дэвида слишком часто появлялась в участке в последнее время. К тому же Вик видел их ссорящимися, и это выглядело серьезнее, чем бытовая семейная разборка. Происшествие же в туалете окончательно убедило Вика в том, что Асеведа на грани нервного срыва. Возможно, причина прямо у Вика перед глазами. Возможно, он просто пока не разглядел леса за деревьями. - Лучше? – спросил Вик, когда Дэвид осушил свой стакан. - Да ничего... Ничего серьезного не случилось, – Дэвиду было ясно, что он должен дать Вику хоть что-то – объяснение, отговорку, что-нибудь. - Расскажи это своему психотерапевту! – хмыкнул в ответ Вик и понял, насколько точно попал в цель, когда заметил, как вспыхнули глаза Дэвида. Но последующее наблюдение плодов не принесло – Дэвид мгновенно взял себя в руки. Тогда Вик налил ему еще виски, плеснув себе самую малость для виду - он и так практически не притронулся к содержимому своего стакана. - Выборы... Аврора... Все вместе это был очень большой... стресс, – Дэвид поднес стакан к губам. Вик хотел напоить его, развязать ему язык, но бывший шеф не доставил ему этого удовольствия, сохранив над собой полный контроль. - Не хочешь говорить, – констатировал Вик, – понимаю. Блин, да если бы это меня так расколбасило... Да я б выбил пару зубов или сломал пару заборных досок о чью-нибудь башку. Просто чтоб... – многозначительная пауза, – ... чтоб дать всем понять, что штурвал все еще у меня в руках. Что я хозяин положения. Как и положено мужику. Дэвид нахмурился и бессознательно облизал нижнюю губу. Выпитое жгло желудок и потихоньку начало оказывать свое действие. Дэвид подумал, что никогда не стал бы пытаться оправдаться перед Виком так, как оправдывался перед своей женой. Он извинился перед ней за то, что с ним сделали. Это было абсурдно. “Ты же полицейский, как ты мог допустить, чтобы это случилось?” Иногда ему страстно хотелось суметь сохранить случившееся в тайне ото всех. Но изоляция, порожденная этой тайной, пожирала его изнутри с такой силой, что он не выдержал и рассказал об этом своему дяде. Рассказал ему то, что позже рассказал еще только Авроре. Он позволил свершиться насилию над собой, потому что иначе ему было не выжить. А он хотел жить, жить для своей семьи. Но у Авроры не было для него ни жалости, ни сострадания, ни сочувствия. Только унижение и стыд. Его самые страшные опасения воплотились в жизнь. Дэвид поставил пустой стакан на низкий столик. - Последний раз я так набрался... уже и не помню, когда... – больше ему ничего не пришло в голову. Мысли вертелись, как водоворот в сточной трубе. - Дэвид... – Вик схватил его за запястье и сильно сжал. Дэвид был вынужден посмотреть на собеседника. - Расскажи мне. Расскажи мне, что случилось. Кто бы ни... Я помогу тебе. Мы же копы. Мы держимся вместе. Дэвид фыркнул, хоть в глубине души и верил сказанному. При опасности извне полицейские действительно всегда держались монолитной стаей. Вопреки ожиданиям, Вик не отпустил его руку. “Ага, вот именно тебе я и все рассказал, чтобы дать тебе возможность меня потом шантажировать”, – с горечью подумал Дэвид. Ну уж нет. Он встал. Вик поднялся следом за ним, продолжая сжимать его запястье. Дэвид бросил на него сердитый взгляд, попытался вырвать руку. Дело дошло до легкой потасовки, Вик толкнул его. Это неожиданно резкое движение застало Дэвида врасплох, и он приземлился обратно на диван. Быстро вскочив, он двинулся было к двери, но Вик снова остановил его. - Дай пройти! – рявкнул Дэвид. - Иначе что? В ярости от того, что его загнали в угол, и оттого, что это был именно Вик, Дэвид нанес первый удар. Потом еще раз. Вику осталось только защищаться. Дэвид раз за разом бил его кулаком в лицо, пока Вику не удалось отпихнуть соперника так, что тот с глухим стуком врезался в стену. - Твою мать, ты охренел, что ли? – выругался Вик, утирая кровоточащий нос тыльной стороной ладони. Тяжело дыша, Дэвид сполз по стене на пол, где и остался сидеть. Его достоинство, его мужское начало, было поставлено под сомнение. И не только женой. Гораздо хуже было то, что теперь он сомневался в себе сам. И он ненавидел это чувство. Хотел бы он хоть немного соответствовать тому, как старался выглядеть на людях. - Ты знаешь, я и сам такой, типа, волк-одиночка, но... – Вик присел перед Дэвидом на корточки и отметил, что тому нисколько не полегчало, а наоборот стало еще хуже. – Но даже мне иногда нужен друг. Поехали, амиго, – он протянул Дэвиду руку. – Я отвезу тебя домой, или куда ты сам захочешь. Они часто использовали друг друга. Асеведа нуждался в Вике, чтобы понизить уровень преступности в округе. В свою очередь, Вик мог быть уверен, что Дэвид, защищая собственные интересы, оградит его от внутренних расследований и нападок прессы. Тем не менее, с течением времени у них выработалось специфическое взаимное уважение. Дэвид взглянул на Вика, принял протянутую руку и дал поднять себя с пола. Он никогда раньше не обращал внимания, до чего голубые у Вика глаза. К уже и без того невыносимому состоянию теперь добавился еще и стыд перед Виком. Дэвида затрясло так, что хотелось обхватить себя руками, хоть как-то унять эту невыносимую дрожь. Он отвернулся, уставился в ковер, и тут Вик внезапно его обнял. Это было последнее, чего Дэвид мог бы ожидать. Вик несколько раз хлопнул его по спине, пробормотал что-то неразборчивое. И после короткого колебания Дэвид вцепился в Вика, чьи руки лежали сейчас на его спине. Он почувствовал, как напряжение отступает, как утихает дрожь, как в тело и в душу потихоньку возвращается покой. Дэвид вдруг понял, что по странному стечению обстоятельств именно от Вика получил то, в чем нуждался сейчас больше всего на свете: простое дружеское объятие.