Размер:
37 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
19 Нравится 7 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Осколки Весь мир – Театр Разбитый до крови нос болел нещадно. Наверняка, сломал, ударившись головой о неровные булыжники мостовой. Это новый радостный мир встретил так Буратино. Узкими грязными улицами, осколками стекла под коленями и локтями. Дождем. Мерзким, мелким дождем, царапающим кожу и неприятно холодившим тело под тонкой желтой рубашкой. Встать с земли казалось невыполнимой задачей, но Буратино, подавив сиплый стон боли, опираясь всеми конечностями о скользкие камни, резко выбросил себя вверх. Но подняться на ноги так и не удалось, он с трудом сел, прислонившись спиной к высокому железному забору. Протер ушибленную переносицу и попытался сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь. Для начала было бы неплохо понять, как он вообще попал сюда. *** Последнее, что Буратино помнил – как в очередной раз ругался с отцом. Ну, кто же виноват, что директор снова хотел выгнать Буратино из академии за какой-то нелепый разговор в коридоре. А папа Карло так унижался в кабинете этого напыщенного индюка. Так пытался оправдать Буратино, который вообще-то не нуждался ни в чьих в оправданиях. Едва сдерживая злобу, Буратино упирался ладонями в стол, рассматривал тонкие узоры на лакированной поверхности. Минут двадцать, наверное, пришлось выслушивать какую-то пошлую драму, а после, по дороге домой, еще и причитания отца. Как же это все надоело. Буратино крепко стискивал зубы, чтобы не заорать. И это в его же собственный день рождения. Весело отметил совершеннолетие, ничего не скажешь. — Как же ты можешь так! – спрашивал его папа Карло, когда они добрались до своего фургончика, стоявшего в заброшенном парке. — Не высовывался бы со своим мнением, и никто бы не трогал тебя. — Ты не понимаешь, отец. Мы не должны позволять всяким идиотам относиться к нам, как к собакам! Буратино со злобой ударил кулаком в висевшее на стене зеркало и вдруг почувствовал, как какая-то странная сила схватила его за руку, потащила внутрь темного пространства, и, подхваченный волшебным вихрем, он полетел в зазеркалье. *** — Пациент скорее мертв, чем жив, – сквозь гудящий звон в ушах пробился хриплый голос, похожий чем-то на собачий лай, возможно, тем, что говоривший немного картавил. — Нет. Пациент скорее жив, чем мертв. – чьи-то пальцы стали быстро ощупывать лицо Буратино, приподнимая за подбородок. Буратино с трудом разлепил веки, встречаясь со взглядом любопытных металлически-серых глаз, в которых время от времени вспыхивали красные искры. Хотя, может, это Буратино мерещился всякий вздор. Незнакомец в черной кожаной куртке, шипованных браслетах и ошейнике протянул ему руку. — Я Артемон. Раньше я тебя здесь не видел, ты кто и откуда сбежал? — Буратино...– Артемон едва расслышал затихающий голос. Светловолосый парень с разбитым лицом неопределенно взмахнул рукой в сторону неба и бессильно упал на колени Артемона. Пришлось забросить его на себя и, подхватив с земли рюкзак с девичьим барахлом для Мальвины, нести все это до дома. Этот Буратино оказался ужасно тяжелым, а ведь так и не скажешь, на вид-то он такой худой, щуплый. Он висел на спине Артемона, обвив его шею руками, а пятками больно упираясь в живот. Как детеныш обезьяны. И голову еще так трогательно на плечо положил. Слабак. *** В коридоре раздался странный грохот. Мальвина вскочила с постели, недоуменно потирая заспанные глаза. — Артемон. – выкрикнула она, подбегая к двери, на ходу одергивая полупрозрачную сорочку. – Ты чего расшумелся? Оказалось, ее кудрявый слуга притащил грязного, неухоженного бродягу. Наверное, из Страны Дураков, такие вечно ошиваются возле забора, если их стража не поймает. Этого, судя по избитому виду, поймала, но он как-то сумел вырваться. Не без помощи Артемона, очевидно. — С какой помойки ты его подобрал? – спросила Мальвина, брезгливо передернув плечами, ставя руки фертом . Она смотрела на Артемона исподлобья, и грудь ее вздымалась от недовольства, растрепанные волосы спадали на ее рассерженное, но оттого еще более прекрасное лицо. Артемон раздражал своей жалостливостью. Вместо того, чтобы отыскивать беглых актеров, он притаскивал в Театр каких-то бездельников. — Ему нужна наша помощь. – Артемон виновато разглядывал носки своих стоптанных серых кед. – Вот я принес то, что ты просила. — Ладно. Утром отведем его Карабасу. – снисходительно выдохнула Мальвина, торопливо вырывая из рук Артемона протянутый рюкзак. Ей ужасно хотелось посмотреть, что же этот жалкий щенок принес. На цыпочках, потому что босые ноги уже замерзли на холодном полу, она побежала в свою уютную кукольную комнату и, включив синий ночник, сев на синие простыни, стала разглядывать разные интересные вещи. Синяя тушь - для ее чудесных длинных ресниц. Несколько метров синего шелка – для нового платья. Моток синих ниток. Расписанный синими цветами веер, синяя подушечка для иголок. Несколько синих бантов для волос. Мальвина с любовью разложила все это по полочкам своей тумбочки и, укутавшись синим одеялом, заснула, счастливо улыбаясь своим синим снам. Артемон же бросил Буратино на свою кушетку возле окна, сам достал из сундука лоскутный коврик, расстелил его в самом темном углу, и свернулся на нем, подперев ладонями голову. Не избалованный излишними нежностями, он обладал самым важным в этом мире умением – быстро засыпать, ни о чем не думая, по крайней мере, до следующего дня. Буратино спал беспокойно, вздрагивая от каждого шороха или даже собственного движения, и снова проваливаясь в тягучее и липкое забытье. *** Утро было недобрым. Проснуться оттого, что тебе на лоб легло влажное полотенце, пропахшее спиртом и чем-то еще больнично-мерзким, совсем не радостно. Вот и Буратино подумал так же, срывая с лица мокрую тряпку. Лоб и щеки горели огнем, наверное, поднялась температура. И голова гудела как колокол. — Да лежи ты смирно! Симпатичная девушка с невероятно синими волосами и такого же цвета глазами пыталась стереть с его лица грязь и подсохшую кровь. — Кто ты? – грубо спросил Буратино. — Ты что ли совсем не знаешь приличия? В ее голосе звучали ноты, если не аккорды невыносимого занудства. Буратино болезненно сморщился. Хотел кинуть в нее чем-то тяжелым. Не было сил. А настырная девица продолжала читать нотацию, вкручивала ее точно ржавый болт в самый мозг. — Во-первых, надо сказать «Доброе утро», во-вторых, надо самому для начала представиться, а уж потом задавать вопросы. Мальвина раздраженно закатила глаза. Не надо было его оставлять, но Карабас любил таких дерзких ребят, как этот. К тому же близился очередной Карнавал, а в Театре не хватало актеров. Труппа таяла на глазах. Убегали, устав от чрезмерной жестокости Карабаса, владельца Театра. Артемон отлавливал беглецов, но об их дальнейшей судьбе никто не знал, а спрашивать Хозяина как-то не решались. — Ну, доброе утро! Я Буратино. – хмыкнул гость. — Так-то лучше! Меня зовут Мальвина. – она криво улыбнулась, убирая полотенце в карман открахмаленного фартука. Сквозь приспущенные ресницы Буратино наблюдал, как пальцы Мальвины с ярко-синими ногтями быстро-быстро перебирали складки кружевной юбки слишком короткого синего платья, из-под которого выглядывало такое же синее ажурное белье. — Кажется, у нее фиксация на синем цвете. – подумал Буратино. Или не подумал, мечтательно разглядывая ее ноги, и неосознанно потянулся к атласной ткани, слегка приподнимая ее. И тут же получил обжигающую, звенящую пощечину и чуть не оглох от истеричного визга. — Ты что себе позволяешь?! — Красивая, но психованная. — заключил Буратино про себя. *** Они сидели за неудобным круглым столиком, пили горький зеленый чай. На завтрак был какой-то гадкий, но, разумеется, дико полезный салат, от одного вида которого становилось тошно. Буратино хотел было отказаться от такого угощения, но Артемон пнул его ногой под колено, предупредительно прошипев. — Лучше не зли Мальвину — Почему это? – наивно и слишком громко спросил Буратино. Все-таки ему стоило прислушаться. И откуда Артемон только откопал такого недотепу? Как будто только вчера с ветки свалился. Впрочем, кто его знает, откуда он там свалился. Он, наверное, и сам не помнил. Мотал бестолково головой, высматривал что-то. Мальвина мечтала, что вот вернется Арлекин и надает этому бахвалу подзатыльников, запинает его ногами хорошенько. А Мальвина угостила бы Арлекина жасминовым чаем с малиновым вареньем, любуясь его разноцветными глазами. Голубой, как у ребенка, и зеленый, как у коварного обольстителя. Он и сам был такой же. Противоречивый. Странный. Ах, Арлекин... от одного этого имени у нее замирало в груди, а руки сами тянулись к подолу юбки. Но он... он любил Пьеро. Это все знали, а Карабас даже поощрял. И это так раздражало Мальвину. — Так! Не болтай за столом! – от обиды Мальвина ударила Буратино ложкой. Буратино чуть не подавился и не свалился со стула, потирая ушибленный лоб. — Совсем, что ли, с ума сошла? Дура! – обиженно выплюнул ругательство, вздернув голову. — Совершенно невоспитанный мальчишка. – злобно процедила Мальвина. И вдруг вскочила с места, подбежала к Буратино, уперлась острым коленом ему под живот. Достала из кармана фартука черный скотч, зубами стала отдирать клейкую ленту. При этом она так выпячивала грудь, так сжимала округлые ягодицы и так порочно стонала, что вместо жара негодования Буратино чувствовал только жар в паху. Озабоченно вздохнул и потянулся к ее розоватым бедрам, стал исступленно гладить мягкое тело. Некоторых людей жизнь ничему не учит. — Убери руки! Артемон, помоги мне. Артемон подскочил к стулу, завел руки Буратино за спину, крепко держал его, наседая на плечи, скрестив свои руки на его груди. Как билось под его ладонью сердце Буратино, как он часто дышал. Он еще не совсем понял, что задумала Мальвина. Артемон не мог рассказать ему, не мог пойти против воли своей синевласой хозяйки, иначе – кусок черной шипованной кожи сомкнется на его шее, и он будет задушен собственным ошейником. Такова была задумка Карабаса, создать сильного демона и подчинить его какой-то извращенке, заставил Артемона называть ее своей госпожой и пригибаться перед ней, стоять на коленях. Но все же. Встреча с Буратино почему-то убедила его, что совсем скоро все изменится. — Я же тебя предупреждал. Я же тебе говорил. – осторожно шептал Артемон, чтобы не слышала Мальвина. А она справилась наконец со скотчем и залепила наглый рот Буратино, черной лентой обмотала его поперек туловища, привязав его таким образом к спинке стула. Мальвине определенно нравилось смотреть, как расширяются зрачки ее пленника. Что таилось в его таких невинно-голубых глазах? Волнение, недоумение, страх? А может, неконтролируемая похоть? Глупый мальчишка не умел себя вести, как положено и, разумеется, его надо было наказать. Мальвина точно знала, что для него будет самой невыносимой пыткой. И, отбросив в сторону уже ненужный скотч, присела перед стулом на корточки. Облизала свои маленькие, белые пальчики, легко коснулась паха Буратино, провела ладонью вниз, чувствуя, как под джинсовой тканью твердеет его член. Буратино беспомощно дернул тазом, пытаясь подавить в себе такое неуместное физическое желание. Ах. Мужчины. Даже, ненавидя всем сердцем, не могут противостоять своим инстинктам и ловким женским манипуляциям. Мальвина усмехнулась, быстро расстегивая молнию, вынимая возбужденный член наружу. Синим ногтем коснулась его обрезанной головки, провела линию под уздечкой, дальше – вниз по тонкой желтовато-розовой коже ствола. Ее глаза вспыхнули синим пламенем возбуждения, пришло время усложнить игру. Хоть Буратино совсем не был похож на сладкого Арлекина и уж тем более на божественного Карабаса, все же. Все же... Мальвина села к нему на колени, стягивая с себя синие стринги. Аккуратно, чтобы Буратино не кончил слишком рано, вставила себе во влагалище его член и стала двигаться на нем вверх-вниз, желая прочувствовать тесное трение внутри себя, постепенно увеличивала темп. Она закрывала глаза, откидывая голову назад, оплетая ногами лодыжки Буратино, обхватывала его руками, вцепившись в спинку стула. Буратино никогда в жизни не чувствовал себя так по-идиотски. Быть изнасилованным девчонкой! Что может быть более унизительным? А Мальвина прыгала на нем, как будто Буратино не человек, а какая-то изощренная секс-кукла. Он пытался сбросить с себя Мальвину, но она только шире раздвигала бедра, глубже вталкивая в себя его член. В насмешку крепко прижала ладони к его плечам, придавила к стулу. Сволочь. Потом Буратино, несомненно, будет плеваться, говорить, что у него не было выбора. А пока горло сковало невыразимым стоном и руки, крепко стянутые за спиной, сводило судорогой. Каждое движение Мальвины отдавалось по всем телу болезненной истомой. Пот тонкими струйками стекал по шее, заливаясь под воротник рубашки. Воздуха в легких становилось все меньше, тем более, что из-за дурацкого скотча приходилось дышать через нос. Он конвульсивно бился и вертел головой, задыхаясь. Показалось, что он умирает. Сердце вдруг остановилось, стукнуло глухо, отдаваясь где-то в животе. А потом – забилось как бешеное, Буратино вытянулся, опрокидываясь немного назад. Мышцы натянуто дрогнули, на джинсы брызнули белые липкие капли. — И это все на что ты способен? –недовольно надулась Мальвина, слезая с Буратино. – Надеюсь, Карабас научит тебя правильному обращению с... — хотела сказать с женщинами, но вспомнила о странностях своего бога и быстро выдохнула. — с партнерами. Достала из кармана носовой платок и тщательно стерла им сперму с внутренней стороны бедер. *** В последнее время в городе стало как-то мрачновато. Уже который месяц лил дождь, и небо было затянуто непроглядными тяжелыми серо-багровыми тучами. Арлекин возвращался домой после очередного патруля. Он должен был отслеживать появление новых разбойников, прятавшихся от слуг Карабаса за пределами города. Вообще, мир Театра делился на три неоднородные части. Первая – это, собственно, сам Театр – владение Карабаса и его не такой уж многочисленной, а в последнее время и стремительно уменьшающейся труппы. Вторая часть, самая большая – Страна Дураков, здесь жили обычные люди, которые в глубине души, может, и сомневались в правильности действий Карабаса, но вслух высказать пока боялись. А те, кто все же решались, оказывались либо в застенках Театра, схваченные оловянными стражниками, либо сбегали в Поле Чудес, и вот их-то как раз и называли разбойниками. Исследовав, исходив вдоль и поперек, все эти три части, Арлекин сделал только один важный для себя вывод – идиотов везде хватало. Поэтому вместо скучного и унылого патрулирования, он предпочитал весело проводить время в трактире «Три пескаря», болтая с Базилио о трудностях бродяжьей жизни, не боясь быть застигнутым оловянными стражниками, которых он убедил, что трактир не представляет никакой угрозы для Карабаса, потому что Арлекин сам лично контролирует его. *** В домик влетел долговязый парень в красно-черном обтягивающем костюме. — Всем привет! Артемон предусмотрительно отскочил в сторону от стула. — Арлекин! – радостно воскликнула Мальвина, бросаясь ему навстречу, вытягивая вперед руки. — Оу! У нас гости, а я и не знал. – Арлекин бесцеремонно оттолкнул Мальвину в сторону, подбежал к Буратино, срывая с его губ скотч. — Вы чертовы извращенцы! Отпустите меня! – оскалился Буратино, облизывая окровавленные от скотча губы. — Ай! Какой нехороший мальчик. – иронично улыбнулся Арлекин. - кто ты такой? Он резко поднял голову, и его красные волосы хлестнули Буратино по лицу. — Это Буратино. Артемон притащил его непонятно откуда... – зло выпалила Мальвина, а потом горячо добавила, ласкаясь к Арлекину, поправляя его воротник. - я подумала, что Карабас... Кокетливо взмахнула ресницами. — Правильно подумала. – Арлекин небрежно чмокнул ее в переносицу. — Карабас любит таких... Его разноцветные глаза сверкнули демонической решительностью. — Что вы там себе придумали? Я никуда не пойду! – выкрикнул Буратино, вскакивая со стула, забыв что примотан к нему, и тут же упал вместе на пол. — Да ну? - Арлекин легко наступил на грудь Буратино, насмешливо выгнулся, кладя руки на пояс. — Сволочь! – выплюнул ругательства Буратино. Арлекин не обращал на его грубости никакого внимания, разорвал липкую ленту скотча, поднял Буратно, как котенка, за шиворот. Артемон в это время открыл люк в полу и, оставив наверху Мальвину, они вдвоем с Арлекином взяли Буратино под руки и потащили его вниз по крутой лестнице в темный и непонятный подвал. *** Оказалось, под полом маленького домика Мальвины тянулся длинный тоннель, выходящий в кукольный театр. По углам большого, похожего на дворец, здания валялись деревянные рамы, выцветшие картины, какие-то ящики, обрывки ткани. В воздухе висел тягучий запах краски и пыли. Буратино вывели в зрительный зал, к сидящему на первом ряду стройному парню в длинном белом балахоне. — Здорово, Пьеро! – Арлекин отвесил ему размашистый подзатыльник. — Привет, Арлекин – тихо ответил ему Пьеро, поднимая темно-зеленые блестящие глаза. Черные прямые волосы обрамляли его бледное лицо, точно обсыпанное мукой. На щеках фиолетовой тушью были нарисованы слезы. — Соскучился, мой милый? – Арлекин порывисто поцеловал его в голову. Сжал белый шелк его балахона. — Очень. – выдохнул Пьеро, перехватывая его запястье, прижался к Арлекину. — Прости. Не сейчас. У нас тут новая кукла. Зови Карабаса. Пьеро с досадой посмотрел на Буратино. Потом вдруг встал перед сценой на колени и стал горячо шептать непонятные заклинания, сопровождая их странными пасами руками. А последние слова он произнес довольно внятно, чуть ли не выкрикивая их в каком-то трансе так что Буратино мог их расслышать. — Карабас. Вызываем тебя на бис. Занавес медленно раскрылся, и на сцене в клубах зеленоватого холодного дыма появился высокий черноволосый мужчина в длинном черном плаще с кроваво-красным подбоем. Легкая щетина украшала его лицо. В руках он держал плетку-семихвостку и звонко ударил ей по полу и, глубоко вдохнув, зычно выкрикнул. — Ну, это просто праздник какой-то! *** Карабас спрыгнул со сцены и стремительным шагом подошел к тощему пареньку, который все порывался убежать, но не мог вырваться из рук Арлекина и Пьеро, лишь в бессильной злобе сжимал кулаки. — Как же зовут такого славного, но такого беспокойного мальчика? – Карабас провел по его щеке рукоятью плети, убирая с его лица светлые прядки. — Тебя не касается. – злобно пробубнил белокурый мальчик сквозь зубы. — Да выпендривается он, Буратино его зовут! – рассмеялся Арлекин, незаметно касаясь рук подошедшего к нему Пьеро. Карабас улыбнулся и, манерно тряхнув черными, жесткими волосами, притянул Буратино к себе, целуя в его красиво очерченный рот. — О нет. Мой милый, Буратиночка – шептал Карабас, покусывая теплые губы испуганного парня. – Меня это как раз касается в первую очередь. Языком он плавно скользил по языку Буратино, который хоть и сопротивлялся отчаянно, но Карабас крепко обернул плетью его талию, прижимаясь к нему все ближе и все плотнее. Вскоре Буратино почувствовал, как ему в бедро упирается что-то. Он крепко зажмурился и даже отвернулся, чтобы не думать, что именно. Карабас только улыбнулся коротко его робости. — Ну что ты как маленький, Буратинка? – Карабас говорил почти ласково. – Иди ко мне не бойся. Он рывком стянул с себя кожаные штаны, схватил руку Буратино и положил к себе на пах, усмехнулся, видя, как парень невольно вздрагивал, дотрагиваясь прохладной ладонью до его подтянутого живота, задевая пальцами резинку плавок. Карабас с наслаждением оттянул ее, обнажая довольно крупный в обхвате, но пока еще недостаточно твердый член. Тут нужна была дополнительная помощь, и Карабас отступил в сторону, подзывая своего кудрявого раба. Сорвал с него куртку и сжал в руках член, языком обведя внутреннюю сторону щеки. Без лишних слов Артемон понял Хозяина, послушно опустился на колени. Карабас сорвал с него куртку, оголив покрытый синяками и ссадинами торс. Между лопатками темнело выжженное клеймо - черная буква К. Знак принадлежности Карабасу. Артемон, едва скрывая отвращение, кончиком языка облизал красноватую головку, поддерживая толстый член руками, большими пальцами слегка надавливая на синеватые вены. Арлекин тем временем подскочил к Буратино и, рывком дернув молнию на джинсах, ударил его коленом под живот. -Ты что делаешь, псих? – простонал Буратино, повалившись на четвереньки. А ты что не понимаешь? Сейчас будем приобщать тебя к нашему искусству. – Арлекин высунул язык, зажав его между зубами. Выкрикнула. - Пьеро, тащи сюда крем для обуви. В смысле... эликсир для приобщения. – Арлекин глумливо засмеялся, сдергивая с Буратино штаны, Тут же тело обжег звонкий удар, отпечаток ладони Арлекина красной пятерней вспыхнул на белой коже. Арлекин запрыгнул к нему на спину, сев на поясницу задом наперед. Буратино пытался спихнуть непрошеного наездника на пол, но тот крепко всадил ему пятки в бока. Буратино весь сжался, пытаясь стать меньше, вообще раствориться, исчезнуть. - Да не бойся, дурашка. Больно не будет. Почти. – Арлекин взял из рук Пьеро маленькую круглую баночку, прочитал вслух вазелин. Уверенным движением кисти отвинтил крышку. - Пьеро! Держи его. Пьеро сцепил руки на затылке Буратино, прижав его голову к своему животу. Пожалуй, Буратино ошибался, считая, что с Мальвиной он чувствовал себя глупо. По крайней мере, он не утыкался лицом в шелковые складки мужского балахона, не прогибался под тяжестью чужого тела. Арлекин зачерпнул двумя пальцами желтоватого вязкого вазелина, осторожно смазал задний проход Буратино. Мягкими, круговыми движениями массировал тонкую, натянутую кожу, представляя, что ладони его скользят по мягким ягодицам Пьеро, что это Пьеро чувствительно ежится от прохладной смазки. Что это его бедра такие теплые, упругие. Милый сказочный принц из печальной сказки. Черт возьми, думая о нем, Арлекин становился таким сентиментальным. Смахнув с ресниц сахарное наваждение, он уперся ногами в пол, перенеся на ступни свой вес, резко вошел пальцем внутрь тела Буратино. Буратино взвыл от боли и стыда. Не надо было ему так делать. Стоявший перед ним Пьеро давно не находил себе места, глядя на гибкую спину Арлекина, ужасно ревнуя его к Буратино. Пьеро закрывал глаза, представляя, что это на нем, а не на Буратино, сидит Арлекин, что это его ласкают сильные руки. Он бы сам приподнимал таз, чтобы длинным, подвижным пальцам Арлекина было удобнее скользить внутри его тела. Замечтавшись, Пьеро тоскливо кусал губы до крови и из груди вырывался грустный стон. Белый шелк его театрального балахона приподнимался немного. Но нужно было крепко держать за плечи Буратино, чтобы этот дурак не упускал своего мимолетного счастья. И когда Буратино взвыл от стыда и боли, Пьеро, не вытерпев, задрал одежду и засунул в широко раскрытый рот Буратино свой возбужденный член, украшенный блестящими колечками пирсинга. Вздохнул облегченно. По крайней мере этот непонятный пришелец замолчал. Буратино едва не задохнулся, ощутив соленый привкус металла и чужого члена у себя во рту. Карабас удовлетворенно сопел и шире расставлял ноги, направляла кудрявую голову Артемона, чтобы он глубже заглотил член, стиснул его в узком кольце своей глотки. Послушный, хороший мальчик. Артемон стал лучшим творением Карабаса. . Остальные были просто ходячими куклами и, трахая их, Карабас получал лишь механическое удовольствие. Да, они выполняли все его прихоти, но в них не было огня. Другое дело этот кудрявый – Демон с душой. Артемон - кукла, которую Карабас сделал очень давно, еще в прошлой своей жизни. В подарок одной прекрасной белокурой девушке, в которую был безнадежно влюблен. Она приняла подарок снисходительно, подарив Карабасу ложную надежду, а потом... Потом бросила его, предпочтя какого-то жалкого и совершенно недостойного ее любви неудачника. А деревянную игрушку - мальчика в костюме пуделя - она все же оставила себе. И теперь Карабас мстил Артемону за свое унижение, упивался его ненавистью, презрением. Беспощадно бил его по спине плетью, заставляя быстрее и старательнее сосать, больно хватал за волосы, наматывая их на руку. Злорадно усмехаясь, смотрел, как Артемон вздрагивает, беззвучно скулит и прижимается к полу, как побитый щенок. Впрочем, он и был побитым щенком. Однако нельзя было слишком увлекаться, надо было еще попробовать этого нового мальчика. Как его там. Буратино. Носком лакированного ботинка Карабас отпихнул от себя Артемона, подошел к занимательной композиции из трех тел. Взял Буратино за бедра, рукоятью плети проведя одним грубым движением, без предупреждения, вошел в его тесный зад. До крови. Пьеро едва успел вынуть изо рта Буратино свой член , а то бы непременно лишился его. Так отчаянно стиснул зубы новенький. Едва держался на подрагивающих от напряжения руках, пришлось поддержать его за плечи. Арлекин обнял Карабаса за плечи, обвил ногами его пояс и, вытянувшись, жадно поцеловал в губы. Скользил ладонями по его телу, забираясь под плащ. Карабас сложенной в несколько раз плетью поддерживал живот Буратино, положив ладони на его талию. Арлекин в нетерпении сбросил с себя узкое трико, сжал возбужденный до невозможности член, стал натирать, ложась на спину Буратино, выгибаясь на мостик, и в таком перевернутом виде глядя на Пьеро, улыбаясь ему одним взглядом. Пьеро грустно улыбнулся в ответ и мучительно кончил, заливая тягучей белой струей лицо Буратино. А он... Буратино чувствовал себя какой-то использованной половой тряпкой, но ему вдруг стало как-то все равно. Как будто все это происходило не с ним, в какой-то другой вселенной. Шумно выдохнул Карабас, изливаясь горячей спермой по ногам Буратино, и Арлекин соскочив со спины, довольно натягивал свои нелепые штаны в клетку. Все кончили. Буратино без сил свалился на пол. *** Несколько дней Буратино провалялся без памяти, брошенный в какую-то маленькую комнатку, напоминающую гроб. А когда очнулся, обнаружил себя на жесткой кровати, уткнулся лицом в маленькую, набитую перьями подушку. Заорал беззвучно и отчаянно. Лучше бы он умер. Любое, даже самое незначительное движение отдавалось острой болью во всем теле, мышцы горели огнем, как будто он весь день без передышки разгружал вагоны с кирпичами. Мокрая от пота рубашка липла к телу, но он вцепился в нее железной хваткой, и даже в бреду он не позволял ее снять с себя. В комнату осторожно вошел Артемон. Карабас приказал ему присмотреть за новеньким. Послушный раб старательно выполнял приказ. Не более того. А методы… Методы не имели значения. Артемон порывисто вздохнул. Легко погладил Буратино по голове, спускаясь по шее к подрагивающим плечам. Он никак не мог понять, почему в присутствии Буратино он чувствовал себя как-то неспокойно. Все-таки было что-то странное в этом пришельце. То ли запах, то ли поведение, то ли внешность, то ли еще что-то. Но когда Артемон касался его, по пальцам разливалось приятное покалывание и дышать становилось труднее, чем обычно. Как будто весь воздух сосредотачивался на теле Буратино, и нужно было прижаться к нему губами, чтобы вдохнуть полной грудью. - Что тебе нужно от меня? – глухо спросил Буратино, поворачиваясь к Артемону. - Очнулся. - Артемон улыбнулся, протягивая блестящее зеленое яблоко. - А я вот поесть тебе принес. Буратино злобно выбил яблоко из рук, бешено глядя на Артемона. - Что? Тоже хочешь меня оттрахать, сукин ты сын? – Буратино вскочил на постели, резко группируясь, обхватывая колени. - Или уже ... пока я спал. Сволочь. - Ты что говоришь?! – отрывисто воскликнул Артемон, подбирая яблоко с пола. - Я бы никогда... - Тогда зачем ты притащил меня сюда? - брызгая слюной, выкрикнул Буратино. - Я просто хотел тебе помочь. – пожал плечами Артемон. Буратино чуть не подавился собственным гневом, выкрикнул с ненавистью. Помочь? Ты мне очень помог, да. Лучше бы я там на улице сдох, а не валялся тут как использованная шлюха. Суки. – Из глаз брызнули злые слезы. Он судорожно вцеплялся зубами в край подушки, пальцами сминая наволочку. Артемон опустился перед кроватью, осторожно заглядывая в лицо Буратино, в его расширившиеся от негодования зрачки. — Прости Буратино. Если бы не я, тебя бы схватили оловянные солдаты, и еще не известно, что для тебя было бы хуже. Я, правда, не хотел причинять тебе боли, но… Карабас наш создатель, мы должны жить по его правилам. — А я здесь причем? - перебил его Буратино. - Меня он не создавал. — Ты ошибаешься, Буратино. У каждого из нас есть знак, что мы создания Карабаса, и у тебя... Давай сними рубашку. — Еще чего! - Буратино вжался в стену. Артемон понимающе улыбнулся. — Я не буду тебя трогать. Обещаю. Буратино недоверчиво нахмурился, но все же расстегнул рубашку и снял ее. Артемон закусил губы, почувствовав острый укол в сердце. Нестерпимо хотелось расцеловать этот живот, эту грудь, эти плечи, исследовать языком каждую маленькую складочку. Забывшись, он потянулся к своим штанам, но, поймав строгий взгляд Буратино, остановился. Встряхнул кудрявой головой, переворачивая Буратино спиной к себе. — Вот здесь Он замер, озадаченно разглядывая спину Буратино. На ней не было никаких знаков. Между лопаток, где у всех остальных жителей этого мира точно черными чернилами была высечена буква «К», у Буратино была чистая, ровная, бело-розовая гладкая кожа. Артемон провел пальцами по выступающим позвонкам. Легко провел ладонью по пояснице. Нервно сглотнул. — Слова Тортилы сбываются. – сдавленно проговорил он, вскакивая – Я сейчас, Буратино. Выбежал из комнаты. — Какие слова? – спросил вдогонку Буратино, но Артемон уже не слышал его. Страшные тайны скрыты в этом развратном мирке. И Буратино, сам того не желая, впутался в какое-то грандиозное и, наверняка, опасное приключение. *** Пьеро сидел на гримерном столике спиной к зеркалу, обвив ногами узкую талию Арлекина, впиваясь в его сладкие губы, чувствуя во рту его подвижный и мягкий язык. Все тело наполняла горячая волна нежности, любви, он жадно обнимал Арлекина, прильнул к его груди, слушая, как бьются их сердца. Совсем не в унисон, в разнобой, но так было даже лучше. Больно было думать, что когда-нибудь придется оторваться от милого друга, перестать целовать. Больно было. Он мучительно сжал ладонью натянутую, чуть ли не разрываемую эрекцией ткань балахона. — Пожалуйста, Арлекин. Я больше не могу, я так хочу.. – шептал Пьеро, вцепляясь в красные волосы любимого шута. — Сейчас, мой хороший. Арлекин хитро улыбнулся, задирая одежду приятеля. Стал плавно массировать внутреннюю сторону его бедер, сжимая их до красноватых следов. Его пальцы скользили рядом, но почти не дотрагивались до возбужденного члена Пьеро. Арлекину так нравилось дразнить своего мальчика. Смотреть, как он извивается под его руками, как замирает, настойчиво требуя ласки не словами – а всем телом. И, наверное, Пьеро и сам не осознавал, насколько красноречива его пластика. Но вскоре и самому Арлекину стало невмоготу созерцать всю эту красоту. Все-таки он был человеком действия, поэтому без лишних междометий, одним верным рывком стянул с себя узкие штаны и резко вошел в желанное тело. Пьеро вскрикнул, кусая Арлекина за плечи, но потом сам плотнее насел на его член, выгнулся, ложась на стол. Арлекин стал медленно вбивать себя в узкий проход, поддерживая Пьеро под коленями. Сначала он двигался медленно, размеренно, делая вдох на каждой фрикции. Но потом, глядя, с каким отчаянным наслаждением Пьеро скользил ладонью по своему члену, и под белыми пальцами сверкали разноцветные камешки интимного пирсинга, Арлекин быстрее поступательно двигал тазом, выше закидывал ноги Пьеро себе на плечи и сильнее сжимал его покрасневшие ягодицы. Он вдруг почувствовал себя участником спринтерского забега. - Арлекин! Пьеро! – пронзительный крик сбил весь настрой. Артемон, как всегда, выбрал лучший момент для своего эффектного появления из ниоткуда. Но Арлекину вообще-то было решительно все равно. Не обращая внимания на запыхавшегося демона, продолжал доводить себя и Пьеро до счастливого оргазма. Пара толчков, и Пьеро, тонко застонав, расплескал вязкую сперму на живот. Арлекин кончил за ним следом. И смахнув белые капли на пол, как ни в чем не бывало, повернулся к Артемону. — Что разлаялся, Дружок? — Буратино. На нем нет знака. – отдышавшись, быстро проговорил Артемон. — Серьезно? – Арлекин сразу оживился, заправляя штаны. – А ну пойдем. *** - Да оставьте меня наконец в покое! – зло выкрикнул Буратино, когда в дверях появились Арлекин, Пьеро и Артемон. - Я вам не дамся. Я буду драться. Артемон остался в дверях караулить, а Арлекин с Пьеро направились к Буратино. Он вскочил с кровати, прикрываясь подушкой. - Остынь, приятель! – звонко рассмеялся Арлекин, толкнув Буратино в плечо. – поговорить надо. Буратино насупился, глядя на Арлекина исподлобья. — Объясните мне, что здесь происходит. Арлекин быстро заговорил. — В общем, нас тут всех не очень устраивает, что творит Карабас. В последнее время он стал.. слишком агрессивным и ... даже не знаю... боязливым, что ли. Совсем с ума сошел, когда услышал о пророчестве Тортилы, в котором говорилось о мальчике без метки.... - О мальчике, который может из мира Театра переходить в мир Реальности и обратно. – добавил Пьеро, многозначительно замолчал, поднимая руку. - Ну да типа того. Мы-то в том мире сразу превратимся в кукол. – не обратил должного внимания на пафос ситуации Арлекин . – Короче. Речь, скорее всего о тебе. И тебе нужно выбираться отсюда. - Это будет нелегко – вздохнул Пьеро. Буратино округлил глаза. - Да ладно. Не бойся, прорвешься как-нибудь. Мы тебе поможем. - ловким движением Арлекин вынул из внутреннего кармана своего жилета помятую карту. — Вот здесь таверна «Три пескаря», найдешь там Алису, она тебе все расскажет и приведет к Тортиле. А там.. — Но ведь в городе полно стражников... – вступил в разговор Артемон. — Шутишь? – расхохотался Арлекин, откидывая голову назад. – стражники? Эти тупые деревяшки. Их обмануть ничего не стоит. — Арлекин! – подал голос Буратино. – ты все так красиво расписал, но ведь так и не сказал, как уйти от Карабаса. — Карабас никого просто так не отпускает. – осторожно добавил Пьеро. Арлекин стиснул его в объятьях. — Ничего! Мы знаем один его секрет. Карабас без ума от музыки. Особенно джаза. Особенно, когда импровизирует на саксофоне. Он даже в лице меняется, иногда кажется, что он стал добрее. Но нет же. Отложит свою трубу в сторону и снова берет в руки хлыст. Артемон передернулся, как будто и вправду получил удар по спине. — Ты будешь играть на барабанах. – тон Арлекина не предполагал никаких возражений, но Буратино все же попробовал. — Но я ... — Замолчи и слушай. –перебил его Арлекин. - Будешь просто набивать ритм, большего от тебя не требуется. А когда Карабас начнет импровизировать, ты и дашь деру. Только не мешкай. Понял? — Ну да... – сглотнул Буратино. – Только... А что если произошла ошибка, и я не тот, кто вам нужен? — По крайней мере, ты будешь красивой куклой.– флегматично пожал плечами Арлекин. Тут же рассмеялся – да что же ты трус-то такой? Если пророчество не про тебя, ты просто не найдешь двери в Реальность. — Бедный Буратиночка, столько горестных испытаний приготовила тебе судьба...- патетично вскинул руки Пьеро, закрывая лицо, собираясь заранее оплакать несчастного героя. — Да хватит уже причитать! – Арлекин схватил его за плечи и грубо встряхнул, но, заметив в зеленых глазах бездонную обидку, не выдержал – поцеловал Пьеро в переносицу. Потащил за собой. - Ладно! Мы пошли. Вечером репетиция, так что готовься. *** Буратино уронил голову на руки, упираясь локтями в колени. Все казалось таким странным, непонятным. Этот мир, этот жестокий бог. И почему Буратино занесло сюда, по чьей неведомой воле. Он хмурился, мучительно потирая виски. Заговорил сдавленно как будто с самим собой. - Как же я... как же я сразу не догадался, что все это не просто так происходит. Что я... Мысли неслись в голове в бешеном калейдоскопе, сменяя одна другую, и в каждой – Буратино видел себя спасителем человечества и не скрывал волнения, охватившего всю его душу. Заговорил, может быть, излишне надрывно, но совершенно искренно веря себе, сверкая ясными голубыми глазами, наполненными страстной решительностью. -Я всегда знал, что меня ждет особенная судьба, расцвеченная яркими красками. Я всегда знал, что мое предназначение куда важнее, чем простое прозябание в тесноте моего трейлера. Но я не думал, что мне предстоит спасать мир кукол, впрочем, в этом есть и свой символизм. Мой отец. Был замечательным кукольником, театр был смыслом его жизни, но, когда умерла моя мама, он все это бросил. Я... я продолжу его дело и верну заслуженную славу. Я все изменю в этом мире, устрою все по справедливости. Его одержимость передалась Артемону, который не мог больше контролировать мучавшего его желания. Дрожащей рукой он неистово сжимал ширинку, пытаясь хоть немного удержать себя от неправильных действий. Лицо заливала краска, и он глухо стонал, прислоняясь спиной к двери. Сходил с ума, обнимая себя за плечи, закрывая глаза. Часто дышал приоткрытым ртом, облизывая разом пересохшие губы. В порыве внезапного вдохновения Буратино бросился к нему и поцеловал. Горячо прошептал. - Ты славный парень, Артемон. Прости, что нагрубил тебе. - Ничего. – Артемон отвел от себя руки Буратино, когда тот стал торопливо расстегивать штаны. – Тебе не нужно, Буратино. Я не хочу. — Зато я хочу. – Буратино изо всех сил потянул его на себя, отталкивая в сторону. Артемон, неловко зацепившись за спущенную штанину, чуть было не поскользнулся на полу, но вовремя подставил руки и уткнулся ладонями в кровать, ударившись коленями. Но почти не почувствовал боли, потому что к нему прижался Буратино, налегая всей тяжестью своего тела на спину. Сжимал напряженный член Артемона, то сдавливая сильнее, то отпуская. Услышав невнятное, но довольное мычание, Буратино сразу понял, что все делает правильно. Нежно усмехнулся, вынул из штанов свой собственный член и, удобно устроив его между ягодиц Артемона, стал медленно водить по вертикальной колее. Чувствовал, как кровь равномерно разносится от основания до самой головки, жарко перетекая по стволу, наполняя его силой и невиданной мощью. Когда же он наконец вытянулся во всю свою длину и стал тверже героических намерений своего обладателя, Буратино резким рывком всадил его в тесный проход, замерев на мгновение, вслушиваясь в сдавленный выдох Артемона, продолжил движение в тугом проеме внутренних стенок. Он обнял Артемона за талию, плотнее прижимая таз к его бедрам. Кусал его плечи, облизывая красноватые следы на светлой коже, целовал в шею, обжигая своим шумным дыханием. Артемон вцепился в руки Буратино, направляя от головки своего члена до мошонки, а потом обратно. Надсадно сопя, он прижимал подбородок к груди и кусал губы, чувствуя, как приближается волна оргазма, как накрывает его с головой, как разливается обильной спермой в ладони. Буратино чрезмерно активно двинул тазом и тут же кончил, вскрикнув от резкого разряда. Вынул влажный член, упав на кровать, вытер руки о простыни. Спросил насмешливо. - Скажи, Артемон, а если я умру, ты будешь скучать? -. Я не позволю тебе умереть, что бы ни случилось. – строго ответил Артемон, садясь рядом. *** На сцену Карабас всегда выходил через другую дверь, чтобы еще раз подчеркнуть, что он не то же, что его труппа. И кабинет его находился выше комнат его актеров. Если бы это был обычный театр, можно было бы сказать, что кабинет Кукольника, как он сам себя называл, располагался на балконе. Но это был необычный театр. А Театр. Именно так. С большой буквы. А еще точнее – Храм. Где единственным богом был Карабас, а труппа существовала лишь с одной целью – снова и снова подтверждать его величие. А он бы ударял хлыстом по полу, едва-едва не касаясь их тел, только чтобы увидеть в глазах испуг, смешанный с восхищением, услышать, как с их побелевших губ слетали слова пощады. Тогда Карабас улыбался чуть снисходительно, каждый раз напоминания, кто здесь Режиссер, а кто просто послушная кукла в руках. Карабас собрал волосы в тугой хвост, стянутый на затылке вычурным черным бантом. Поверх белой шелковой рубашки надел красный, разлетающийся длинными фалдами, фрак с золотыми пуговицами. Поправив на шее аккуратную бабочку, Карабас внимательно посмотрел на себя в огромное, почти в полный рост, зеркало в тяжелой старинной оправе. Улыбнулся своему отражению, вскинул манерно голову и, схватив с полки неизменный хлыст и до блеска начищенный саксофон, направился к сцене. *** — Истинный аристократ! – вздохнул Пьеро, доставая из футляра скрипку, когда Карабас вышел на сцену. — Ага! С картинки дешевого любовного романа. – засмеялся Арлекин, перекидывая через плечо ремень от гитары. — Да тише вы, нас же могут услышать!- настороженно прошептал Буратино, собирая барабанную установку. — Ха! Он настолько упоен своим величием, что ничего не замечает вокруг. –. Пробормотал Артемон, настраивая сентизатор. — Хватит болтать, бездельники. Вы готовы? – голос Карабаса слился со свистом его хлыста. Все замерли, ожидая начала его выступления. *** Музыка была смыслом жизни Карабаса. Когда он подносил к губам саксофон, закрывал глаза и начинал играть какую-то мелодию, наверное, из детства, хотя ему казалось, что он сам только что ее придумал, он представлял себя на вершине горы или на гребне волны. Чувствовал, как воспаряет духом, как возвышается на самим собой, рассыпается на тысячу огненных искр. А еще – физически ощущал восторженный трепет зрителей, замерших в натянутом молчании, не смеющих нарушить гармонию божественной импровизации лишним вздохом. Потом, когда последние звуки вылетят из позолоченного горла саксофона, когда Карабас отведет его в сторону, скользнув пальцами с клавиш. Зал накроет своего гения оглушительными брызгами оваций, а сам же Карабас улыбнется так немного скромно, поклонится, как будто он ни при чем, как будто это не он только что сотворил чудо музыки. — Браво! Браво! – радостно захлопала в ладоши Мальвина. Она шила костюмы для актеров и пришла сейчас делать примерки. Карабас открыл глаза. Один, снова один в окружении ничего не смыслящих в истинном искусстве подростков. Он в раздражении чуть не бросил саксофон на пол, но вовремя остановился и аккуратно отложил в сторону. — А где Буратино? – он озадаченно смотрел на пустующее место барабанщика. — Сбежал, наверное. – скептически ответил Арлекин, едва сдерживая ухмылку. Пьеро стоял неровно, приподнимаясь и слегка покачиваясь на носках. Заламывал руки от волнения, прижимая к груди скрипку, и всей своей позой и жалостливой гримасой на побелевшем даже под слоем грима лице выражал такую робость. Казалось, он стал еще меньше ростом и шептал неуверенно, едва слышно — Сеньер, мы просто были так увлечены вашей волшебной игрой, что не заметили... – не успел он договорить, как, краснея, взревел Карабас, бросил на пол саксофон, срывая с пояса длинный хлыст. - Волшебной игрой? - он налетел на испуганного мальчика и хлестко ударил плеткой, выбивая скрипку из дрогнувших рук, вдребезги разбивая ее о стену. - Ах! волшебной игрой значит. Сейчас я тебе покажу волшебную игру. Карабас размахнулся для нового удара, целясь в голову осевшего на пол Пьеро. — Не смей его трогать, ублюдок! -выкрикнул Арлекин, со всей дури треснув Карабаса гитарой по спине, отчего деревянная дека, слабо звякнув разрывающимися струнами, разлетелась в щепки. Арлекин на этом не успокоился, развернул божка-самозванца к себе и крепко врезал кулаком в перекошенное ненавистью и болью лицо. - Это ведь твоя шутка, сволочь? - Карабас зло сплюнул с губ кровавую пену . - Моя. Арлекин рассмеялся, сделав широкое колесо по сцене, чем окончательно вывел Карабаса из себя. Тот набросился на зарвавшегося шута, не обращая внимания на Артемона, пытавшегося его остановить, стал беспорядочно лупить Арлекина хлыстом по плечам, разрывая тонкую ткань одежды, бил по лицу и шее, оставляя на коже багровые отметины. А потом сделал подсечку, бросив длинную плеть под ноги Арлекину, и шут, зацепившись узконосыми ботинками, полетел на пол, разбивая колени. *** Выбежав из Театра, Буратино сразу же оказался в пестрой толпе горожан. Как будто он попал на очередную ярмарку или в детский магазин, где на полках, наряженные в совершенно немыслимых цветов одежды, стояли в ряд куклы и улыбались, привлекая к себе восхищенные взгляды детей. Буратино вздрогнул, было в лицах прохожих что-то неестественное, как будто радовались они не по-настоящему, точнее - как будто кто-то заставлял их радоваться. Вскоре он увидел кто. По периметру строевым заученным шагам ходили солдаты в бархатных красных мундирах с золочеными пуговицами, вычурными эполетами на плечах и блестящими лампасами на узких брюках. *** - Пожалуйста, перестаньте. – истерично завопила Мальвина, подбегая к Арлекину, едва не рухнув на него. Арлекин попытался отвести от себя руки Мальвины, но она придвинулась к нему еще ближе, упираясь коленями в его бедра. Она доставала из кармана иголку, ножницы и катушку синих ниток. Карабас зверски фыркнув, схватил Артемона за шкирку, прижимая его к полу. Пьеро сжался где-то в уголке сцены, боясь открыть глаза, обхватил голову и протяжно плакал, размазывая слезы длинным рукавом. Мальвина медленно вводила иглу под кожу Арлекина, жмурясь и кусая губы от напряжения. Стежок за стежком зашивая глубокую длинную рану, оставленную на его щеке. Она физически ощущала, как боль подчиняет шута, делает его уязвимее, слабее. Но Арлекин молчал. Не было слышно ни стона, ни хрипа. Сцепив зубы, он только рефлексивно дергался, мотал головой. - Да сиди ты смирно! – строго воскликнула Мальвина, удерживая Арлекина за волосы. Закончив с шитьем, она провела пальцем по длинному синему шву, сверху-вниз, ногтем коснулась губ Арлекина. Другой рукой гладила его грудь, скользнув чуть ниже, пока Арлекин не перехватил ее запястье, оказавшееся вдруг в районе паха. Хрипло выдохнул. — И не надейся, Мальвина. *** В трактире «Три пескаря» всегда было многолюдно и слишком шумно. Кормили тут, конечно, так себе, да и обсчитывали частенько. Зато здесь можно было обсуждать жизнь в городе, которая с каждым днем становилась все тоскливей из-за прогрессирующей паранойи Карабаса. Как-то само собой так вышло, хотя, конечно, и не без помощи Арлекина, что именно этот небольшой трактир на самой окраине Страны Дураков стал центром народного сопротивления, которое возглавлял темпераментный Базилио. Может быть, не все понимали его слов, иногда он и сам терял нить своих рассуждений и начинал нести какую-то чушь, но так убедительно, так горячо, что ему верили и готовы были идти за ним, как крысы за дудочкой крысолова. Впрочем, Базилио знал, как подкупить начинающих революционеров: одним он обещал золотые горы и справедливый мир, где бедные окажутся богаче богатых, другим – щедро раздавал затрещины дубинкой по голове. Вот такой вот действенный метод кнута и пряника. *** Карабас больно сдавливал плечи Артемона, нависая над ним всей тяжестью тела. Бешено вращал глазами, ставшими вдруг кроваво- красными. Шумно дышал, нашептывая какие-то заклинания, от которых заискрил ошейник. Артемон изогнулся от боли: по позвоночнику расходились электрические разряды, руки и ноги стали вытягиваться, покрываться шерстью. Мысли стали короче. Обрываться. И… Огромный черный волк, сверкая красными глазами, взревел под рукой Карабаса, скалясь и скребя когтями пол. *** Эй! Трактирщик! Наливай всем! Сегодня я плачу! Базилио едва не вышиб плечом дверь, с диким гоготом врываясь в таверну. С демонстративной небрежностью он бросил свой кошель, рассыпавшийся звонкими монетами по всей неровной поверхности дубового стола. Грузный хозяин трактира лениво вздохнул. Нехотя достал из-под барной стойки высокие стаканы, до краев наполнив их пенящимся пивом, передал заказ официантке Алисе. Она шла нарочито медленно, легко покачивая бедрами, скользила между столов, ставя на них стаканы, слыша за спиной пьяные вздохи. Знала, какое впечатление производит на посетителей. Сводила лопатки, приподнимала грудь. Улыбалась до пошлости сладко, кончиком языка проводя по ровным белым зубам. Каждым взглядом зеленых глаз, каждым изгибом бровей и покусыванием блестящих красных губ она излучала похоть. Базилио заерзал на стуле, заглядываясь под неровный, точно рваный, подол ее оранжево-красного платья, едва-едва прикрывающего округлые колени. Алиса поставила последний стакан на его стол. Наклонилась так близко, случайно касаясь грудью лица Базилио, и он не выдержал, властно положил руку ей на поясницу, притянул к себе. Шикарно выглядишь, Лисонька. – прошептал он с неровным придыханием, усаживая Алису к себе на колени, нахально забираясь под ее платье, небрежно спадающее с плеч. Поцеловал в открытую ключицу. Стараюсь, мой милый. – Алиса обняла его, игриво щурясь, провела костяшками пальцев по его вспыхнувшей горячим румянцем щеке. Базилио обхватил ее крепче, вдыхая смешанный запах духов и кожи, забираясь пальцами под летящую ткань юбки. Алиса держалась за его плечи, чувствуя, как под ней напрягаются его мышцы, его крепкие бедра как будто выталкивали вверх его набухающий под льняными штанами член. Алиса с нежностью гладила Базилио по голове, зарываясь в его непослушных, прямых как солома, светлых волосах. Заглядывалась в янтарно-карие глаза, которые всегда горели огнем амбициозных желаний, горячих идей. Но Алису это почему-то совсем не возбуждало. Усталость. Духота в трактире. Шум. Можно было списать все на это. Но Алиса не хотела обманывать себя – ей просто было невероятно тоскливо и никакие любовные игры не могли доставить ей удовольствия. - Ты чего такая скучная сегодня? – Базилио взял Алису за руку. - Прости. Я так устала. – Алиса встала, глубоко вздохнула, опираясь ладонями о стол. Базилио подошел к ней сзади, обнял за плечи, поцеловал в затылок. - Ничего, Лисонька. Я помогу тебе снять напряжение. – он подбирался пальцами под резинку ее белья. Алиса болезненно зажмурилась, перехватывая его руку. *** Добраться до трактира и вправду оказалось совсем не сложно. Проскользнуть за спиной одного стражника, проползти под ногами другого, выцепить из толпы длинноносого мальчишку и выпросить у него красную курточку и колпачок, наболтав про какие-то шпионские расследования и страшные тайны, о которых потом всенепременно расскажут в книжках с картинками и тогда его имя, имя славного Пиноккио обязательно напишут на обложке. Курточка, конечно, была отчаянно мала Буратино, рукава доходили только до локтя, а на животе она вообще не застегивалась, но зато так он сливался с толпой праздничных петрушек, не особо выделяясь своей ярко-желтой рубашкой и сбившихся бахромой у пяток джинсов. Хотя нет. Все-таки выделялся, один из стражников бросил на него недоуменный взгляд, но Буратино, прижав к носу растопыренную ладонь, раздразнив глуповатого солдата, уже юркнул за угол и побежал к небольшому домику, над дверью которого покачивалась вывеска. "Три пескаря". - Мне нужна Алиса! – выкрикнул он с порога. - Да, мой сладкий? - к нему, выскользнув из рук широкоплечего блондина, подошла высокая стройная женщина с ослепительно-рыжими волосами. *** - Хватит занимать ерундой, Мальвина. – Карабас подбежал к синеглазой девочке и, подхватив ее под грудь, грубо усадил на взъерошенного, оскалившегося в животной ярости волка. — Веди своего дружка, пусть ищет Буратино. И если не получиться поймать – убить его. - добавил безжалостно, искусственно рассмеявшись, давясь своей злобой. Усадил Мальвину на спину обращенному зверю. Мальвина вздохнула, вцепившись в ошейник Артемона. Уже не в первый раз ей приходилось гоняться за сбежавшими куклами Карабаса. Обычно, они не доходили и до ворот, схваченные оловянными солдатами. *** — Что хотел-то, мальчик? – Буратино всеми силами пытался отвести взгляд от груди Алисы. Но на платье был такой соблазнительный вырез, а в трактире так жарко. А еще этот приторный запах цветочных духов. Буратино нервно сглотнул, прогоняя навязчивое желание дотронуться до приоткрытой шеи Алисы. — Меня прислал Арлекин. – он напряженно выдохнул. – Нам надо поговорить. — Ах, Арлекин. – Алиса фальшиво улыбнулась, потрепав оробевшего парня по щеке. – А есть ли у тебя золотые на разговоры со мной? Она прищурилась, с недоверием оглядывая его одежду, сдернула с его плеч красную курточку, расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Буратино попятился. - Он сказал, что вы приведете меня к Тортилле. Алиса мгновенно стала серьезной, схватила Буратино за руку и потащила за собой на кухню. Там стояла бочка, в которую Алиса незамедлительно прыгнула. Буратино замялся немного, но когда услышал в зале крики и узнал по истеричным ноткам голос Мальвины, не раздумывая больше прыгнул за Алисой. Они летели куда-то вниз, потом долго ползли вверх по темным земляным тоннелям. Ничего не было видно, а потом – ослепительный белый свет ударил в глаза. Буратино зажмурился. - Это и есть Поле Чудес? – спросил он, прикрываясь рукой от солнца. Сквозь пальцы он видел, что они оказались посреди цветочной поляны, окруженной густым лесом. - Да. Но не время сейчас любоваться пейзажами, нам надо спешить. – Алиса отряхнула юбку, вскакивая с земли. *** Артемон вырывался из рук Мальвины, почувствовав запах ускользающей добычи. Злость. Артемон сбросил Мальвину на пол. Что-то там она завизжала. Хотела остановить. Плевать. Нужно поймать Буратино, нужно непременно его поймать. Убить. Разорвать. Так приказал Хозяин. Артемон должен слушаться. Он проскальзывал лапами по слишком гладкой плитке, скрежетал по ней когтями. След привел к бочке. Артемон просунул туда голову, там было пусто. Зато под ней оказался тайный лаз. *** - Нас, наверное, убьют скоро. Пьеро сидел, спиной прислонившись с темной холодной стене. Смотрел в маленькое окно, проделанное непонятно зачем, непонятно для кого. — Пусть только попробуют. – Арлекин устало улыбнулся. Он сидел у противоположной стены, и тонкий луч света, пробивавший через узкую решетку, как будто заново вырисовывал его упрямое лицо. Поджатые губы, прищуренные глаза и вздернутый подбородок, рассеченная шрамом щека. Даже скованный по рукам и ногам железными цепями, он оставался собой. Гордым, несерьезным Арлекином, которого не брала ни одна печаль. - Неужели тебе совсем не страшно? – Пьеро мучительно сглотнул, у него обрывался голос. - Как мне может быть страшно, если ты рядом со мной? От этих слов Пьеро покраснел, ощущая легкое покалывание в щеках. И на глазах выступили слезы. Он уткнулся лицом в колени. Арлекин откинул назад голову, весело глядя на Пьеро сквозь спадающие на лоб красные волосы. Карабас приковал их к разным стенам, чтобы они могли видеть друг друга, но не могли дотронуться. Жестокая пытка. Особенно для Пьеро, которому так не хватало тепла Арлекина. Стараясь не смотреть на него, Пьеро вжимался в стену, тревожно кусая губы и ковыряя озябшими пальцами каменный пол. Холодно. Печальный принц с худенькими вздрагивающими плечами, тревожно кусающий губы, стараясь смотреть куда угодно только не на Арлекина: на стену, на пол, на потолок, в угол. *** Мальвина хотела побежать за Артемоном, но дорогу к кухне ей перегородил неопрятный мужчина в засаленной майке и протертых штанах. - Ах, какая славная куколка забрела к нам. Такая хорошенькая. Он достал из-за пояса нож и провел плоской стороной лезвия по ее груди, подцепив кружевной воротник. Криво ухмыльнулся. Мальвина перестала дышать, чтобы не чувствовать запаха его мерзкого тела, закрыла глаза, чтобы не видеть небритого лица. -Не прикасайся ко мне, животное. – зловеще прошептала Мальвина, когда верзила потянулся обветренными губами к ее плечу, захотел стянуть оборки ее синего платья. Закричала. Девичий крик потонул в нестройном смехе его дружков, наблюдавших за интересным зрелищем со стороны. -Ты разве не слышал, не трогай ее, Джузеппе ! Базилио метнул нож, попав разбойнику в плечо. Не смертельно, но довольно болезненно. И пока тот бился в корчах на полу, изображая умирающего, Базилио, для большего эффекта ударил горе-любовника ногой в пах, подхватил Мальвину на руки и отнес в дальний угол трактира, где осторожно посадил на лавку, плюхнувшись рядом, по-свойски обнимая испуганную девочку за плечи. *** Буратино не успел подняться, как ему на спину вскочил черный волк. Алиса подбежала, схватила его за ошейник, но разъяренный зверь ударил ее задней лапой в грудь так, что она отлетела далеко в сторону, потеряла на несколько минут сознание. - Нет. – выкрикнул Буратино, пытаясь сжать руками челюсть волка. – Артемон. Это ты? Я Буратино, помнишь? Ты обещал мне… Волк встряхнул лохматой головой, озадаченно моргая красными глазами. Буратино зажмурился, когда влажный нос волка коснулось его плеча. — Прошу тебя. – сквозь стиснутые зубы шептал Буратино, вцепляясь в жесткую шерсть хищника. Волк замер, принюхиваясь. Лизнул Буратино в щеку. Буратино выдохнул, погладив Артемона по загривку, и вдруг волк заревел, свалился на траву, катаясь из стороны в сторону. Зубами и лапами пытался сорвать с себя ошейник. Шипованная кожа сдавливала его горло и ни бросившийся к нему на помощь Буратино, ни пришедшая в себя Алиса не могли справиться с удавкой. Артемон захрипел, конвульсивно дернулся и замер, уменьшаясь в размерах, превращаясь в плюшевого пуделя с красными пуговицами вместо глаз. - Нет, Артемон. – вскрикнул Буратино. Подобрал игрушку с земли, пряча ее за пазухой. -Оставь его Буратино. Нам нужно идти. – Алиса положила руку на плечо вздрагивающего Буратино. Он резко обернулся, горячо выпалив: - Нет. Я возьму его с собой. Тортила сможет оживить его, верно? – в его голубых глазах блестели слезы отчаянной решительности. -Я не знаю. – глухо ответила Алиса. -Мы обязательно спасем его. — Буратино упрямо поджал губы. Алиса неопределенно вздохнула, пытаясь хоть взглядом, хоть жестом успокоить парня, но не знала, что ему сказать, пожала плечами. *** На серые стены чулана ложились мрачные черные тени, они казались подвижными, живыми. -Тут кто-то есть. – испуганно прошептал Пьеро, вжимаясь в стену. Он старался дышать, как можно тише, чтобы уловить неясные шорохи, идущие из дальнего угла. Но все равно ничего не слышал, кроме слишком громко колотившегося в груди сердца. - Да уймись ты, параноик. – Арлекин рассмеялся, звучно дернув цепи, хотя и сам видел заметил странных существ. Ожившие деревянные куклы. Они выползали из-под горы какого-то тряпья, неровные блики падали на их чернеющие лица, испещренные зарубками, точно их разрубили и склеили снова. На голове какие-то обрывки ниток вместо волос. Вместо глаз зияют глубокие впадины, вместо рта – изогнутые трещины. У кого-то не хватало рук, у кого-то ног, но они все равно ползли, ведомые, как показалось Арлекину, странными крестовинами, повисших над их головами. От макушки, от щиколоток и запястий тянулись к этим крестам тонкие лески и натягивались при каждом их движении. Пьеро закричал. Арлекин вскочил с места, пытаясь ногой достать до деревянных уродов, но цепь утянула его назад. Он грохнулся на пол, стукнувшись затылком о стену. *** Карабас сидел в своем кабинете, с какой-то остервенелой злобой вытачивая очередного оловянного солдата. Это единственное, что он мог сделать – по образцу слепить десяток, сотню и тысячу одинаковых, штампованных деревяшек. Они, конечно, служили старательно, но были тупы и совершенно неповоротливы. В них не было творческой жизни, такой, какая бывает в оригинальных авторских куклах. Изо дня в день, из месяца в месяц вот уже бесконечные семнадцать с половиной лет, Карабас посвящал себя созданию своей собственной куклы, пытаясь сделать что-то необыкновенное, но результат неизменно разочаровывал. На кукол совершенно не хотелось смотреть, не то, что брать их в руки, единственное, на что бы они сгодились – так это для растопки печи. Карабас же складывал их в чулане, бросал пылиться и гнить в пыльных стенах среди разного хлама. Впрочем, они и сами были хламом. *** - Не строй из себя недотрогу, Мальвина. – Базилио гладил ее по бедрам, наматывая на пальцы кружевные оборки ее платья. - Ты такой же, как они! – взвизгнула Мальвину, отодвигаясь к самому краю лавки. - Ну что ты, милая. Я гораздо хуже. – Базилио приблизился к ее лицу, едва касаясь, поцеловал в щеку. Мальвина отвернулась, тяжело дыша. Прикосновения Базилио неприятно волновали ее, слишком сильными были его руки, слишком горячим дыхание. Она сжала колени, чтобы не быть похожей на местных шлюх. Они раздвигали ноги по первому зову, но их забывали на следующее утро. Мальвина была не такой, но Базилио так сильно стиснул ее грудь. И такая уверенность была в каждом его движении, что Мальвине было трудно ему сопротивляться. И почему-то совсем не хотелось ему перечить. Одной рукой она накрыла широкую руку Базилио, перебирая его пальцы, другой же скользнула вниз, к животу нетерпеливо пробираясь под подол платья. - Прошу тебя. – с трудом выговорила она, когда Базилио целовал ее плечи, щекоча языком кожу. Он улыбнулся и, подхватив ее, повалил на лавку, сдергивая мешавшую синюю тряпку ее платья, стянул с себя штаны и резким толчком, вошел в тело Мальвины, обхватив ее за талию. -Какой ты сильный. – вскрикнула Мальвина, ощутив внутри себя его крепкий и твердый член. -А ты такая красивая. – Базилио улыбнулся, убирая с ее лица синие прядки. То резко, то плавно он вбивался в мягкое тело Мальвины, и от каждой фрикции она вскрикивала, царапая спину Базалио через его серо-голубую майку без рукавов. Базилио ускорился, пробиваясь сквозь теплые стенки ее влагалища. Сдерживая себя, он замер на мгновение, чтобы отдышаться. Мальвине было немного неловко слушать гнусные реплики разбойников , но волна экстаза так накрывала ее, что она уже просто не обращала внимания на случайных свидетелей, завистливо вздыхающих и торопливо водивших дрожащими руками по своим возбужденным членам . Она жмурилась, предчувствуя приближение оргазма. Беспорядочно дергала руками, скользя по щербатой, испещренной ножом поверхности лавки, хватала пальцами воздух. Грудь хаотично поднималась, как будто Мальвина задыхалась, как будто сердце пыталось пробить клетку ребер. Она схватила Базилио за голову, запутываясь в его соломенного цвета прямых волосах. Базилио кончил в нее мощным потоком, и горячая сперма ощутимо потекла по бедрам, Мальвина закричала, просто не зная, как по-другому выразить свое пылкое чувство, очень сильно похожее на счастье. *** Буратино и Алиса долго шли по каким-то неведомым тропам через лес, через какой-то бурелом, пока не вышли к небольшому озеру, на берегу которого стоял небольшой домик. Буратино подумал, что это жилище рыбака, но, подойдя ближе, понял, что рыбой здесь даже не пахнет. Да и выглядела избушка слишком нарядной и аккуратной для хижины рыбака: яркие стены, затейливая узорная резьба на окнах, деревянный морской конек над крыльцом. Избушка-картинка, точно сошедшая со страниц детских сказок, одна беда – в таких обманчиво пряничных домах обычно живут злые ведьмы. Буратино невольно поежился. Но отступать было некуда. Надо было спасти Артемона, ну и весь мир за одно. Алиса постучала в дверь. Буратино был уверен, что хозяйкой окажется какая-нибудь древняя старуха, но на пороге стояла высокая молодая женщина в золотисто-зеленом платье, струящемся легкой тканью на пол. Иссиня-черные волосы, сцепленные на затылке черепаховым гребнем, спадали на узкие белые плечи, а на шее, между выступающих ключиц, висел на серебряной цепочке кулон в виде черного сердца. - Привет, Тортила. – весело улыбнулась Алиса. Женщина сдержанно кивнула в ответ. - Здравствуй, Алиса. Давно тебя не было видно. – тут она заметила еще одного гостя. – Кто это с тобой? Тортила прищурилась, переводя взгляд с Алисы на угловатого парня, отчаянно прижимающего к себе какую-то игрушку. Буратино прямо смотрел в темно-синие глаза Тортиллы. Вытянул перед собой игрушку. - Вы должны помочь ему. - Должна? – Тортилла недоуменно изогнула бровь. Это Буратино. – Алиса приобняла Буратино за плечи. – и он поможет нам справиться с Карабасом. Он из Реальности. В подтверждение ее слов, Буратино задрал на спине куртку, показывая ровную и чистую кожу. Без знака в виде буквы «К». -– Ты ведь сын Карло, верно? –Тортила улыбнулась. Буратино осторожно кивнул. - Ну тогда эта вещь для тебя. – она сняла с шеи украшение и, нажав незаметную кнопку на камне, открыла, как коробок. Внутри оказался маленький золотой ключик. – Этот ключ я нашла более десяти лет назад. Когда исчез Карло и вместо него в Театр пришел Карабас. Точнее - свалился с неба. Он сказал, что Карло предал нас всех, что теперь он, Карабас, будет вместо него. И что мы должны служить ему, выполняя все его прихоти. Я, конечно, не поверила ему. И он прогнал меня. Я нашла это озеро. На поверхности плавала белая лебедушка и, увидев меня, подплыла к берегу. На шее у нее висел этот ключик. Она сказала мне, что Карло обязательно вернется, но сначала придет его сын, который сможет найти под водой дверь в Реальность и открыть ее. Я взяла ключ, и лебедушка исчезла. *** — Господин. – Карабас недовольно обернулся на раздавшийся над самым ухом шорох. Черный паук спускался к нему на своей паутине. – Господин. Этот Буратино. Он не кукла, он мальчик из Реальности, и, вероятно, сын Карло. — Я слышал его разговор с Арлекином. — Что же ты раньше молчал? – Карабас бросил недоделанного солдата, схватил паука в кулак, пропищавшего невразумительно: — Нужно было удостовериться. Трактирная крыса передала, что Алиса потащила его к Тортиле. — Проклятье! – взревел Карабас, заливаясь краской от гнева. – Меня окружают одни никчемные идиоты. – Он раздавил паука, с отвращением бросая его тельце, брызнувшее какой-то кислотой, себе под ноги. Выбежал из кабинета, на ходу протирая руки платком. *** — Эти существа не видят и не слышат вас, но чувствуют ваше присутствие. — Говорящий сверчок! – воскликнул Арлекин, разглядывая прыгнувшее на ладонь насекомое. – Откуда ты здесь взялся? — Я живу здесь с того самого дня, как Карло и Мари основали этот Театр. Когда куклы жили в любви и согласии между собой. Когда стремление к добру было единственным смыслом их существование, а зла они просто не знали. Я многое видел, я многое знаю, и увы... - И много болтаю всякой пафосной чуши. Что ты там говорил про существ? - Это бывшие куклы Карло. Недавно они были такими же, как и вы. Но они отказались слушаться Карабаса, и он превратил их в деревяшки, способные двигаться, но не способные мыслить. - Неужели и нас ждет такая же участь! – подал голос Пьеро, уже почти без страха, но с отвращением отпихивая от себя чьи-то назойливые руки. - Наверное. – сокрушенно покачал головой Сверчок. - Ничего, мы что-нибудь придумаем. – воскликнул Арлекин, нащупав у себя на воротнике иголку, оставленную Мальвиной. *** — Так вы сможете помочь Артемону? - Едва Тортила закончила свою удивительную историю, Буратино протянул ей игрушку. — А да! – Тортилла сжала виски, как будто забыла что-то важное. – Оживить я его не смогу, но вернуть человеческий облик попробую, для этого мне нужна кровь живого человека. Не куклы, понимаешь? Она выжидательно посмотрела на Буратино. В его голубых глазах не мелькнуло даже тени сомнения, он быстро закатал рукав рубашки. Выкрикнул. - Я живой. Возьми мою. Тортила достала широкий ритуальный нож и рассекла крест-накрест ладонь Буратино. Он зажмурился, скрывая выступившие слезы. Тортилла улыбнулась, подумав, что он именно такой, каким она представляла себе сына Карло. Смазала его кровью тело плюшевой игрушки. Гладила пуделя по голове, спине, животу, вытягивала каждую его лапу. *** - Что теперь, Базилио? – спросила Мальвина, гладя его по пшеничным волосам. - Нам нужно пойти собрать нашу армию. – Базилио лежал на спине, с нежностью глядя на Мальвину, говорил, а голос его был похож на мурлыкание мартовского кота. - Ты думаешь, нам удастся победить Карабаса? – Мальвина ногтем провела по его пульсирующей шее. - Конечно, удастся, ведь Буратино… - Базилио вскочил, мгновенно становясь серьезным. Мальвина закрыла лицо руками. - Артемон, наверное, загрыз его. — Все равно. Нам нужно идти на Поле Чудес. Он схватил ведро ледяной воды и окатил пьяного разбойника, раскинувшегося на полу. — Джузеппе! Тот не сразу пришел в себя, а еще долго соловело оглядывался и все же поднял глаза на Базилио. — Да? Чего? — Назначаю тебя главным здесь. Собирай своих головорезов, а мы с Мальвиной пойдем в лес. Будем бить Карабаса. — Карабаса? – суеверно промямлил еще совсем недавно такой смелый верзила. - Ты что испугался? – Базилио, рассмеялся, хлопнул рохлю по плечу. – Мы же давно готовимся к этому. – Базилио решительно схватил его за плечи, поднимая с пола. - Но я думал… - Неважно, что ты думал. Собирайся. Все слышали, что я сказал? - Будьте готовы, скоро армия Карабаса будет развалена и разрублена на щепки. Базилио не стал долго распинаться, бросил Джузеппе к недоумевающим товарищам, а сам, подхватив Мальвину на руки, умчался к бочке-переходу. *** Карабас ворвался в чулан, первым делом ударив Арлекина хлыстом. А потом еще раз, глядя, как тот изгибается змеей, скользит по стене. - Ах вот, что ты задумал, гадкий шут. Думаешь, что этот ваш Буратино спасет? Вернет Карло. - Да! – злорадно выплюнул Арлекин в лицо Карабас. Он давно уже освободил себя и Пьеро от оков, и теперь мог свободно двигать руками и ногами, что он сделал, выхватив у Карабаса его кнут. Пнул его коленом под живот, головой с размаху ударил в грудь, запрыгнул на плечи опешившего Карабаса и обернул плетку вокруг его толстой шеи. - Ну что, Карабас. Сдаешься? – рассмеялся, заметив, что Пьеро давно уже выбежал из чулана. - Мерзкий клоун. – Карабас все же был сильнее, он сбросил Арлекина на пол, но шут выгнулся в мостик и, напоследок ударив Карабаса закрученным носком ботинка в лицо, выскользнул вслед за Пьеро, захлопнув дверь и нарочито звеня ключами, что он успел вытащить из кармана Карабаса. *** В лесу было тихо, как будто там никого не было, только птицы выкрикивали свои позывные и ветер гулял в сизо-синих кронах. Но Базилио знал, эта безжизненность обманчива. Он забрался на самую высокую ель и оттуда свистнул так громко, что с некоторых деревьев облетела листва. Никто не откликался. Базилио свистнул еще раз, догадываясь, что его разбойники горазды спать и делать вид, что не слышат зова своего вожака. Наконец к назначенному месту стали подтягиваться разбойники. *** Буратино торопливо вышел из дома и, разбежавшись, прыгнул в озеро, нырнув в самую глубину, с удивлением обнаружив, что может дышать под водой. Перед ним взметнулся рой разноцветных рыбок и длинные водоросли опутывали его щиколотки, задевали живот и грудь. Плыть было просто, как будто не было никакого сопротивления, как будто он летел по воздуху. Он не знал, куда плыть, но чувствовал, что кто-то направляет его, ведет по правильному пути. Вскоре вдалеке что-то сверкнуло, Буратино подплыл поближе. За бурой тиной скрывалась золотая дверь. Она была облеплена мелкими ракушками и озерными растениями, но Буратино с легкостью очистил ее и вставил ключ в небольшой замок. Свет наполнил его руки и даже немного обжег, ключ сам провернулся три раза. Дверь открылась. За ней ничего не было. То есть… ничего особо примечательного. Буратино ожидал, что там будет какой-нибудь пышный дворец, коралловые рифы, на худой конец – живые русалки. Но там было по-прежнему пусто. Только мутная вода и глупые лягушки, копошащиеся в песке. Буратино вздохнул немного раздосадовано и все же поплыл в открывшееся пространство, тут-то он и понял, что вернулся в Реальность, едва не захлебнувшись и не уйдя на дно от упавшей на плечи тяжести воды. *** Карло тщетно пытался отыскать на дне озера ключ. В мутной толще воды ничего не было видно, кроме песка, поднимавшегося столбом от каждого нового погружения. Вода заливала глаза, стекала с волос. Карло захлебывался и задыхался. Все-таки он был староват для ныряний, но снова и снова набирал в грудь побольше воздуха и уходил вглубь, загребая в ладони тину и грязь, с отчаяньем глядя, как сочится вода сквозь непослушные пальцы. Он должен был найти этот чертов ключ, должен был попасть в мир Театра, вернуть Буратино домой. Карло старался не думать ни об усталости, ни о том, что все старания его безнадежны. Да он сам виноват, когда семнадцать лет назад бросил этот ключ в озеро, надеясь никогда его больше не увидеть. *** Карло отчетливо помнил тот день. Он возвращался тогда со своего выступления, в этот раз оно получилось особенно удачным, шарманка пела, куклы оживали на сцене. И все было прекрасно. Мари ждала его дома с новорожденным Буратино. И вот теперь Карло спешил к ним, счастливый оттого, что люди знают его и всегда так тепло приветствуют и провожают. Открыв дверь, он не сразу понял, что случилось. Посреди комнаты сидел на полу Карабас, с каким остервенением прижимая к себе тело Мари, гладя ее по волосам. Она не сопротивлялась, напротив, лежала неестественно спокойно, даже как-то безвольно, точно заснула или… - Что ты сделал? – похолодев, спросил Карло, заметив, что из груди Мари торчит окровавленный нож. Тот самый, которым Карло вырезал своих кукол. Оторопев, прислонившись к косяку, он не мог пошевелиться. Тяжело дышал. В люльке, подвешенной к потолку, кричал маленький Буратино, требовал к себе внимания, но никому не было до него дела. - Она очень красивая. – Карабас порывисто вздохнул, нежно проведя ладонью по безжизненному лицу Мари. И слезы текли по его бледно-желтым щекам. - Но она не захотела быть со мной, ты не заслужил ее. Ты жалок и слаб. А я… если бы у меня был твой талант, Карло. Если бы она любила меня так, как тебя, я мог бы покорить для нее целый мир. Я бы.. Но теперь – он лихорадочно рассмеялся, целуя Мари в лоб. - Она моя. Слышишь? И никто не сможет отнять ее у меня. – голос звенел болезненной одержимостью, помешательством. Карло точно очнулся ото сна. Подбежал к Карабасу, выхватывая из его рук тело убитой жены. Осторожно положил ее на кровать. - Нет, Карабас. Ты спятил. Теперь она ничья. Ничья. – он поднял Карабаса за плечи. И со всей силы ударил его в лицо. Завязалась драка, в которой непременно бы победил более сильный Карабас. Но на Карло напала такая злоба, такое отчаяние. Он бил Карабаса по бокам, по животу и груди, не разбирая. Голубые, всегда такие добрые глаза, горели ненавистью. Размахнувшись, Карло схватил Карабаса за плечи и впечатал его в огромное зеркало, рассыпавшееся тут же на миллион осколков. И Карабас исчез. Карло поднял тело Мари с кровати, уткнувшись мокрым от слез лицом в ее плечи. - Прости меня. Прости… - он отнес ее к озеру, смастерив для нее погребальную лодку в форме лебедя и поджег. А ключ он забросил далеко-далеко в глубину. Только вернувшись домой, он понял, какую ужасную ошибку совершил. Карабас теперь оказался в мире, что был создан для Мари. Так теперь попасть туда невозможно без ключа, который Карло выбросил сам, своей рукой. Он, конечно, пытался найти ключ в глубине озера, но безуспешно. А потом смирился, да и заботы поглотили его – надо было думать, как воспитать Буратино. *** Оглохший от бесконечных ныряний, Карло не сразу услышал за спиной всплеск. Оглянулся – над зеркальной поверхностью появилась чья-то вихрастая макушка, а потом вынырнул и пловец и, барахтаясь по-собачьи, поднимая над собой водопады брызг. - Буратино. – прошептал Карло.– Буратино – выкрикнул, хватая парня за шкирку, горячо обнимая его. Отдышавшись немного, Буратино показал отцу золотой ключик, который вдруг потемнел и покрылся красно-бурыми пятнами. Озадаченно посмотрел на свою ладонь: из-под мокрой повязки, сползшей к запястью, сочилась кровь. - Артемон. – одними губами прошептал Буратино. Крикнул. – Папа, нам надо спешить. Он схватил отца за руку и потащил за собой. - Я так давно не был в Театре, я опасаюсь, что там все изменилось. - Да брось ты. Нас ждут. – и не слушая его объяснений утянул отца вниз. *** Алиса сидела на траве, обхватив колени, уткнувшись в них подбородком. Она ничего не понимала в природной магии, но ритуальный танец Тортилы завораживал и уносил куда-то в параллельное сознание. Зеленый шелк скользил по гибкому телу танцовщицы, время от времени, обнажая ее бедра. Она Держала в руках игрушку и прижимала ее к груди, запрокидывая голову и на одной ноте, в одном ритме выдыхая заклинания. Тортила входила в транс, и движения ее становились все более порывистыми и резкими. Она чувствовала, как от земли по телу идет энергия, собирающаяся где-то в груди, как огненный шар, который в любой момент готов разбиться на множество искр. Она направила эту энергию в тело плюшевого пуделя. И он начал расти, обретая облик человека. *** Толпа оголодавших по хорошей драке разбойников ворвались на территорию Театра, бесцеремонно, безо всякого возвышенного трепета, просто напролом. Оловянные солдаты даже как-то растерялись от такого напора, разбежались в стороны, только потом сообразив, что нужно же - Черт возьми. Давно пора было это сделать. – вопил Базилио, мчась впереди всех, натягивая тетиву арбалета. Он не стал пользоваться бочкой-переходом, а повел разбойников по тропам леса, а затем Мальвина показала ему тайный ход к своему дому, а оттуда - в Театр. *** Тортила провела ладонью по груди Артемона, чувствуя, как сначала едва слышно, а потом все громче, начинает стучать его сердце. Он открыл глаза. В них больше не было красных искр, но и осмысленности в них не было. Артемон смотрел на Тортилу без эмоций, без удивления. Как-то отрешенно. Алиса радостно закричала, заметив, как из-под воды показались две фигуры, приближались к берегу. Буратино вылез на берег и сразу же бросился к Артемону. - Артемон. – он упал перед ним, прижимая его кудрявую голову к своей груди. Целуя кончики его ушей. – Ты живой. - Не совсем. – вздохнула Тортила. - Ты не узнаешь меня, Артемон? – спросил Буратино, погладив его по лицу. Артемон ничего не ответил, все так же бессмысленно глядя куда-то вверх. Сзади подошел Карло. - Буратино, послушай, чтобы кукла ожила, ты должен вложить в нее часть свою души. Вот посмотри. – он сложил руки Буратино на груди Артемона, и удерживая их своими руками, проговорил. – Подумай сейчас о чем-то важном в своей жизни. И тогда все получится. Буратино закрыл глаза. Он думал о многом. Об отце, который слишком много скрывал от него. Думал о том, что произошло с ним в этом мире. И что было с ним в том мире. О том, что он будет делать, когда закончится это приключение. О своих мечтах, идеях и планах. Но эти его скользили на поверхности, тогда как в глубине его сознания билась только одна мысль. - Артемон. - Буратино. – ответил ему Артемон, улыбаясь. Заметил окровавленную повязку на руке Буратино. Спросил. – Что с твоей рукой? Буратино замялся. -Нет. Ничего. Просто порезался о камни. Это неважно. Он обнял Артемона и долго бы так сидел, но отец напомнил – надо идти. *** Арлекин упивался стуком, грохотом и жалобным звяканьем падающих инструментов. Яростно разрубал на щепки недоделанных солдат, кукол без лиц и шарниров, каких-то убогих недоделок. Он знал, что Карабас сразу бросится сюда, потому сказал Пьеро идти вниз, на сцену, созывать оставшихся кукол Карло, чтобы устроить самое яркое представление в их жизни. Карабасу удалось выбраться. Разумеется, ведь послушные марионетки без капризов и выдуманных душевных порывов выполняли все его приказы. Выбили дверь, некоторые, конечно, рассыпались на части от упорства. Но Карабасу было на это плевать. Он выбежал из чулана, пытаясь догнать мАрлекина, слыша, как тот крушит его мастерскую. Но тут явились и другие проблемы. Свора разбойников да пьяниц прорывалась со всех сторон. К счастью, оловянных солдат у Карабаса было достаточно, и пока можно было не волноваться, но на всякий случай Карабас направил в атаку своих марионеток. А сам же побежал было к мастерской, но заметив проскользнувшего за кулисы Пьеро, передумал. У него возникла новая гениальная идея, как одолеть Арлекина, ударив по самому слабому его место. По черноволосому нытику. *** Карло прочертил в воздухе прямоугольник, и появилась дверь. В которую они все и вошли. Алиса поддерживала обессилевшую Тортилу, Буратино не мог никак выпустить из рук горячую ладонь Артемона. Они сразу же оказались в трактире «Три Пескаря», в котором было непривычно пусто. И на липком столе записка. – Ушли в Театр. Бить Карабаса. Алиса улыбнулась. Все-таки Базилио умел убеждать. Жители Страны Дураков попрятались в своих домах. Заметив чей-то любопытный взгляд из окна, Буратино закричал. — Папа Карло вернулся. Слышите – он вернулся. Вот он рядом с нами. И он победит Карабаса. На улицы высыпали люди. Они тянули к Карло руки, желая проверить действительно ли это он. - Но мне не справиться в одиночку. – сказал Карло тихо. – Мне нужна ваша помощь. Идите за мной. - Мы пойдем за тобой, Карло. Как же мы рады, что ты наконец вернулся. – воскликнули куклы. И, вооружившись кто ножами, кто топорами, одной плотной толпой последовали за Карло к парадным воротам Театра. *** Закончив с мастерской, Арлекин побежал вниз, в самую гущу драки. Там уже была настоящая война. В разные стороны отлетали деревянные руки, ноги солдат. Раздавались безумные крики и пьяные ругательства, тонущие в смехе. Но оловянные солдаты с марионетками все-таки одерживали верх. Их было просто больше. Хотя нет – в Театр ворвалась толпа горожан и с горячностью людей, ни разу в жизни не участвующих в боях, они набросилась на солдат, желая как можно быстрее с ними справиться. Арлекин кинулся им на подмогу, доставая глупых солдат своими проделками. То запрыгнет кому-нибудь на плечи и начнет тянуть за уши, то ногой ударит кого в грудь, укусит за пальцы, тянущиеся к его горлу. В общем, забавлялся, как мог. Буратино с Артемоном бились в паре, прислонившись спина к спине, защищая друг друга. Алиса с Мальвиной оттаскивали раненых в сторону, где Тортилла колдовстом исцеляла их. А Карло пытался возвратить марионеткам их души. Они вспоминали, кем были до того, как Карабас превратил их в безвольных деревяшек. И злоба их теперь направлялась на солдат Карабаса. - А где Пьеро? – пронзительно завопил Арлекин, отбиваясь от очередного недоумка. - Он побежал на сцену – ответил ему один из актеров. Арлекин побежал туда, чувствуя, как колотится его сердце. Ну почему, почему Пьеро вечно попадает в какие-то беды, сам он что ли притягивает их? *** - Иди сюда, Пьеро. Карабас поймал Пьеро, когда тот уже был на сцене, схватил его поперек талии и опрокинул на деревянный пол. Пьеро только успел за занавески зацепиться, опрокинул их на себя. Карабас наклонился почти вплотную к лицу. Пьеро ощущал его жесткую щетину на своих щеках. Пугливо съежился, широко раскрывая глаза. - Ну что, мой мальчик, страшно тебе? – Карабас, уродливо усмехнувшись, схватил Пьеро за тонкую шею, пытаясь задушить его. Пьеро вскрикнул, вцепившись рукой за занавеску, нащупав что-то острое. Пьеро даже не думал, что способен на такое, но он схватил обломок карниза и ударил им по спине Карабаса, разумеется, сил не хватило пробить его ребра, но зато Карабас отвлекся, и Пьеро сумел вонзить свое оружие прямо в горло кукольнику. Тот, кажется, немного удивился. И прохрипев что-то неразборчиво, упал, захлебываясь своей кровью. *** - Пьеро! –Арлекин вбежал в зрительный зал, в два прыжка заскочил на сцену, стаскивая в сторону тело Карабаса. - Ты видишь, Арлекин. Ты видишь? Моя одежда теперь вся в крови. Мой прекрасный белый костюм испорчен. – Пьеро заплакал, утыкаясь лицом в грудь Арлекина. - Какой же ты дурак, Пьеро. – улыбнувшись Арлекин поцеловал его в затылок. - Мы победили! – раздался оглушительный крик Буратино. – Победили! *** Эпилог Тело Карабаса обратилось в деревянную куклу, ростом не выше полена, что забрасывают в печь для растопки. Карло грустно улыбнулся. - Ну что же, мой друг. Ты получил свое. – он поставил его на полку рядом с маленькой балериной, что он смастерил в память о Мари. *** В маленькой подсобке места было не так уж и много, но его хватало, чтобы развесить по стенам плакаты, с которых смотрела девушка в синем платье и синими, приглашая в новый Театр. Базилио лежал на диване, считая деньги за уже проданные билеты. Мальвина сидела рядом, дошивая очередной театральный костюм. Сделав последний стежок, и спрятав иголки и нитки в синюю коробку, она ласково погладила Базилио по ноге. Тот сделал вид, что не заметил, легко улыбнувшись. Ему нравилась эта игра. Мальвина стала немного настойчивей, она потянулась к ширинке его драных джинсов и резко дернула за молнию, стягивая штаны вместе с бельем. Базилио все еще нарочито внимательно читал свои расчеты, подглядывая за движениями Мальвины. Нетерпеливо вздохнула, сжимая в ладони член. Стала массировать его, поддевая ногтями нежную кожу, чувствуя, как под ее пальцами он становится тверже, длиннее. Она сжала еще сильнее до боли, затем взяла его головку в рот и нежно облизала кончиком языка. Базилио судорожно вздохнул, но по-прежнему не отрывался от своих бумаг. Мальвина улыбнулась и встала с дивана, делая вид, что уходит. - Ну куда же ты, милая. – вскрикнул Базило, бросая отчеты на пол. И одним прыжком прижав Мальвину к двери. Его руки пробежались от груди вниз по животу, развязывая белые шнурки ее корсета. Мальвина вздрагивала от его касаний, вжимаясь и постанывая как будто от боли. Базилио чувствовал шелк ее платья и трепет ее тела, себя ощущал охотником, но назвать Мальвину жертву не поворачивался язык, которым он скользил по мягкой коже ее шеи, вдыхая запах ее цветочных духов, кусая ее белые плечи. Нет. Мальвина не жертва. Она награда. Лучшему охотнику, сильному, сумевшему приручить ее. Пробираясь под подол ее юбки в разлет, Сдавливая до синяков ее бедра. Мальвина перехватила его запястье, развернулась к нему лицом, запрыгивая на руки, гладя его волосы, целуя его лицо, впиваясь в губы. Обхватила ногами талию, и надавив всем телом так, что Базилио был вынужден сделать шаг назад. Он оступился и упал на куски синей ткани, на обрывки газет и плакатов. Каких-то бумаг. Но ему было все равно. Гладил Мальвину по спине, пока она торопливо вставляла его член внутрь в себя, и сначала медленно, а потом все быстрее начинала двигаться вверх-вниз, немного поддавшись грудью вперед, ложась на Базилио, коленями упираясь ему под ребра. Базилио согнул ноги, плотно стискивая между ними Мальвину, вцепился в ее синие волосы, наматывал их на пальцы, целуя. Еще одно ее ритмичное движение, и Базилио кончил, притягивая Мальвину к себе. Ее сердце билось так часто, так шумно, точно хотело выпрыгнуть и поселиться в широкой грудной клетке Базилио. И Мальвина была непротив, прижималась к нему горячей щекой, целуя его немного колючий подбородок. Рядом с Базилио Мальвине становилось не просто хорошо, она наконец чувствовала себя спокойно. Она чувствовала себя нужной, а не куклой для развлечения. *** Тортила лежала в широкой круглой ванной, набирая в ладони пышную пену, сдувала ее, как в детстве, чувствуя во всем теле легкость и какое-то умиротворение. Усталость, может быть, но приятную, от которой плечи тянуло назад, к прохладному кафелю. Она положила голову на бортик, разглядывая потолок, расписанный разными морскими пейзажами и историями про русалок, переплетающихся хвостами. Одна была особенно красивой. Ее рыжие волосы переливались на солнце, и улыбка была такой светлой и радостной, хотелось обнять ее покрепче. Дверь без стука отворилась. На пороге стояла Алиса. И не смущаясь нисколько сбросила с плеч полупрозрачную накидку, улыбнулась подходя ближе к ванной. Нагнулась к Тортиле и, проведя сгибом пальцев по ее щеке, спросила шепотом. - К тебе можно? Тортила не знала, что ответить, только улыбнулась растерянно, но Алиса уже сама все решила, сняла с себя платье и забралась в горячую воду, падая на Тортилу. Легла рядом с ней, закрыла глаза, едва заметно дотрагиваясь пальцами до пальцев Тортилы. Гидромассаж щекотал ее ступни, пена обволакивала тело. Она сжала пальцы Тортилы до хруста и вдруг сказала, продолжая лежать с закрытыми глазами. - Ты нужна мне. - Так же, как нужны твои… - Тортилла замолчала, подбирая слово. – клиенты? - Нет. Я люблю тебя, а их я только терплю. - Любишь? – Тортила усмехнулась. – А я думала, ты забыла, что такое любить. Но тут Алиса перевернулась и налегла на Тортилу, не обращая внимания на воду, выплеснувшуюся за бортик. Она задыхалась, торопясь высказать то, что никак не осмеливалась сказать вслух. - Люблю! – она торопливо сорвала с Тортиллы черепаховый гребень, зарываясь в пальцами в водопад ее черных волос, жадно целовала лицо, шептала. – Знаешь, как люблю. До боли. До чувства остервенения. Когда, как ты их назвала, "клиенты" приходят ко мне, я пытаюсь забыться, думаю о том, что это не пьяницы и случайные люди трогают меня, а ты. Но не могу. Не могу. Разум все равно говорит мне, что это не ты. Не ты. И мне становится до того нестерпимо больно, что и жить не хочется. Тортила смотрела на нее несколько настороженно. Алиса смутилась. Закрыла лицо руками, сказала уже более сдержанно и спокойно. - Зачем я все это говорю? Если тебе неприятно, я уйду. Она долго смотрела в глаза Тортилы, пытаясь найти ответ, но взгляд оставался все таким же непроницаемым, строгим. Лицо не выражало ни гнева, ни особой радости. Алиса отвернулась. Тортила сжала ее руку. - Не уходи. Я поняла тебя. Ты мне нравишься. И всегда нравилась. Просто… Алиса провела пальцами по ее губам. Улыбнулась. - Нет. Пожалуйста, ничего не говори. – поцеловала ее со всем горячим чувством, которые разбазаривала зря, но теперь отдавала той, кому они были действительно предназначены. Рукой Алиса уже добралась до ее промежности, надавливая немного на клитор, улавливая пальцами легкую вибрацию тела Тортиллы, другой рукой удерживала ее за плечи. Смотрела, как смягчаются черты ее лица, как легкая улыбка касается ее красивых губ, а щеки краснеют то ли от слишком горячей воды в ваноой, то ли оттого, что движения Алисы становились все более настойчивыми, решительными, сильными. Тортилла помогала ей выбрать нужный темп, немного выгибаясь и приподнимаясь. Алиса не верила, что это происходит на самом деле. А может, это просто ее разморило паром и все это только снится ей. Алиса перехватила Тортилу за талию, и, наслаждаясь вкусом ее тела, целовала в грудь, приподнимавшуюся над водой. Тортила кусала губы, закрывала глаза и вообще чувствовала себя невесомой. Чувствовала, что горячность Алисы незаметно передается и ей. И больше не хотелось быть играть роль Снежной Королевы, а хотелось лететь вместе с Алисой и гореть в ярком рыжем пламени ее волос. *** Битый час Арлекин кривлялся перед зеркалом, примеряя один за другим свои бесчисленные наряды. Вот теперь на его обнаженном торсе красовался кожаный пиджак, а нижняя часть тела втиснута в чрезмерно обтягивающие блестящие красные лосины. Он довольно улыбался своему отражению, выгибаясь в разных позах. - Ну как я тебе? По-моему, красавчик. – Арлекин звонко рассмеялся. Пьеро беспокойно ерзал на кровати, нетерпеливо теребя кончик лоскутного одеяла. - Ты же знаешь, Арлекин, что ты в любом виде прекрасен. Хватит уже мучать меня. - Ах какой же ты! – Арлекин прищелкнул языком, запрыгивая на кровать, подминая под собой Пьеро. - Тебе так нравится надо мной издеваться. – обиженно прошептал Пьеро, задирая свой балахон и стягивая белые плавки. - Только с твоего согласия, мой милый. – Арлекин крепко сжал в руке напряженный член Пьеро, пробегаясь пальцами по замысловатым кольцам пирсинга. Пьеро застонал, ступнями стаскивая с Арлекина его дурацкие штаны. Арлекин засмеялся, губами обхватил колечко, продетое в сосок Пьеро, по-кошачьи приподнял зад, и, набрав нужное ускорение, мощно вошел в гостеприимное тело Пьеро, пробивал его мягкие стенки членом как тараном, головкой задевая простату, отчего Пьеро вскрикивал особенно громко, расцарапывал спину Арлекина и пребольно бил пятками по пояснице. Арлекин сцепил ладони на затылке Пьеро, целуя его в переносицу, в глаза, а потом прижал его голову к своей груди. Пьеро торопливо скользил рукой по своему члену, прижимал его к животу Арлекина, чувствуя разрывающее напряжение, чувствуя боль, смешанную с наслаждением, а еще больше – бесконечную привязанность к этому шутливому парню, от которого никогда не знаешь, чего ждать, но с которым жизнь становится такой разноцветной, сказочной. С каждым днем Пьеро чувствовал, что становится зависимым от его слов, шуток, улыбок, но ему нравилась эта зависимость, и он бы ни за что не хотел бы от нее избавляться. Арлекин нежно обнял Пьеро, изливаясь горячей спермой на его бедра, перехватил его руки, помогая быстрее кончить. И потом, обхватив друг друга, утыкаясь носами друг другу в плечи, они еще долго так лежали, молчали. Просто потому что им уже не надо было ни о чем говорить. *** От светлых волос Буратино пахло опилками, а лицо было обсыпано побелкой. Артемон все равно целовал его в щеки, не боясь испачкаться. Прижимал его к дверному косяку, языком нащупывая пульсирующую вену на его шее. Ладонью он гладил ширинку голубых джинсов Буратино, нащупав твердеющий член. Улыбнулся, сжал через плотную ткань и отпустил. Сжал и снова отпустил. Дразнился. Потом положил руки на плечи Буратино, прижал его к себе, поцеловал в кончик носа. Буратино сопел, дрожащими пальцами расстегивая ремень и стянув штаны до колен. Попытался вернуть руку Артемона на пах, но он только насмешливо оскалился, подумал немного и вдруг упал вниз, сел на колени и легко коснулся кончика члена кончиком языка, преданно глядя в глаза Буратино. Облизал осторожно, потом обхватил губами, мелко целуя. Буратино перебирал пальцами его жесткие кудри, головой упираясь в дверь комнаты. Желание волнами прокатывалось по телу, заставляло вздрагивать. Ноги подкашивались, и Буратино едва удерживался на них, а Артемон уже заглотил член почти наполовину, обсасывая его, кусая. Он массировал пальцами мошонку, сдавливал и перебирал ее в ладонях. Все глубже и глубже проталкивая член к своей глотке, пытаясь обернуть его горячим и мягким языком. Буратино вцепился ногтями в косяк, когда почувствовал, что скоро все кончится. А ему совсем не хотелось этого. Он стал думать о чем-то постороннем. О том, как они, победив Карабаса, отстроили новый Театр. О том, что для каждого нашлось свое дело. Он вместе с отцом выпиливает новые куклы, которые тут же оживают, становясь актерами. Мальвина шьет платья, а Базилио считает доходы. Тортила благоустроила парк перед Театром, запустила в фонтан золотых рыбок и расселила в лесу птиц. А еще она рисовала чудесные картины и стала декоратором в театре. Алиса помогала ей, а также организовала в театре буфет, где для посетителей всегда есть свежая выпечка и фруктовый сок. Артемон, Арлекин и Пьеро - главные актеры Театра. А что будет дальше, не имело значения. Ведь сейчас все было хорошо.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.