А у нас, понимаешь, весна.

А у нас, понимаешь, весна. Начинают сходить снега. В переулке и каждом дворе развеселый гомон и гам, А еще началась и закончилась (снова!) у нас война. Очень мило. Но вскоре, быть может, начнется еще одна, (Так всегда, если вспомнить. Похоже на то, что это закон, То чума, то голод, то Мор, то вдруг нападет дракон, И ни края сраженьям не видно, ни отдыха нет, ни сна). А хорошая, знаешь, в этом году наступила весна. Только это вовсе не важно. Хочешь узнать, почему? Потому что долгую вечность назад ты сгинул во тьму. Потому что прошло уже целых. Шесть. Нескончаемых. Лет. Потому что мир жив, и я все еще здесь, а тебя больше нет. А у нас, понимаешь, весна. Беззастенчивое тепло. Я бы отдал не глядя весь мир, если б это тебе помогло. Я б нашел все, что нужно, скитался, пока не лишился бы сил. Я бы все отыскал. Только это. Никто меня не просил, И никто не спешит протянуть мне с неба свою ладонь. Вот бы кто приказал: "Ты давай, ты лети за него в огонь". Я бы прыгнул. С разбегу, все так же, не глядя, вниз головой. Я нашел бы тебя в темноте, словно если бы был слепой, По дыханию, пальцами рук, изнутри для тебя прогорю... Всё пустые, конечно, слова. Да... Я мало теперь говорю. Как-то смысла не вижу (ни в чем), даже нечем себя занять. И такие мрази, ты знаешь, теперь окружают меня, Что хоть падай, хоть стой, хоть кричи или вой на луну. Без тебя я теперь так же, как за тобой, на любую войну, В безнадежную самую битву, в заведомо смертный бой, Но вот смерть не берет. Не дают, понимаешь, свидеться нам с тобой. Говорят, я неверно всегда выбираю себе пути. Бесконечный по кругу забег из "не спас" и "ты мог спасти", Скоро выбьюсь из сил и на месте замертво упаду. Я смеюсь им прямо в лицо снизу вверх. И встаю. Иду.