***
«Иди в подвал». «Заткнись». «Заткнусь, а ты иди и открой Врата». «Отвали от меня!» «Не могу, а вот если откроешь…» «Да иди ты в Бездну!» «Зашибись, а где я, по-твоему? Значит, за Вратами ты увидишь…» «А-а-а-а-а-а-а!!!» «Не-е-е, такой цепи я не знаю. А вот Бармаглота ты сможешь выманить и из этих Врат!» «А куда надо пойти, чтобы выманить тебя из моей головы?» «В подвал!» Лео выл, рыдал, рвал и метал. Голоса в голове (а точнее один, самый наглый) решили устроить ему концерт. И как назло именно тогда, когда он вместе со всеми Найтреями и доброй (да и не доброй, судя по Брейку) половиной Пандоры был на праздничном приеме в особняке Рейнсвордов. Точнее, сейчас он стоял в саду в обнимку с дубом и бил бедное дерево своей косматой головой, не забыв снять очки, конечно же. Впрочем, это занятие пришлось голосу по вкусу, и после третьего удара он выдал «ух ты, американские горки!», что и довело Лео до жалобного воя на весь сад. Откуда-то с другого конца, где росли цветущие сейчас вишни, раздался ответный вой с примерно той же тональностью отчаяния. «Гилберт от Винсента прячется», − понял Лео. «Еще один уклонист! Пойдешь в подвал, бери его с собой!» − не унимался голос. Лео сполз по стволу на землю и упал на спину, тихо моля звезды над головой и Бездну избавить его от компании великовозрастного шута, не наигравшегося в детстве в «купи слона» и решившего восполнить сиё допущение именно тогда, когда юному Баскервиллю нужно вести себя прилично, тихо и желательно никого не кусать. А уже хотелось. Лео вздохнул и приготовился провести весь вечер так, лежа на холодной земле и разглядывая звезды (хоть какое-то развлечение), но именно в этот момент состоялось общение Алисы с отцом. Золотистые блики, до того мирно кружившие в стороне, устроили настоящий танец над головой будущего Глена, заслоняя звезды и заставляя голову кружиться. Баскервилль невольно залюбовался витиеватыми узорами, которые выделывали огоньки, и далеко не сразу понял, что стало подозрительно тихо. «Эй, как там тебя, Леви!» − в ответ раздался другой, также знакомый голос. Но не сонный и недовольный, как обычно, а до крайности удивленный: «Это что за шутки мироздания?» «Что там у вас?» − поинтересовался Лео. Он явственно слышал тихий всплеск воды и звук шагов – перемещения других Гленов в том странном уголке его сознания, который сам он окрестил «лужа с психами». «Леви исчез», − ответили ему через минуту. Следующие минут пять Лео катался по траве, как Алиса по полу, в тщетных попытках угомонить всех, кого это известие привело в буйный восторг. Когда ему это удалось, юноша заметил, что золотистые блики уже не пляшут, а выстраиваются в нечто, похожее на человеческую фигуру, и явно норовят уплыть в сторону особняка. − Да ладно… − вслух промямлил Баскервилль и протянул руку к этому феномену. Феномен тем временем приобрел четкие очертания и обзавелся длинными, собранными в хвост волосами, бинтами везде, кроме разве что лица, и шалью. Последнюю он тут же сдернул с плеч и, радостно размахивая ей и напевая «Бамболейо-о-о-о!!!», устремился в особняк прямо сквозь дуб. «Кранты гостям», − вздохнул Освальд. Лео упал лицом в траву, ничего не ответив и решив, что лучше бы он звездам молился, а то Бездна как-то неправильно желания исполняет. С того конца сада снова раздался вой, но, прервавшись на самой душераздирающей ноте, превратился в крики о помощи. Винсент нашел свою жертву.***
В особняке же всем было весело и без Леви. Элиот искал Лео, Оз – Гилберта, Алиса бегала с Озом и пилила ему мозг, потому что не хотела сидеть с Шерон и Адой. Последние же развлекались тем, что отправили Рейма искать и ловить всех вышеперечисленных, дабы они не отрывались от светского общества и своей главной обязанности – устраивать дамам веселое времяпрепровождение. Для верности взяли в заложники Зарксиса и посвятили его в свой коварный план. План состоял в том, чтобы поставить «Трех Мушкетеров»* с помощью наших молодых и талантливых, но, к сожалению, шустрых и догадливых ребят. Шляпник же должен был помочь всех уговорить и построить, а то не вечно же Шерон с харисеном скакать, так и руки устать могут. Брейк отнекивался, как мог, но пыток харисеном и пирожными (добрая госпожа, не очень добрая госпожа…) не выдержал и сдался. Леви, пафосно накинув шаль на плечи, шагнул через закрытые двери. Тут же его глазам открылась занятная картина: разбитая ваза, два орущих друг на друга юноши и Алиса, сидящая рядом на диване и меланхолично ощипывающая кисточки штор. «Вылитая мать, – умилился Баскервилль, – сейчас, значит, порядок наводить начнет». И спустя секунду Оз поздоровался с полом, а на Элиота обрушился невиданной мощи ор, который немало впечатлил юного Найтрея. Не каждый день он встречал девушек, умеющих кричать громче его самого. На шум прибежал доблестный Рейм, по дороге споткнувшийся о ковер и уронивший очки. Оз быстро смекнул, что к чему, и, схватив Алису и зажав ей рукой рот (пальцами рисковал, между прочим), спрятался в стоявший у окна шкаф. Элиот не нашел ничего лучше, чем укрыться за шторой. Леви подошел к ползающему по полу Рейму и подал ему очки (при желании он становился вполне осязаемым, но вот мог ли кто его видеть, Баскервилль пока не понял): − Осторожнее надо, сударь. Очки-то и разбиться могут. Рейм, тщетно щурясь по сторонам, наугад протянул руку и взял очки, тут же достав платок и начав судорожно протирать стекла: – С-спасибо… – водрузив очки на законное место, Луннетс тихо крякнул, никого поблизости не увидев. Покрутив немного головой, он встал и внимательно прислушался: из шкафа раздавались не свойственные для местной моли звуки. Леви же, для проверки видимости чуть погримасничав и помахав руками у самого носа Рейма, решил помочь дочурке и снова подал голос: − И куда же вы так спешите, разрешите узнать? – Луннетса будто током ударило. Он снова покрутился на месте, и снова в непонимании двинулся к шкафу, надеясь найти ответ там. Леви пошел в решительную атаку: подплыл сзади и приобнял Рейма за плечи, коварно шепнул на ухо «Стоять» и ущипнул несчастного за бок. Реакция весьма порадовала Баскервилля: с громким «Спасите, приведение-е-е-е!» и снова потеряв очки, Луннетс понесся наутек. Бывший Глен бросился за ним, радостно подпрыгивая, улюлюкая и крича «Заяц, погоди!». Спустя минуту Элиот неуверенно высунул из-за шторы нос и постучал в дверцу шкафа: − Эй, малявка, ты кого-нибудь видел? – в ответ из шкафа вывалился полупридушенный хрипящий Безариус и Алиса, заинтересованно оглядывающаяся по сторонам: − Даже щелочки не оставил, балда! – удар кулаком по затылку распластавшегося на полу Оза. − Да и голос вроде знакомый… Алиса задумалась, Элиот залюбовался (так всыпать Озу он мог только мечтать), Безариус медленно на четвереньках пополз к дивану. Без Гилберта цепочка побоев заканчивалась на нем, что кролика-садиста категорически не устраивало.***
Бедняга Рейм явно позаимствовал у своей Цепи способность быстро удирать от хищников. Леви только и успел, что разочарованно повторить «Ну за-а-а-а-аяц, ну, погоди-и-и…», а Луннетс уже скрылся из виду в неизвестном направлении и на первой космической скорости. Несколько расстроенный Баскервилль поплыл дождливой тучкой к главной зале, из которой вот уже несколько часов доносилась музыка и обычный для светских приемов шум. Многие танцевали, половина не в музыку – слишком быструю для некоторых подуставших, слишком сложную для тех, кому ноги во время танца мешают. А вот столы с закусками были оккупированы – фуршет в разгаре. Леви застыл в дверях, собирая дождинки и мозги в кучку, ибо коварный план как поразвлечься уже готов был сложится в гениальной на эксперименты голове. Перво-наперво он проявился, но не полностью, а так, процентов на двадцать. Чтоб загадочней было и на призрака похоже. Золотое свечение меняем на серебристое. О, и очки сбежавшего Зайца наденем для солидности. Самое оно для выхода в высший свет спустя столько лет! Довольное своим видом облако медленно и чинно вплыло зал, заставило все свечи вздрогнуть от легкого дуновения прохлады и галантно-пафосно поклонилось: − Доброй ночи, дамы и господа. Что танцуем? И тут даже музыканты зависли, как в стоп кадре; огромная люстра, дававшая основной свет, погасла, а Леви начал внутренне отсчитывать секунды тишины до начала всеобщей паники. Успел досчитать до пяти и после лицезреть уникальнейший спорт: выпрыг дам из окон прямо в кринолинах (кстати вместо парашюта ничего).***
− А если я сейчас сразу пять шаров загоню в лунки? А если все? А если… − Нет. – Безжалостно прервала тираду герцога Шерил. Оскар и остальные присутствующие культурно игнорировали всем знакомую серенаду «ну выходи за меня». Герцогиня же, не имея возможности участвовать в игре, сидела у окна и наблюдала, спокойно попивая чаек и внутренне негодуя – всего несколько лет назад она легко победила бы всех присутствующих, ибо что кием бить, что харисеном – рука не дрогнет, хо-хо-хо. Видел бы Руфус ее игру… впрочем, стушевался бы совсем, бедолага. − Посторонитесь-ка все! Э-э-эх! – Оскар Безариус как всегда шумно готовился к решающему удару. Шерил скрывала зевоту за веером, Барма нервно выстукивал тесеном похоронный марш. Оскар прицелился, прищурившись и задрав подбородок, чтобы не дать слетающим очкам покинуть положенное им место. Замах… Удар! И нифигатушки. Ну, почти. Шар, будто приклеившись к столу, не сдвинулся ни на милиметр, а вот герцога Безариуса отбросило назад, на кушетку. Судя по приглушенному оху, тому, на кого приземлился Оскар, уже не помочь. Тем временем Барма чуть ли не впервые за всю жизнь выронил из рук тесен, а Шерил, недоуменно щурясь из-за веера, взирала на стол. Над плавно покачивающимися шарами плавно покачивались очки. Очки были явно знакомы присутствующим, но вот их обладателя поблизости не наблюдалось. Шары же явно готовились к взлету и, после нескольких разгоночных кругов по столу таки взмыли вверх, начав парить по комнате и периодически падать кому-нибудь на голову, исполнив свою тайную мечту стать бладжерами. Очки радостно захихикали и тоже закружились, правда, быстро остановившись, ибо гробовая тишина с редкими вскриками поздоровавшихся с тяжелыми шарами людей для танцев не подходит. Руфус нервно икнул и рискнул пошевелиться, сдвинувшись так, чтобы оказаться между Шерил и этим чудом Бездны, не перекрывая при этом герцогине обзор. Леви тем временем подплыл к Оскару и начал читать лекцию о том, как правильно играть в бильярд. Безариус, не отводя взгляда от говорящих очков, нащупал на столике с напитками свой стакан с вином и залпом выпил содержимое, после чего начал активно отвечать и даже спорить. Аристократы и присутствующие члены Пандоры хотели под шумок смыться, но дверь оказалась заперта. Стрелять в пустоту было бесполезно и опасно, а слушать сей странный спортивный диспут крайне неуютно, поэтому храбрые обычно пандоровцы быстро начали занимать зрительские места под столом, за шторами и в шкафу. Через минуту Оскар сумел убедить призрака, что раз такой умный, то играй, а не кидайся шарами. Очки с уважением сверкнули, пробормотав нечто вроде «этих Безариусов хрен смутишь», и переключились на других присутствующих и прячущихся по помещению людей. − Ух ты, какое элегантное оружие! – очки поплыли в сторону упавшего тесена и зависли над ним. – И как, эффективно? – стекла повернулись к герцогу Барме и сверкнули, на миг за ними проявились хитро прищуренные глаза с серебристыми ресницами. Из-под стола донеслись подтверждающие охи тех, кому довелось на себе испытать магическую мозговправляющую силу тесена. В шкафу продолжалась борьба за выживание, кое-кто благоразумно спрятался за Оскаром. Руфус нервно кивал головой, как смертельно напуганный китайский болванчик. Это явление никак не вписывалось в область знаний герцога. − Тогда разрешите позаимствовать. − Решил призрак. – Мне еще двух оболтусов в подвал загонять. От такого заявления Шерил, как самая ответственная за Врата в подвале, взяла себя и харисен в руки, решив, что раз есть очки, то они на чем-то держатся. Значит, место удара примерно известно: − Позвольте узнать, милостивый государь, − очки тут же перенацелились на герцогиню Рейнсворт, − кого и зачем вы собираетесь загонять в мой подвал? – от звука ее голоса Барма перестал кивать и совсем замер, решая, что делать: защищать герцогиню от неизвестного феномена или не геройствовать понапрасну и постараться просто выжить. Все остальные явно выбрали второй вариант. Под столом уже было категорически тесно. Оскар пил прямо из бутылки. В тишине тихо тикали часы, которые плевать хотели на противостояние века. Шерил же продолжала играть в гляделки с неизвестным нарушителем покоя, не забывая угрожающе покачивать харисеном. Баскервилль в ответ заставил тесен подняться с пола… и тут же изобразил кокетливое обмахивание очков, бесстрашно передразнивая: − О-хо-хо-хо, ну право, что за тон? Заяц ваш мне не помешал, а вы уж тем более, леди. И Совой меня не пугайте, я с ней в свое время жил душа в душу, поил вином и даже каркать научил! Шерил мило улыбнулась, Барма выцвел окончательно и сполз на пол, прячась за ее креслом. Две угрожающие ауры заполнили собой помещение, придавив все живое и полудохлое от страха к полу. В такой атмосфере все предпочли бы услышать что угодно, от взрыва в зале до эпичной речи о чести его женщины от Бармы, но только не спокойный, стальной и ласковый голос герцогини: − Но сейчас моё время, хо-хо-хо. И Сова предпочитает черный чай с мелиссой. – Руфус едва сдерживался, чтобы не начать икать. Стол и шторы бились в Паркинсоне, даже выглядывать наружу никто не пытался. – А раз уж вы, сударь мой дорогой, такой знаток орнитологии, то давайте обсудим этот вопрос тет-а-тет. Леви из уважения даже слегка проявился, кивнул и пафосным царским жестом заставил двери распахнуться. Порывом ветра всколыхнуло шторы и сдуло всех лишних. Барма себя таковым не считал, но под угрозой расправы собственным тесеном и добавочного щелбана от Шерил предпочел все ж удалиться. А подслушать за дверью не дали вновь нашедшие на кого падать бильярдные бладжеры.***
Лео и Гилберт вбежали в поместье практически одновременно. Первого подгоняло беспокойство за действия «главного таракана» из его головы, второго следующий по пятам излишне любвеобильный брат. Но по прибытию оба резко пожалели, что не пошли в подвал. Три пары сверкающих праведным гневом глаз уставились на них, и Оз просиял, ибо вот оно, его спасение. Элиот же набрал побольше воздуха, и… − ГИ-И-И-ИЛБЕ-Е-ЕРТ! – хорового ора не выдержала больная голова юного Глена, и пал он, вцепившись в собственные космы, зажмурившись покрепче и ожидая кары за ужасные проступки престарелого шута. Вместо этого он почувствовал, как на плечо опустилась знакомая по тяжести рука Элиота: − Чего сел-то? Уже все, психи убежали. А я чуть горло не сорвал, тебе потом задам! – с хрипом и относительно спокойно проворчал Найтрей, впервые в жизни исчерпавший лимит своего знаменитого воспитательного крика. Лео открыл глаза и подполз к двери. Выглянув в сад, Баскервилль успел заметить мечущегося меж двух огней Гилберта. Водоросль снова осваивал навык скоростного лазанья по деревьям, внизу же началась битва Королевы Головорезов и Черного Кролика. Алиса сидела под деревом и жевала скинутое заботливым Гилом яблоко. Уке всея фэндома смиренно ожидал финала схватки, давно поняв нехитрый закон жанра о том, на кого в этом мире все шишки и яблоки валятся. Лео с трудом отвлекся от созерцания сей картины и прямо так, стоя на карачках, посмотрел снизу вверх на подошедшего Элиота. Понял двусмысленность позы, покраснел, хотел встать, да не успел. − Пре-лест-но~ − сияние и восторг шиппера в голосе с головой выдали леди Шерон, так вовремя вышедшую посмотреть, кто там шумит. Брейк стоял рядом и коварно лыбился, Эмили в голос хохотала, Ада же просто стояла, широко раскрыв рот и хлопая глазами. − Совсем стыд потерял! – радостно провозгласила Эмили.***
Тем временем герцог Барма проявлял чудеса партизанства. С кастрюлей на голове и ковром на плечах (защита и маскировка от дьявольских свечей и шаров) он медленно, но упорно крался (полз) к заветной комнате. Оскар шел за ним в открытую, его не атаковали. Наконец, заветная дверь. Схватив для верности подсвечник, собрав все космы в ровный, задорно торчащий хвост, наш герой любовного фронта с громким «Шерил, я спасу тебя!» ворвался в комнату. Где дымились обломки упавшей люстры, где в висевшей на одной петле картине торчали по ручку воткнувшиеся в стену тесен и харисен. Где коленопреклоненный, полностью видимый и прикрывший в упоении глаза Леви заканчивал очередную оду о бесстрашии и красоте новой хозяйки Совы, галантно придерживая последнюю за руку. Шерил внимала, нисколько не смущаясь, и только благосклонно улыбалась столь неожиданно появившемуся из небытия поклоннику. Оскар ловко поймал челюсть Руфуса на полпути к полу: − Я ни секунды не сомневался в вашем обаянии, герцогиня. Леви закончил, коснулся губами руки Шерил и встал, поклонившись вошедшим: − Любезные господа, прошу простить мой неожиданный визит. Не беспокойся, потомок Артура Бармы, времени у меня немного… и я хочу провести его с удовольствием и в приятной компании, ибо задачу свою я уже все равно выполнил. – Элегантный взмах в сторону зеркала, за которым была видна комната с шахматным полом. Алиса приветливо помахала рукой и улыбнулась. Еще бы, счастливый прохохотавшийся ребенок, да и тут только что разыгралась такая романтичная, драматичная сцена! Столько нового и интересного за день! Знала бы, чаще бы папу гулять отпускала. Руфус, все еще держась за сердце, наконец понял, что у гостей много полезной информации, и вообще он всяко лучше призрака. Почти успокоившись пополз к дивану. Оскар достал из шкафчика целые бокалы и налил всем вина, ни чуть не смущаясь и помахав Алисе в ответ. − Ну что ж, друзья мои, − торжественно произнес он. – За знакомство! Кампай!***
И никто, никто не вспомнил о несчастном Рейме, тихо и уныло завывающим в подвале. По ту сторону Врат, хо-хо-хо.