Правило номер один

— Я вижу, вы тут уже устроились, — Кономи с улыбкой поприветствовал Аоки, который вышел навстречу. — Пришлось немного задержаться. Аоки он уже знал, точнее видел несколько раз у общих друзей, но вот второй человек, вышедший его встречать, был абсолютно незнакомым. Кономи бросил в его сторону быстрый взгляд. Он был уже на паре выступлений этого нового Хётея, поэтому мог бы попытаться угадать... исходя хоть бы из роста. Быстрая реакция и врожденный глазомер помогли, как всегда, и, поворачиваясь, Кономи спросил уже довольно уверенно: — А ты, должно быть, играешь Таки? Выражение, которое появилось на лице парня, стоило всех стараний. — Да, — восторженно выдохнул он. — Да, я Таки Хагиноске... то есть, я Нишиджима Кенто! Я так рад, что вы узнали меня, сенсей! — Нишиджима поклонился, потом ещё раз. — Все вечно забывают, что в нашей команде есть ещё и Таки! Но вы не забыли! — Ну, это же я его придумал, — довольно улыбнулся Кономи. Ему нравилось, что такие мелочи доставляют радость людям, и уж тем более, что кто-то искренне переживает даже за судьбу второстепенных персонажей. «Этот Нишиджима, похоже, искренний и добрый ребёнок, которому легко угодить», — подумал он. «Да и Аоки-кун, как говорят, душевный человек». Давно Кономи Такеши так не ошибался. Ничего не предвещало беды, когда они прошли через холл дома и вышли на задний двор с фонтаном. Дом оказался неплохим — его одолжил Кономи один из старых друзей на все выходные. Не замок, конечно, но за одну из загородных вилл Атобе сойдёт. Все остальные члены команды уже частично накрасились и оделись, и теперь резвились в саду. Как раз в этот момент, когда они появились в дверях, тот, кого Кономи определил, как Ошитари Юуши, закинул на спину мелкого парня, который мог быть только Мукахи Гакуто, и громко объявил, что сбросит его в фонтан. В ответ «Мукахи» радостно и на удивление мило расхохотался. — Ах, молодость, — улыбнулся Кономи и обернулся к своим спутникам, чтобы вместе поумиляться увиденному. Но на лице Аоки он обнаружил далеко не самое приятное выражение. Кономи не успел даже спросить в чем дело, как Аоки решительно двинулся вперёд, явно забыв обо всём остальном. — Что вы делаете?! — заорал он так, что стёкла задрожали. — Немедленно прекратите! Вы что, забыли про правило номер один?! — Вы хотели что-то спросить, сенсей? Кономи обернулся. Нишиджима смотрел на него с предупредительным выражением человека, которому что-то нужно. Это выражение было для Кономи уже привычным и даже иногда радовало, так что он просто пожал плечами и переспросил: — Что это за «правило номер один»? — А кто его знает, — с готовностью сказал Нишиджима, придвигаясь ближе. — У Аоки всегда куча правил, каждый день появляются новые. Сейчас Такуя все прояснит. — А Такуя, это?.. — уточнил Кономи. — Это парень, который играет Ошитари. Кономи снова посмотрел во двор. Действительно, актёр в парике Ошитари – Кикучи Такуя, развернулся к Аоки и, не опуская своего партнёра на землю, спросил: — Что случилось? Пожар? Шинноске приехал? — Я же говорил, главное правило — это не выходить на улицу без шарфов! Вы простудиться хотите? И что было бы, если бы ты действительно уронил Джуна в фонтан? Даже думать страшно! Актёр в парике Мукахи — Шисон Джун, вывернулся и легко спрыгнул на землю. Кономи и в театре обращал внимание на то, что этот Мукахи прыгает действительно почти как акробат, и от всей души одобрил кастинг, но вблизи это выглядело ещё более впечатляюще. — Не переживай так, — сказал он, снова обезоруживающе улыбаясь. — Правда тепло. Но эта улыбка в миллион ватт, которая наверняка растопила бы сердце даже Уесиме, не произвела на Аоки никакого впечатления. — Быстро в дом, и оденься, — сурово ответил он и обернулся к Такуе. — А ты? Ну вот куда ты смотрел? Он же только переболел и еще кашляет! Где твоя ответственность? Все бегают по влажной земле, можно поскользнуться, упасть, сломать руку, выбить глаз... — А он заботливый, — сказал Кономи, ни к кому конкретно не обращаясь. Перед его глазами сразу встала картина-воспоминание, в которой Като лежит на диване, попивает сок и знать не знает, где разбрелись и в каких углах отираются остальные актёры Хётея. Потом эта картина сменилась другой — Сувабе, обозлившийся после очередной фесты, демонстративно удаляет из телефона номера своих коллег с возмущенным бормотанием: «Кто это вообще такие? Я не знаю этих людей. И знать не желаю!». — Очень заботливый, — повторил он. — Это точно, — радостно подтвердил Нишиджима, успевший подобраться ещё ближе. — Настоящий папочка. Тем временем, Аоки загнал Джуна в дом, и тот, пробегая мимо Кономи послал в его сторону ещё одну ослепительную улыбку. Следом мимо промчался и Такуя, не обратив никакого внимания. Все остальные актёры постепенно собрались вокруг Аоки и он, наконец, вспомнил про Кономи. Далее последовало длительное представление, в течение которого Кономи пытался запомнить имена, а ребята пытались выглядеть как можно серьезнее. Ему всегда нравилась эта часть, нравилось видеть своих персонажей ожившими и находить каждый раз что-то новое. Шок, который он испытал в самый первый раз, увидев людей, с его точки зрения вообще ни на что не похожих, давно прошёл, и Кономи даже находил в таких встречал новые источники вдохновения. Похвалив всех за успехи в игре, и выдав пару наспех придуманных советов, он сообщил, что «Ну, вы ведите себя, как обычно, а я тут тихо в стороне посижу». И вдруг почувствовал цепкие пальцы у себя на локте. — Я буду вашим гидом, сенсей, — нежно сказал Нишиджима и улыбнулся. — Буду отвечать на все вопросы, приносить чай и вообще все, что только нужно. — Ну, мне, собственно, ничего и не... Пальцы на его локте сжались сильнее и Кономи со вздохом смирился, тем более, что Аоки уже снова забыл о его существовании. Теперь он втолковывал Аказаве — фамилию этого актера Кономи запомнил сразу же — что если будут снимать, как Джиро спит где-то на земле, то нужно обязательно подстелить несколько слоёв поролона, и это нерушимое правило номер пять. Решив, что тут он уже сказал все что мог и пора заняться делом, Кономи обернулся к своему добровольному гиду и сказал: — Я знаю, как ты можешь мне помочь, Нишиджима-кун. Я пойду в дом, а ты приведи ко мне актёров, которые играют золоту... Оотори и Шишидо. Через несколько минут — гораздо быстрее, чем он ожидал, — Кономи уже лицезрел Ширасу Джина и Кувано Коске, которые со слегка виноватым видом стояли перед ним по стойке смирно. Сзади, словно пастух, присматривающий за непослушным стадом, стоял Нишиджима и довольно улыбался. Кономи осмотрел новоприбывших и едва подавил тяжёлый вздох. Все было не так. А ведь к глубокой дружбе первых парных Хётея у него всегда было особенное отношение. Он вкладывал в их матчи и диалоги всю душу, и, казалось бы, это все понимали — аниматоры, сейю, Уесима. Стоило только вспомнить Дате Коджи и Камакари Кенту — вот кто уловил, можно сказать, всю суть авторского замысла. Но в новом Хётее была определённая проблема, которую Кономи твёрдо намеревался решить. — Не нервничайте, — начал он осторожно. — Ничего страшного не произошло, просто я хотел послушать, что вы думаете о своих персонажах, — и, чтобы как-то снять напряжение, добавил, — я у каждого это спрошу. — Ну... — неуверенно ответил Кувано, — Шишидо очень сильный. — А ещё? — ободряюще улыбнулся Кономи. — Отори тоже очень сильный, — добавил Ширасу. — Они оба сильные, — подытожил Кувано и с надеждой оглянулся на дверь, но путь на волю охранялся надёжно. — И они очень хорошо играют в пааа... — подсказал Кономи. — В пачико? — переспросил Кувано и прыснул. — В теннис, идиот, — буркнул Ширасу. Кономи еле подавил мысленный стон. Похоже, случай был ещё более безнадежным, чем казалось вначале. — Они очень хорошо играют в паре, — сказал он, решив, что раз такое дело, то пора заканчивать с намеками. — И ещё дополняют друг друга, всегда друг другу помогают, лю... уважают друг друга и поддерживают во всем. Многие фаны даже называют их серебряной парой, но я предпочитаю «золотая пара Хётея». Ширасу и Кувано переглянулись. — Но разве, — спросил первый, — золотая пара Хётея, у которой такие отношения, это не Ошитари и Гакуто? — Да, — удивился второй, — и серебряная пара тоже они, Джун все время это говорит. Выглядели они так уверенно, что Кономи даже на секунду засомневался. — Так, рассказывайте поподробнее. Что там говорил Шисон-кун? — И Такуя всегда это говорит, — продолжал ябедничать Ширасу. Все трое актёров дружно закивали. — Ну, тогда не вижу другого выхода, — подытожил Кономи, — кроме как попросить их присоединиться к обсуждению. Ещё через пять минут он уже и не знал, плакать или смеяться. Потому что они нашли Джуна и Такую. И не нужно было быть гением, чтобы понять, чем они все это время занимались. Собственно, у Кономи было такое чувство, что если бы они не прервали затянувшийся поцелуй, то очень скоро парики и командная форма Хётея оказались бы в разных углах комнаты, а огромной кровати нашлось бы прямое применение. Такуя ещё имел совесть выглядеть хоть немного смущенным, но Джун просто улыбался и, глядя на эту улыбку, ни у кого бы язык не повернулся его за что-то отругать. «С другой стороны, почему бы и нет», подумал Кономи, переводя взгляд с раскрасневшихся и растрепанных Джуна и Такуи, на Кувано с Ширасу, стоящих на расстоянии метра друг от друга и глядящих в разные стороны. «Для одного каста можно сделать исключение. Тем более, от меня здесь вообще ничего не зависит». Уже вечером, просматривая отснятый материал, он поделился этими мыслями с Аоки. — В смысле? — непонимающе переспросил тот. — Что значит «целовались»? — Так Нишиджима-кун сказал, что все об этом знают, — глядя, как меняется лицо Аоки, Кономи почувствовал себя очень неуютно. — И я подумал, что раз они такая хорошая пара, то эта химия только на пользу мюзиклу. Уесима всегда так говорит. В подтверждение своих слов Кономи ткнул пальцем в экран, где прокручивалось по кругу все отснятое за сегодня видео. Действительно, почти в каждой второй сцене где-то на заднем плане можно было найти Джуна и Такую. Они обнимались, держались за руки, танцевали и вообще выглядели на редкость довольными жизнью. — Этот подонок! — Аоки вскочил, держась за сердце. — Не говорите мне, что он.... Прямо под моим носом совратил мое невинное дитя! Я его убью!! И что скажут люди?! Нет, этого нельзя допустить! Я ввожу новое правило, и с сегодняшнего дня это правило номер один! Не оставлять моего мальчика наедине с этим чудовищем и не снимать их на камеру! Никогда!! И, в лучших традициях Атобе (или по крайней мере того, что он считал необходимым в образе Атобе), Аоки выкатил глаза и заорал: — ТАКУЯ!