Традиции

- И не говори, что я тебя не предупреждал. Саске был без сознания, поэтому ничего не мог сказать, но Мадару это мало волновало. Он сгрузил бесчувственное тело с плеча и присел рядышком, задумчиво дергая перчатку на сгибе пальца. - Я бы сказал, что в тебе слишком много ненависти, но ведь твой бедный мозг взорвется, если ты это услышишь и осознаешь. Ненависть дает силы, но… - Мадара почесал шею и зевнул, - надо быть равнодушнее. Учить тебя, конечно, бестолку. Такие вещи надо не услышать, но понять, - он задрал вверх указательный палец, и, оборвав монолог на полуслове, откинулся назад, и задремал. Здесь, вне времени и пространства, было сложно ориентироваться, но Мадара давно привык. Проснулся, как только очнулся Саске. Поймал слегка расфокусированный взгляд потомка и помахал ему рукой. - Где это я? – не слишком довольно спросил тот, ощупывая плотную пружинящую поверхность пола. Окинул взглядом уходящие в никуда темные стены, стопки таких же темных плит. - В подпространстве, - усмехнулся Мадара. - Я серьезно спросил. Где? - В гнезде, - срифмовал тот, - или в нигде. Как тебе больше нравится? Саске не ответил, поднявшись на ноги. Пошел вперед, вытянув руку, и, наткнувшись на невидимую преграду, ничуть не удивился. - Где Карин? - Неподалеку отсюда. Думаю, она не пригодится тебе в бою с Данзо. Саске едва заметно повел плечами и обернулся к нему. - Расскажи о нем. Я должен подготовиться к бою. Мадара тоже поднялся на ноги и медленно потер ладони. Демонстративно оглядел Саске с ног до головы. Тот сделал вид, что не понимает мадарьих намеков. Скрестил руки на груди, чуть расставил ноги и сощурил глаза. - Очень страшный, - похвалил Мадара, - боюсь-боюсь. - Я жду, - произнес тот, когда пауза совсем затянулась. - Ты вновь хочешь перейти под мое командование? – умилился Мадара. - Ах да, я ведь тебя и не отпускал… а если так, то помнишь ту сказку, которую я рассказывал. Про маленького самурая, который пошел в ученики к великому сегуну? - Только не эта сказка! – Саске зыркнул на него исподлобья. – Ты опять за свое. - Это традиции, - развел руками Мадара, будто ему не больно-то и хотелось, но обстоятельства вынуждали, - обычные традиции и традиционные обычаи. Без этого никак, потомок. Саске принялся теребить застежку рубашки, скользнув по Мадаре ненавидящим черным взглядом, что могло означать «не называй меня потомком, ублюдок», «в гробу я видал твои традиции и слушал твои сказки» и «надеюсь, у тебя сегодня не встанет, старый импотент». Он опустился на одно колено, откладывая в сторону меч, когда Мадара оказался совсем рядом с ним. - У тебя красивые губы… - проговорил тот, обхватив его лицо ладонью, - красиво изогнутые, словно припухшие. Видимо, в отца пошел, хороший, породистый котенок. Саске совсем мрачно посмотрел на него.   - Не прикасайся к моему лицу, иначе… - Итачи поизящнее тебя будет, - Мадара, наплевав на угрозу, гладил его по щеке, - но губы у него тонкие, как у матери. А вообще, вы оба славные котятки, удачный помет. Саске смолчал, быстро стянув с себя штаны. Посмотрел искоса на Мадару, который обычно ограничивался расстегиванием ширинки. Тот и сегодня не стал изменять своим правилам, подошел, положил ему ладони на бедра, повел вверх. Шероховатая ткань перчаток не давала ощущения контакта. Кожа у Саске была светлой, молочно-белой, такой молодой, свежей и юной, что дух захватывало. Мадара вновь приложил пальцы к губам Саске, и тот чуть приоткрыл рот, прихватив зубами ткань, потянул, снимая перчатку с руки. Вновь уставился коршуном, губы чуть подрагивали. - Да, это обязательно, - мягко усмехнулся Мадара, неторопливо стягивая вторую перчатку, - и, кроме шуток, это хорошая традиция. Саске хотел было что-то сказать, но вместо этого сомкнул челюсть плотно и развернулся к нему спиной. Не вздрогнул, когда обнаженные пальцы Мадары коснулись кожи, там, где шея переходила в затылок. - Сейчас, - Мадара сдвинул маску набок и коротко поцеловал его за ухом, вызвав легкую дрожь, - многие отходят от этого. Тройки ниндзя – вечные любовные треугольники среди ровесников. Это не совсем правильно. Не трепыхайся. Саске и не трепыхался. Стоял, упершись руками в квадратный выступ из непонятного материала, теплого и упругого на ощупь. Не мешал Мадаре ощупывать себя. Тот едва слышно урчал, поглаживая твердые мышцы на груди, крепкие ребра, скрывающие сердце и легкие. Спустился ладонью ниже, уткнувшись пальцами в плотные рельефные мышцы живота. Саске казался неуязвимым, его тело надежно защищало нежные внутренности. Даже обнаженный, он оставался оружием, живым оружием. Мадаре очень это нравилось. Таким и должен быть идеальный шиноби, четко и быстро начертанный иероглиф «оружие» и «сердце». - Орочимару делал это быстрее, - прошипел Саске, ощущая, как Мадара трется своим телом о его. - Где твой Орочимару сейчас? Все надо делать не спеша, - усмехнулся тот, упершись ему в поясницу головкой, повел выше, смазка потекла тугими каплями, оставляя прозрачный след. - Хватит иероглифы у меня на жопе чертить! – рявкнул Саске и тут же ткнулся лицом в стену, прогнувшуюся под ним. Мадара стиснул непослушные черные пряди волос на затылке и держал в кулаке, не позволяя подняться. - Он тоже рассказывал тебе сказки на ночь? - Нет. Он не был таким идиотом, как ты! Мадара смолчал, разглядывая его сзади, ущипнул за зад, оставив красную отметину на светлой, как сметана, коже. - Ты его хотел? – поинтересовался Мадара, разведя половинки ягодиц в стороны. Саске невольно напрягся, не то от слов, не то от действий. - А без разговоров ты никак не можешь? – сглотнул он. - Может, ты сделаешь это быстро… - Быстро только кошки, - Мадара вынул из кармана тюбик со смазкой. Выдавил себе в ладонь и обхватил собственный член, возбужденный и твердый, - я ж старый импотент, я быстро не умею. Саске тихо зарычал, волосы на затылке торчали в разные стороны (когда его Мадара успел отпустить?), казалось, еще чуть-чуть – и побегут синие искорки от негодования. - Давай, - зашептал Мадара, вытянув из кармана цепочку с шариками, принялся перекатывать их в ладони, согревая и смазывая, - расскажи мне, как у вас это было в первый раз. - Орочимару пришел, - огрызнулся Саске, пытаясь оглянуться через плечо. – И мы сделали это. - И все? – Мадара впихнул в него первый, самый крохотный шарик. - Д-да, - выдохнул тот, невольно прогнувшись в талии. – И все. - Он пришел… - Мадара прижал второй шарик к туго сжатым мышцам, легко надавил, - и сказал, что хочет тебя. Он ведь хотел твое тело, верно? Оно ему нравилось во всех аспектах? - Да. - Смотри-ка, этот уже побольше. Давай, втяни его в себя, - он сам шумно выдохнул, наблюдая, как по коже пробегает едва заметная дрожь. Саске расслабился, и гладкий стеклянный шарик вошел в него полностью. Мадара ухмыльнулся и несильно потянул за цепочку, с удовольствием наблюдая, как Саске стонет и подается назад. - Как здорово, правда? Слушай, а кто из вас двоих был сверху? - Кто…? - Ты, - напомнил Мадара, - и Орочимару. Кто из вас кого трахал? - Ммм, - Саске явно не было до воспоминаний. Он обхватил ладонью собственный член и стиснул его с силой, чтоб не кончить. – По-разному. - Как мило, - ухмыльнулся Мадара, трахая его крупным шариком, - слушай, а он не просил тебя принять его облик и сам при этом не прикидывался тобой? - Что-что? – пальцы Саске замерли, он заморгал, пытаясь сообразить. - Зачем? - Ну, ему ж так нравился ты, вдруг он хотел увидеть ситуацию со стороны. Забудь, - Мадара неожиданно мягко и ласково шепнул ему в ухо, обхватил его пальцы, подрачивая ему. Саске тут же умолк, полулежа на податливой поверхности, закрыв глаза. Видимо, предпочитал просто чувствовать и отдаваться ощущениям, чем думать об этом. Закусил губу, принимая в себя пятый шарик – слишком крупный, податливые мышцы так и не сомкнулись до конца, оставив отверстие приоткрытым. - Больно, - наморщил нос Саске, - убери. - Бо-ольно? – протянул Мадара, взялся за цепочку, словно на поводке держал. - Вон оно что… - Убери, - вновь застонал Саске, напрягся, пытаясь вытолкнуть шарик из себя, Мадара облизнул губу и отстранился, наблюдая за этим. Саске застонал громче, припухшая темно-алая кожа расступилась, и прозрачный шарик наполовину вышел наружу. Сквозь него можно было разглядеть внутренние стеночки, тоже покрасневшие и припухшие от проникновения чересчур большого предмета. Мадара не удержался и двумя пальцами подтолкнул шарик обратно. - Арррх! – Саске захлебнулся стоном. - Прекрати! Мадара дернул за цепочку, вынудив Саске вскрикнуть громче, вынул ее наполовину. И, не давая опомниться, натянул его на свой член, резко рванув его бедра на себя. Внутри Саске был настолько горячий, податливый, что дыхание перехватывало. Мадара дотронулся до его члена, влажного и липкого от спермы – оказывается, Учишка успел кончить. - Снежная королева, - зашептал Мадара ему на ухо, покусывая за мочку, - как легко растопить твой лед. - Иди ты… - бессильно огрызнулся Саске, тяжело дыша. - Тебе не нравится? – он стал двигаться медленно, намотав цепочку на палец, вталкивал членом шарики глубже в его тело. Внимательно следил за лицом Саске, стараясь найти нужный ритм. - Я тебе… не Итачи. - А что Итачи? – невозмутимо спросил Мадара. - Кстати, у вас с ним что-то было? - Нет! - Вот и он говорил, что нет. А я представлял себе иначе, я представлял себе, как он укрывает тебя на ночь, подтыкая одеяло, как целует в лоб… а потом в губы. По-братски. Целомудренно. Ты отвечаешь ему, не вполне понимая, что происходит, а он… - Мадара сбился с ритма, выдохнул и продолжил, - а он размыкает языком твои губы и целует уже по-настоящему, взасос, своего любимого братца. - Иди ты… - вновь выдохнул Саске, смахивая налипшие на лоб темные пряди. - А ты лежишь потом один в ночи, трогаешь свой маленький член и мечтаешь потрогать итачин. Ты ведь мечтал потрогать его член? Или же, - Мадара вновь зашептал в ухо, будто их могли услышать, - или же ты хотел, чтоб он потрогал твой? Хотел, правда? Саске молчал, судорожно сглатывая набегающую слюну. Невольно сжимал член Мадары, туго обхватывая его. У него снова стоял. - А может быть, - одними губами произнес Мадара, но тот услышал, - ты хотел, чтобы братик поцеловал тебя… там? - Твои эротически фантазии меня не ебут. - А мне казалось иначе. Представь, что братик сейчас здесь и вылизывает твои соски, - в подтверждение своих слов Мадара стиснул влажными пальцами твердый комок плоти. Саске молча кусал губы, не позволяя себе распускаться, но колени отчетливо дрожали, внутри все перехватывало, как будто упал плашмя на живот и не мог вдохнуть. - Сильнее, - сквозь зубы проговорил, медленно и до конца опустился на твердый мадарий член. Зажмурившись так, что перед глазами круги поплыли, он молча вздрогнул в оргазме, выплеснувшись Мадаре в ладонь. Мадара почувствовал это и тоже кончил, плотно прижав его к себе. - Молодец, - похвалил он Саске, поворошив волосы, слипшиеся на затылке от пота. - Закрой рот. - Какой ты хам, - Мадара резко вышел из него, выхватив цепочку. Саске вздрогнул от боли и устало улегся на выступающую плиту. Мадара не оставил его в покое – подхватил и поставил на четвереньки, обошел кругом и вновь остановился позади. - С тебя течет, - сообщил Мадара, разглядывая его внимательно. - А тебе нравится на это смотреть, - Саске было все равно. Никакого стыда или позора он явно не чувствовал, считая это естественным. Кричать на каждом углу об этом он тоже не собирался. В голову пришла мысль трахнуть Суйгецу, который подчинялся ему и, следовательно, обязан был дать. - Нравится, - не стал отрицать Мадара, обхватил его задницу. Свел половинки вместе и потом вновь раздвинул в стороны, наблюдая, как стеночки прямой кишки, припухшие и темно-красные, пытаются сомкнуться и вернуться в естественное положение. - Я понимаю, что ты хочешь секса, - Саске устал стоять и медленно опустился верхней половиной туловища на плиту, - но что ты нашел в разглядывании жопы? - «Что ты нашел в разглядывании жопы?» - пискляво передразнил его Мадара, стискивая его ягодицы в ритм словам, из растраханной дырки выталкивалась сперма, - если смотреть отсюда, то можно подумать, что ты ею разговариваешь. - Ну и придурок же ты. - «Ну и придурок же ты!» - «пропищала» задница Саске, выпустив еще немного спермы. Саске не нашел подходящих слов, захлопнул рот и замолчал. Мадара тихо засмеялся, продолжая развлекаться: - Смотри, а вот сюда, – он ткнул в ямочки на пояснице, - тебе можно вживить шаринганы. Тогда будет полная иллюзия, что ты разговариваешь задом. - Мадара! – не выдержал Саске. - Тебе хренова сотня лет, ты основатель Конохи и самый сильный шиноби клана. Когда-то я даже уважал тебя. - «Когда-то я даже уважал тебя»… Смотри, Саске, как здорово ты разговариваешь сам с собой! - Мадара! – рыкнул тот, стряхнув с себя чужие руки, сполз с плиты, принялся искать свою одежду. – Ты непроходимый придурок, и твой бред тяжелобольного меня утомил. - Какие мы грозные, - ухмыльнулся Мадара, промокая салфетку из фляжки. - Клянусь, однажды ты меня окончательно достанешь. - Я старый мертвый человек, пожалей меня. - Отвали. – Саске принялся приводить себя в порядок. Мадара быстро вытер член, запихал его в штаны и застегнулся. - Хорошо быть руководителем организации, где есть молодежь, - философски заключил он, вытянувшись в полный рост на одной из теплых плит. – Никакой опыт прожитых лет не идет в сравнение… - Сделай одолжение. Заткнись. Пожалуйста. - Тебе же нравится, когда я беру тебя сзади. - Нравится, - Саске обернулся на него, - то, что кончаю от твоего члена в себе, еще не значит, что тебе можно говорить моей жопой и бредить. - А почему? Неужели есть такое правило, свод законов, которые запрещает это? - Есть. - Свод законов Учиха Саске, - проговорил Мадара, - оранжевое не надевать, не смеяться, не танцевать. Братьев убивать. Жопой не разговаривать. А ты ртом говоришь прямо сейчас? - Я говорю ртом прямо всегда. Слушай, ты зачем из могилы вылез? – Саске оделся и заметался по ограниченному пространству, ища выход. - Чтоб мозги мне трахать? - И не только, - улыбнулся Мадара, - а в глубокой могиле скучно и уныло, в глубокой могиле рыдает бедный мертвый труп. Саске проигнорировал этот пассаж и, не найдя выхода, уселся на пол, скрестив ноги. Попытался прийти в состояние медитации, очистив свой разум от того потока мусора, который принесло общение с Мадарой. - Забыл спросить, - тот вдруг возник совсем рядом, - про брата спросил, а про него нет. Ты когда-нибудь хотел этого мальчишку, джинчуурики Девятихвостого? - Не твое дело. - Так да или нет? - Нет, - подумал Саске, - он растяпа и неудачник. Я бы не рискнул. - Думаю, ты говоришь неправду, – сощурился Мадара, - Я сказал, - пожал плечами Саске. Сидеть в лотосе было не очень-то удобно, потому что побаливал зад, но это можно было перетерпеть. - Джинчуурики, - задумчиво протянул Мадара, - спал я как-то раз с одним таким. Он пустился в воспоминания, желая заново пережить те мгновения, которыми отчего-то дорожил и хранил их в памяти. Саске закрыл глаза, то ли медитировал, то ли слушал внимательно. *** Мадару погубила обыкновенная девичья побрякушка. План был хорош, план был просто великолепен – заманить мерзкого Сенджу к себе, на чайную церемонию, залить ему уши сладкой лестью и вытащить на балкон, побеседовать о том о сем, о делах и прочей не слишком важной белиберде. Сенджу с удовольствием откликнулся, принес с собой шкатулку с дорогим чаем и весь вечер пил только его из своей чашки, внимательно следя, чтобы кипяток разливали всем одинаковый. Мадару это слегка задело, но не сильно – травить Сенджу он не собирался, поэтому не расстроился. На балкон любоваться звездами Хаширама пошел охотно. Здесь-то Мадара и собирался завлечь его в свою новую технику полного подчинения и покорности. - Хаширама-сама, смотри, - он откинул темную прядь с лица, но она тут же упала обратно, - звезда падает. Можно было успеть загадать желание. - У меня сейчас единственное желание, - бархатным низком голосом проговорил Хаширама, предусмотрительно уставившись в сторону, - это мир и союз между нашими кланами. - Давай загадаем его вместе! – воскликнул Мадара. - Смотрите, кажется, еще одна звез…. Ах! - Что с вами?! - Кажется, в глаз что-то попало. Ох, больно, помоги мне… Сенджу склонился к нему, и Мадара, незаметно сложив печать, посмотрел ему в глаза. Вот только вместо темно-коричневых глаз Хаширамы он увидел сильно знакомые распахнутые глазищи, ярко-алые, с черными запятыми в них. Это было последнее, что он успел понять перед тем, как упасть на балконные перила. *** - Это что? - Это Мадара-сан, великий воин клана Учиха. - Вот оно что… неужели мужу удалось изловить его? - Похоже на то, госпожа. Свет разгорелся ярче, словно его источник приблизился, прошуршал тяжелый шелк, и повеяло приятным ароматом благовоний. Тонкие пальцы с округлыми, отполированными ногтями коснулись щеки, а потом снова все стихло и воцарилась темнота. Мадара ничего этого не видел и не чувствовал – он плавал в глубине черно-алого безумия, созданного им самим. *** В комнате госпожи Мито было светло, уютно и просторно. В комнате госпожи Мито стояла удобная низкая кровать, достаточно широкая, чтоб спать на ней вдвоем, а то и втроем. В комнату госпожи Мито по ее приказу доставили пленного, великого воина клана Учиха. - Такой необычный сейчас… - пробормотала Мито себе под нос, укладывая Мадару на спину. Шелковый пояс заскользил в ее руках, кимоно едва слышно прошуршало, обнажая гладкую безволосую грудь с некрупными, рельефно очерченными мышцами, соски едва заметно выделялись на светлой, как сливки, коже. Мито цапнула один, сдавила ногтями и выкрутила несильно: Мадара ожидаемо застонал от боли. Значит, чувствовал происходящее. Прекрасно. - Интересно, - прошептала она, - очень интересно. Она царапнула Мадару, несильно, оставив белый след, тут же вспухший красным. Обычно от Учиха больше вреда, чем от хорьков, повадившихся лазить в курятник, но сейчас Мадара выглядел таким неопасным и беззащитным, словно попавшийся в ловушку зверек. Одурманенный, заторможенный и вялый, с накинутой на шею удавкой, выставивший свой незащищенный живот с мягким подшерстком. Очень интересное зрелище. Неизвестно, что Хаширама хотел с ним сделать – возможно, отрубить голову, насадить ее на кол и поставить около «курятника», чтоб другим хорькам неповадно было. Или что-нибудь еще в этом духе, потому что заключать союз с Учиха все равно, что ловить мокрый брусок мыла в ванной – бесполезное занятие. Мадара сейчас всем своим видом напоминал тот брусок – задыхающийся под цепкими пальцами Мито, взмокший и ускользающий из рук. Мадару требовалось зафиксировать на месте, чтоб никуда не ускользнул ненароком. Привязав его руки к изголовью кровати, Мито с холодным любопытством стянула с него белье и потрогала вялый, словно испуганный член, скрывшийся в шкурке. Пощекотав Мадару под яйцами, она ничего не добилась – Учиха продолжал едва слышно постанывать и вздрагивать от ее прикосновений. Великий воин клана Учиха выглядел вовсе непрезентабельно – интересно, зачем Хаширама поймал его таким странным способом, обезоружил, но не привел в сознание? Ведь гендзюцу, в которое погрузился Мадара, так легко прервать… Что, если Хаширама все-таки собирается заключить союз с этим скользким мыльным хорьком? «- Эй, Курама? – позвала Мито тихонько, обратившись мыслями вглубь собственного сознания. - Курама, ты меня слышишь? Помоги мне». Курама откликнулся не сразу – возник в зыбкой призрачной дымке сознания, словно далекий лесной пожар, запузырился вскипающим бульоном и материализовался, полный злобы и ярости. - Чего тебе, женщина? – фыркнул он сердито, скосив пылающие огнем глаза. - Послушай, - холодно проговорила Мито, - есть один человек, которого мой муж недавно изловил. Этот человек причиняет проблемы, его клан угрожает безопасности Конохи… - Устранить? – уточнил лис. - Нет, - поджала губы Мито, - сейчас он пойман и беззащитен. Думаю, мой муж слишком благороден, чтоб расправиться с пленным врагом, и будет против. Это-то меня и волнует. - Выражайся яснее. - Вдруг мой муж заключит союз с этим человеком, но тот по своей хитрой и подлой натуре предаст его, наш клан и всю Коноху? Я хотела бы как-нибудь регулировать заключение альянса, но боюсь, муж будет против моего прямого вмешательства. - И правильно, - одобрительно заворчал лис, - твое дело варить рис и ублажать мужа в постели, женщина. Твое место на кухне. - Слушай меня ты, рыжий блохастый пройдоха! – зашипела Мито, хватая Кураму за усы, чего тот терпеть не мог. - Я не нуждаюсь в твоем мнении на свой счет, ясно? Лис заскулил, пытаясь освободиться, но Мито знала, как взять над ним верх. - Говори, что бы ты сделал в моей ситуации. - На кух… Ай, ты, ведьма, прекрати, не тяни так сильно! Прекрати! Хорошо… - взвыл лис, припадая на передние лапы. Мито не спускала с него глаз, и Курама хитро и льстиво заскулил: - Попробуй поставить на нем печать верности. - Печать верности? - Да… отпусти же! Так-то лучше… - насупился лис и продолжил говорить, - многие мужья ставят такие своим женам, чтобы избежать измены. Неужели у тебя нет…! Пусти! Не трожь! - Говори серьезно. - Печать верности не позволяет изменить поставившему ее, причинить вред ему и его близким. - Это хорошо, но не сможет ли он снять ее? - Кто знает, все возможно, - выдохнул лис, - поставь ему ее так, чтоб он не узнал. - Чтоб он не узнал? - Куда-нибудь, - лис медленно ухмыльнулся, черные губы разомкнулись, обнажая ряд белоснежных зубов, - в труднодоступное место. Есть один способ… и я поведаю тебе о нем, если ты позволишь мне наблюдать. Хочу видеть это. Если ты согласна, то тогда слушай… Мито неуверенно кивнула, навострив уши, и Курама сладко зашептал, щуря хитрые алые глаза. *** - Ну что ж, - не без удовольствия проговорила Мито, возвращаясь к Мадаре, - надеюсь, тебе понравится. И положила руку на гладкий деревянный член, хитрым способом прикрепленный к ее светлому белью. Член решительно и даже нагло стоял, он оказался чересчур крупным, Мито подумала, что пожадничала с его размерами. Однако если Учиха чего и заслуживал, так это здоровенный член в задницу, который никогда не устанет стоять. Словно понимая, что его ждет, Мадара застонал, брови его едва заметно вздрагивали. Мито на секунду представила, что на месте Мадары мог бы оказаться какой-нибудь толстый потный старикан – пожалуй, она не стала бы использовать предложенный лисом способ. Но худые бледные бедра Мадары, но плоский подрагивающий живот… Мито обхватила свой бесчувственный член, пожалев о том, что не в состоянии долго поддерживать хенге, чтоб стать мужчиной. Но деревянный член – лучше, чем ничего. Откупорив бутылочку, Мито поднесла ее к лицу – содержимое приятно пахло жасмином. Несколько крупных капель жидкой текучей смазки упали на бледную кожу, потекли, оставляя маслянистые влажные дорожки, наполнили ямку пупка. Мито с удовольствием потыкала пальцем Мадару в пупок, ощущая, как хлюпает смазка, нагретая его телом. Вылила половину бутылочки на низ его живота и погладила между ног, ощупала плотно сомкнутое отверстие – вопреки догадкам Курамы, Учиха мужеложством не баловался. И приставила блестящую округлую головку, уперлась, пропихивая ее внутрь, Учиха застонал и попытался сдвинуть ноги. - Не выйдет, - фыркнула Мито, подхватив его под колено. С силой протолкнула слишком крупную головку внутрь, ощущая, как сопротивляется тело внезапному проникновению. Мито двинула бедрами вперед, пошло уже легче, по деревянному стволу члена потекла кровь, собираясь в тугие капли. И в тот же момент Учиха застонал более осмысленно – видимо, боль оказалась слишком сильной. Гендзюцу развеялось. - К-какого черрррта! – зарычал Мадара, увидев над собой полуобнаженную жену своего врага. – Что происходит?! - Тихо! – прикрикнула на него Мито, поспешно отвернувшись, чтоб не попасть под опасный взгляд. Мадара взвыл, попытался стиснуть ноги, но ничего не вышло – слишком крепкими были веревки, и печать тоже невозможно было сложить. - Мито, вы что? – внезапно осипшим голосом спросил Мадара. - Я… вы… это похоже на дурной сон. - Тихо, тихо, - процедила Мито сквозь зубы, член не очень приятно упирался в лобок, и больше всего ей сейчас хотелось потереться о Мадару, или почувствовать его прикосновение, или что угодно, потому что происходящее возбуждало, но невозможно было получить удовольствие. Не выдержав, Мито хлопнула Мадару по бедру и скользнула рукой между ног, погладила себя. Вспыхнув внизу живота, привычное приятно ощущение разлилось по телу и согрело. - Мито, вы… - прошептал Мадара, невольно двигаясь в такт ее движениям, а потом, всхлипнув, попытался вырваться снова и застонал, закричал, срывая голос. Мито мстительно толкнулась глубже, впихивая член по самое основание. - Что здесь происходит?! Мито… Мадара? - Пустите меня! – с новой силой взвыл Мадара, увидев вломившегося в покои Хашираму. Первый Хокаге выглядел сейчас весьма жутко, хотя и старался сдерживать свой гнев. Мадара, окончательно перестав понимать происходящее, дернулся в сторону, едва не вывернув себе запястья. - Не мешай мне! – рявкнула Мито, сердито глянув на мужа, но тот, изумленно сморгнув, решительно подошел ближе и сдернул ее с Мадары, ухватив за руку повыше локтя. Влажный деревянный член выскользнул резко, с отчетливым хлопком, и Учиха прикусил себе до крови губу. Хаширама отшатнулся, выпустив жену. - Что это еще такое? – он не мог оторвать взгляда от стоявшего члена, покачивающегося у ее живота. - Это, - Мито сердито поджала губы и потянулась к своему кимоно, - мой план по обеспечению безопасности деревни. А вовсе не то, что ты подумал. - Ты… это… что это? - Сейчас я тебе все объясню, - холодно ответила Мито, рывками завязывая пояс, - в то время как я занимаюсь делами государственной важности, ты врываешься в мои покои без спроса и мешаешь мне. Лис мне сказал… - Ах лис тебе сказал?! – воскликнул Хаширама, вновь ухватил жену за локоток и повлек из комнаты. - Только не говори мне, что ты слушаешь его советы. Голоса затихли вдали, прошуршали деревянные панели, вставая в пазы, и что-то хлопнуло громко. Покинутый Мадара попытался сдвинуть ноги и снова невольно застонал. *** - Простите меня, пожалуйста, - проговорил Хаширама. Мадара проснулся и сонно поглядел на него, моргнул несколько раз, а потом попытался отодвинуться, кое-как сдвинув ноги. - Что вообще произошло? – тихо спросил Мадара, с интересом наблюдая, как Первый Хокаге развязывает путы. - Неважно, - Хаширама, как всегда, был немногословен. - Я не понимаю… - Я хочу принести вам свои извинения, - настойчиво повторил Хаширама. Оглядел его, оставив взгляд на припухших расцарапанных сосках Мадары, - Я хочу извиниться. - Не стоит, - Мадара проследил направление его взгляда и отодвинулся подальше, - вовсе не стоит того. - Почему же, - выдохнул Хаширама, положив ладонь ему на грудь. – Я ведь говорил вам, что хочу союза меж нашими кланами. - Нет. Никакого союза. - Ну почему же, - Хаширама ухватил Мадару поперек живота и потянул к себе. Не удержавшись, ткнулся губами в его теплую шею, лизнул под ухом. – Я давно хочу с вами сношения… политического. - Сенджу! – Мадара взвился у него в руках. - Что ты себе позволяешь, а?! Сначала эта рыжая мегера хочет сношений со мной, теперь еще и ты! Да никогда. Подите к черту, я вас не хочу. - Мадара, - пробормотал Хаширама, проходясь ладонью по скользкому от смазки животу. - Я возмущен до глубины души, - фыркнул Мадара, отпихивая от себя руки Сенджу, - в твоем лексиконе есть такое слово? Или ты не понимаешь, когда говорят «нет»? - Мадара, - вновь тихо сказал Хаширама, опрокинул его на постель и, горячо дыша, принялся ощупывать его тело, - не будьте сволочью. Признаться, я не позволял себе мыслить о вас в таком контексте, но сейчас… раз уж вы в таком плачевном состоянии… грех не воспользоваться. - Это заговор, - зашипел Мадара, щурясь и невольно подставляясь под ласки Сенджу. – Это ваш проклятый заговор. Перестань меня лапать. - Мадара… - Хаширама потерял способность убеждать словами, осторожно поглаживая Учиху. Мадара не ответил, закрыл глаза и ткнулся губами ему в губы, поцеловал, прерывисто дыша. *** - Вот так оно все и было, - проговорил Мадара, подперев щеку рукой и редко моргая в искусственном белом свете гендзюцу. – Джинчуурики, конечно, повезло с мужем. Но и я как-то не жаловался на жизнь, в отличие от тебя, мой глупый потомок. Ты совсем уснул? Саске не ответил ему, видимо, и правда вымотался, заснул, уткнувшись головой в сгиб локтя. Мадара похлопал его по бедру, потрепал слегка и улегся рядом, обняв его за талию. Едва слышно урча, притянул к себе, ощущая живое родное тепло, тот заворочался слегка, но Мадару не отпихнул. - Добудешь и ты своего джинчуурики, добьешься однажды. Спокойной ночи, Саске.