Игра

— Привет, — машет рукой Шинкай, вольготно развалившись в мягком кресле, и улыбается, облизнув незаметно губы. Они неприлично блестят, будто накрашенные бальзамом, отчего Фукутоми кажется, что если он поцелует их, обязательно почувствует сладковато-терпкий привкус. Таким пользовалась его бывшая девушка, поэтому Фукутоми знает и прижиматься к губам Шинкая не торопится, вместо этого опускаясь на пол у его ног. — Мы ведь сегодня вволю поиграем, да, Джу-и-чи? — Шинкай поёт нарочито сладко, тянет имя, в каждый слог вкладывая похоть и желание, и это шальное возбуждение передаётся Фукутоми, обосновываясь где-то внизу живота. — Возможно, — уклончиво отвечает Фукутоми, с каждым мгновением чувствуя, как всё тяжелее удаётся сохранять маску равнодушия и спокойствия, а Шинкай закидывает ногу на ногу модельным жестом, задирая юбку так, чтобы обнажились кружевные подвязки. Туфелька дрожит на кончиках пальцев в такт мерному покачиванию ноги, не срываясь только чудом, и Фукутоми не знает, куда смотреть. Белая полоска кожи над тёмной подвязкой манит поцеловать её, покачивающаяся туфля гипнотизирует размеренными движениями — Шинкай делает всё, чтобы свести с ума, сорвать маску хладнокровия и заставить наброситься на себя. Фукутоми ухмыляется уголками губ, понимая, что противостоять демону похоти совершенно бессмысленно, и тянется к ноге, прижимается губами к лодыжке, с любовью очерчивая накачанные икры. Шинкай не ведёт и бровью, продолжает сидеть, скучающе опёршись о подлокотник, но Фукутоми чувствует внутреннее напряжение его тела и проскальзывает вверх, позволяя себе аккуратно снять ногу с колена. Шинкай улыбается, чуть разводит бёдра, давая доступ выше, и Фукутоми бережно проводит по тонкому капрону языком. Дойдя до подвязки, он аккуратно прихватывает её зубами, немного стягивая, чтобы ощутить, наконец, вкус кожи Шинкая — чуть терпкий и солоноватый от жары, отдающий капроном в смеси с велосипедной смазкой и металлом. Фукутоми чувствует себя фетишистом, когда полной грудью вдыхает приятные запахи, и Шинкай чуть слышно стонет, вцепляясь в подлокотник. Складки юбки хорошо скрывают бугор от налитой плоти, и живое воображение Фукутоми само дорисовывает нужные картины. Хочется залезть под эту юбку прямо сейчас, поставить Шинкая в коленно-локтевую и как следует трахнуть, но тот любит поиграть, и Фукутоми полностью его поддерживает. — Выше, Джуичи, — пьяно шепчет Шинкай, задирая юбку едва ли не до пояса, — не стесняйся же… Фукутоми кивает, не сводя взгляда с полоски нежно-розовых женских трусиков, с трудом вмещающих в себя крупный член, и рот его тут же наполняется слюной. Фукутоми нравится этот вид, и, хотя он ни за что не признается в подобном, Шинкай чувствует его желания, потому и приходит на импровизированные свидания в столь вызывающем виде. Фукутоми проводит языком по мягкой ткани, лижет, обильно смачивая её слюной, вцепляется в крепкие бёдра, когда Шинкай вздрагивает и приподнимается, чуть подаваясь вперёд. Брюки болезненно давят на пах, но расстегнуть их нет времени, Фукутоми весь сосредоточен на очерчивающем член белье, гладит и целует головку в том месте, где ткань промокла почти насквозь. — Снимешь их? — просит Шинкай, зарываясь пальцами в волосы, но Фукутоми отрицательно мотает головой. Всего за несколько месяцев стабильных отношений он успел выучить все хитрости своего демона и научился сам мучить его. Для возбуждённого Шинкая нет ничего хуже нарочитой неторопливости, он сам начинает извиваться в руках и прижимать к себе, требуя разрядки здесь и сейчас, и Фукутоми нравится это. Поэтому он позволяет себе лишь немного сдвинуть бельё в сторону, дразняще полизывая гладкие напряжённые яички. Шинкая выгибает от этого, туфля падает с громким стуком, когда он закидывает ногу Фукутоми на плечо. — Отсоси мне, Джу-и-чи, — сладко шепчет он, и слова патокой текут в уши, не оставляя ни малейшей способности к сопротивлению. Один-ноль в пользу Шинкая — Фукутоми приспускает трусики и вбирает член в рот, с едва слышным стоном обхватывая головку губами. Мысли исчезают из головы, полностью заменяясь ощущениями, Фукутоми весь растворяется во вкусах, запахах и звуках, с любовью сосёт, почти доводя Шинкая до оргазма, и только болезненный спазм внизу живота возвращает к реальности. Приподнявшись на ватных ногах, он с трудом расстёгивает брюки, высвобождая напряжённый член. Воспользовавшись этим, Шинкай переворачивается, опирается о спинку кресла, широко разводя крепкие бёдра, и когда пальцы оттягивают ткань с промежности, перед глазами Фукутоми темнеет. Шинкай растянут и влажен, он готов принять его прямо сейчас, и всё хвалёное хладнокровие Фукутоми летит к чертям. Заломить руки за спину и нагнуть, вонзаясь до глухого шлепка, оказывается проще простого. Шинкай не сопротивляется: ему нравится принадлежать бывшему капитану, а Фукутоми, в свою очередь, нравится обладать сильным телом аса, способного выжать из себя всё ради безоговорочной победы. Трахать его — каждый раз безумие, хоть в женском платье, хоть в велоформе, хоть в обычной одежде. Каждый раз это гонка, заставляющая отдать всего себя и все свои силы, с той лишь разницей, что здесь ни в коем случае нельзя финишировать первым. Это тяжело с учётом безумного возбуждения, Шинкай обхватывает издевательски плотно, подмахивает бёдрами, ломая весь ритм, и рычит, прогибаясь в руках. Он не оставляет Фукутоми выбора, и тот впивается зубами в загривок и крепко подхватывает под живот, не давая двигаться самовольно. Шинкай затихает, но кому, как не Фукутоми знать, насколько сильно заводит его нарочитая грубость, и потому он нещадно кусает шею и плечи и трахает размашисто и бесцеремонно. Кончают они вдвоём, с разницей в доли секунды: Фукутоми едва успевает выйти и изливается на бедро, а после внимательно смотрит, как его сперма стекает по капрону. Это всё грязно и пошло, приличный Фукутоми никогда бы так не поступил, но рядом с Шинкаем в него словно бес вселяется, подталкивая к совершенно безумным вещам. — Ты сегодня в ударе, Джуичи, — Шинкай лениво потягивается, разморённый оргазмом, и мажет губами по губам, не в силах даже нормально поцеловаться. К удивлению Фукутоми, они не имеют никакого привкуса, влажные исключительно от слюны, и это приятно. — У меня зачёт послезавтра, — холодно отвечает Фукутоми и строго скрещивает руки на груди. — Ты не мог выбрать лучшего момента, чтобы помешать мне. Шинкай пожимает плечами, поднимается, вставая напротив, и несколько долгих минут они изучают друг друга пристальными взглядами. Фукутоми сдаётся первым, тянется за поцелуем, а Шинкай подаётся ему навстречу, обвивая шею руками. Всё вокруг отходит на второй план, растворяется в горячих упругих губах, и Фукутоми уже не думает ни о чём, кроме того, как добраться, наконец, до постели и разложить Шинкая вновь, уже без одежды. — Судя по всему, я всё-таки немножко важнее твоего зачёта, — мурлычет издевательски Шинкай, и Фукутоми плотно запечатывает его рот поцелуем.