Кактус

      В пустыне слишком жарко и душно. Даже курить не хочется, потому что от сигаретного дыма ещё больше задыхаешься. Шикамару вздыхает. Курить нельзя, заняться нечем, полежать в теньке и прохладе – так это он только в Конохе может сделать, а в Суне очень жарко. Нет ни тени, ни ветра. То есть ветер-то дует, но горячий и с песком. Нет, определенно он хочет домой. Как и Чоджи, которому не хватает времени элементарно перекусить! То одно задание, то другое. А хочется домой. В тенёк, в прохладу, на крышу.       Шикамару снова вздыхает и думает, что не нужно было соглашаться на эту миссию. С одной стороны, вроде бы ничего сложного: доставить лечебные цветы и травы, немного помочь в постройке, в лечении, с бумагами. Нара еще в кабинете Хокаге высказался, что считает такую миссию весьма странной, но Цунаде как уперлась! Мол, дипломатическая цель, помочь дружественной деревне, после войны мы должны наладить контакты... Тьфу! Умаслила его и провела как ребенка, ей-ками! Его бывшую десятую команду специально отправила! Хитра. А он как дурак, попался. А теперь вынуждены они коротать дни, словно полноправные жители Суны. И Пятая еще не определила сроки: как поможете, так и возвращайтесь. Все – больше он на такое не попадется! Был бы жив отец, засмеял бы....       Мысли об отце заставляют Шикамару еще больше помрачнеть. Однозначно так дело не пойдет! Свою на сегодня работу – помочь с документацией – он выполнил на совесть. И еле оторвался от Темари. Сестра Казекаге бывает... весьма настойчивой. А Нара сейчас не в том настроении и не желает раздувать конфликт на пустом месте.       Поэтому чунин сейчас лежит на неудобном диване в маленькой гостиной их скромного временного жилища. Хочется спать, а неудобно. И идти аж на второй этаж, где располагается спальня, очень лень. То ли дело его дом или даже Резиденция Хокаге. Вот там диваны так диваны! Настоящие, удобные, мягкие. И посидеть, и поспать, и поразмыслить можно.       — Как хочу есть! — голос друга вырывает Нару из нерадостных размышлений. Чоджи, весь запыхавшийся и в пыли, выглядит очень уставшим, потому что почти с утра на стройке, а уже почти вечер. Ну и откуда, спрашивается, такая ужасная жара и духота? Кошмар просто.       Шикамару остается лишь посочувствовать другу. Пока он тут предается невеселым думам, Чоджи вкалывает как проклятый, причем даже не для своей родной деревни. Не то что он, Шикамару, который разбирает бумажки в Резиденции Казекаге. Хотя там ничуть не прохладнее, чем на улице. Даже огромное окно не спасает. Но все же это ведь не на самом солнцепеке, верно? А он еще жалуется. На мгновенье Шикамару чувствует укол совести за свое внутреннее нытье, но этот порыв быстро проходит. Каждому свое, он полагает. А Чоджи признался, что лучше весь день провести на стройке, чем час за документами – это же хуже пыток, честное слово! Нара тогда лишь пожал плечами – привык, хотя скучно неимоверно. Да еще и эта жара действует на нервы и на мозги.       — Как поработал? — спрашивает чунин, приглаживая зачем-то волосы.       Явный признак, что он чувствует себя виноватым. Хотя со своей совестью по поводу работы он и находит компромисс, а вот в другом... Он же вернулся около полутора часа назад. Шикамару в принципе мог бы что-то и приготовить, но было невероятно лень двигаться в такой жаре... А Чоджи, конечно, замечает жест друга, но по-дружески молчит и улыбается. А Ино, как второй истинный друг, обязательно отметила бы этот очевидный (только для них) факт. И, конечно же, отругала бы.       — Почти достроили один из домов в жилом квартале. Суновцы вообще забавные. Дома у них из обожженного кирпича строятся, но потом они зачем-то все это покрывают липким песком, чтобы действительно было похоже на деревню Песка, — усмехается товарищ, усаживаясь на теплый пол и облокачиваясь на диван. — В некоторых домах будут стоять деревянные балки. Строители думают, раз я из деревни Листа, значит, все должен знать о деревьях, это льстит, конечно, но я ж ни черта в этом не разбираюсь, — улыбается Чоджи, прикрывая глаза и расслабляясь.       — И как ты выкручиваешься из этого геморроя? — интересуется Нара, кажется, найдя, наконец, позу для удобного лежания. Впрочем, ненадолго.       — Да никак. Просто тыкаю пальцем в доски, которые крепче кажутся. Да и тут нет сырости и дождей, поэтому любые должны подойти, — отвечает Акимичи, чей живот начинает подозрительно урчать и призывать к еде.       — Еще бы. Тут же сплошное солнце и жара, — говорит брюнет. — Постой-ка, так ты только им советы, что ли, даешь?       — Ну нет, не только. Помогаю кое-что перенести, накладывать кирпичи, но по большей части они там все сами делают. — Чоуджи встает и идет на кухню, ибо живот уже начинает требовать свой законный ужин.       — А почему тогда уставший такой? — спрашивает Шикамару, идя вслед за ним. Голод побеждает лень, и теперь ему тоже хочется поесть.       — Ну я же не привык под таким солнцепеком работать, — Чоуджи печально наклоняет голову и рассматривает свое тусклое отражение в окне, за которым уже темно и постепенно зажигаются огни деревни. — Я даже похудел за эти две недели.       — Это точно, — раздается позади них звонкий голосок, оповещающий о том, что их боевой товарищ и единственная девушка в группе, наконец-то, вернулась из госпиталя. — Вы еще ничего не приготовили?! — сходу начинает она. — Шика, ты же целый день дома валяешься. Ну, почти, — немного подумав, попровляется она. — Неужели так сложно что-то приготовить? Не все же Чоджи делать!       — Отстань, женщина, я в печали, — отмахивается от нее Нара. — И готовить не умею. Если хочешь умереть от отравления, так и скажи.       — Отговорки это все, — отмахивается от него Ино. — Мог бы хоть бутербродов сварганить, например, — более примирительно говорит Яманака, садясь за стол. — Чо, милый, приготовь нам что-нибудь и побольше!       — Ты же на диете?.. — удивленно вскидывает брови Акимичи, но все же идет к холодильнику. Хотя тут скорее по зову собственного желудка.       — Какая диета? Мне энергия нужна! Эти зверюги так запрягают! — жалуется блондинка. — Ирьенины суновские такие требовательные. Особенно эта старуха Чиё. Видите ли, Харуно Сакура такая замечательная, даже Канкуро спасла от сильнейшего яда. Ну и пусть валит к своей лобастой, раз она ей так нравится. Желаю им жить долго и несчастливо, — продолжает Ино и все время бьет по столу. От нервов, наверное.       — Не стучи, проблемная, — ворчит Шикамару, закрывая глаза. — Ты когда уставшая, очень шумная.       — И злая, — добавляет Чоджи, нарезая только что помытые им же овощи. — Помочь не желаете? Хоть бы рис поставили, что ли...       — И злая, — соглашается гений Конохи, все же подавляя лень и идя к шкафу, где лежит рисоварка. — Ты чего на эту Чиё так взъелась-то? Подумаешь, хвалит Сакуру. А ты поменьше слушай и делом занимайся. Пользы больше.       — Да я и занимаюсь! — гневно возражает Ино, также поднимаясь с намерением помыть рис. — Но невозможно же нормально работать, когда над душой эта старушенция стоит! Так и норовит влезть, да еще и со своей Сакурой!.. Она что, эталон всех медиков Конохи?!       — Не она, а Цунаде. Ну, может, Сакура себя лучше проявила, чем ты сейчас? — серьезно задает вопрос Нара.       Акимичи уже колдует над куском мяса, которые должен получиться просто восхитительным.       — Ты на чьей стороне, а, Нара? — злится Яманака, гневно взмахнув руками и позабыв что держит мешок риса. Тот, разумеется, просыпается.       — Отлично, теперь это все собирать, — ворчит Шикамару, но идет помочь подруге. — И я на стороне здравого смысла, — все же отвечает на ее вопрос брюнет.       — Лучше тебе, друг, быть на стороне голодного желудка, да поскорее. С одним рисом справиться не можете, — весело замечает Чоджи. — А то, боюсь, еще что-нибудь скажешь, и мы здесь зажаримся под её взглядом, а хотелось бы, чтобы жаренной была тут только еда, — Акимичи откровенно подкалывает друзей, но зато это разряжает обстановку, и через минуту уже все трое весело хохочут.       Наконец, когда ужин готов и на столе их ждет вкусный ужин, ребята приступают к трапезе. За столом протекают самые разные разговоры: Шикамару жалуется на документацию, которую Темари, кажется, специально к их приходу накопила, словно год не занималась делами Казекаге; Чоджи рассказывает о стройке, хотя все больше о людях, которых там встречает; а Ино просто ворчит и ноет по поводу ирьенинов, лечения и бабуси Чиё, благо к середине ужина, в ее речи все меньше мелькает недовольство, а все больше вполне профессиональное сравнение навыков медиков Конохи и Суны. Жара хотя и действует на всех не самым лучшим образов, но вместе – в практически семейной атмосфере – переносится куда спокойнее и даже дружелюбнее. А потом наступает прохладная ночь, которая затем сменяется жарким и душным днем.