Хаттори, ты пьян, иди домой

Посиделки в баре после тяжёлого дня – почти ритуал для плотников первого дока. "Почти" потому, что Роба Луччи не удавалось приобщить к чудесной традиции распития не очень чудесного пива (зато много!) никакими законными методами. Незаконные, то бишь угрозы, пытки и шантаж официально запретил Айсберг-сан, а за выполнением его указов бдительно следила Калифа, так что тоже мимо. Единственный шанс увидеть недовольную мину Луччи в компании работников Галлей-Ла носил яркую кепку, яркую куртку и производил впечатление честного парня, несмотря на длинный нос. Каку скептически относился к алкоголю, но мог каким-то волшебным образом уговорить Луччи пропустить кружечку пива. Возможно, вся соль его волшебства заключалось в наглом приманивании Хаттори хлебными крошками, а за своим голубем Роб шёл куда угодно, хоть в бордель. Хотя там-то его ни разу не видели. Луччи больше слушал, чем пил. Болтовня коллег его не касалась, однако любая информация требовала внимания, вдруг пригодится в будущем? А вот Хаттори вовсю налегал на алкоголь, едва ли не плавая в огромной кружке. Мыть это глупое создание придётся хозяину, что добавляло минусов в карму Каку – он привёл зачем-то и молчит, как воды в рот набрав. Его кружка тоже не опустела ни на дюйм. Парочка трезвых на празднике жизни смотрелась до того дико, что на них вскоре совсем перестали обращать внимание. Паули утащили в шумный круг, где он спускал очередную зарплату и получал новые долги. Бруно флегматично вытирал идеально чистый стакан, а чем заняты остальные, Луччи не волновало. Хаттори допил пиво, икнул и неловко взмахнул крыльями. Ему хотелось летать, петь и признаваться в любви всем желающим или просто тем, кто сидит рядом и не качается, как шлюпка во время шторма. На самом деле Хаттори был не настолько пьян, чтобы не контролировать себя, но привычно хмурое лицо хозяина и грустный Каку породили в его голове сиюминутный и довольно искренний порыв. Луччи бережно усадил голубя на плечо и хотел было уйти, раз пить больше нечего, как вдруг Хаттори повернулся к Каку и удивительно трезво произнёс: — Кстати, Каку, я давно хотел тебе сказать… — Да, Луччи?.. Хаттори покачнулся, но не упал, взмахнул крыльями и радостно сообщил: — Я люблю тебя!!! «Глупая птица, — подумал Луччи, всё так же отрешённо разглядывая пустую кружку из-под пива. Проверив, точно ли не осталось в ней капель, он приготовился исправлять то, что Хаттори натворил, решив проболтать все секреты своего хозяина. — Додумался же. Это звучит как первосортный бред. Никто в здравом уме не пове…». — Правда? Таким счастливым Луччи не видел Каку с того дня, когда ему впервые удалось выстругать идеально ровную доску. Или когда он, постоянный партнёр в спаррингах, скупо похвалил тогда ещё новичка, сказав: «Ты смог меня задеть и умер всего пять раз». Кажется, Каку даже покраснел и смутился, а ещё наполнился надеждой, потому что придвинулся к Луччи ближе и не сводил взгляда с голубя, крыльями рисовавшего в воздухе сердечко. Луччи скрипнул зубами и накрыл Хаттори кружкой, не придавив и не сделав больно, но наглядно продемонстрировал, почему пить – вредно для здоровья. Собственное пылающее лицо удалось скрыть полями цилиндра, во всяком случае, Луччи искренне надеялся, что никто больше не увидит его позора. — Не слушай этого голубя, он пьян. Каку стушевался и отвернулся, несколько минут прошли в томительном, неприятном для обоих молчании. Наконец Каку что-то для себя решил и робко спросил: — А я достаточно пьян, чтобы сказать, что тоже тебя люблю? Хаттори, выпущенный из плена кружки, показал Каку большой палец и почти ровно полетел к Бруно – выпрашивать ещё пива, пока странные люди выясняют свои простые-сложные отношения.