Аристократические замашки

Первое впечатление сложно произвести и невозможно забыть. В смысле – правильное первое впечатление, а не такое, после которого хочется не холить и лелеять, а ударить чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы наверняка. Сабо произвёл на Коалу плохое впечатление. Это потом она узнала его получше, выслушала тяжёлую историю о том, как он попал к Революционной Армии, рассказала свою, не менее тяжёлую и грустную, но такую понятную и близкую. Сперва Коала избегала глупого мальчишку, занудного, с дыркой в зубах, полного противоречий и аристократических замашек. Он ел только ложкой и вилкой, повязывал на шею салфетку и вытирал рот, если испачкался. Он всегда мыл руки перед едой, ходил ровно по линеечке, не дерзил старшим и казался образцом идеального ребёнка. Коалу бесили его эти, как она думала, нарочные ужимки, светлые улыбки и ненавязчивая забота о ней, как о «леди». А она ведь сильная, сама всё может, сама всё сделает! Конечно, Коала замечала, что иногда Сабо сбегал с базы и возвращался только к утру, перепачканный в чём-то тёмном, с порванной одеждой и листьями в коротких волосах. Она отворачивалась и притворялась, будто спит, но слышала, как сопит Сабо, сосредоточенно начищая ботинки, как осторожно берёт её расчёску, чтобы вытащить мусор из волос, и как тяжко вздыхает, найдя очередную дырку в своём дурацком сюртуке. Однажды Коала не выдержала. Отбросила прочь первое плохое впечатление и прямо спросила Сабо, куда и зачем он бегает. Он всячески увиливал от ответа, находил тысячи отговорок и недомолвок, но не врал. Почему-то не врал, наверное, из-за своего происхождения он такой наивно-честный, думала Коала. И всё-таки Сабо сдался под напором девочки, сел на её кровать, поджав ноги, и рассказал – всё-всё. Про город, в котором родился, про тех, кто убивал ради денег и еды, про Луффи и Эйса… Дальше – только про них. От души, с глазами, полными восторга и любви, какую Коала видела порой только у матерей, вспоминавших своих любимых и дорогих детишек. Аристократ до мозга костей, Сабо был ещё и человеком с большой буквы. У Сабо всё было легко и просто, как у всякого, кто не держит за душой зла. Он бегал в лес и выхаживал там птенцов, чью маму съел какой-то хищник. Ещё он много дрался, каждый день, выбирая соперников настолько бездумно, что впору было задуматься, а не хочет ли этот самоубийца умереть по-настоящему. Коала теперь ходила с ним вместе, смотрела, как он тренируется, а потом сама стала его соперником – пусть не первым, но самым надёжным, самым верным. И Сабо не мучился, вычёсывая колтуны, в которые превращались его отраставшие волосы: ими занималась Коала, порой заплетая легкомысленные косички или испытывая заколки-невидимки, что не держали её собственные волосы. Сюртук Сабо Коала взялась зашивать сама. Просто забрала у него нитку с иголкой, заявив, что не работа аристократа – женским делом заниматься, лучше бы драться учился, вот так. И Сабо учился, пока Коала сидела под деревом в лесу и штопала прорехи, перекусывая нитку зубами у самой ткани. Сюртук пах вкусно – травой и морем, так приятно и тепло, что хотелось накинуть его на плечи и не отдавать. Но Коала гнала Сабо в душ, следила, чтобы он вымыл руки, и только тогда протягивала ему плод своих трудов. Больше не хотелось бить наивного чудака книгой или чем-то тяжёлым, ну, может, немножко, но это не считается! Вместо ударов Коала ловила и подбирала его цилиндр, заботливо отряхивала от пыли и надевала на слишком умную голову, вечно забитую какими-то мыслями, идеями, планами, воспоминаниями и любовью, которые не испортят даже аристократические замашки.