Брошенный кролик

Лето в Токио выдалось знойным. Казалось, воздух звенит от жары. Ни дождинки с чистого неба не упадет, и даже не было намека на ветер. Растения и бескрайние поля медленно умирали, склонив свои головы пред палящим солнцем. Светило было в самом зените, и жара в этот период времени стояла просто невыносимая. Люди не высовывали своего носа из домов, предпочитая сидеть в своих комнатах с кондиционерами и вентиляторами. Они выходили на улицу или на прогулку ближе к вечеру, когда закатное солнце перестанет палить. Боятся иссохнуть, бедняги. По городу не ходят школьники в разношерстной форме их школ, как это было такой же знойной весной. Не слышен чей-то смех, голосов - подавно, даже лай собак вдали затих, ведь эти существа тоже страдают от невыносимой жары. Казалось, даже мухи устали от этого, лениво перелетая из одной оконной раны в другую. Лишь шум проезжающих вагон метро нарушали эту столь же ленивую тишину. Казалось, что город просто вымер. Пустынные, а когда-то наполненные людьми улицы навевали воспоминания о тех счастливых днях. Конечно, понятие «счастье» у всех разное. Как связано счастье с жарой, и о каких днях сейчас идет речь? Основа рассказа лежит далеко не в закоулках Токио, а в человеческом сердце. Я о том органе, что защищен ребрами. Хотя иногда создается такое впечатление, что у некоторых людей его просто нет, а вместо сердца – кусок обжигающе холодного льда. Знают ли они, что такое «счастье»? Слаще любого вина, легче любого облака на небе. Ну, а что я могу сказать наверняка, так то, что счастье для ребенка – это любящая семья, тонна сладостей и игрушки. Для других детей – это бесконечные прогулки по улицам своего города в компании своих друзей в поисках приключений или просто любопытных вещей на окраинах столицы Японии. Неукротимые авантюристы, их сердце свободно, крылья расправлены, а из горла вылетает крик и восторженные возгласы. Но есть и те, чьи крылья связаны веревками, их плачущее сердце на цепи, а из горла выходит только сдавленные хрипы, а глаза невыносимо болят от слез, что режут и без того уже изрезанную вдоль и поперек душу. Поверьте, такие люди знают, что такое горячие слезы. Возвращаясь к пустынным улицам, нельзя не заметить странную вещь, словно бы дух, олицетворяющий одиночество и отличие этого человек от всех людей. Казалось, какая-та деталь попала не в свою мозаику. По улице, еле передвигаясь, шаркая бежевыми спортивными туфлями по асфальту, шла девочка. Растрепанные и спутавшиеся волосы цвета колосьев спадали по плечам. В потухших зеленых глаза не было ничего, кроме усталости. Лицо ее было немного испачкано, а руки и колени кое-где были в царапинах от веток и камней на асфальте. Ей часто приходилось давать деру и спотыкаться на ровном месте. На вид девочке лет семь-восемь, не более. На ней одето грязное мешковатое платье до колен грязно-розового цвета и темно-серая кофта на несколько размеров больше. Кажется, она даже не замечала жары вокруг. У нее не замерзло тело, а душа. Она не похожа на других детей. Давно забывшая, что такое смех и счастье, она скитается по городу, стараясь просто выжить. Девочка, брошенная и гонимая этим миром. Девочка-бродяжка. Люди всегда сторонятся того, что отличается от них. Их задирки – это способ скрыть свой страх, так как они не могут понять ничего в человеке перед ним. Взгляд непроницаем, страстные речи, наполненные чувствами – все это «обычные» боятся, как огня. Кто когда-то видел эту девочку, до сих пор не могут про нее забыть, сколького может быть необычного в, казалось бы, таком обычном ребенке. Но безнадежная пустота в ее глазах завораживает и пугает даже тех, кто многое успел увидеть за эту жизнь. На ее шеи висел медальон – дар покойно матери. Позолоченный, фактически, ничего не стоящий, дешевое украшение, которое можно купить в каждом прилавке. Но он ей очень и очень дорог. На нем было написано, вернее, нацарапано лишь одно имя – Банни. Думается, последняя нить, связывающая девочку с ее прошлой жизнью. То было лишь придуманной сказкой, где все надеются на счастливый финал. А все это – реальность, никаких сказок и чудес никогда не существовало. Все это придумано лишь для того, чтобы людям, не желающим принимать правду и жизнь, было легче жить. Обманутые, они не видят счастья и гонятся за несбыточным. Банни уже давно это поняла, пусть ей мама рассказывала сказки, казалось, уже в далеком детстве. Она сама когда-то мечтала о принце на белом коне, в восхищении открывая рот, ловя каждое слово матери. Но где же этот хваленый принц? Почему он не придет и не заберет Банни в свой замок и ни обогреет, ни накормит? Потому что его просто нет. Пусть она выглядела беззащитным и испуганным ребенком – ей приходится слишком быстро взрослеть. В маленькой ручонке девчушка держала красное яблоко, что она украла из сада чужих людей. Прежде она никогда не воровала. Но чтобы не умереть от голода – ей пришлось это сделать. Прихоти желудка иногда толкают людей на воровство. Никто не знает, куда, собственно, девочка держит путь. Она надеется найти в этих закоулках смысл своей жизни, как бы это банально и абсурдно не звучало: «Зачем эта семилетка ищет его. У нее ведь даже молоко на дубах не обсохло!» - воскликнете вы. Обвинения подобного плана – это глупость с вашей стороны. Бывали ли вы в шкуре ребенка, который в свои восемь уже потерял все, что только можно потерять: мать, отца, дом, тепло, что необходимо всем людям? Девочка неожиданно остановилась, глядя прямо перед собой. На нее смотрело это пушистое нечто. Котик со спутанной черной шерстью и глазами цвета свежего меда. Он был невероятно худой, его бок был подран, местами у него облезала шерсть. Котик открыл пасть и жалобно мякнул, показывая девочке свои желтоватые клыки. Впервые за все это время в глазах Банни промелькнул живой огонек. Она присела на корточки потянула трясущиеся руку к янтароглазому котику. Тот сначала отстранился, подняв переднюю лапку и испуганно глядя на девочку. Маленькая бродяжница ничуть не удивилась этому, ведь ей ли не знать, какого это, быть отшитой этим миром. Конечно, будешь бояться первого встречного, да и любого человека. Обожженный на молоке дует на воду, ведь так? И не всегда в плохом смысле. Причем, всю оставшаяся жизнь или до тех пор, пока вновь не обожжется. Обиженным этой жизнью всегда все дается тяжело. Даже доверять или любить, ведь их сердца живут в постоянном страхе. От недоверия они стали слепы. Но есть и те, кто, несмотря на счеты с жизнью, остались такими же мягкосердечными и сострадательными. Они доверяют, но с огромным камнем на сердце и плохим предчувствием. Котик сначала посмотрел на девочку, а потом вновь перевел взгляд своих огромных глазищ на руку. В нем боролись такие чувства, как недоверие или признание. Банни все сидела и терпеливо выжидала, не убирая руку. Она впервые за долгое время увидела существо, похожее на нее не только внешне, насколько бы ужасна не была ее внешность, но и внутреннее. Тоже когда-то кинутый, одинокий, вынужденный бродить и воровать. Словно перед ней был тот, кто бы ее непременно понял, если бы умел говорить. Но из пасти котика вновь выходит только жалобное «мяу», и он притронулся головой к подушечкам пальцев девочки. Обычное «мяу» для нее было достаточно, чтобы мягко улыбнуться и прочесать за ушком этого котика. Чувствовалось, что между ними возникло какое-то взаимопонимание. Девочка убрала в карман старой кофты свое яблоко, отчего котик вновь недоверчиво покосился на нее, но отпрыгивать не стал. Словно ему уже нечего терять, но он слишком хорошо знает законы этой жизни: «Остерегайся всего, ничему не доверяй в этой жизни.». - Я тебя назову Птица, - взял котика на руки, проговорила Банни. Голос ее звучал тоненько и тихо, словно морские колокольчики, что звенят от легкого дуновения соленого ветра. Завораживающий звон, очаровывающий каждого человека. Почему, собственно, Птица? Вы когда-нибудь видели огромные просторы небес с высоты птичьего полета? Если бы вы увидели, вы бы поняли, что небо – это такое же море – у него нет горизонтов. А облака – те же скалы у самого брега. Нет, нет, не закрывай глаза и лети прямо на них. Они так же бесплодны. Как морская вода, но может быть опасна при грозе. Пожухлые поля остались бы далеко внизу, а реки превратились бы в вены, которые как кровь тело снабжают землю водой. На земле бы осталось все: заботы, проблемы несправедливой жизни. Ты бы расправил крылья и летел бы на них в завтра. Верно, символ свободы – это птица. То, чего Банни не может получить, но у нее есть тот, кто символизирует ее свободу. Девочка самозабвенно чесала у котика за ушком, а тот приглушенно мурчал от удовольствия. Может, его никогда толком и не гладили, никто не хотел приласкать грязного котика, а если кто-то и захотел – так это ребенок, увидевший в этой крохе себя. - Ладно, пошли, - девочка поднялась, чем вызвала озадаченное «мяу» котика, и пошла дальше по пустынной улице Токио. Брошенные Кролик и Птица ищут свой дом.