Особенный

— Эрен Джагер, добро пожаловать в легион разведки. — Тогда это звучало обычно. Обычно звучало его имя, обычно звучало приветствие. Никакой особой интонации, никакой дрожи в голосе. Безразличие, заученная фраза, менять в которой нужно было лишь имя человека, к которому обращаешься. Тогда никто не мог понять, что может быть иначе. — Эрен… чёрт возьми, тебя чуть не сожрали гиганты, я действительно даже усомнился в том, что ты можешь выжить, — через пару лет стало ясно, что иначе очень даже может быть. Эрен. Э-р-е-н. Эта великолепная пауза после его имени. Джагер знает, что Ривай хотел сказать что-то другое. Он сам прокололся, создав эту трёхсекундную тишину. Никто точно не может сказать, когда именно это началось. Никто точно не может сказать, когда именно это закончится. Каждая вылазка за стены, каждый внезапный визит гигантов делает их отношения болезненнее и труднее. Они сталкиваются в здании легиона так же часто, как сталкиваются волны о прибрежную каменистую поверхность. Но наедине им побывать практически не удаётся, поэтому в людных местах внимание к друг другу поддерживается только лёгким и как бы нечаянным прикосновением рукавов форменных курток и мимолётно брошенным взглядом. Лишь ночью можно позволить себе больше, вздрагивая и затихая от каждого шороха и скрипа дощатого пола за дверью. Несмотря на это, Ривай в первый раз позволил Эрену себя поцеловать на улице, а не в помещении, полностью изолированном от солнечного света и находящимся где-нибудь в подземелье за сто вёрст отсюда. А в таком уязвимом месте, где их могли увидеть. Каждый раз, когда Эрен смотрел на брюнета, ему жутко хотелось его обнять. Чувство, будто он несколько дней блуждал по пустыне и его горло сводит от жажды — настолько было сильно это желание. Когда он видел, как майор Зоэ по-дружески хлопала своего товарища Ривая по плечу, Джагер чертовски хотел оказаться на её месте: иметь возможность вот так просто прикоснуться к нему. А что сейчас? Он кадет. Какой-то паршивый кадет, который должен подчиняться приказам. Такого тесного контакта с командиром ему запрещено было иметь. Но каждый раз, когда все между собой шушукались, называя Аккермана неприступной крепостью, которая никогда не подпустит к себе ближе чем на метр и когда мужчина сам говорил об этом, Эрен ликовал, вспоминая, как ночью никакое расстояние их не разделяет. Как он запускает свои длинные пальцы в его чёрные волосы, хоть командир это ненавидит. Как Джагер целует Аккермана в шею. Как шепчет на ухо его имя. Да, командир не любит близости. С другими людьми. А что ещё нужно Эрену для того, чтобы чувствовать себя особенным?