***
Теплый ветер ударил в лицо, приятно щекоча кожу, развивая голубые волосы. Щуря глаза, девушка подняла взгляд на небо. — Ого, вот эта красавица! — Модель, наверное. Синеволосая закрыла глаза. — Твою мать! Эрика, где тебя черти носит? — воскликнула Оки на всю улицу, её совсем не волновали удивленные взгляды направленные на неё. С таким ужасным настроением, она построила маршрут в направлении ненавистной школы. Войдя в кабинет, фиалковые глаза тут же направили свой взор на последнюю парту первого ряда, тяжелый вздох сорвался с губ. Где-то еще тлела надежда, что Эрика пошла одна в школу, но она была разбита на тысячу осколков. Каваками с ненавистью кинула сумку на свою парту, но, к сожалению, сумка пролетела мимо и упала на пол. Девушка в сотый раз смотрела на дисплей своего телефона. Вторая мизерная надежда на то, что у Эрики появится совесть и она ответит хоть на одно из тысячи сообщений, разлетелась на тысячи осколков. Оки добил окончательно тот факт, что Гокудеры, Савады и Ямамото тоже не было. Конечно, девушка общалась со многими из своего класса, (хотя в основном это особи мужского пола), но у каждого свои компании, и сегодня ни одного человека из её круга общения. Что может быть хуже?! — Рассаживайтесь быстрее! Сегодня пишем тест, — предупредил учитель математики. Не-е-ет, всё-таки может! Не было ничего удивительного в том, что после первого же урока, собрав сумку, Каваками выбежала вон из класса. Хорошо, что Главы Дисциплинарного Комитета не было видно поблизости (на остальных членов Комитета «чары» Оки срабатывали). Уже битый час, Оки добит эту чертову дверь из благородной древесины. И только через час, она вспомнила про ключи от дома Эрики, которые весели в ее связки ключей. Неделю назад Эрика сама их ей дала и классифицировала этот жест как: «ты все равно у меня дома чаще меня самой бываешь». Дома у девушки все как обычно. Вроде, все как обычно… Но веет холодом Закрыв дверь, Оки уселась на ступеньки у крыльца. В сотый, (а точнее в 53), раз она набирает номер, (который уже выучила наизусть), Эрики. — Да? — услышала Оки — Ты где шляешься без меня?! — Простите? Фиалковые глаза расширились, только сейчас Каваками поняла, что это не голос её подруги. Да и глупо было не понять этого сразу. Ведь Эрика никогда не ответила бы на звонок простым: «Да?» Не-е-е-ет, она бы так не ответила, особенно если звонит Оки. Привычная фразу которую слышит синеволосая это: «чего тебе, Каваками?» — Это телефон моей подруги, откуда он у Вас?! — не очень вежливо спросила Каваками — Хозяйка телефона сейчас спит. Она у нас в больнице, — услышала она приторно-сладкий голос медсестры. Не медля ни минуты, Каваками ринулась в больницу, (что-то зачастила она туда). Отдышавшись, она поспешила войти в здание. Как только она это сделала, то увидела в коридоре мать и отца Эрики. Вот теперь Оки реально испугалась не на шутку. Если даже ее родители в таком подавленном состоянии… — Усаги-сан! — крикнула длинноволосая на весь коридор подбегая к женщине, — что с Эрикой-чан?! — не сбавляя децибелы спросила она. — Ох, Оки… У нее нервный срыв, — сообщила черноволосая со слезами на глазах. Девушку передернуло. — А что произошло? — Акира в реанимации, — ответил Тору вместо своей супруги, которая спрятала свое лицо в его груди. Из рук школьницы упала сумка, она села рядом с родителями лучшей подруги. В голове Оки был хаос, она ничего не понимала. Еще вчера Акира довез ее до своего дома, еще вчера она ходила с Эрикой по магазинам… Каваками вскочила с места и побежала в регистратуру. — В какой палате лежит Хаттори Эрика?! — Закричала она — В 25! — По инерции ответила она, — А? Постойте! К ней нельзя! От девушки и след простыл, медсестре только и оставалось. что удивленно хлопать длинными ресницами. Оки сломя голову несла в сторону палаты девушки. Хлипкая дверь со скрипом чуть ли не слетела с петель, от напора синиволосой. Каваками оглядела палату. Обычная стандартная палата: кровать тумбочка, окно. Впрочем, Оки в самый последний момент волновал интерьер палаты. — Эрика-чан, — дрожащими губы произносит длинноволосая. На фиалковых глазах появилась пелена слез. Забинтованные руки, бледная кожа- это не Эрика-чан. Не Эрика-чан. Оки подошла к черноволосой и взяла ее за руку (костяшки пальцев были обработаны) — Эрика-чан, — произносит Оки дотронувшись до щеки девушки. — Боже! — воскликнула она, когда Хаттори открыла свои безжизненные глаза. Оки вправду испугалась. Она впервые видит черноволосую в таком состоянии. Эрика молчала, и это еще сильней пугала Каваками. Не успела синеволосая что-то сказать, как в палату вошел, мужчина, в белом халате — Прошу прощенья, пациентке нужен покой, — сообщил он. — Но… — Никаких «но» у девушки нервный срыв. — Эрика-чан, я буду тут, зови меня если что, — сказала школьница и вышла из палаты. И тут же она покатилась вниз по стене. Это… Была Эрика-чан? Ни разу. Ни разу, Каваками не видела ее такой, ни разу. Конечно, Оки не знала Эрику с самого детства, но не смотря на это, Каваками знала об Эрики больше чем кто-либо. — Оки-тян?! Что ты здесь делаешь?! — услышала синеволосая удивленный (знакомый) голос. — Тсуна? — спросила Каваками, — Эрика-чан…- Тихо произнесла она. — Что? Что с Эрикой-тян?! — Воскликнул громко шатен. Ни сказав ни слова, девушка показала пальцем на дверь перед ней. Савада потянулся дрожащей рукой к ручке двери. Он как обычно винил себя. если бы Эрика не стала Хранителем… Если бы. Парень открыл дверь, его шоколадные глаза расширились от увиденной картины. Парень сглотнул и подошел к лежащей без движения девушки, лишь грудная клетка размеренно взымала то вверх, то вниз. — Эрика-тян… Он посмотрел на нее так… Так… если бы Эрика увидела его сейчас она бы наверняка сказала: «Эй, Савада, что за жалкое выражения лица?». — По-моему я ясно выразился, что девушки нужен покой, — в палату вновь вошел врач. — Про-простите! — заикаясь произнес шатен поклонившись в пол. Не прошло и полу часа, как уже почти все члены Вонголы включая Киоко и Хару, и Дино, находились возле палаты Эрики. Усаги все объясняла ребятам, по крайней мере пыталась объясниться. Все были в полном шок когда узнали, по какой именно причине у Эрики случился срыв. Бьянки. И-пин, Фута, Киоко Хару, Оки — все перечисленные решили остаться с ней. Никто не заметил как стало темнеть. Парни куда-то пропали, Оки так и не поняла куда. Синиволосая пошла купить всем водички. Около операционной она опять встретилась с родителями Эрики, вот только в этот раз, она никак не решалась подойти к ним, сама не понимая почему. Тут девочка увидела как из операционный вышел мужчина пожилых лет его халат был весь в крови как медицинские перчатки. Каваками спряталась за стенкой, но она была на недостаточно далеком расстоянии, поэтому смогла расслышать разговор. — Доктор, как он? — Спросила Усаги — Угроза миновала, — произнес доктор, послышались облегченные выдохи, — но, состояние всего еще критическое…***
Я поняла. Боль- это единственная вещь способная убивать, до тех пор пока человек не лишится остатков храбрости или достоинства. Так много видов боли: опаляющая, как огонь, жалящая, как иглы, бьющая, как молот. Впрочем, нет. В конечно итоге, это просто боль. Как её не называй. Говорят, если хорошенько выплакаться, станет легче. Врут. Просто солоноватые капли на щеках в определенный момент высохли, но чувство вины, куском раскаленного железа застрявшее в груди, никуда не делось. Сопровождавшая всхлипы дрожь стихла, но успокоение не наступило. Чувство вины… Я чувствую как оно впивается сквозь кожу, в самое сердце… Меня сломали. Эта конец. Запись из дневника Хаттори Эрики