Вопросы благодарности

– Это несправедливо! – Что именно? – я медленно разглядываю его. Всего целиком. Перемещаюсь взглядом по телу, оглаживая, как будто руками. Линию шеи, разворот плеч, грудь с темными овалами сосков, еле видный рисунок рёбер, сбегающий, сужающийся к животу… абсолютно плоскому, гладкому, разделённому пополам словно нарисованной линией волос… ручейком вливающихся в мягкую курчавую поросль в паху… – То, что у меня встаёт от одного твоего взгляда! Это… как-то несправедливо… да! Он говорит и слегка двигает бёдрами, словно наглядно демонстрируя, как именно у него встаёт. И я действительно больше не могу отвести взгляда от его члена. От гладкой, тёмной от прилива крови, головки, от бархатной даже на вид кожи ствола, от явно проступающих вен, от тяжёлой, наполненной мошонки… Просто от того, как у него стоит… почти вертикально, почти прижавшись к животу, почти… И я… не могу отвести взгляда… не могу пошевелиться… даже заполнившую рот слюну получается сглотнуть не с первого раза. Он видит. Конечно, видит. Как встаёт у меня. Как нетерпеливо натягиваются брюки в паху, обозначая силу и степень моего возбуждения. Видит. И, кажется, даже чувствует, как меня до озноба ведёт от желания, как собирается на головке капля смазки, как нетерпеливо и жадно пульсируют мышцы ануса. Чувствует, как я хочу… Он протягивает руку и… я не успеваю среагировать… оказываюсь под струями душа прямо в одежде… в рубашке, застёгнутой на все пуговицы, в галстуке и в безнадёжно испорченных теперь костюмных брюках… пиджак от которых – единственное, что я догадался оставить в комнате. Очень медленно… миллиметр за миллиметром… он наматывает на кулак мой неебически дорогой дизайнерский галстук… которому тоже… как и брюкам… полный и бесповоротный пиздец… Я смотрю, как сминается ярко-синяя ткань, как стекает вода по костяшкам его кулака, как впитывается в тонкий материал и тут же выливается наружу, выжатая его ладонью… Галстук ожидаемо заканчивается где-то под горлом. Его рука замирает на секунду, а потом тянет на себя, заставляя как-то странно согнуть шею… подстроиться… встроиться… – Хочу тебя… – хрипло выдыхает он мне в лицо. И тут же добавляет: – Дашь? От голоса, от интонации, от вопроса, от бешеного желания в его глазах, от того, что он голый, от того… какой он… ото всего сразу… яйца поджимаются, и сокращаются мышцы, и хочется толкнуться членом… в его голое, гладкое, жаркое бедро. Но чувствительную головку только болезненно царапает мокрым трикотажем трусов, а нежную кожу внутренней стороны бедра покалывает от соприкосновения с шерстяной тканью брюк. Да… я не голый… и… – Да, – я выдыхаю свой ответ, подставляясь под поцелуй. Просто подчиняюсь его требовательному напору… потому что… хочу… Раскрываюсь ртом в ответ его языку так, как готов раскрыться задницей для члена… и он чувствует… конечно… целует почти без нежности… жадно… трахает меня языком, прикусывает губы, вылизывает внутри… кажется, так глубоко, как это просто невозможно… почти до горла… и кайф от этой его наглости… от этой его силы… от захлёстывающего желания… такой… почти смертельный… такой, что даже на стон не остаётся сил… ни на что… только на нетерпеливые бестолковые движения бёдрами в попытках помочь ему снять с себя брюки, трусы… и… – Не дёргайся. Мешаешь только. Я тоже чувствую. Почти так же, как он. Остро, до болезненно сведённых мышц, чувствую его желание. Какое-то первобытное, почти неконтролируемое желание взять. Резонирующее с моим собственным, диким, одуряющим желанием дать. – Повернись. Голос и руки, разворачивающие, надавливающие куда-то на поясницу, заставляющие прогнуться, выгнуться навстречу. Колено, требовательно въезжающее между моих, раздвигающее, расставляющее дрожащие ноги… И возбуждение уже где-то за гранью разумного, без всяких попыток контроля… счастье подчиниться… толкнуться назад, сразу на три пальца… Больно… И невероятно сладко… – Блядь! – голос его срывается на вдохе, и пальцы внутри меня крупно подрагивают. – Какой ты… невероятный ты! Прости… но я… Блядь… Прости… Одним движением. Уверенным. Точным. Безошибочным. Я даже не успеваю понять, а он уже въезжает сходу на всю длину, до упора, по живому растягивая почти неподготовленный анус. Надевая на себя. Заставляя подавиться воздухом от ощущений. Задохнуться и дёрнуться в попытке снять себя с распирающего изнутри члена… – Тссс… – он упирается лбом мне между лопаток. Дышит жадно и часто. Целует. И вода, льющаяся с его волос, тут же смывает следы поцелуев. – Прости… Зубы прикусывают и чуть оттягивают кожу. Язык зализывает следы укуса. Пальцы мягко обхватывают член и обводят головку. Нежно щекочут яйца, приподнимая. Перемещаются. Обводят по кругу пульсирующий вход. Словно дают почувствовать, как плотно, тесно, жёстко я надет на него. – Мой… – он говорит, как будто озвучивает мои мысли. И тут же подтягивает на себя, ухватившись за бёдра. Усиливает давление. Почти вплавляется. И кажется, снова, как совсем недавно в поцелуе, достаёт до горла. Выталкивает из меня стон… тягучий… медленный… как будто с привкусом его смазки на языке… – Нравится тебе? – его руки разводят ягодицы, открывая ещё больше, и он толкается ещё глубже. Мне нравится. Нравится так, что нет сил сказать об этом. Кажется, я чувствую его член до миллиметра, от основания до головки. Весь целиком всем собой. Внутри. Чувствую… и сжимаюсь вокруг, как бы оглаживая стенками по всей длине, заставляя его почувствовать тоже… Теперь задыхается он и судорожно вцепляется пальцами в бёдра, и… медленно на выдохе выходит. Совсем. Чтобы тут же вернуться обратно. Снова на всю длину. И теперь не понять, чей это стон прозвучал таким удовольствием… мой или его… Он обхватывает ладонью член, и меня выгибает, вдавливает в него раскрытой задницей, натягивает, кажется, до дна… И перед глазами вспыхивают ленивые звёзды… мигающие рассеянным светом уплывающего сознания… И он понимает… не надо ничего больше… Он сам понимает… и чуть жёстче и короче вбивается внутрь… проезжая по простате при каждом ритмичном "вперёд-назад". И двигает рукой… точно, уверенно попадая в такт… в резонанс… заставляя сознание рассыпаться, размываться, разрушаться до основания… путаясь в том… кто кого сейчас трахает… и от чего именно так запредельно, нереально, охуенно… хорошо… – Кончай! – приказ, словно необходимый катализатор. Действует так, как будто именно этот хриплый, сумасшедший, опаляющий звуком голос… оглушающий финальный аккорд… разрывающий барабанные перепонки, сердце, лёгкие… сминающий всё вокруг разрушительной силой оргазма… какого-то безумного, на самой грани, удовольствия… поднимающегося откуда-то из кончиков пальцев, прокатывающегося по телу дрожью сведённых мышц, концентрирующегося в паху, в поджатых, окаменевших от ожидания, яйцах… и… выталкивающее меня куда-то в космос… в полёт вне времени и пространства… в бесконечность… разрывающее на миллиард осколков… каждый из которых бесконечно… невероятно… полон им… и утопически свободен… – Прости… – я не сразу понимаю, что слышу его так странно, потому что голос заглушает шум всё ещё льющейся воды. Я не оглох. И, похоже, не ослеп. Но ноги, руки… всё тело… мелко потрясывает… и в голове шумит, как после контузии… Он чуть отстраняется, выходя. И тут же притягивает обратно. Прижимает к себе, заставляя переступить ватными ногами. Целует куда-то в плечи. Разгоняя губами и языком воду. – Прости… – Неа… – я лениво мотаю головой. – С тебя по-любому галстук… Он смеётся мне в шею. – Любой. Какой захочешь. Я куплю тебе любой… – Помни эти слова, когда я буду выбирать. Это был… оооочень дорогой галстук… и… прекрасные брюки… – Стоп. Ангел мой, я обещал только галстук. Брюки – коммерческий риск. Твой личный… – Вот ты всегда… – Скажи спасибо, что я согласился на галстук! Это ты, между прочим, припёрся в ванную и уставился на меня, как маньяк! – Вот я и говорю… никогда никакой благодарности! – я улыбаюсь и пытаюсь вывернуться из его объятий. Шучу. Но он заставляет остаться на месте, не отпускает, утыкается носом в шею… – Спасибо… Слышишь, придурок? Спасибо… Я запрокидываю голову навстречу льющейся сверху воде и зажмуриваюсь изо всех сил… Мелочь, глупость… сентиментальная ерунда… то, от чего сердце раз за разом разрывает в хлам… нежностью… любовью… невозможным каким-то счастьем… – Какое, нахуй, спасибо? Галстук! Я говорю, а он улыбается мне в плечо так… как будто это самый правильный ответ. И он не ожидал никакого другого.