Законная добыча

Брань, подобная грому, сокрушительный треск ломаемых сухих кустов. Кто бы мог подумать, что это пробирается светлый и благородный эльда? Сказать кому — не поверят. Кроме тех, пожалуй, кто лично и близко знает лорда Карнистира и его манеру давать знать о своем приближении, когда он изволит находиться не в духе или слишком устал, чтобы возиться с чем-либо, кроме дел военной важности. Да, сугубо военной, ибо почти любая другая важность, на самом деле, и подождать бы вполне смогла. Так, бранясь и продираясь сквозь бурелом, лорд Карнистир шагал в сторону дома. Нынешняя охота на орков оказалась не слишком удачной: мало того, что штук десять ушло, так еще и затеяло уходить теми самыми буреломами, да еще и болотами. Так что погоня оказалась захватывающей в прямом смысле слова и крайне увлекательной. Сухой, мертвый лес также не доставлял лорду Таргелиона радости. Нехорошо было, что результат прошлогоднего пожара, выкосившего изрядный участок леса, так и оставался черной плешью. Сколько раз он ни давал себе зарок отправить сюда певцов-чаровников, чтобы беду поправили, да все никак. То гномы нагрянут — и торгуйся с ними до посинения, — то орки пожалуют. То эдайн эти опять притащатся, не знаешь, кому сплавить. То Атаринкэ как химрингский снег на голову упадет да затеет у тебя на берегу озера очередные испытания своих армейских конструкций. По большому счету, Карнистир не имел ничего против братовых боевых машин, но сейчас припомнил и ему за компанию. С этой мыслью лорд Таргелиона вышел, наконец, на опушку леса, на берег реки Гэлион, и с мрачной ухмылкой добавил: — Чтоб тебе икалось. На противоположном берегу высилась одна из Атаринковых баллист. Она трогательно кренилась на один бок, словно прихрамывала, но притом грозно раскидывала тугие дуги и опасно щетинилась заостренными пиками боезапаса. Наконечники все же догадались убрать. Судьба этой бедной машины была такова: около месяца назад Искусник пригнал сюда с дюжину баллист для испытаний. Испытания успешно закончились пару дней назад, и Атаринкэ начал планировать возвращение в Химлад вместе со своей техникой. Три он оставлял Карнистиру, по три намеревался отправить на Химринг и Маглору и еще три забрать себе и Келегорму. В итоге девять отогнали, а сколько осталось в ангаре, проверить не удосужились. Как впоследствии выяснилось, близнецы на радостях угнали одну к высокому берегу реки да попали колесом в яму. Совершили они это под покровом ночи, сказавшись дозорным, что все идет по плану. Ага, как же. Ладно, беглянку вскоре нашли, но отогнать не успели. Как назло, орки прискакали! И теперь эта поломанная красавица, надежно увязшая одним колесом в глине, смотрела на Карнистира с немым укором. Хотя, казалось бы, у нее не было ничего и близко напоминающего глаза. Нолдо огляделся: его угораздило вылезти из бурелома в том месте, где на изрядное расстояние как вверх, так и вниз по течению не было мостов. Нахмурившись еще больше привычного, Карнистир подошел к воде и коротко рассмеялся. Отражение прозрачно намекало лорду Таргелиона, что купание тому не повредит. И в самом деле, он выглядел как Келегорм после пятидневной охоты — вымазался по самые кончики острых ушей, прогулка по болотам не прошла даром. Разница между Карнистиром и Келегормом в подобном состоянии заключалась лишь в том, что старший брат обычно волочил на себе богатую добычу и ухмылялся довольно, а не саркастически. Недолго думая, Карнистир стащил сапоги, отцепил меч, увязал все это в плащ и, стараясь держать куль над водой, переплыл на другой берег. Течение было стремительным и холодным, но нолдо это даже нравилось. Достигнув земли, он как следует выстирал одежду, отмыл сапоги и отчистил ножны меча. Аккуратно разложил все на берегу на травке и с удовольствием отдался волнам, смывая вместе с грязью усталость и изрядную долю дурного настроения. Вода была прохладной, солнце — теплым, течение — быстрым, ветерок — свежим. И ни одной живой души вокруг! О, благодать Эру! Наплескавшись вдоволь, Карнистир выбрался и с сожалением обнаружил, что одежде сохнуть еще долго и, хоть огниво и осталось сухим, развесить ее все равно негде, даже если он разведет костер. Ну, разве что вернуться на другой берег, чего феанорингу как-то не хотелось. Лениво щурясь на солнце, Карнистир оглядел окрестности, и тут его взгляд упал на бедную увязшую баллисту. — Оп-па! Да это то, что нужно! — воскликнул он. Подхватил свое добро и полез на возвышенность, где стояла баллиста. Живописно развесив на деталях конструкции штаны, рубашку, котту и плащ, воткнув в землю пару заостренных шестов и надев на них сапоги, нолдо наконец смог развести костер. Нежась на солнышке, он перекусил солониной с лембасом из остатков своего дорожного запаса, запил крепчайшим гномьим пойлом из заветной фляжечки и расслабился, глядя на течение могучей реки. Сейчас его не слишком заботило, что могут собрать поиски по его душу, — он успел передать мимолетное осанвэ своему кауну, мол, не волнуйтесь, жив, здоров, иду к крепости. Но не уточнил же, когда именно придет. Да в конце-то концов, имеет лорд Таргелиона право расслабиться в одиночестве каких-то пару часов? Чтобы ни гномов, ни людей, ни Атаринкэ с машинами и близнецов с проказами, и, самое главное, никаких орков?! Он вновь приложился к фляжке, не глядя; взгляд его по-прежнему блуждал по реке — но вдруг Карнистир едва не поперхнулся. По реке что-то плыло. Он пригляделся. Острый взгляд эльда опознал обломок моста и жалкие, цепляющиеся за него, жмущиеся друг к другу фигурки. Течение стремительно несло импровизированный плот в сторону Карнистира, и теперь он был совершенно уверен, что эти фигурки — орки. Орки, ушедшие от него буреломом и болотом. Похоже, они решили перебраться через реку к восточным горам, а мост возьми да обломись под ними. Эк незадача. Карнистир улыбнулся нехорошей улыбкой. — Попались голубчики! Тут-то вам и конец, — угрожающе пророкотал он и потянулся за своим верным двуручным мечом. Но в следующий миг понял, что сражаться, в чем матушка родила — не самая лучшая мысль, а натянуть и рубаху, и кольчугу, и сапоги он может не успеть... Ну, либо упустит момент, когда орки будут проплывать мимо. Потом ищи-свищи, как Сильмариллы в Эндорэ. Время текло стремительно. Орки приближались, отчаянно вопя от ужаса, и надо было срочно что-то делать. Карнистир выхватил из костра заостренный шест, бросил его в ложе баллисты, несколькими могучими рывками отвернул ворот, натягивая толстую тетиву, прицелился в плот, сделал поправку на течение и дернул спуск. Даже несмотря на крен орудия и движение обломка моста (а может, и совместив их в момент, как выразился бы Атаринкэ, формирования траектории), горящий шест угодил прямо в середину копошащейся орочьей массы. Плавучее средство резко поднялось одной стороной над водой, орки кубарем посыпались в реку. Воздух наполнился оглушительным ором, лаем, звяканьем и плеском, окончательно разрушая идиллию, царившую еще несколько минут назад. Плавать орки не умели и воды боялись пуще огня. Часть сразу пошла на дно, увлекаемая грузом своих доспехов, а тут подоспел и Карнистир с мечом наголо. Вбежав в воду, он принялся безжалостно разить свою ранее удравшую добычу. Окрашенная орочьей кровью волна набегала на берег, буреющий на глазах. Вздымая искрящиеся дуги брызг, где алые капли казались живыми холодными рубинами, нолдо рассекал плоть своих врагов, прорубая их доспехи могучими ударами, отрубал головы и тянувшиеся в его сторону лапы. И ни один орк не сумел нанести ему даже мелкую царапину, хоть из одеяний на лорде Таргелиона и был один лишь родовой перстень. Искрасна-черные волосы казались в лучах солнца темным пламенем, грозовые глаза блестели сталью, усмешка предрекала врагам быструю, жестокую смерть. Ей вторил свист тяжелого меча. Вот один орк почти сумел достать нолдо сбоку, но широкий клинок свистнул в воздухе, и череп орка срезало поперек надвое вместе со шлемом. Кровь хлынула в воду, мозги поползли по безобразной морде. Другой противник, стремясь удрать, лихорадочно полз по мелководью к берегу, на ходу отбрасывая фрагменты доспеха. Карнистир настиг его одним текучим шагом, рубанул сверху наискось. Спина орка разошлась по ровной линии от плеча до бока. Половинки тела раскрылись в разные стороны, демонстрируя рассеченные внутренности. Но нолдо это уже не волновало, он лихо разбирался с новым противником. Вскоре напоминанием о битве на реке остался лишь потемневший берег да обломки моста, вынесенные течением. Карнистир опустил меч, с удовольствием глядя, как вокруг вновь воцаряется покой и умиротворение. Держа меч клинком на плече, он зачерпнул пригоршню воды и умылся. Ухмыльнулся своему отражению, покачивающемуся в волнах, выпрямился, выгибая спину и разминая мышцы, и неспешно побрел к берегу. Баллиста смотрела на нолдо со своего возвышения и, кренясь, будто подмигивала. Сбоку, подобно знамени Дома Феанаро, развевалась ярко-алая рубашка.