Мертин медленно брел по пыльной дороге, глядя себе под ноги. Ну, под то, что раньше было ногами, а теперь весьма смутно угадывалось в клубах беловатого тумана. И, по мнению Мертина, это было более чем нечестно: мало того, что он умер, так еще и тела лишился. И неважно, что тело его приобрело несколько неприглядный вид, подумаешь, получил ножом пару... десятков раз. Все равно, это не повод списывать его со счетов!
Возмущаться по поводу несправедливости этого мира и загробного тоже он мог бесконечно долго, но факт остается фактом: после своей печальной кончины Мерт очнулся посреди какой-то дороги. Что вперед, что назад она была одинаково прямой и ровной. Рядом с ним стоял указатель, который указывал направление под надписью "Иди туда", причем в обе стороны. Мерту было одинаково все равно куда идти (не это ли то самое умиротворение, обретаемое лишь после смерти?), поэтому он выбрал левую дорогу. Или правую. Ну, какую-то, в общем. Дорога была длинной, прямо-таки бесконечно длинной, но торопиться Мерту было некуда, о чем он все время себе напоминал. Посмертие начиналось как-то совсем не весело, ни тебе страшного божьего суда, ни чертей с вилами, ни серафимов с огненными мечами... ничего того, ради чего стоило покидать мир живых раньше срока. Но, к сожалению, его мнение как-то не учли, когда перерезали ему глотку и бросили подыхать в грязном переулке между домами. Ну и ладно, ну и подумаешь… Нет, все равно обидно.
Вокруг Мертина постепенно сгущался туман, окутывая липковатой паутиной. Оглянувшись, он уже не смог различить указатель позади себя, и был вообще не уверен, точно ли он идет в нужную сторону. Туман словно следовал за ним, давая увидеть только камни дороги локтя на два вперед. Может, это уже начался Ад? И сейчас ему полагается мучиться совестью, вспоминать грехи, каяться, ползать в дымчатой пыли на призрачных коленях? Или наоборот, это Рай, спокойствие, тишь да благодать? Странно как…
Его терзания прервались, когда туман вдруг неожиданно расступился, будто кто-то провел рукой по запотевшему от дыхания стеклу. Он увидел впереди ворота, высокие, блестящие на невидном в дымке солнце. То, что скрывалось за ними, было не разглядеть из-за плотно прикрытых створок и монолитного высокого забора из белого камня.
- Так вот она какая, обитель света… - пробормотал Мертин себе под нос, потому что больше обращаться здесь было, как ему показалось, не к кому.
- Это Райские врата, смертный! – громогласно прогремело откуда-то сбоку.
Мерт повернул голову и увидел высокую фигуру в сияющих белых, почти сливающихся с такой же сияющей стеной, одеждах. За спиной у него гордо топорщилось крыло, почему-то только одно. Впрочем, выглядел он все равно пафосно, не как на иконах и гобеленах, конечно, но тоже весьма и весьма… внушающе. Может, все дело в сверкающем (само собой) золотом копье, своим заточенным острием недвусмысленно намекающее, что силы света злить не стоит.
- О, так мне сюда и надо, - обрадовался Мертин, чувствуя близость достойного завершения своих посмертных мытарств.
Ангел, услышав это, чуть не подавился воздухом, уже набранным в грудь для продолжения своей тирады. Мерт вежливо подождал, пока крылатый воин отойдет от его наглости и продолжит:
- Нет тебе в Рай дороги! И вообще, ты должен был подождать у развилки, пока тебя встретят и сюда отведут!
- Как это нет дороги? Я же не грешил! - праведно возмутился Мертин, проигнорировав упрек в несоблюдении местного этикета.
- Ах не грешил... - угрожающим тоном проговорил ангел. Кончик его копья по-прежнему был нацелен в грудь Мерту, в то время как его обладатель, прижимая грозное оружие локтем к боку, копался в складках своей робы. Наконец, он выудил откуда-то из вороха ткани пухлый потрепанный томик в простенькой кожаной обложке. Так же, не убирая копья и даже не удосужившись отвести его от Мертина, ангел послюнил палец и начал ловко листать пожелтевшие страницы. Вслух он зачитывал:
- Сел на соседского кота, отобрал пряник у девочки - ну и тиран! - порвал новые штаны о забор, нечестно выменял камень на рогатку, сломал качели, неоднократно рвал яблоки в соседских садах... это не говоря уже о бессчётном количестве драк и пропущенных занятий в школе, из которых немалая доля уроков Закона Божия. И ты все еще утверждаешь, что вел праведную жизнь?!
Мертин, который по мере перечисления начал вспоминать все свои приключения и даже в какой-то мере загордился, от последних слов ангела едва не уронил призрачную челюсть.
- Детство тоже учитывается что ли?
- Конечно, - безапелляционным тоном заявил ангел. - Ты должен был читать молитвы с малых лет, а потом уйти в монастырь, очищать душу и тело от пороков, если хотел попасть в Рай и служить нашему Господу!
- То есть ты вот так скучно жил? - ужаснулся Мерт, незаметно переходя на панибратское "ты". Этого крылатого ему стало по-человечески жалко.
А между тем огонь в глазах ангела разом потух, сам он как-то поник, даже острие копье качнулось, едва не проткнув при этом Мертина. Тот шарахнулся в сторону, будучи не очень уверен, что двум смертям действительно не бывать. И когда он, на всякий случай, отступив на еще шаг, поднял глаза, то увидел, как скулы ангела предательски покраснели. Было видно, что он хотел бы соврать, но по своей ангельской натуре не мог.
- Не совсем... – выдавил, наконец, несчастный страж врат. По его лицу было видно, что образ жизни у него был... не такой уж и праведный. - Я мученик, был казнен за веру и проложил себе дорогу в рай страданиями.
- О, и я страдал! Пусть не за веру, но тоже было больно! Я за любовь погиб! - Мерт воодушевился, почувствовав возможную лазейку, но выражение лица крылатого резко опустило его настроение.
- О, кстати, о любви... - ангел зловеще зашелестел страницами и снова начал читать, активно жестикулируя рукой с копьем.
- Неоднократно(!) вступал в греховную связь с мужчиной! Таким образом, ты богохульник, безбожник, лжец, насильник (это про кота, если что), вор (а ты думал, в Канцелярии забудут про яблоки и пряник?), еще и содомит... В общем, нет тебе прохода через Врата Рая!
Мертин все был готов простить, кроме последнего обвинения.
- Эй, а как же "Любовь от бога" и все такое?! - защищать свои наклонности Мерт был готов и в посмертии с не меньшим запалом, чем при жизни.
- Любовь с грехом содомским ничего общего не имеет, - отрезал ангел тоном проповедника, теперь уже явно чувствуя себя в своей тарелке. - Тебе не место в Раю, грешник!
- Что мне теперь, обратно идти? – Мертина пугала не столько перспектива попасть в Ад, сколько опять тащиться через этот проклятый туман.
- Иди-иди, очищайся от греха страданиями, - в голосе однокрылого стража звучало плохо скрываемое ехидство.
- Да чтоб я так жил, как меня после смерти гоняют... - пробурчал Мерт. Ему ничего не оставалось кроме как развернуться и уйти, переборов желание оглянуться через плечо на этого... ангела. А потом уже стало поздно – объятия тумана радостно сомкнулись вокруг него, отрезая от окружающего мира.
Мертин уже плохо помнил, как представлял себе посмертие при жизни, но точно как-то не так! Да и врата в Ад были совершенно не такими, как их старательно описывали священнослужители во время своих леденящих душу проповедей. Никаких тебе черных шипов, огненных столбов и так далее. Это была невысокая калитка из цельного листа темного, немного ржавеющего металла, окруженная таким же невысоким, по пояс взрослому человеку, каменным забором. Никаких привратников рядом не было, и Мертин уже было решил, что ему точно сюда, раз никто дорогу ему не преграждает. Он даже успел расстроиться и припомнить всю свою земную жизнь, пока перед ним не появился черт. Ну, во всяком случае, Мертин предположил, что в аду его ждет именно черт. А по виду он был похож… о, точно! На отца Лейстера – такой же высокий и сухопарый, только креста не было.
- Куда разогнался-то? – не очень миролюбиво поинтересовался черт.
- Ну как… - Мертин даже растерялся. – Меня в Рай не пустили, сказали, грешник я…
- Э нет, парень, ты подожди, - он поправил на переносице блестящее пенсне и жестом фокусника выудил из широкого рукава (хотя Мертин готов поклясться, что до того он был совершенно пуст!) книгу, такую же, какую до того держал в руках ангел. Как и его светлый собрат, послюнил палец и зашуршал страницами, да так быстро, что Мерт мог видеть только желтоватый бумажный вихрь.
- Так-с, что тут у нас… содомит, значит? - у Мертина аж зубы свело. Теперь ему и черт читать морали будет?! Господи, нигде покоя нет! – И всего-то? Нет, парень, до Ада ты не нагрешил, прости.
- Так куда мне? – обалдел Мерт.
- Не знаю, куда хочешь иди, - отмахнулся черт. –У нас, знаешь ли, и так уже с грешниками перебор, на всех не хватает ни персонала, ни аппаратуры…
Мерт этих заковыристых слов не понял, но зато четко уразумел, что его собираются послать обратно, к туману и занудному ангелу.
- Ну возьмите меня хоть куда-то, ну пожалуйста!
Черт удивленно присвистнул.
- Твое рвение оно, конечно, похвальное, и тебе почти удалось меня убедить… но, понимаешь, служба, - он развел руками и задушевно продолжил: - Ты если поговорить захочешь – приходи, но мест на тебя заказанных нет, так что… тебе туда, - похожая на птичью лапу рука неумолимо поднялась, указывая ему строго обратное направление.
- Цирк какой-то, богадельня, маразм… - обиженно бурчал Мертин, идя прочь от Адских врат. Его сгорбленная фигура с приподнятыми плечами обычно могла любого негодяя заставить себя чувствовать виноватым. Но, видимо, черт был слишком безнадежным.
- Иди давай, - устало отмахнулся тот, сверля его спину взглядом. – Знал бы я, что мне с вами, грешниками, столько мороки будет, в жизни не пошел бы в юристы, не попал бы в Ад…
Но этих слов Мертин уже не слышал – за его спиной плотными занавесками сомкнулся вездесущий туман, погружая его в молочно-белую густую дымку. Такое чувство, что весь загробный мир состоит только из тумана, упрямых чертей и занудных ангелов. Кстати о последних – вон один как раз сидит. Прямо на земле, расправив единственное крыло и опершись спиной на створки врат. Его кислой роже уставший Мерт как родной обрадовался. А вот ангел, похоже, радости встречи не разделял.
- Опять ты? – возмутился он, тут же подскочив и оправив смятую робу. Без копья ему явно было неловко, а наклоняться за ним, лежащим на земле – несолидно, поэтому он молитвенно сложил руки на груди, чтобы хоть как-то занять их.
- Ага, - Мерт постарался изобразить смирение на лице, но все испортила расплывшаяся до ушей улыбка. – Меня из Ада выгнали. Впусти, а?
- Нет, уж, дудки, - сердито отрезал ангел. – Кара тебе такая, неприкаянным блуждать и…
- Я обратно не пойду, - перебил его Мерт, демонстративно усаживаясь прямо на землю.
- Да черт с тобой, - устало выдохнул привратник, почти падая рядом. Копье, кстати, так и не взял. Тогда Мертин чуть осмелел и ехидно протянул:
- Ангелы не ругаются…
- Мертвые не выпендриваются…
- Ладно-ладно, все, мир. Как зовут-то тебя?
- А зачем тебе? – подозрительно прищурился ангел. – Ивисриэль. Ивис.
- Просто интересно. А я Мерт, Мертин.
- Как в песочнице знакомятся, - заметил Ивис.
- Да какая разница…
- Да в сущности никакой.
После паузы, в ходе которой ангел изучал Мертина долгим и тяжелым, но абсолютно на него не действующим взглядом, наконец, прозвучало:
- Я тебя в Рай все равно не пущу, ты в курсе?
- Да в курсе, в курсе, - поспешил он успокоить крылатую совесть. – Кстати, а где этот… Петр, который с ключами?
- Он в отпуске, я за него, - грустно проговорил Ивис. Примерно так выглядят люди, которые возлагали на что-то большие надежды, но, получив ожидаемое, безмерно разочаровались.
- А что ты раньше делал? – Мертину было абсолютно все равно, о чем говорить, лишь бы не идти обратно.
- Сражался с силами тьмы, - мечтательно протянул ангел, чуть шевельнув единственным крылом.
- А потом?
- А потом... эй, отодвинься от меня! Ты содомит!
Мертин поморщился от едва не оглушившего его вопля, но послушно отполз обратно, снова увеличивая незаметно сократившуюся дистанцию между ними.
- Ты мне еще долго напоминать об этом будешь?
Ивисриэль уже успел успокоиться, встать, отряхнуть безбожно (и это-то ангел!) мятую робу и поднять копье. Неужели о роли своей вспомнил?..
- Моя миссия – обращать к свету заблудших и карать виновных! А ты иди, скоро сюда светлые, - это слово он намеренно подчеркнул голосом, - души придут.
Мертин даже не успел возмутиться, как почувствовал толчок в спину и вылетел обратно в туман. А думал, что он теперь призрак, ничего не чувствует… Бессердечные эти ангелы все-таки. Ну и ладно, в Аду зато компания хорошая…
У Адских врат уже маячила знакомая высокая фигура, что-то быстро строча на развернутой, длинной, как срок скитаний неприкаянной души, полоске пергамента. Увидев Мертина, черт скривился и поспешно смотал свои записки в рулон, который тут же исчез у него в рукаве.
- Ну что ты шастаешь туда-сюда? Не нагулялся еще?
- Нагулялся, - честно сознался Мертин. – Но я же не виноват, что вы меня как сидорову козу гоняете!
- Слушай, а хочешь, я в Канцелярии договорюсь, тебя на Землю вернут, а? – видимо, выражение искреннего ужаса на лице Мерта сказало ему все без слов. – Ну ладно, не хочешь, как хочешь. Так чего ты пришел-то?
- Поговорить. Сам же сказал, что «всегда пожалуйста»…
- Ну и о чем мне с тобой разговаривать? – черт скептически приподнял бровь, усаживаясь прямо на бортик забора.
Видимо, привычки и после смерти неискоренимы – как говорил Мертин раньше, не думая, так и сейчас брякнул:
- О жизни!
Черт чуть сдвинул пенсне с переносицы и воззрился на Мерта поверх стеклышек:
- Мертвый? О жизни? С чертом? А ты смешной, парень. Звать-то как тебя?
Кажется, начало общению положено… Вот черт, вот душевный… нелюдь, не то, что этот подозрительный ангел. Будь он неладен!
Через каких-то пять минут (или десять… или двадцать… у Мертина всегда была беда с чувством времени), они уже болтали так, будто знали друг друга всю жизнь. Или смерть… ну, не о том. Черт, назвавшийся Хораном, оказался интереснейшим собеседником и рассказал Мерту немало занятного про его нынешнее положение. Например, объяснил, что приказом высшей «ин-стан-ци-и» в Ад запрещено пускать всех, кто за свою жизнь не совершил хотя бы одного мало-мальски приличного преступления: ну, там, старушку топором зарубил или камешки сияющие выкрал… А поскольку из-за этого все грешники вдруг резко посветлели, Рай тоже в свою очередь ввел ограничения, причем какие-то совершенно безбожные (в этом месте Мертин, всей душой соглашаясь со сказанным, так яростно закивал, что Хоран даже поинтересовался, не оторвется ли у него голова). И, таким образом, все, кто не подпадал ни под адские мерки, ни под райские, были вынуждены отправляться на Землю, доживать второй срок. Некоторые даже третий. Или же, как Мерт – шляться в пустоте. Говорят, где-то там, в тумане, такие же неприкаянные даже строили туманные города и вели туманные войны. Но работникам Ада и Рая было запрещено праздно шататься неизвестно где, а у Мерта что-то не было желания самому бродить в дымке, не видя дороги, чтобы выяснить это. Так что легендам, скорее всего, суждено остаться не более чем легендами.
- Ладно, пойду я к Ивису. Чтоб он меня забыть не успел...
Увидев оскал Мертина, Хоран одобрительно (черт же!) кивнул и добавил:
- Ты иди, конечно, это дело благородное, только зачем ты опять в обход прешься? Так только обыватели ходят, ну и еще туристы.
- В смысле, в обход? – осторожно поинтересовался Мертин. Он вдруг почувствовал, что ему продолжают бессовестно врать даже после смерти.
- Так Ад и Рай по соседству находятся, только двумя заборами друг от друга отделены. Ой, а ты не знал что ли?
Мертин скрипнул бы зубами, кабы было чем. Но призраки могут только состроить подходящую физиономию. И судя по реакции Хорана, весьма красноречивую.
- Тогда какого… зачем ты меня послал обратно в туман в прошлый раз?!
Черт пожал худыми плечами и начал протирать и без того безупречные полукружья очков рукавом.
- Я думал, тебе нравится тут гулять. И потом, не забывай, я же черт!
Вот уж чего, а этого Мертин точно не забудет. Он еще все припомнит… но пока у него дела поважнее – Ивис, наверное, совсем там заскучал…
- Кстати, Хор, есть у тебя что-то, что надо в Рай отнести? А то меня так просто туда уже не пустят…
Черт недовольно приподнял бровь на «Хор», но ничего не сказал, только щелкнул пальцами. Позер… В воздухе из ниоткуда возникла увесистая стопка книг, похожих на ту, в который прежде он и Ивис искали его грехи. Причем, что удивительно, вполне материальные книги стали такими же призрачными, как и сам Мертин, стоило им опуститься ему прямо в протянутые руки.
- Труд облагораживает, а инициатива поощряется. Неси, доброволец.
Мерт благодарно кивнул, чем вызвал очередной приступ ехидного покашливания со стороны адского привратника – ну надо же, что ангелы с людьми делают… Но Мертину было все равно - он привык если делать что-то, то с размахом. Осталось только ангела к его привычкам приучить…
- Здарова, друг!
Ивисриэль, до того внимательно смотревший в туман перед собой, от неожиданности едва не выронил свое копье.
- Т-ты откуда взялся?
Потом он все-таки вспомнил о своем высоком положении, покрепче перехватил копье и типично проповедническим тоном заявил:
- Никакой ты мне не друг, мерзкий грешник!
Мертин даже не обиделся – ну что с них, крылатых, взять?
- А я к тебе по делу пришел, между прочим.
- По какому такому делу? – прищурился Ивис и поспешно добавил: - Нет у меня с тобой общих дел!
- Книги забери - узнаешь.
Ивисриэль неуверенно отставив копье, прислонив его к забору, и осторожно принял ценную ношу. Будь Мертин живым, то ему бы пришлось коснуться рук ангела, но, к сожалению, призракам такая роскошь недоступна. Ангел чуть покачнулся под весом ставших очень даже материальными книг и с трудом выдавил:
- Спасибо.
- Аминь, - зачем-то брякнул Мертин, но тут же поспешно закрыл себе рот обеими ладонями. Хорошо хоть у ангела были руки заняты, а то не миновать бы ему целительного тычка копьем «за богохульство». А гневного взгляда, призванного превратить его в кучку пепла, за внушительной стопкой книг видно не было. - Все-все, прости, каюсь.
- Точно каешься? – уточнил Ивисриэль, наконец, додумавшись повторить жест черта и куда-то убрать все эти книги.
- Точно-точно.
- Еще и лжец, - протянул ангел даже с какой-то грустью в голосе. – И почему тебя в Ад не взяли?..
Должно быть, в глазах Ивиса, Мертин со своим более чем скромным списком грехов выглядел совершеннейшим маньяком, который душил котят и ел живьем маленьких детей. Или наоборот, это уже от приоритетов зависит.
- Ты все сделал, за чем пришел?
- Ну… да. Так что мне, опять уходить? – жалобно протянул Мертин. Но, видимо, недостаточно жалобно, чтобы растопить ледяное сердце этого крылатого существа.
- Иди! И… и не возвращайся больше, вот!
А это уже похоже на вызов…
Итак, все повторялось из раза в раз - Мертин приходил к Вратам Рая, ангел терпел его общество около десяти минут, а после выставлял обратно, стоило на горизонте появиться хоть одному претенденту на прохождение в Рай. Тогда он уходил к Хорану и долго жаловался на обитель света в общем и одного местного ангела в частности. Черт слушал его, не прекращая что-то строчить в бесконечно длинном свитке, и даже давал советы. Конечно, в те редкие моменты, когда он не втолковывал что-то пришедшим к Вратам грешникам – души шли потоком, несмотря на то, что границы греховности были подняты до совершенно аморальных высот.
Со временем Мерту даже начало казаться, что Ивис стал чуть менее нетерпимым, реже называл его мерзким грешником и охотнее отвечал на вопросы. Тогда он приободрился и утроил усилия, желая во что бы то не стало наладить контакт с угрюмым хранителем врат.
Каково же было его удивление, когда вместо знакомой однокрылой фигуры его встретил высокий старец, который суховато сообщил:
- Ивисриэль вернулся к своим обычным обязанностям, молодой человек. Да и вам пора бы уже прекратить шляться тут без дела.
И сказал он это таким тоном, что у Мертина даже не нашлось сил спорить. Он молча развернулся и побрел прочь от ворот, причем не короткой дорогой, а в обход, через развилку с указателями. Не хотелось даже к Хорану идти - да что он сможет ему сказать? Что сам дурак, умудрился привязаться к этому ангелу, чтоб ему было неладно? Да что там привязаться - влюбиться, так искренне, как только может душа, обнаженная и лишенная всяких глупых земных ограничений. Было тоскливо, грустно, а еще просто по-детски обидно. За что же Господь так его не любит, что и в посмертии подсовывает ему его любимые грабли, позволяя расшибать о них лоб пока не надоест?..
Увлекательный процесс посыпания призрачной головы пеплом был прерван довольно ощутимым для призрака толчком и невежливым:
- Смотри куда идешь!
Источником недовольного голоса оказалось полупрозрачная тучная женщина. Наверное, при жизни она была торговкой или кем-то вроде того, и теперь привычно устраивала скандал. Мертин поднял на нее полный тоски взгляд и загробным голосом проговорил "Простите" тем самым что ни на есть канонично заунывным тоном, подобающим призраку. Видимо, вместе с Мертом умер и его внутренний актер, потому что женщина как-то сразу утихла и полным жалости тоном заголосила, не давая ему вставить и слова:
- Эй, парень, ты чего такой кислый? Это, наверное, от того, что ты один тут ходишь? Тут туман такой, что на любого тоску нагонит. Ты не знаешь что ли, тут город есть наш, пойдем, там ты живо развеешься. Конечно, не как на Земле, но тоже весьма прилично...
Когда до Мертина дошел смысл этих слов, он вывернулся из ее цепкой хватки и приложил руку к сердцу, пафосно провозгласив самым театральным тоном, на который был способен:
- Нет, о благородная госпожа! Благодарю вас за доброту вашу, но не найти мне покоя ни в этом свете, ни в ином. Обречен я вечно скитаться в тумане за грехи мои и тяжкий крест свой до конца донесу.
Пока расчувствовавшаяся женщина утирала призрачные слезы, Мертин, не отрывая руки от сердца, начал медленно пятиться, пока, наконец, их не разделил туман. Меньше всего ему хотелось видеть каких-то странных людей, тем более говорить с ними… неприязнь, преследовавшая его по жизни, ничуть не стала меньше после довольно-таки болезненного ухода в мир иной.
Все бы ничего, да вот только пытаясь сбежать от общительной дамочки, Мерт сошел с дороги. Теперь он наугад бродил среди тумана то в одну, то в другую сторону. Все равно хуже, чем есть, уже не будет…
***
Ивисриэль уже не знал, куда деваться от этого вездесущего грешника. Он приходил к нему каждый божий день. Сначала с какими-то нелепыми поводами вроде тех книг – зачем было тащить их в руках, если обычно такие вещи передают напрямую из Ада простой силой мысли? Потом просто молча садился рядом, наблюдая за приходящими к вратам душами. То начинал ни с того ни с сего молоть какую-то чепуху… И что самое обидное, Ивис его слушал. Убеждал себя, что это все от того, что у этого грешника голос противный и отвлечься не дает. Потом, что от скуки – стоять у Врат и говорить с блаженными да просвещенными никаких сил душевных не хватит. В общем, придумывал сотни отговорок, избегая очевидного: ему правда было интересно. Иногда он даже забывался и сам начинал расспрашивать его или отвечать на вопросы. И когда вспоминал, с кем говорит, одергивал себя и выгонял вынужденного собеседника. А потом ждал ну когда же он придет снова. Конечно, для того, чтобы направить его на путь истинный, а вы о чем подумали!
И когда ему сообщили, что прежний привратник вернулся и готов приступить к своим обязанностям, Ивисриэль с трудом подавил желание побиться головой о сияющие ворота. Потому что больше врать самому себе не было смысла: он влюбился. Господи, ну почему не в прекрасную деву-ангела, почему в это чучело, портящее ему жизнь вот уже сколько времени?! И если прежде Ивис молился, чтобы этот старикашка (прости Господи грешника!) поскорее вернулся, то теперь он был почти готов бежать в Небесную канцелярию и просить его дать ему пожизненную должность хранителя врат, лишь бы снова встречать это недоразумение.
Кстати, а почему «почти»?..
***
Когда ноги привели Мертина к знакомым сияющим вратам, он даже не удивился. Куда сильнее его удивила сгорбленная однокрылая фигура, растерянно оглядывающаяся по сторонам.
- А я думал, тебя обратно вернули, - пробормотал Мерт, забыв даже поздороваться.
Ангел вздернул подбородок, всем своим видом изображая непричастность к происходящему. Но, в отличие от Мертина, актером он был отвратительным – его выдавали руки. Не сжимающие копье, не молитвенно сложенные перед грудью, а комкающие длинные рукава.
- В Небесной канцелярии решили, что я буду полезнее на этом месте.
- Так ты теперь всегда будешь тут? – уточнил Мерт, не веря в свое счастье.
- Непонятливый мерзкий грешник, - пробормотал ангел, и Мертину показалось, что приятнее этих слов он в жизни (в смерти?) не слышал. – Да. А ты, чтобы не бродил тут и не подавал дурной пример прочим душам, назначен вторым привратником. Будешь исправлять грехи прошлой жизни.
Только теперь Мертин с удивлением обнаружил, что в тумане есть на чем стоять. А еще что ангельская роба мягкая, и сам он теплый, хоть от него и пахнет снегом. Но Мерт не был бы самим собой, если бы даже в такую минуту, когда его лицо уютно утыкалось в плечо долговязому ангелу, не выдал ехидное:
- А как же «содомит» и «мерзкий грешник»?
- Любовь зла… - пробормотал Ивис, зарываясь носом в его волосы. И Мертину впервые не захотелось возражать ему.
И пусть все эти черти и ангелы делают что хотят, пусть творится второе пришествие или Господь с Сатаной решат начать новую партию игры на людские души, пусть хоть сама Земля сорвется с орбиты и ускачет в неизведанные космические дали – это неважно уже. Потому что у него есть ангел.
